Маршрут успеха: Баку-Калифорния

Натиг Расулзаде в поисках черной кошки

На днях стало известно, что преподаватель одного из калифорнийских университетов США работает над диссертацией на тему постсоветского статуса русскоязычных писателей СНГ различных национальностей. В этот научный труд включено творчество Чингиза Айтматова, Олжаса Сулейменова и других известных литераторов, одинаково популярных как на родине, так и далеко за ее пределами. Интерес американского ученого вызвали также произведения знаменитого писателя-кинодраматурга, заслуженного деятеля искусств Азербайджана, кавалера ордена «Шохрат», лауреата многих отечественных и зарубежных премий в области литературы Натига Расулзаде, встречи с которым в нашей редакции уже давно стали доброй традицией. Думаем, тема очередной беседы с нашим гостем уже ясна, и потому сразу перейдем к делу.

ЛАЛА БАГИРЗАДЕ

– Из компетентных источников нам стало известно, что …

– Еще бы! От вас ничего не скроешь. Это, кстати, комплимент.

– Спасибо. В таком случае скажите, как вы оцениваете интерес к вашему творчеству в контексте диссертационной темы, да еще преподавателя одного из калифорнийских университетов? Хотя, конечно, скромность требует, чтобы вы назвали это полной неожиданностью для вас.

– В общем-то, да. Посудите сами, как же я еще должен на это среагировать на фоне всеобщего спада интереса к произведениям настоящей литературы? На мой взгляд, любой автор был бы удивлен, неожиданно узнав о возникшем интересе к его творчеству на другом конце планеты, а уж тем более в калифорнийском университете. Так что я тоже приятно удивлен. Но не более того.

– Так-так. Кажется, мы подошли к интригующему моменту нашей беседы…

– Да нет, без всяких интриг, тем более, что я собираюсь повторить общеизвестную истину, в которой жизнь меня не раз убеждала: нет пророка в своем отечестве. Вот когда тебя признают за пределами твоей Родины, это уже другое дело, значит, ты есть, ты состоялся, ты жив.

– Ну, допустим, ваша жизнеспособность, равно как и творчество, в доказательствах пока не нуждаются. Мне просто интересно, как это все произошло?

– В Баку приехала преподаватель калифорнийского университета Наоми Каффе, с которой мы встретились, побеседовали и в процессе беседы у нее возникла масса интересных вопросов ко мне. Таким образом, как говорится, слово за слово и состоялся наш разговор, который можно назвать обоюдно полезным. Я узнал ее мысли по поводу русскоязычных писателей, известных в СНГ. Она от меня узнала самое, пожалуй, главное: любой нацио-

нальный писатель, на каком бы языке он ни писал, принадлежит своей стране, своему народу, потому что пишет на материале, который знает лучше всего, а этот материал, несомненно, люди, среди которых он живет, с кем встречается ежедневно, кого изучает, за кем наблюдает, люди со своими проблемами, своими достоинствами и недостатками.

– А язык?

– Язык – это орудие, с которым писатель работает. У него может быть не только одно орудие, но и два, и более. Яркий пример – Набоков, один из любимых мною прозаиков. Я считаю, что у меня два родных языка, несмотря на то, что официально и общепризнанно считаюсь русскоязычным. Но порой я ловлю себя на том, что прежде чем произнести ту или иную фразу, я мыслю ее на родном азербайджанском языке. Это происходит потому, что какие-то слова и фразы в данном контексте сочнее, я бы даже сказал – вкуснее звучат именно на моем родном языке. И часто бывает наоборот, из чего следует, что ни один древний, богатый язык не должен превалировать и не превалирует над другим. Мысль, как видите, очень простая, но, несмотря на всю свою простоту, она недоступна некоторым нашим горе-литераторам, убежденным противникам иноязычных писателей, желающим искоренить все иноязычное, не понимая, что любая древняя культура может только обогатить, а не обеднить отечественную культуру.

– Слышала, что скоро выйдет в свет ваша новая книга. О чем она?

– Да, готовится к выпуску очередное издание, которое полностью состоит из новинок, это – первый выпуск моего романа «Хонхары», опубликованного в свое время на страницах журнала «Литературный Азербайджан», произведение полуфантастическое, с элементами сюрреалистической прозы, в целом охватывающее более чем столетний период истории нашей страны, и повесть «Этапы неправедной жизни», которая весьма реалистична и написана в форме монолога главного героя – человека солидного возраста, решившего проанализировать прожитую жизнь, так сказать, проинспектировать ее, проверить на прочность: была ли эта жизнь настоящей и праведной в допустимом для нормального современного человека понятии. Книга под общим названием «Хонхары» включает в себя также несколько рассказов.

– Название вашего романа звучит весьма колоритно. Я знаю, что в поселке Маштага есть такой квартал «хонхар», но мне неизвестно, верно ли, что это слово в переводе с фарси означает кровопийца?

– Ни в коем случае, хотя в народе это название переводят именно так. Название «Хонхар» связано с гуннами – древним тюркоязычным народом, населявшим эту местность во II-IV столетиях.

– Давайте перейдем к вашему знаменитому и нашумевшему произведению «Хрен знает что!», написанному от лица героя, которого заедает быт. Судя по искренности, с которой она написана, надо полагать, что вещь эта автобиографична. Так что же, быт продолжает заедать именитого писателя Натига Расулзаде?

– Вы затронули больную тему, причем уже не в творчестве, а в жизни, что не менее важно. Кстати, об упомянутой вам искренности. Я считаю, что ни одно настоящее произведение искусства не может быть неискренним, ибо оно обязано быть искренним. Знаете, теперь я время от времени перечитываю в основном три книги, ставшие для меня настольными, хотя на столе я их не держу.

– Что это за книги?

– Библия, Коран и «Дон Кихот» Сервантеса, о чем я, кстати, сказал в программной речи на своем сайте. Хотя у меня, естественно, любимых и горячо любимых писателей сотни и сотни. Но эти три книги на нынешнем этапе жизни для меня главные. Так вот, об искренности, о правде, об истине. «Где правда – там Бог, – говорит герой Сервантеса, – Ибо Бог и есть правда, а все же находятся люди, которые пекут книги, как оладьи». Я, может, не совсем точно процитировал, но смысл именно таков. Поверьте, как я ни старался на протяжении всей своей жизни, но «печь оладьи» так и не научился, как не научился, подобно некоторым, левой ногой писать десятки сценариев и зарабатывать большие деньги… Все время ждал, когда будет позволено, и каждый раз боялся приступить к новой работе, практически заболевал, не выходил из дому, а когда выходил, не замечал знакомых, приятелей… Одним словом – лучше бы я не выходил. Потому что нет ничего проще, чем заработать себе врагов в нашем городе. Не заметил человека – он обиделся, не заметил во второй раз – он стал недоброжелателем твоим, еще раз – вот уже приобрел врага. Массы мало понимают творческих людей, да и не хотят понимать, издавна так сложилось. Несколько успокаивает фраза из Экклезиаста: «Число глупцов бесконечно».

– Разве не огорчает?

– Огорчает, разумеется, но успокаивает лишь потому, что доказывает бессмысленность реагирования на них.

– Вам, наверное, известна фраза: «Сколько деньги не считай, от этого их больше не станет».

– Да, к сожалению, известна, и отнюдь не понаслышке.

– Сочувствую. А как вы считаете, глупцов при подсчете может оказаться больше или меньше в нашем обществе?

– Подсчитать их число весьма непросто, во всяком случае, я никогда не пытался сделать это, но, поверьте, решившись на это, можно прийти к умопомрачительным результатам. Как сказано в одной из древних библейских притч: «Имя им легион». Многих из них мы не видим или не замечаем по той простой причине, что замыкаемся в себе, стараемся абстрагироваться от реалий, хотя по большому счету это тоже не выход из положения, по крайне мере для людей творческих профессий, в частности, для писателей, которые должны быть ближе

к массам, чтобы знать боль и чаяния народа, видеть и изучать жизнь во всем ее многообразии, даже если оно, это многообразие, не всегда радует.

– А как все же с бытом? Подружились?

– Нет, у нас мало общего. Знаете, многие забывают, что писатель такой же, как все, человек, что ему тоже надо есть и пить, содержать свою семью, решать бытовые, не очень приятные, проблемы… Опять приведу пример из жизни любимого мной Сервантеса. Жизнь у него, конечно, была обильна бедами, как ни у одного другого мирового писателя. К нему однажды приезжает посыльный китайского императора и передает письмо, в котором правитель выражает ему свое восхищение и заявляет, что хочет создать комиссию по изучению испанского языка по роману «Дон Кихот», председателем которой хочет назначить Сервантеса. «А не прислал ли мне император денег?», – спрашивает Сервантес, полностью погрязший в нужде и безденежье. «У него и в мыслях этого не было», – отвечает посыльный. «Ну так садись на своего коня и поезжай обратно», – говорит Сервантес, привыкший к ударам судьбы.

– Нелегко приходится сегодня писателям?

– Это «сегодня» длится уже двадцать лет. Но с другой стороны я понимаю, что уродливо все-таки было то общество, из которого мы вышли и которое изо всех сил стремилось в эфемерному коммунизму и равенству, понимаю, что надо приноравливаться к новым условиям, что произведение искусства, литературы, это такой же товар, как телефоны или яблоки, и автор должен зарабатывать с реализации. Что ж, все правильно. Стараемся выжить. Но пока у нас в стране также трудно зарабатывать своими книгами, как трудно найти черную кошку в темной комнате. Черная кошка в данном случае – читатель, ускользающий, убегающий, отвергающий… И тому есть причины, о которых и я, и другие писатели не раз говорили: страна у нас, хоть и процветающая – Бог, храни Азербайджан! – но небольшая, число читателей тает с каждым днем под солнцем Интернета, оставшимся – тем, кто любит поваляться с книжкой на диване, все же больше по душе чтиво, нежели серьезное, заставляющее думать чтение. Да и жизнь стала серьезнее, а книги дороже, ну и еще масса причин, которые не хочется повторять.

– А что-нибудь хорошее и светлое из жизни знаменитого писателя…

– Надежда, светлая и хорошая, как вам бы хотелось. Надежда, что писатели будут востребованы, что люди вернутся к книгам, поймут, что хорошая, талантливая, глубокая книга – незыблемая ценность, что и доказал Сервантес и многие прекрасные писатели. Кстати, кто-то из известных деятелей – запамятовал его имя – сказал, что если нашу землю посетят инопланетяне с целью изучения роли Человека на нашей планете, то земляне должны встретить их книгой Сервантеса «Дон Кихот». Мне эта мысль очень понравилась, и как-то я высказал ее в кругу приятелей, один из которых в ту же минуту с апломбом мне возразил: «Мы встретим их Кораном!». Я тогда не нашелся, что ему ответить, хотя чувствовал, что он не совсем прав. Теперь знаю и твердо уверен, что пришельцев с другой планеты все же надо встретить романом «Дон Кихот» именно потому, что это – творение человека, а Коран был продиктован разумом свыше, то есть Аллахом, ниспославшим своему Пророку великую книгу.

– Интересная мысль, но я не совсем с ней согласна. Ведь известно, что Соз-

датель одаривает талантом только своих избранных, и если это так, то разве продукт творчества любого автора не есть откровение свыше?

– Если говорить о творчестве в чистом виде, то это именно так и есть, безусловно. Настоящее произведение искусства бывает продиктовано лишь вдохновением, в котором присутствуют не только сознание и душа автора, но нечто свыше, что ведет его рукой.

– А что лично вы бы хотели преподнести в подарок инопланетянам из своих произведений?

– Откровенно говоря, вы меня застали врасплох подобным вопросом. Даже не знаю…

– Ну считайте, что это вопрос на засыпку.

– В таком случае могу вам точно назвать произведение, которое я бы надежно спрятал от инопланетян – это моя повесть «Всадник в ночи», я сделал бы все возможное, чтобы она им в руки не попала.

– Почему? Насколько мне известно, эта вещь очень популярна среди читателей.

– Вот именно! Вы понимаете, в чем дело? Невзирая на то, что эту повесть я написал где-то в начале 80-х годов прошлого столетия, она действительно весьма востребованна даже сегодня. Я убеждаюсь в этом каждый раз, когда та или иная аудитория меня узнает и приветствует как автора именно этого произведения, но при этом мне каждый раз также приходится удивляться, потому что после повести «Всадник в ночи» вышло в свет более двадцати моих книг, а о них – ни слова. Это просто мистика!

– Тем более прекрасный повод представить вниманию пришельцев с другой планеты такой бестселлер! Или вы считаете, что все-таки он устарел?

– Устарела тема, но не сам герой повести, прототипов которого и сегодня немало в нашем обществе. Дело в том, что в этой повести я писал о цеховиках, подпольных миллионерах начала 80-х, которых, если помните, называли антиподами. В чисто социальном аспекте эта тема привязана к советской эпохе, и потому она не актуальна, но героев этого произведения, повторяю, часто можно встретить и среди наших современников. Зачем же инопланетянам начинать знакомство с землянами с антиподов?

Каспиий.- 2011.- 3 сентября.- С.11.