Тайны «Бакинских тайн»

Город, архитектура

и мальчик

Колоссальное значение в человеке имеет его генетика. Существует притча и выведенное из нее мнение, что по-настоящему образованным считается человек, окончивший три университета. Но это вовсе не то, что можно подумать. Окончить университет и иметь настоящие, подлинные знания должны еще его отец и дед. Обратив взоры к семье Ахундовых, видно, что с «генетикой» Фуада более чем все в порядке. Его отец Агагусейн Ахундов и мать Алла Игоревна Краевская – востоковеды-арабисты. Окончив АГУ (ныне БГУ), они длительное время работали за рубежом. Родители Агагусейна Ахундова были врачами. Отец и дед (отец отца) Аллы Игоревны были военными моряками, мать – экономистом.

Семью Ахундовых, ее окружение – родственников, тщательно избираемых друзей и знакомых – отличала культура поведения. Изначально широкое общение с интеллигентной средой соз-

давало благоприятный социальный фон для Фуада и его сестры Азизы. Но, конечно, прежде всего мать Алла Игоревна – образованная, умная, обаятельная, женщина – была «лирическим центром» притяжения семьи, главным источником воспитания, формирования, обогащения личностей своих детей. Она развивала в них утонченность эстетических чувств, прививала любовь к художественному творчеству, музыке. Как обычно принято в интеллигентных бакинских семьях, она водила их на дет-

ские представления в Театр оперы и балета и Театр русской драмы, концерты классической музыки в филармонии и консерватории. Преждевременный уход из жизни Аллы Игоревны от тяжелой болезни стал величайшей трагедией для всех членов семьи.

Алла Игоревна с детьми

Фуадом и Азизой

Что касается атлетического телосложения и страсти к спорту, скорее всего Фуад унаследовал их от «предков». Дед и прадед Краевские были великолепными пловцами, и через десятки лет об их незаурядных спортивных достижениях в передаче Фуада «Прогулки по Набережной» вспомнит один из самых интересных гостей программы А.Шахбазов. Но непосредственно спортивным воспитанием Фуада занимался его отец Агагусейн Ахундов, который тоже в молодости много времени посвящал спорту: увлеченно играл в волейбол, футбол, теннис, занимался гимнастикой. Уже с детских лет Фуад начал проникаться своеобразием и удивительной красотой родного города. Трудно сказать, какая неведомая сила заставляла его тянуться к архитектуре. Прежде всего, это снова была заслуга Аллы Игоревны. Любуясь на виды города во время прогулок, она всегда обращала внимание своих детей на красоту городских пейзажей, указывала на те или иные архитектурные детали прекрасных старинных зданий.

Но все же почему увлеченному спортом мальчику, которому меньше всего должно было быть дела до каких-то там домов, так нравилось их рассматривать? Скорее всего, это объяснимо его врожденно-обостренным чувством красоты. Но, возможно, потому, что его художественное познание мира происходило через выразительность архитектурных форм. Это было пока еще смутное осознание того, что через годы выльется в его четко выстроенную мировоззренческую систему, и того, о чем, уже повзрослев, он будет делать свои выводы в передачах. Один из них – главный – о внешней похожести зданий на своих хозяев: Фуад заметит и констатирует общность архитектурного облика старых зданий с теми, кто способствовал их рождению.

Особенно его поразит факт, что более половины красивейших бакинских зданий были созданы по проектам двух польских архитекторов с одинаковыми именами – Юзефа Плошко и Юзефа Гославского, и что второй из них умер всего в 39 лет (как характерна подобная печальная дата для гениев!), успев создать главные архитектурные шедевры в Баку! Впоследствии, затрагивая в своих телепередачах тему архитектуры и самых известных архитекторов дореволюционного Баку, Фуад специально остановится на том колоссальном вкладе, который внесли польские мастера в градостроительство.

Так, уделяя особое внимание, серьезно изучая и критически обратившись в своих статьях к теме архитектуры и градостроения, он обнаружит в ней множество остро социальных аспектов. Но все это будет позже. А пока что он…

Знакомясь с детства, пристально вглядываясь в особенности архитектуры родного города, мальчик интуитивно открывал и постигал для себя довольно давно замеченную взрослыми профессиональными «дядями и тетями» истину о том, как неразрывна взаимосвязь, прочна взаимозависимость между социально-общественным опытом и градостроительно-архитектурными решениями. Однако мальчик сам научился замечать и делать выводы, как особенности архитектуры становятся отражением идеологии всего общества («сталинки» или «хрущевки») или его определенной части (роскошные старинные здания или расположенные близко к земле, низкие, скромные одноэтажные домики). Он стал понимать, как велика сила градостроения, способная подчеркнуть классовый характер социальных структур, а то и вовсе внешне нивелировать сословные различия.

Может, поэтому его не привлекали и не интересовали невозможно одинаковые, банально-скучные дома 50-60-х годов. Даже новые, эти пятиэтажки, похожие на спичечные коробки, были просто некрасивы. Вместе с явной тенденцией к «уравниловке» социального статуса тех, кто в них жил, «хрущевки», вдобавок, словно выравнивали и сами индивидуальности жильцов. Хотя среди них было немало интересных людей, к тому же – из числа хороших знакомых нашего мальчика. Малопривлекательный и несимпатичный вид этих домов оправдывали лишь уютные зеленые дворы, иногда с палисадниками перед окнами первых этажей. Но, как оказалось позже, видимая «невооруженным глазом» квадратность и неэстетичность «хрущевок» стала залогом их жизнестойкости и строительной прочности. К тому же мальчик не знал, что в его стране миллионы людей мечтали получить отдельные квартиры в этих одинаковых домах, десятилетиями ждали ордера и были безмерно счастливы, переезжая, наконец, в их крохотные комнатушки.

Но Фуаду почему-то было скучно думать об этом. Зато намного интереснее было придумывать себе захватывающие истории о тех, кто когда-то жил в будто бы восставших из сказок домах с роскошными орнаментами на фасадах, эркерами, резными ставнями на фигурных окнах, мраморными лестницами и высоченными парадными. Покрытые замысловатой инкрустацией тяжелые двери словно таили в себе распахивающие их волшебные слова и влекли в какой-то призрачный мир. Впоследствии в интервью Фуад скажет: «Я начинал с юношеского восторга родным Баку с его роскошными улицами, помпезными особняками, восторгаясь богатым вкусом тех, кто их строил, представляя, кто и как в них жил. Не знаю, откуда взялась смелость, но однажды я позволил себе шагнуть в этот неизведанный, забытый и такой манящий мир, чтобы узнать, что там, за стенами домов-дворцов. И понял, что еще не поздно проникнуть во многие тайны истории моего города, конечно же, связанные с людьми, не просто его населявшими, но и составлявшими ауру нашего замечательного Баку».

Правда, ему было невдомек, что большая часть апартаментов в этих домах была разделена на квартиры-«коммуналки» с ужасающими для жильцов житейскими условиями. Но повзрослев и узнав многое из того, что было известно старшим, Фуад стал интересоваться судьбами когда-то истинных владельцев великолепных старинных домов. Его особенное восхищение вызывало высокое, необыкновенное по красоте здание напротив Девичей башни, о котором он потом сделает блестящую передачу.

Мало кто с удовольствием вспоминает школьные годы, полные терзаний и часто позже ненужного, не пригодившегося в жизни вгрызания в «гранит науки», обид на педагогов, ссор и драк с ребятами. Но Фуад не из их числа, скорее – наоборот. Ведь в школьное время у него было много друзей-одноклассников: сын трагически погибшего Т.Исмайлова Гейдар, Исмаил Ибрагимов, Акпер Аскеров, Рустам Абдуллаев и другие ребята, которых жизнь разбросала по всему свету.

К тому же природа не поскупилась, щедро одарив Фуада замечательными способностями к литературе, поэзии, языкам. Их всячески приветствовало и развивало родительское воспитание, и от них – следует отметить особо – его не отвращала удачная учебная обстановка. Возможно оттого, что все гуманитарные и точные школьные предметы давались Фуаду легко, он с золотой медалью окончил среднюю общеобразовательную школу №23

им. А.С.Пушкина. Зная его таким, какой он есть сейчас, напрашивается вывод: наверняка он был любимцем учителей. Ведь он помнит всех педагогов – «своих» и даже «не своих», любимых и нелюбимых, и чтобы рассказать о них, ему не хватило бы целого дня.

Директором тогда была Валерия Петровна Курдюмова. Любимые «свои» педагоги Фуада были: по истории Мария Абрамовна Фойгель, по литературе Белла Львовна Айзенштадт и Галина Николаевна Фролова.

Один из талантов, стоящий «вне» школьных предметов, особенно выделял Фуада среди одноклассников – его врожденный дар подражания. Он потрясающе похоже имитировал, умел схватить характерные особенности манеры разговора и выражений, голоса, интонаций и жестов людей, заставляя ребят покатываться со смеху. Кое-кто до сих пор помнит, как Фуад копировал некоторых педагогов, особенно «цеплявшихся» к ученикам и пытавшихся их перевоспитать.

Все же артистическое дарование Фуада раскрывалось не только в имитациях и на уроках литературы, но и в школьном театре, которым руководила «не его» педагог истории Рашель Львовна Киперман. Со знанием дела ведя свой предмет, она, кроме того, любила поэзию. Созданный по ее инициативе школьный театр имел скорее гражданско-публицистическую, чем игровую направленность. Здесь ученики больше читали стихи, нежели ставили спектакли. Р.Л.Киперман удалось привить участникам литературных постановок любовь к стихам Е.Евтушенко, Р.Рождественского, А.Вознесенского, М.Цветаевой. Отсюда у Фуада превосходная дикция, особый интерес к поэзии, развитая способность к артистичному чтению стихов и прозы, к сочинению собственных стихов на разных языках. Через годы, в телевизионной программе в Нью-Йорке, в интервью с ведущим канала RTVI В.Топаллером Фуад даже прочтет на английском языке свое четверостишие о родном Баку и скажет, что многие педагоги, которым он обязан своими знаниями, были евреи. Все же кое-какие «роли» Фуаду довелось сыграть. Пусть не Бог весть что, но его Деда Мороза увидели сначала родственники, знакомые, ученики разных школ, а его сородича Санта-Клауса – в американском посольстве и позже (незадолго до его отъезда в Торонто) в предновогоднем выпуске «Бакинских тайн» – телезрители, которых он поздравит с наступающим праздником и попрощается с ними. Спорт был любимым занятием многих школьников, а для Фуада и по сей день остается жизненно необходимым занятием. Атлетическая гимнастика и плавание на дистанции всегда были в числе его спортивных увлечений, которые он считает нужным продемонстрировать на экране: в контексте передачи, время от времени и к месту, он подтягивается на перекладине и брусьях или плавает в море как дельфин. Тогда он вызывает у одних восхищение и симпатии, у других – зависть в виде вопросов в Интернете, вроде «зачем он демонстрирует свой торс?»

Придется кое-что пояснить тем и другим и о них самих тоже. Первые – это чаще всего истосковавшиеся по настоящему сильному полу представительницы прекрасного слабого пола и, помимо них, это старшее поколение, помнящее советскую эпоху с ее культивированием спорта и здорового тела со здоровым в нем духом. Сейчас, исключая передачи на военную тему, и правда видно, как нашему телеэкрану не достает крепких, умных, здоровых духом парней, глядя на которых общество видело настоящую силу и чувствовало себя защищенным. Ну, а вторые – это, скорее всего, комплексующие субтильные представители некогда сильного пола, которые за последние десятки лет систематически отклонялись от уроков физкультуры в школах, вузах, и, забыв о спорте за компьютерами, физически вообще «закисли». Так пусть же совмещенная гармония интеллекта, духа и спортивной плоти телеведущего станет примером подражания для них!

Но все же не литература, не история и даже не спорт оказались в фокусе интересов Ф.Ахундова, нашедших выражение на экране. Это была сфера, которая не входила ни в одну из компетенций изучаемых им школьных предметов – архитектура любимого города, а его остальные знания и навыки оказались для нее великолепным подспорьем. Спроецированные на телеэкран его исследования по градостроительству и архитектуре Баку стали центром притяжения многих людей к его передачам, сами же люди – главными опорными точками в них.

В большей части советских семей было принято, что после окончания школы ребенка ожидало продолжение образования в вузе. Но, как ни странно, блестящие знания многих предметов не привели Фуада ни к одному из институтов. К недовольству отца, он сделал попытку продолжить родительскую традицию на факультете арабского языка в университете – и не достиг нужных результатов. Но этому виной стали многие обстоятельства.

Первый год обучения в вузе Фуад по сей день считает очень интересным для себя. Арабский язык у них вела Фидан ханым Рзаева (сестра известного писателя Анара), лекции по истории религии – Рабият ханым Асланова (депутат Милли Меджлиса). Запоминались лекции и по истории Азербайджана, которые вел Михаил Шабеевич Коренберг. Кроме того, здесь у Фуада появились новые друзья – Заур Идаятзаде, Анар Азимов, Неймат Магомедов и др.

Однако после первого курса Фуад был призван в армию, где, к его чести, он достойно отслужил в городе Реутове под Москвой. И хотя по возвращении в Баку он возобновил занятия на факультете, привычный ритм занятий был нарушен событиями 1988 г., когда в стране все «перевернулось вверх дном». Рушились привычные взгляды, устои, пересматривались и переоценивались традиционные ценности. После этого многое потеряло свой первоначальный смысл, перестало быть интересным, необходимым. Обстоятельства вынуждали Фуада окунаться с головой в такие сферы, какие в «совковые» времена ему вряд ли довелось бы испытать. Заглянув в его данные в Интернете, видно, что его жизнь была (и по сей день) заполнена весьма контрастными, своеобразными событиями, которые вырабатывали его характер и выстраивали его отношение к реальности и людям.

Наверное, не каждому выпускнику университета, особенно элитного в те годы факультета востоковедения, да еще «арабисту», придет в голову целых два года проработать санитаром в Республиканском наркологическом диспансере, проучиться в летней школе при норвежском университете в Осло, затем, вернувшись в Баку, заняться преподаванием английского языка и русского языка и литературы в общеобразовательной школе. После того, как стечение обстоятельств приведет его в Национальное Центральное бюро Интерпола в Азербайджане, – дослужиться до звания подполковника полиции и в первый год нового века, когда судьба забросит его в Гарвардский университет, получить степень в школе Государственного управления им. Д.Кеннеди, по возвращении на Родину зарабатывать на жизнь, занимаясь переводами, и потом вообще сменить место жительства, уехав в другую страну. Действительно, крутые виражи в судьбе! А сколько всего было по жизни «между строк»!

Некоторые поверхностно-отрывочные сведения нам «поставляют» передачи. Так, в выпуске «Цициановы вчера и сегодня» из диалога с одним из гостей программы мы узнаем, что Фуад родился в 1968 г. Из других – что, к прискорбию положивших на него глаз поклонниц, он женат. Что его брак регистрировался во Дворце счастья, который, увы, не принес долгого счастья построившему его Муртузе Мухтарову.

Что, скрывая имя супруги, – видно, чтобы не сглазили, – он все же рискнул показать ее, очень красивую молодую женщину, в нескольких кадрах выпусков «Архитектурное наследие Дадашевых», «Польская община» и «Наземный рельсовый транспорт». Что он тщательно готовится к передачам, прежде чем предстать на экране. Что у него есть, по его словам, смышленый сын школьного возраста, и что автомобили и спорт – его хобби.

Но все это так же легко можно узнать от его родных, близких и всех тех, кто с ним учился и работал. Поэтому истинные «тайны» Ф.Ахундова раскрываемы лишь через его детища – передачи «Бакинские тайны».

Каспий. – 2011. – 7 мая. – С. 3.