Забытый юбилей

Вспоминая великую Ум-Эль-Бану

В гуще культурных событий минувшего года как-то в тени осталась одна из знаменательных дат в нашей литературе, точнее, в отечественной эмигрантской литературе – день рождения известной французской писательницы азербайджанского происхождения Банин, или Ум-Эль-Бану, как ее назвали при рождении в семье двух крупнейших бакинских нефтяных магнатов прошлого Ага Мусы Нагиева и Шамси Асадуллаева. В январе 2010 года со дня рождения Банин, известного прозаика, публициста, переводчика, о которой нам сегодня напоминают такие бесценные произведения, как «Кавказские дни», «Парижские дни», «Встреча с Эрнстом Юнгером», «Я избрала опиум», «После», «Иностранная Франция», «Зов последней надежды», «Портрет Эрнста Юнгера» и последний роман «Что мне рассказала Мария», опубликованный в 1991 году за год до смерти автора, исполнилось 105 лет.

Смена политического режима, безнадежно смутное будущее, которое еще вчера казалось почти безоблачным, вынужденная эмиграция из родной страны, оказавшейся во власти оголтелого большевизма – вот то главное, что в начале прошлого столетия вынудило одну из ярчайших представителей бакинской интеллигенции навсегда покинуть родину. И сделано это было вовсе не для того, чтобы вдали от родного Баку в праздной жизни прожигать доставшееся ей многомиллионное состояние – его Ум-Эль-Бану вместе с сестрами лишилась в одночасье, и потому в далекой эмиграции ей отнюдь не приходилось выбирать в узких рамках возможностей заработать себе на жизнь. В разное время ей приходилось работать то манекенщицей, то продавщицей в небольшом магазине, секретарем в канцелярии. Позже полученное в детстве прекрасное образование, безупречное знание русского, английского, французского и немецкого языков дало ей возможность заняться переводами. И так продолжалось до тех пор, пока наша легендарная соотечественница по совету своих новых друзей во Франции не взялась за перо. Могла ли эта женщина, с природным тонким восточным умом, ограненным блестящим европейским образованием, простить виновников своей по сути разбитой судьбы? Едва ли. Потому и не простила до конца своих дней тех, кто не сумел или просто не захотел противостоять натиску советского большевизма на ее родной земле.

Сегодня своими воспоминаниями о Банин с нами делится известный азербайджанский дипломат, более 16 лет проработавший в свое время во Франции послом по особым поручениям МИД Азербайджана, ответственным секретарем Национальной комиссии по делам UNESCO Кавалер французского ордена «Почетного легиона» Рамиз Абуталыбов – первый человек, с которым после более чем семидесятилетней разлуки с родным Баку согласилась побеседовать известная французская писательница Банин.

– Рамиз муаллим, добиться такой аудиенции мог, конечно, только большой дипломат.

– Дело в том, что принадлежность этой легендарной женщины к парижской богеме и ее выпестованный десятилетиями на чужбине непростой нрав оставляли мало шансов на встречу с ней. Но, к счастью, мне это удалось, и состоялось наша встреча в 1981 году на выставке азербайджанских ковров в Париже. Помню, как я послал ей пригласительный билет в слабой надежде на то, что мое приглашение не будет проигнорировано. Но в день открытия выставки мне все же удалось встретиться с нашей знаменитой соотечественницей, и не только встретиться, но и пообщаться.

– Ваше первое впечатление? Наверное, это было нечто вроде короткого сеанса шоковой терапии?

– Почти. Ну представьте себе, что совершенно неожиданно для меня в зал входит элегантно одетая статная женщина, которая достаточно молодо выглядит для своего преклонного возраста, причем сопровождает ее импозантный пожилой француз.

– То есть перед вами возник живой кадр из жизни парижского бомонда?

– Именно, но в этот вопрос мне хотелось бы внести некоторую ясность. Дело в том, что сама Банин, то есть Ум-Эль-Бану Мирза гызы Асадуллаева была, как известно, внучкой известных бакинских нефтепромышленников Ага Мусы Нагиева и Шамси Асадуллаева, дочерью Мирзы Асадуллаева – одного из министров Азербайджанской Демократической Республики, так что, благородного происхождения, как, впрочем, и образования, или, скажем, воспитания ей было не занимать. И потому вовсе не удивительно, что она очень скоро сумела влиться в русло парижской аристократии, стать одним из ярких имен в этих кругах. Кстати, в отличие от многих наших эмигрировавших в свое время соотечественников, старавшихся представить себя турками или персами, госпожа Банин всегда и везде гордо заявляла, что она азербайджанка.

– Даже в этом несложно узреть непростой нрав сей удивительной женщины…

– Да, и не только в этом. Она как никто другой умела бросать вызов обществу и была довольно неординарной личностью. В те годы, когда советская идеология, как вы помните, считала религию «опиумом для народа», она написала роман «Я выбрала опиум», который вызвал большой резонанс в литературных кругах. Был и другой яркий эпизод нашего общения. Помню, я познакомил ее с одним из прибывших в Париж азербайджанских художников, который, прощаясь с Банин, подарил ей две банки черной икры. И что же вы думаете? Реакция этой женщины превзошла все наши ожидания. Приняв подарок своего соотечественника, она язвительно-шутливым тоном сказала: «И это все? Покидая Баку, мы оставили там гораздо больше».

– Долгие годы разлуки, по всей видимости, так и не остудили гнев этой женщины?

– Не остудили. Но, поверьте, насколько она не могла простить всех тех, кто с распростертыми объятиями встретил в Баку власть большевиков, настолько преданной она оставалась своим корням, родному народу. Она тяжело переживала карабахский конфликт, начавшийся по вине армянских сепаратистов. В 1990 году 20 января Банин выступила во французской газете «Ле Монд» и журнале «Панорама» со статьей «Нагорный Карабах», сопроводив ее ремаркой: «Точку зрения азербайджанской стороны выражает азербайджанская писательница Ум-Эль-Бану». При каждой встрече, на всех мероприятиях, в той или иной степени связанных с территориальными реалиями Азербайджана, она во всеуслышание обвиняла во всем армянских дашнаков.

– Как бы вы определили значимость личности и творчества Банин в истории нашего государства, а также в его имидже на международной арене?

– Преувеличить значимость этой женщины трудно. Дело в том, что она своим острым пером донесла до мировой общественности всю правду об одном из самых переломных моментов в истории своей Родины, при этом важность этой правды удваивается еще и тем, что исходила она из уст не свидетеля, а истинной жертвы тех событий. С другой стороны, вся жизнь и творчество Ум-Эль-Бану Асадуллаевой были и навсегда останутся в истории ярчайшим примером слияния Востока и Запада, а это и есть именно тот богатейший синтез, который делает культуру нашего народа ни с чем не сравнимой в пространстве общей мировой культуры.

ЛАЛА БАГИРЗАДЕ

Каспий.- 2011.- 14 января.- С.8.