Синдром прозрения

Несколько слов о новом спектакле московского «Дервиш-театра»

Шекспироманией наш народ, как известно, не страдал никогда, а жаль. Еще более удручает тот факт, что подобный недуг, описания которого, кстати, не встретишь ни в одном из медицинских справочников, по всей видимости, не грозит ему даже в обозримом будущем. Возможно, именно это и подсказало известному азербайджанскому писателю-драматургу Эльчину идею создания пьесы «Шекспир», с которой бакинский зритель уже знаком по постановке заслуженного деятеля искусств Азербайджана, режиссера Бахрама Османова на Творческой сцене UNS. Позже эта пьеса с успехом была поставлена в Украине, в Крыму, а на днях стало известно, что это произведение, написанное автором в жанре эксцентрической комедии в двух частях, в скором времени будет представлено зрителям в исполнении труппы Стамбульского муниципального театра, после чего будет сыграно в Лондоне, но уже на английском языке.

Не так давно спектакль «Шекспир» вновь был представлен столичным театралам, но на сей раз уже в исполнении труппы московского «Дервиш-театра» под художественным руководством заслуженного артиста Азербайджана Мардана Фейзуллаева. Думаю, столь обширная география успеха произведения является свидетельством того, что эксцентрика в этой пьесе однозначно попала в десятку, но коль скоро это так, следовательно, в этом мире явно происходит что-то неладное. Но что именно и почему проблемы, затронутые отечественным автором, привлекли внимание общественности в разных странах мира с совершенно непохожей зрительской аудиторией? Для того чтобы понять это, достаточно посмотреть сам спектакль «Шекспир».

Начинается он с обычных будней одной из бакинских психиатрических клиник. Пятница, конец рабочей недели. Главврач клиники (Олег Дегтярев) сетует на свою серую монотонную жизнь, на одиночество, единственным выходом из которого для него является ежедневное общение лишь с анатомическим скелетом в собственном кабинете, врачом (Юлия Воробьева) и санитаром (Ширзад Азад Пираллахи). Но в этой же клинике существует и некий параллельный мир, абсолютно ирреальный, он придуман пожизненно «прописанными» здесь пациентами с серьезными отклонениями в психике, один из которых мнит себя Сталиным (заслуженный артист Российской Федерации Николай Малинкин), другая уверена, что она легендарная французская актриса Сара Бернар (Таша Романова), третья страдает навязчивой идеей, что является Мужем-Женой в одном лице, а четвертый – Венерианец (Акиф Ибрагимов) пытается всех убедить, что попал на Землю с планеты Венера.

Первоначально зритель видит на сцене совершенно очевидный контраст двух противоположных социальных групп, но по мере развития событий эффект различия постепенно сводится на нет, причем иной раз настолько, что мешает определить, кто есть кто. Кого из этих людей действительно можно причислить к категории больных шизофренией – пациентов клиники, живущих в придуманном и доступном только их пониманию мире, или врачей и всех тех, кто живет за пределами этого вымышленного пространства?

Здесь же «вступают в игру» тонко вплетенные автором в сюжетную канву мечты героев: Сара Бернар, влюбленная в творчество Шекспира, мечтает увидеть памятник, воздвигнутый Джульетте в Турине, Муж-Жена не теряет надежды когда-нибудь вновь оказаться рядом со своим мужем, который всегда помогает ей умными советами, Венерианец верит, что настанет время и он вернется на свою планету, Сталин, понявший наконец, что зря однажды променял Евангелие на «Капитал», мечтает о том, чтобы народ принял его покаяние. Смешно ли? По-моему не очень, возможно, слишком алогично, и именно в этом алогизме Эльчин как бы «подсказывает» зрителю довольно необычный на первый взгляд вопрос: а способен ли мечтать о чем-то вполне здравомыслящий главврач клиники, которому по роду профессии приходится ежедневно наблюдать жизнь во всей ее неприглядной анатомии? Впрочем, необычный ли? И как определить ту грань, переступив которую, человек рискует получить пожизненное клеймо умалишенного?

Ответом на эти вопросы помимо авторского подтекста служит продуманная сценография спектакля, авторство которой принадлежит также Мардану Фейзуллаеву. По его задумке, обитателей клиники от внешнего мира отделяет огромная решетка и с точки зрения чисто зрительского восприятия все это в целом невольно хочется адаптировать к сложной психологической драме, однако… Автор, видимо, эксцентрикой с элементами юмора просто решил несколько смягчить ситуацию, что, кстати, нисколько не помешало ему на примере своих героев безошибочно определить точный диагноз всего общества в целом. Возможно, жизнь этих людей так никогда и не вышла бы из своей колеи, если бы однажды в клинику не доставили очередного пациента – инопланетянина с планеты Вандерпрадур по имени Дробь 13 (Павел Викторов). Именно его устами в спектакле начинает «глаголить истина», которая для медперсонала клиники становится моментом прозрения. Новый «больной» рассказывает всем, что только оказавшись на земле он неожиданно для себя узнал, что здешнее общество кем-то разделено на людей здоровых и умалишенных, что здесь практически нет ни одного счастливого человека по той простой причине, что никто из землян не осмеливается нарушить общепринятые нормы, что все трагедии на этой планете являются порождением самого же общества, безнадежно зараженного жаждой наживы, эгоизма, человеконенавистничества, доведенного до грани безумия.

Но как же так? Уместно ли говорить в комедии о безнадежной ситуации? Конечно, нет, и именно поэтому столь суровый вердикт в спектакле смягчается отрывком из пьесы «Ромео и Джульетта» Шекспира, который исполняют Сара Бернар и Дробь 13. Пришелец с другой планеты восхищается произведением, в котором воспеты свобода, чистота помыслов, любовь во всех ее проявлениях, и вдруг понимает, что сам заразился шекспироманией. Возможно, наивно, но при этом ничуть не лишено эксцентризма, в котором, кстати, вполне логично звучат слова пришельца в финале спектакля. Обращаясь к землянам, он заявляет им, что единственным спасением в этом мире, зараженном безумием, может стать только любовь и преклонение перед общечеловеческими ценностями.

В заключение хотелось бы только добавить, что пьеса Эльчина «Шекспир» в трактовке Мардана Фейзуллаева при всех своих минусах (которые все же имели место как в работе отдельных актеров, так и в некоторой «затянутости» спектакля), все же была принята бакинским зрителем как одно из ярких культурных событий нашей столицы.

ЛАЛА БАГИРЗАДЕ

Каспий. – 2011. – 19 ноября. – С. 12.