Трагедия и счастье Вели Мамедова

Поездка в Нагорный Карабах стала для него последней

В истории Азербайджана дата 20 ноября 1991 года занимает особое место. В тот злосчастный день в небе над селом Гаракенд Ходжавендского района Нагорного Карабаха был сбит вертолет МИ-8 №72, на борту которого находилось 22 человека – видные общественные и государственные деятели, военачальники, сотрудники правоохранительных органов, журналисты и члены экипажа. Среди погибших были госсекретарь Азербайджанской Республики Тофик Исмайлов, заместитель премьер-министра Зульфи Гаджиев, госсоветник Мамед Асадов, генеральный прокурор Исмет Гаибов, народные депутаты СССР Вели Мамедов, Вагиф Джафаров, завотделом президентского аппарата Осман Мирзоев, прокурор Нагорного Карабаха Игорь Плавский и другие.

Случайность?

Считается, что Вели Мамедов попал в тот вертолет случайно: он уже не был членом оргкомитета по Нагорному Карабаху, уже не был первым секретарем райкома партии и ответственным организатором ЦК КП Азербайджана – в августе 1991 года в республике была распущена Коммунистическая партия, и он вполне мог именовать себя безработным. Поехал потому, что его попросил об этом друг и соратник Тофик Исмайлов. Но почему он попросил именно его?

Конфликт в Нагорном Карабахе к тому времени продолжался не первый год, и видные представители азербайджанской общественности сделали немало, чтобы унять аппетиты распоясавшихся армянских националистов. 27 января 1990 года в Ханкенди (именовавшемся тогда Степанакертом) начал работать организационный комитет, среди самых активных членов которого был Вели Мамедов: он долгое время находился в зоне конфликта, оперативно контролировал ситуацию в регионе, весьма дипломатично и с большим успехом контактировал с военными, которым Москва поручила обеспечивать порядок в зоне, оказывал посильную помощь местным жителям и попавшим в беду азербайджанским беженцам, изгнанным из Армении.

В те дни представители руководства Азербайджана сидели в Ханкенди, и над основным зданием города развевался азербайджанский флаг. Когда армяне попытались его снять, Вели Мамедов сам водрузил его на прежнее место среди бела дня, не таясь ни от кого. Он не уставал разъяснять армянским дашнакам бесперспективность провоцируемых ими сепаратизма и терроризма.

Оргкомитет предъявлял повышенные требования к военной комендатуре, ставил перед ней конкретные задачи по стабилизации положения в регионе, и именно его активный член Вели Мамедов многого добился с помощью своего умения ориентироваться в обстановке, вести мирные диалоги, действовать корректно и рационально. Ему приходилось по крупицам восстанавливать то, что раньше успел разрушить Комитет особого управления Вольского, практически способствовавшего осуществлению хорошо продуманного заговора по раздуванию войны против Азербайджана и дискредитации республиканского оргкомитета.

Но стараниями провокаторов работа оргкомитета была блокирована, Вели Мамедова вывели из его состава, и он возвратился в Баку, после чего дела в Ханкенди пошли под гору: национальный флаг был снят с главного здания, сотрудники всех официальных азербайджанских структур переехали в Агдам, лишившись возможности контролировать «опасную зону».

Это позволило армянским национал-шовинистам активизировать свои террористические акции, а военным подарило свободу действий, ведь Москва уже не спрашивала с них за противоправные действия армян в Нагорном Карабахе, и, вступая в сговор с мародерами, солдаты и офицеры закрывали глаза на бесчинства головорезов.

Я не спроста так издалека подступаюсь к теме своего рассказа о замечательном человеке – Вели Гусейн оглу Мамедове. К моменту, когда пассажиры борта МИ №72 вылетели в село Гаракенд, где нашли свою смерть, пользуясь тем, что местное население многих районов «прифронтовой зоны» было оставлено азербайджанскими властями на произвол судьбы, армянские фашисты безнаказанно совершили сотни варварских акций.

Лишь тогда, когда бесчинства мародеров достигли огромных размеров, оставшиеся один на один со своим горем пострадавшие люди с трудом смогли связаться с бакинскими властями, чтобы попросить помощи!

Вылетая 20 ноября 1991 года в Нагорный Карабах в составе представительной группы, госсекретарь Азербайджанской Республики, народный депутат СССР, пламенный борец за независимость своей родины Тофик Исмайлов знал, каким огромным опытом работы в зоне карабахского конфликта владеет Вели Мамедов, какими дипломатическими способностями обладает, и, рассчитывая на его организаторские качества, хотел иметь в составе делегации хорошо осведомленного неутомимого патриота.

А Вели Мамедов? Разве нужно было его уговаривать? Он и сам жил судьбоносными заботами родного Азербайджана и готов был служить ему до конца. Все, кто на протяжении десятилетий знал его, убеждены: ставшая последней поездка в Нагорный Карабах для него –

Закономерность!

Наверное, человеком пытливым, ответственным, трудолюбивым, отзывчивым, щедрым он родился. Иначе откуда бы взяться умению много читать, отлично учиться и при этом заботливо опекать младших в семье, помогать родителям, довольствоваться малым и делиться последним?

Вели родился 7 января 1931 года в Ярдымлы. Он был старшим из восьми детей Гусейна Мамедова и Берты Вильгельми – немки, приехавшей в поисках работы в Баку из голодающего Поволжья. Уже в 12 лет начал зарабатывать деньги – сначала как операционист Ярдымлинского отделения Госбанка, а потом – как начальник Штаба пионеров Ярдымлинского райкома комсомола Азербайджана.

Когда в 16 лет он стал студентом Азербайджанского государственного университета (ныне БГУ – ред.), его уголок в комнате общежития стал местом встречи многочисленных родственников, товарищей, соседей и просто земляков, постоянно обращавшихся к нему за помощью и неизменно получавших ее. Он мог дать дельный совет, найти нужную литературу, похлопотать, отдать последние деньги, чтобы самому перебиваться, влезая в долги.

Ему не приходило в голову, что родители обязаны содержать сына-студента – наоборот, чувство сыновнего долга никогда не покидало его. Практически он сделал все, чтобы братья и сестры получили высшее образование, обустроились, нашли работу по специальности, обзавелись семьями.

Его хватало на всех. Много и старательно занимался – начитанности Вели мог позавидовать любой сверстник, а порой и иной педагог, но при этом он всегда находил время и силы, чтобы быть в гуще событий, активно заниматься общественной работой, сделавшей его кумиром для товарищей.

У него всегда было много друзей – он умел отдавать себя, не требуя ничего взамен, что делало его личность абсолютно востребованной.

И еще: в нем рано проснулся дух противоречия, тянуло к тому, что было под запретом, – заявляло о себе врожденное чувство справедливости, желание воздать должное тем, кто незаслуженно забыт, недооценен – публично, ярко, без оглядки.

Когда в 1953 году по окончании университета Вели Мамедов стал аспирантом кафедры истории азербайджанской литературы, за ним утвердили тему кандидатской диссертации «Особенности сатиры Джалила Мамедгулузаде». Возможно, он и занялся бы ею, если б уже несколько лет не будоражила фраза однокурсника, подарившего ему томик художественных произведений Наримана Нариманова: «Как хорошо было бы исследовать творчество этого интересного писателя».

«О Джалиле Мамедгулузаде уже написано десять диссертаций. Не лучше ли мне заняться исследованием трудов писателя, творчество которого совершенно не изучено?», – рассуждал молодой аспирант. Тогда он и занялся поиском материалов о человеке, который был незаслуженно забыт целым поколением. Имя Нариманова в результате сталинско-микояновских происков нигде не упоминалось, его произведения были уничтожены или хранились в закрытых фондах и не выдавались.

Вели Мамедов сумел найти помощников в своем рискованном и благородном деле: нарушив запреты, заведующая закрытым книжным фондом Академии наук выдала ему статьи из некоторых номеров газет «Правда» и «Известия» за 1925 год, а знакомый фотограф сделал копии с них и некоторых других материалов. К ректору университета и своему научному руководителю Джафару Хандану Вели Мамедов пришел весьма вооруженным и довольно скоро убедил его в своей правоте.

Он объезжал на свои скудные средства один за другим архивы разных городов СССР, выявляя интереснейшие факты из биографии Наримана Нариманова и его заслугах. Когда в Баку пошли весьма неоднозначного толка слухи о том, что из небытия начинает возрождаться имя Наримана Нариманова и с позволения ЦК партии готовится диссертация о нем, а доброжелатели советовали взяться за другую, не столь «опасную», способную повредить карьере молодого ученого тему, Вели не свернул с пути. Более того, в 1957 году с благословения ответственных товарищей «Детюниздат» выпустил его книгу с лаконичным названием «Н.Нариманов». А когда потом был написан сценарий фильма о Нариманове, люди, до тех пор остерегавшиеся произносить вслух имя писателя, стали хорошо отзываться о нем, писать доклады, статьи, рефераты и диссертации, зачастую пользуясь материалами, которые им щедро предоставлял сам Вели Мамедов.

Беседуя на днях о герое моей нынешней публикации, среди множества буквально восторженных отзывов о нем я услышала и такие слова:

– Он был человеком инертным...

Неужто это о Вели Мамедове, о котором многие, знавшие его близко, буквально с восхищением торопились сообщить мне факты из его биографии, говорившие о нем как о неуемной натуре, человеке аналитического ума и организаторских способностей, не знавшем покоя, умевшем самозабвенно трудиться и делать добро окружающим?

Хорошо что быстро поняла: мой собеседник имел в виду всего лишь один парадокс – как мог Вели Мамедов, обладая буквально тоннами материалов о Нариманове, не написать диссертацию и на всю жизнь остаться человеком без научной степени?!

А он мог. И вовсе не горевал по этому поводу. Всегда полный идей и задумок, отягощенный заботами об окружающих, мог ли он сосредоточиться в тиши кабинета ради того, чтобы заняться научными исследованиями, когда в его помощи нуждались люди?

В 29 лет Вели Мамедов, замеченный руководителями республики, оставил научную деятельность в Институте литературы и языка АН Азербайджана и перешел на комсомольскую, а скоро и на партийную работу – инструктор, заместитель заведующего отдела пропаганды, потом – отдела науки и культуры ЦК КП Азербайджана, секретарь Бакинского горкома партии – он повсюду становится душой коллектива, пользуется авторитетом в массах, как тогда говорили. Впрочем, именно из-за активности, умения ярко и броско провести важное общественное мероприятие, доказать свою правоту ему порой приходилось расставаться с должностями, на которых он вполне преуспел, – завистники таких качеств не прощают.

Возможно, кое-кто посчитал почетной ссылкой назначение Вели Мамедова заведующим Дома политического просвещения, который за тишину читальных залов и неспешную жизнь в окружении книгохранилищ иные были склонны называть «библиотекой». Но именно в те долгие 17 лет, что Вели Мамедов возглавлял «тихое болото», это учреждение стало самым активным пропагандистом политических наук.

В сыновья тебе дан, Азербайджан

Он работал секретарем Бакинского горкома партии по идеологии, когда в составе азербайджанской делегации выехал в Соединенные Штаты Америки – событие весьма редкое для 1969 года. В то время, как многие там восхищались развитием технического прогресса, приобретали сувениры и развлекались, Вели Мамедов спешил встретиться с азербайджанцами, волею судьбы оказавшимися за пределами родины. Понять чувства людей, оторванных от родных корней, мог лишь человек, который жил с обостренным чувством родины. Вели Мамедов владел чистейшим азербайджанским языком и уже в те времена настойчиво добивался, чтобы на нем велись съезды и собрания, совещания и различные мероприятия. Как анекдот очевидцы вспоминают случай, когда он написал записку второму секретарю ЦК, ставленнику Москвы Елистратову на азербайджанском языке, давая понять, что приехавший руководить азербайджанцами должен выучить их язык! Это могло обернуться опалой или еще чем-нибудь, но, слава Богу, пронесло.

Вообще Вели Мамедов очень любил писать – его красивым почерком исписаны десятки тетрадей и ежедневников, по которым теперь можно судить, насколько загруженным был каждый его день, как много он помнил и успевал делать.

Говорят, на вопрос, что тебе подарить, он неизменно отвечал: авторучку!

По зову сердца

Вели Мамедов женился почти в 33 года, когда определил судьбу многочисленных родственников. Его супругой стала Халида – дочь академика Ализаде. Ученый-геолог, которая к тому времени успела защитить диссертацию на соискание степени кандидата геолого-минералогических наук. У них родилось двое детей – дочь Лейла и сын Азер.

Вели был очень любящим, заботливым отцом, но внимания его детям всегда не хватало – деловой, загруженный, он вечно спешил, а находясь дома, чаще всего усаживался за свои бумаги, чтобы на краешке стола записать что-то важное, неотложное. Он следил, чтобы дочь без поблажек выезжала в самые отдаленные места со стройотрядами, чтобы сын отслужил армию в наиболее суровых условиях.

– Неужто у него не оставалось времени на близких? – спрашиваю Халиду ханым, которая и сейчас, спустя двадцать лет после трагической гибели мужа, не оправилась от горя.

– Находилось, конечно, но до обидного мало. Даже в последние дни, когда сын заявил ему, что не хочет поступать в аспирантуру и заниматься наукой, отец обещал основательно поговорить с ним на эту тему. Но эта беседа так и не состоялась, на нее не хватило времени.

– И все-таки, каким он больше всего запомнился?

– По возможности старался выкроить время, чтобы вывезти на природу нас с целыми компаниями друзей – там резвился, как ребенок, возился со всеми детьми. Очень любил снег – стоило запорошить землю, знали: как бы поздно ни возвратится с работы, непременно вытащит нас из дома. Холодно, не хочется выходить из теплой квартиры, но он неумолим. На бульваре мы всерьез выступали в роли спасителей – стряхивали снег с деревьев, позволяя им расправиться во весь рост, смеху, визгу было на всю округу, зато возвращались довольные, веселые.

В нашем доме всегда бывало много гостей – родственников, друзей, а еще он любил приглашать знаменитостей – мы принимали у себя Райкина, Жванецкого, Карцева, Ильченко, а космонавты Елисеев и Шаталов, приехавшие по личному приглашению Вели, потом уж стали официальными гостями республики и были приняты Гейдаром Алиевым.

– Безоблачные были времена...

– Теперь мы это понимаем – все, что тогда казалось проблемой, кажется таким мелким и пустяшным...

– И митинги, на которых ему пришлось немало поволноваться?

– О митингах разговор особый. Когда в Баку поднялась волна народного гнева против политики Москвы и ее продажных ставленников в республике, Вели был первым секретарем райкома партии района имени 26-ти Бакинских комиссаров (ныне Сабаильский – ред), на территории которого – на площади Азадлыг – и происходили многотысячные митинги, грозившие перейти в кровопролитие. Как человек не просто ответственный, но и истинный гуманист, патриот, он проводил дни и ночи вместе со своими соотечественниками, стараясь делать все возможное для мирного завершения акции. Он взял в свой райкомовский кабинет раскладушку и целых три недели не приходил домой. Лишь изредка мне удавалось передать ему чистое белье и некоторые продукты, которыми он делился с коллегами.

Тогда ему удалось держать ситуацию под контролем, и 5 декабря площадь была очищена без единой человеческой жертвы.

Драматично развивались события и после того, как в Баку было введено чрезвычайное положение и контроль над ситуацией был возложен на военных: в кабинете уже бывшего секретаря райкома партии расположился военный комендант, но Вели не оставил своего поста – он до самого окончания тех событий, буквально сидя на стуле, находился в святая святых районного штаба военной комендатуры, чтобы лично контролировать, что происходит в его городе, и активно влиял на действия ставленников центра.

В те дни я по телефону пересказывала ему, о чем вещали через рупор ораторы, собравшиеся на стихийные митинги перед зданием президентского аппарата, – это было хорошо слышно в нашей квартире в Ичеришехер. Гневно выражая свой протест против политики союзных властей в отношении Нагорного Карабаха, он много времени провел в штабе.

– А тот день?

– И он в памяти навсегда... Я ушла на работу и не смогла плеснуть ему вслед воду, как делала всегда – сейчас почему-то этому придаю большое значение... Глупо, наверное...

– Широко известно, что расследование причин гибели вертолета сразу же пошло по неверному пути, и до сих пор истина не выяснена... Активно говорят о провокации...

– Не знаю, кто может взять на душу грех – сделать такое или даже говорить об этом. Во всяком случае, вполне допускаю, что тех многострадальных женщин, которые с криками стыдили и призывали мужчин оказать им помощь, вполне могли использовать – посещение места, где были видны следы армянских бесчинств и притом таким большим составом должностных лиц вряд ли могло повлечь сколько-нибудь заметное изменение ситуации на карабахском фронте. Это мое мнение. После драки кулаками не машут, хотя простить такое нельзя.

– Хочется знать правду?

– Еще как!

– Как живется все эти двадцать лет с такой незаживающей раной?

– К памяти Вели очень трепетно относятся очень многие люди – о нем пишут газеты, издана книга, где более пятидесяти очень теплых рассказов о нем, его именем названы улица, школы – люди не забывают. А мы? Дети работают, растут внуки. Меня тоже поддерживает работа – я старший научный сотрудник Института геологии НАНА, занимаясь философскими методами в геологии, веду исследования, пишу статьи, издала книгу – это поддерживает. Много внимания уделяю архиву Вели, систематизирую его обширнейшую библиотеку – сотни томов подарила школам, вузам, пусть пользуется молодежь.

– Теперь только память и может сохранить добрые дела этого замечательного человека, истинного патриота, отдавшего жизнь в борьбе за свободу и независимость своих соотечественников.

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Каспий. – 2011.- 3 декабря.- С. 8.