Who is Азад Шарифов?

40 дней назад перестало биться сердце этого незаурядного человека, истинного азербайджанца, так много сделавшего для людей, для всей нашей национальной журналистики…

Конечно, он не классик был и не писатель даже. Успел, может, пару рассказиков сочинить, и весьма, наверное, не плохих, но не по рассказикам этим его знали.В истории, убежден, остался он и остается навсегда как журналист. Ибо журналистом был не простым. А – с неизменной большой буквы.

Потому прежде всего и в первую очередь, что он в далекие 1950-60-е, в самый разгар, я бы сказал, строительства социализма с человеческим лицом (а до этого мы жили при социализме со звериным оскалом, что ли?!) был назначен республиканскими властями редактором «Молодежи Азербайджана» (первый в более чем 40-летней истории этой газеты азербайджанец!), и это вызвало такой приступ откровенной неприязни у руководства Всесоюзного комсомола, что на представительном совещании в Москве один из секретарей ЦК ВЛКСМ не постеснялся заявить публично, прямо с трибуны, что, дескать, этот неизвестно откуда взявшийся Шарифов «великим и могучим» практически не владеет, а тоже туда, русскоязычное издание возглавлять намерен, и мы этого не должны допускать. И только мгновенно последовавшая на чистейшем русском ответная реплика самого Шарифова с места, вызвавшая одобрительные аплодисменты в зале и смех даже в президиуме, заставила умолкнуть незадачливых «обвинителей» и, больше скажу, в тот же вечер утвердить его, скрепя сердце, в должности.

А приятнейшим и весьма многозначительным последствием такого одиозного назначения явилось то, что очень скоро журналистика наша стала пожинать плоды привлечения Азадом Шарифовым в редакцию русскоязычных азербайджанцев, по сути безусых мальчишек и нецелованных девчонок, вчерашних нештатников «Молодежки» – Фаика Мустафаева и Тофика Агаева, Дильбяр Ахундзаде и Ираду Мусадзаде-Векилову, Асима Джалилова и Низами Садыхова, Арифа Усейнова, Гусейнагу Садыхова, Рамиза Абуталыбова, Фаика Закиева, Табрик Гасымову, автора, извините за нескромность, этих строк – с последующим выдвижением в «Бакинский рабочий» и «Вышку», на государственную и дипломатическую службу, в центральные, как тогда принято было говорить, газеты – в «Сельскую жизнь», «Советскую культуру», «Комсомольскую правду», «Социалистическую индустрию», «Советский спорт», «Водный транспорт», «Пионерскую правду», в «Известия» те же в конце концов!

И потому что был единственным, во всяком случае, до вчерашнего включительно дня азербайджанцем, кого собаку съевшие на этом лондонские издатели всевозможных хрестоматийных словарей и самых осведомленных на планете энциклопедий удостоили чести и признания, включив в свой традиционно ежегодный сборник Who is who в номинации «журналистика».

И потому что первым, самым первым из азербайджанцев-журналистов был отправлен в длительную командировку за рубеж в должности собственного корреспондента. И не какой-нибудь там отраслевой газеты или узкотематического журнала, а – «Известий», всегда, при любом, как говорится, общественном раскладе остающихся близкими к Кремлю, к правящей элите. И к тому же не где-нибудь в географическом захолустье, а в Турции, испокон века считающейся перекрестком политических интриг и экономических инсинуаций, в афро-азиатском регионе играющей ту же ведущую роль, что Англия – в Европе, Вашингтон – в Америке, плюс еще и Иран с его по-восточному льстивой и нередко лживой риторикой на государственном даже уровне и воинственно вольнолюбивый в общении с любым представителем Старого Света Афганистан.

Не берусь оценивать многие лета, проведенные им в партийных и правительственных кабинетах по возвращении в Баку, инициированном лично Гейдаром Алиевым. То была прекрасная школа, секреты которой, постигнутые в кресле завотделом культуры ЦК, а затем – председателя Госкино, ой как пригодились, когда, наконец, его возвратили в журналистику и доверили возглавить Азеринформ (ныне это Государственное информационное агентство Азербайджана именуется, как и в первые годы своего существования – АзерТАдж).

Я, например, считаю вовсе не случайным, что уже на исходе первого полугодия его директорства здесь ТАСС, в систему которого тогда входили все республиканские информагентства, назвал Азериформ одним из лучших в стране, особо отметив появление множества новых и исключительно актуальных рубрик, невиданную ранее глубину и масштабность выпускаемой информации, расширение ее тематики, более частое обращение зарубежных партнеров к материалам из Баку, отражающим политическую, экономическую, культурную, социальную и спортивную жизнь Азербайджана.

Его не сломили, отнюдь, но надломили все же месяцы правления самовлюбленных бездельников из Народного фронта. Когда в коридорах Азеринформа круглосуточно дежурили вооруженные автоматчики, когда едва ли не каждая строка, написанная Азадом Шарифовым (а это были злободневные памфлеты и фельетоны, политические эссе и реплики, это были насыщенные гневом и болью за земли наши, поруганные армянскими оккупантами и их иноземными покровителями и приспешниками, книги, альбомы, буклеты), вызывала раздражение верхов и иронию пришедших в редакцию на волне вседозволенной эйфории неучей от журналистики…

Став пенсионером поневоле, но преисполненный сил, энергии и желания творить, он много и жадно писал – очерки для «Зеркала», в одночасье получившие повсеместную востребованность, репортажи для зарубежных газет и журналов, воспевающие неземную красоту и древнюю историю родного края и знакомящие с ними англоязычного читателя, франкофона, Испанию, Германию, Китай, издавал книги, клеймящие учинивших Ходжалинскую трагедию и стремящихся игнорировать подвиг нефтяного Баку в лихую годину Второй мировой войны, повествующие о замечательных людях – рядовых солдатах и выдающихся полководцах, нефтяниках и деятелях культуры, о простых хлопкоробах и известных ученых, что живут или жили рядом с нами, совершали великие открытия, торили дорогу в космос, строили атомные подводные лодки, снимали кино и писали историю…

Иные страдающие особой близорукостью любители позлорадствовать, посудачить вослед ушедшему на пенсию функционеру старались все это не замечать и даже охаивать, но тот, кому дано понимать это и выносить оценки, слово свое не замедлил сказать. Заслуженный журналист Азад Шарифов был удостоен президентской персональной стипендии, и доброе имя его и журналистское реноме засверкало новыми гранями…

Он очень хотел дожить до 80. Даже книжку свою последнюю – «А годы уходят – все лучшие годы, которых уже не вернуть» – приурочил к этой дате, работая день и ночь над ней, чтобы она не вовремя даже, а раньше времени вышла. Предчувствовал как будто, что старуха, вооруженная косою, с прихотями клиентов своих не привыкла считаться… Кто бы они ни были…

Акшин КЯЗИМЗАДЕ,

заслуженный журналист Азербайджана

P.S У меня было много редакторов. Без малого десять за полвека мои журналистские. И каждый из них по-своему дорог мне и памятен, у каждого что-то почерпнул я, каждому чем-то, большим или малым, обязан.Один вложил мне в руки перо и научил водить им по бумаге; второй приобщал к макетированию газетных полос и посвящал в искусство редактирования, убеждал, сколь ценно в работе журналистской умение говорить: «Нет!»; третий личным примером подтверждал неназойливо, но настоятельно важность постулата, что при всех вариантах, при всех превратностях судьбы надо оставаться верным незыблемым принципам профессии, свято беречь честь и достоинство собственное, имя доброе свое и неподкупность своей подписи в газете блюсти неустанно.Покойный (рука прямо не поворачивается начертать это слово…) Азад Шарифов, которому безмерно я благодарен за многолетние уроки журналистики и газетного ремесла и до конца дней моих буду признателен за щедрые житейские университеты, словно суммируя все эти добродетели, не уставал повторять: как бы жизнь не складывалась, какие бы испытания не выпадали на вашу долю, не изменяйте себе, своему воспитанию, совести своей наконец!

Эту заповедь его я не забуду никогда. И да будет позволительно мне с высоты годов моих обратить ее ко всем, кто в журналистику приходит, кто в журналистике ищет самовыражения, настоятельно советую помнить всегда и честно следовать ей!

И я думаю, что под словами этими подпишется каждый, кто так или иначе прошел его, азадшарифскую школу.

Каспий.- 2010.- 30 января.- С. 10.