Живая вода

Что может быть желанней и слаще, чем настоянная на запахах, травах, цветах альпийских лугов-эйлагов и корнях столетних грабов и чинар родниковая вода!

В горах Губинского района, примерно в десяти-двенадцати километрах от селения Афурджа, за узкой, как щель, Тенгинской тесниной с рекой Вельвеличай, из земли бьются не два и не десять, а ровно сорок родников. Местные старожилы утверждают: если раз-другой напиться их слезной чистоты и холодной, точно со льда, воды, сто лет, не меньше, в здравии жить будешь. Где-то ниже лесистого левобережья выбегающие из родников игривые ручейки, слившись в стремительную реку, рождают с грохотом прыгающий по каскадам на дно глубокого ущелья красивый Афурджинский водопад. Но если бы я насчитал здесь не сорок, а еще столько же и даже больше родников-булагов, нисколько бы этому не удивился, ибо по служебным делам бывая в разных регионах страны, разве что в редком из них жажду не утолял ключевой водой. И всегда нарадоваться этому не мог, ибо что может быть желанней и слаще, чем настоянная на запахах, травах, цветах альпийских лугов-эйлагов и корнях столетних грабов и чинар родниковая вода! Ведь название «родник» – это с общим корнем производное от слова «Родина».

Даже в Кура-Аразской низменности встреча с родниками отнюдь не редкость и в знойные дни лета, и зимой, когда все вокруг во власти стылых, часто со снегами, свирепых ветров. Случается, даже в близком соседстве с покрытыми корочками солей сарсазанов и недолгих жизней эфимерных злаков нежданно-негаданно забьет пресноводный булаг. Как это, к примеру, случилось летним днем 2004 года, когда под «прицельным огнем» брехчий пробудившегося после почти полувекового сна крупнейшего, высотой 400 метров грязевого вулкана Отманбоздаг в Гарадаге вдруг ударил питьевой водой источник.

В старину овданы Ичери шехер и колодцы на первых его форштадтах наполнялись питьевой водой, выбивавшихся из известняковых толщ чемберекендских высот над городом. Да и сегодня мы пьем где-то уже успевшую стать дефицитной шолларскую воду, без малого век назад, благодаря настойчивой инициативе и материальной поддержке известного промышленника-мецената Гаджи Зейналабдина Тагиева, проведшего в Баку из подземных источников окрестностей села Шоллар Хачмазского района 190-километровой водопровод.Однажды, помнится, во дворе старинного караван-сарая, что в верхней части Шеки, меня угостили водой из местного булага, которому, говорили, триста с лишним лет.

Редкий гость Шуши не спускался к Иса-булагы, в неспешном журчании его падающих в каменное ложе вод словно вновь пробуждались времена, когда у этого лесного ключа песни свои исполняли, на серебристострунных сазах пленительную музыку рождали великие карабахские певцы Абдул-Баги, Джаббар Гарягды, Сеид Шушинский и другие. Но сегодня, увы, Иса-булагу не до песен: Шуша все еще под пятой-гнетом армянских оккупантов. Но недалек день, когда капелью вновь зазвенит сникший сегодня от печали Иса-булагы, чтобы одарить нас песнями живых вод карабахских гор. Мы еще услышим тебя, Иса-булагы, обязательно услышим!

Почти все наши реки и те, что устьями своими «залазиют» в Каспийское море – Гудиалчай, Вельвеличай, Гарачай, Вашаруд, еще, наверное, с десяток рек, потеряв по пути к морю былую мощь своих стремнин, теряющиеся в прибрежных песках, например, Гирдыманчай, Алинджачай, Пирсаатчай и другие, рождением своим обязаны не столько ледникам и снежникам Базардюзю, Туфана или Шахдага, сколько родникам, бьющим в подножиях, на перевалах, предвершинных скатах и вершинах гор Большого, Малого Кавказа и Талыша, а также скромно прячущимися от глаз в лесных чащобах и заповедных наших регионах.

По словам доктора исторических наук, профессора З.И.Ямпольского, крупного специалиста по Кавказской Албании, древнейший из наших родников – несомненно, источник, с незапамятных времен бьющий на ощетенившейся в небо скальными кручами-«пальцами» вершине Бешбармага, над автомагистралью Баку-Ростов, близ железнодорожных станций Зорат и Гилязи. У родника этого любопытнейшая «биография»: он связан с именем пророка-прорицателя Хизри, в III веке до нашей эры жившего и творившего добрые богоугодные дела-чудеса в окрестностях озера Урмия. Здесь он лечил от разных недугов людей, слепых делал зрячими, в засуху вызывал благодатные дожди, отводил земли от землетрясений и наводнений.

Если это библейских времен предание не только лишь легенда, хотелось, чтобы так оно и было: пророк Хизри, приняв близко к сердцу жалобы жителей страны, которую древние элины величали «Каспианой», на засуху, безводья, на непрестанно преследующие их болезни, в поисках для них спасительной целебной воды отправился к «Скале-руке». И по круто скачущей в кругах тропе поднявшись к вершине Бешбармага, пророк быстро набрел на заветный источник: не успел он, помолившись, острие своего дорожного посоха воткнуть в расщелину на одном из пяти «пальцев», как из нее потекла вода. А в одну из коротких лунных ночей меж двух длинных солнечных дней бесплодный восточный склон Бешбармага украсился бело-розовыми цветами шиповников, кустами граната, алычи и диким виноградом.

А вскоре, услышав о сотворенном пророком Хизри чудо-роднике, на Бешбармаг повалили паломники-заввары не только из Кафа – древнего Кавказа, Персианы, но и из многих тогдашних земель Ближнего Востока. Отсюда и великое множество прочих наименований Бешбармага: «Святая гора», «Хизрова скала», «Обитель Хизри-Зинда», «Скала Шарвана» (очевидно «Ширвана»), «Моисеева скала», «Хидер-Зинда», а родника на его вершине – «Священный пир Хизри», «Пир великой святости» и другие.

Даже тысячелетия спустя, в 1964 году, когда мы вместе с Зеликом Иосифовичем по той же крутобоко петляющей скальной тропе поднялись к «Священному роднику», нам по случаю довелось увидеть и современных паломников из Гилязи, Хачмаза, Дербента, Губы: молящихся в скалах молодых и пожилых мужчин, женщин, карабкавшихся среди круч с занемогшими детьми на руках, чтобы, обмокнув указательный палец в родниковую капель, смочить им подбородок, губы и ресницы заболевшего ребенка.

Впрочем, не в редкость здесь, очевидно, не только паломники из городов и селений наших. Так, в июне 1985 года у придорожного булага под Бешбармагом я случаем повстречал в одинаковых белых халатах трех завваров, как оказалось, из иранских городов Зенджан и Керманшах.

Чтобы благочестивый пророк Хизри и впредь вызывал расположение божественных сил в задуманных людьми делах, избавлял их от болезней, а землю – от засух, землетрясений, паломники взбираются на Бешбармаг с дарами-приношениями: мясом, специально по этому поводу зарезанных овец и домашних птиц, с казанами, полными плова и халвы.

Кто же по причине увечий или физической немощи не в состоянии осилить дорогу на Бешбармаг, отдает «назир» в небольшой, но хорошо ухоженной и красивой мечети, возведенной на обочине той же автомагистрали, а омовение перед молитвой совершают чистейшей живой водой, отведенной сюда с вершинного «родника Хизри».

В «Стране оврагов» – Гобустане, у подножия горы Беюкдаш, с античных времен, но более поздних, сберегся еще один пресноводный булаг, возле которого в 90-х годах I века н.э. на какое-то время разбит был походный лагерь Луция Юлия Максима – центуриона XII легиона римского императора Цезаря Домициана. Как полагают многие ученые, в частности, видный исследователь древнего Азербайджана, доктор географических наук Сейран Велиев, римляне путь свой держали не только к нашему Абшеронскому полуострову, а возможно, и дальше на север – к крепости Дербент, чтобы разведать «Каспийские» («Албанские») ворота – узкий проход между Кавказскими горами и морем.

В Джульфинском районе Нахчыванской АР, благодаря наличию в крепости на почти неприступной вершине Алинджадага родника, в конце XIV – начале XV века ее в течение 14 лет никак покорить не мог «Сотрясатель Вселенной» Тамерлан, великий воитель и столь же безжалостно – жестокий тиран.

В Шамахинском районе среди развалин крепости «Галайбугурт», что недалеко от одноименного селения на правом берегу реки Агсу, по сей день водой голос подает родник, с которым связано такое вот печальное событие: после ее захвата в 1539 году гызылбашами, у кромки этого источника, напротив казнохранилища Ширванского государства, по приказу сефевидского шаха Тахмасиба I родным его братом – Алхасом Мирзой казнен был последний из ширваншахов Шахрух ибн-Йасар.

Родники у нас в стране и впрямь повсюду: булаги-целители, булаги-назидания, булаги-пиры, булаги с отголосками минувших историй… Заботливо одетые в камень, мрамор и гранит, они песнями журчат на улицах и площадях Баку, Гянджи, Ордубада, Шамахы, Губы, Хачмаза, на больших и малых островах Бакинского и Абшеронского архипелагов, в степных низинах и заоблачных горах. Но, увы, мне же не однажды доводилось видеть и родниковые ключи, донельзя загрязненные, сильно заилевшие и даже высохшие – по причине отсутствия к ним бережного отношения со стороны человека. К примеру, в Гараязском лесу около Газаха, в окрестностях поселка Алтыагач, на мысе Султан, под руинами средневековой дозорной башни на склонах Гулагчадага в Товузском районе, в ущелье Дамирапаранчая в Габалинском районе, Бахначая – в Девечинском районе и Хыналыгчая в Губинском и в других.

Может быть, тут нам самый раз вспомнить истину: лучше и дольше сохраняется то, что бережется. А как мы бережем земные ключи-булаги, древние овданы? Особенно в горных, лесных краях? Не скажешь же, что лучшим образом. В одних из них вода сочится тонкой струйкой, в других – по капле, в третьих – ни капли. Природные родники сегодня от нашего неразумного равнодушия к ним страдают не меньше, чем, скажем, флора и фауна. Примеров этому сколько угодно. Так, в последние годы многих булагов не досчитались леса Набрано-Яламинского взморья, пиргулинские эйлаги, горы и ущелья в живописных окрестностях Балакяна, Губы, Гаха и других регионов, после того, как их для отдыха облюбовали туристы и экскурсанты. В роднике «Гызгазма», что в лесном урочище недалеко от поселка Алтыагач, к которому некогда по утрам по зову егеря на водопой спешили пятнистые олени, завезенные сюда для адаптации и размножения из Уссурийского края, сегодня работники «прописавшихся» рядом питейных заведений… охлаждают бутыли с соками и винно-водочными напитками. Другие булаги, даже в рекреационных регионах Большого и Малого Кавказа, заболачиваясь и заиливаясь, прямо-таки высыхают, а без них краса и величие лесов и дол буквально на глазах меркнут, точно линяют.

К примеру, крупный средневековый ремесленно-торговый город Шабран, недалеко от трассы Самур-Девечинского канала, до возвышения Шамахы считавшийся важным политическим центром Государства ширваншахов, в XIV веке навсегда был покинут его жителями после того, как по приказу джелаиридского эмира Ашрафа отвели воду из единственного родника, которым издревле они пользовались. Других же источников в округе в то время не было.

В лесных балках и урочищах вокруг Алтыагача, помнится, я насчитал более десятка родников: и пресноводных – «Союг-булаг», «Тякяр-биби», «Шякяр-булаг» и других, выплескивавших из земных недр на поверхность по 700 литров в сутки минеральных вод – «Чесночный», «Серный», «Молоканский» и других, правда, без особой пользы для человека. Целебные, совсем как в Пятигорске, попахивающие сероводородом воды до последней капли через почву просачиваются в Атачай, тихим, сонным ручьем петляющий меж невысоких, точно холмы, красноватых гор. Надо же…

Или, к примеру, давних лет «свидетельство» нашей вседозволенности по отношению к лесной флоре, к слову, в 60-х годах прошлого столетия изрядно погубившей приречные тугаи республики: некогда правый берег Товузчая в районе старого моста через реку мало чем разнился от выжженной зноем степи. Крутой каменистый склон – ни кустика, ни колючки – у окрестных жителей местность эта величалась соответственным образом – «Змеиная балка». И все здесь оставалось бы как прежде, если бы однажды работники Товузского лесхоза балку эту, озеленив, не решили со временем превратить в зону отдыха. Засадили тополями, ивами, чинарами, регулярно саженцы водой поливали. Лет через пять-шесть ее было не узнать: по всему правому склону потянулся молодой раскидистый лесок. Тень, прохлада, играющий в листве свежий ветерок – о лучшем было и не мечтать: сюда на отдых семьями стали приезжать даже из районного центра Газаха и Акстафы.

А там, где шумят деревья, известное дело, появляются родники: лет через десять один из посаженных лесниками тополей из земли на поверхность вывел холодную ключевую воду – в корнях дерева забил булаг. Но вы бы только видели, как отдыхающие, приезжавшие сюда в выходные и праздничные дни «на шашлыки», отблагодарили за это деревья: содрали с них кору, на «память» расписали именами, а родник закидали разбитыми бутылями, остатками своих трапез, арбузными корками. А напоследок – в камнем выложенное ложе булага, потехи ради, скатили пни. И родник иссяк водой. Навсегда.

– За булагами, этими божественными дарами природы, совсем как за живыми субстанциями, глаз да глаз нужен: всячески оберегать их надо, время от времени очищать, – говорит один из пионеров отечественной экологии, заведующий кафедрой позвоночных животных и биоэкологии БГУ, доктор биологических наук, профессор Гара Мустафаев. – Как от естественного заиливания, так и от загрязнений бытового происхождения. В благодарность за это родники лесам и долам сырость и прохладу всегда приносить станут в жаркие дни лета, а диким млекопитающим и пернатым каждодневно – воду, столь необходимую для жизни.

В лесах все крепкими узлами связано-перевязано. Там, где, скажем, бьют булаги, в благополучии пребывает флора, а как только последние, заилев, исчезают, болеть-сохнуть начинают деревья и кустарники. Вырубать начнут деревья: тут же один за другим пропадают родниковые ключи. Особенно наглядна такая взаимосвязь в Набрано-Яламинском взморье, где некогда почти что впритык к Каспийскому морю подступали никогда не ведавшие топора дубово-грабовые и буково-ореховые леса со множеством изумительно чистых, богатых ручьевыми форелями, усачами и раками пресноводных речек, а в зарослях папоротников, шиповников и ежевики прятались с водой-студью родники.

Но когда это было? Сегодня тамошние леса сильно поубавились в площадях, уступив место за высоченными каменными заборами элитным коттеджам, просторным дачам, гаражам и десятку с лишним так называемым коммерческим «зонам отдыха», появившимся на спешно приватизированных лесных гектарах, хотя рекреационного значения леса эти, как национальные достояния, находящиеся на режиме исключительной государственной важности, приватизации вряд ли подлежали.

Впрочем, с этим обстоятельством еще как-то можно было бы смириться, если бы за теми же каменными заборами не болели бы курортные наши леса. Причем, целым букетом серьезных очень недугов: пятнистостью, трахеоликозом, грибницей, некрозом коры… Особенно вблизи заиливающихся лесных родников: уже в середине лета гнить здесь начинает, постепенно в труху превращаясь, кора кряжистых дубов, а клены роняют на землю продырявленные, как решето, листья свои. Около же чистых, прозрачных булагов те же грабы, дубы и клены – даже в октябре – щеголяют в густых, хорошо сформировавшихся кронах, с блестящей, словно бы старательно промытой весенними дождями листвой.

Еще в 80-х годах прошлого столетия выдающийся наш ученый-эколог, жизнь посвятивший благороднейшему делу – охране окружающей человека природной среды, академик Гасан Алиев в книге «Тревожный сигнал» остро очень реагировал на антисанитарию, царившую в курортных регионах республики, в частности, на каспийских взморьях. И отнюдь не случайно: природа, всегда тяготеющая к чистоте и порядку со стороны, не терпит ни слепого благодушия, ни малейшего беспредела со стороны человека, да и вовсе не беспредельны ее физические и энергетические возможности. А потому, зачастую, требуя от государственных природоохранных структур чистоты и порядка в окружающей среде, нам и самим не мешало бы строго блюсти эти же нормы поведения и, прежде всего, в лесах наших.

Почему именно в лесах? По банальной где-то причине: лесная флора – наиболее уязвима в природе. Медведи, скажем, волки или кабаны, увидев в лесу человека с ружьем, могут свернуть в сторону, птицы – тут же повыше вспорхнуть в небо, а куда деться букам, кленам или грабам от порубщиков, а росным травам и цветам – от многочисленных сборщиков лекарственных трав? Никуда, конечно, разве что «насмерть» им стоять. Не отсюда ли огромнейшие потери, которые несет лесная флора? Ботаники подсчитали: из нескольких сотен тысяч саженцев бука, каштана, липы, дуба и других, к зрелости последних, деревьями с крепкими стволами становятся не более 400-500 из них, остальные, увы, погибают, в частности, и из-за жесткой очень внутривидовой конкуренции, так как каждое в отдельности дерево, повзрослев, так и норовит для своей кроны больше место занять под солнцем и простора для корней.

Как в своей монографии пишет Гасан Алиев, многое бы в лучшую сторону изменилось, если бы «в наших курортных регионах наладить хорошо, грамотно поставленную систему регулярного сбора и вывоза скапливающего бытового мусора, количество которого постоянно увеличивается в связи с растущим с каждым годом наплывом туристов и отдыхающих». Эти и многие другие, настоянные на серьезной озабоченности ученого-патриота за судьбу родной природы, его рекомендации и сегодня не потеряли свою актуальную значимость.

Конечно же, после выхода в свет «Тревожного сигнала» в одночасье чище в лесах не стало, или меньше в них – загрязненных булагов и родниковых речек, но страницы книги, и впрямь тревожным набатом прозвучавшие тогда, заставили многих хозяйственников, руководителей природоохранных структур, лесхозов, ученых-экологов и ботаников серьезнее, нежели прежде, озадачиться непростым положением дел в окружающей нас природной среде. И, надо сказать, немалое тогда изменилось в лучшую сторону.

Да и лесов у нас, в том числе заповедных и рекреационных, до обидного мало: всего-то на площади около 900 тысяч гектаров под зеленым пологом, чтобы позволить себе в них загрязнять-мусорить без оглядки, вырубать деревья и кустарники. В Грузии, например, с территорией значительно уступающей нашей, тех же лесов – на порядок больше. Парадокс? Вероятнее всего, тут другое: у соседей – лучше леса берегутся, рациональнее используются в экономике и в культурно-оздоровительных целях.

Несомненно, и у нас лесов было бы куда больше, если бы в них на строительную древесину и угли для шашлычного огня щедро не переводились порой даже ценные породы деревьев, хронически не недюжили бы грабы, дубы и буки, а в речки, бегущие через леса к морю, не сбрасывались нечистоты коммунально-бытовых вод.

Может, здесь в самый раз нам вспомнить народную мудрость: «Много леса – береги, мало – сохрани, нет леса – посади!». Иначе, видимо, и нельзя: природа отнюдь не сырье для цивилизации, а общий для всех нас прекрасный солнечный мир! С родниками-булагами и родниковыми речками.

Фаик ЗАКИЕВ

Каспий. – 2011. -5 марта. – С. 11.