Воспоминания старого чекиста

Джаббар Бегляров: Гейдар Алиев был человеком поистине неиссякаемой энергии

28 марта органам национальной безопасности Азербайджана исполнилось 95 лет. Глава государства Ильхам Алиев особо отметил заслуги сотрудников ведомства, присвоил высшие воинские звания, наградил орденами и медалями отличившихся. Но это праздник не только для тех, кто продолжает трудиться на этом поприще. Есть и те, кто сегодня уже на пенсии, но в советский период и в годы независимости внес существенный вклад в развитие нашей страны. Это и их торжество.Однако некоторые почему-то считают, что если человек работает в органах государственной безопасности, то его обязанность заключается только в том, чтобы пресекать неправомерные акты и ловить шпионов. А ведь на самом деле эти люди помимо своих прямых обязанностей вносят существенный вклад в развитие экономики, сельского хозяйства, социальной жизни. Мне кажется, что читатели, ознакомившись с этим интервью с отставным полковником-лейтенантом МНБ Азербайджана, ветераном Великой Отечественной войны, начальником первого спецотдела Президиума Национальной академии наук Азербайджана (НАНА) Джаббаром Бегляровым, поймут, что я прав. Ему 87 лет, но он продолжает работать, у него феноменальная память на имена, даты, события, а речь настолько стройна и чиста, что хочется слушать и слушать...

Бегляров Джаббар Исаоглу родился в 1927 году в городе Агдам. В 1942-м его отец был призван на войну, и 15-летний парень был вынужден стать бухгалтером на объекте сбора сырья оборонного значения. В 1944-м был призван на сборы, и, как ему казалось, их готовили к отправке на фронт. Однако когда подошел призывной возраст, война закончилась. Надо было учиться…- И в 1945 году я поступил в Азербайджанский индустриальный институт (ныне Нефтяная академия), - рассказывает Джаббар муаллим. - В 1950-м, получив специальность инженера-железнодорожника, в течение полугода трудился на станции Сальяны Азербайджанской железной дороги, после чего меня пригласили на работу в Управление государственной безопасности на Азербайджанской железной дороге. Разумеется, я согласился и был назначен оперативным уполномоченным КГБ на железнодорожной станции Евлах. В 1952-53 годах учился в школе усовершенствования оперативных сотрудников КГБ СССР, которая находилась в Баку. Здесь обучались представители органов безопасности со всего Союза.- И здесь вы впервые встретились с Гейдаром Алиевым…- Да. Тогда он, молодой офицер, окончивший школу переподготовки руководящего оперативного состава МГБ СССР в Ленинграде, работал в Баку начальником отдела контрразведки. В 1952-м он пришел к нам на курсы и часа два без перерыва рассказывал об успешной операции «Алагез», которую подготовил и осуществил сам. Курсанты, затаив дыхание, слушали этого высокого стройного капитана. Гейдар Алиев говорил без запинки, не заглядывая ни в какие записи. После лекции курсанты подошли ко мне и спросили: кто по национальности этот капитан? Я ответил: азербайджанец. Они сперва даже не поверили, мол, как это азербайджанец без шпаргалки на чистейшем русском языке мог говорить целых два часа...

Закончив обучение, я в качестве старшего оперуполномоченного Гянджинского отдела КГБ на железной дороге проработал до 1959 года. Комиссией КГБ СССР была дана высокая оценка результатам моей оперативной деятельности, и я был назначен начальником Сальянского отдела КГБ. В том же году по указу тогдашнего руководителя СССР Никиты Хрущева в армии было произведено значительное сокращение личного состава, ив связи с этим в Азербайджане все отделы контрразведки центрального аппарата были аккумулированы в состав II отдела (к тому времени МГБ было переименовано - Ред.). Начальником объединенного отдела был назначен Гейдар Алиев. В результате сокращения отделы Сальяна, Лянкярана, Ярдымлы, Лерика и Астары были объединены, а руководящим центром стал город Лянкяран. Меня назначили заместителем начальника отдела. В 1962 году начальник отдела, ныне покойный Иса Гурбанов (о нем газета «Каспiй» писала в №4 за 2013 г.), был переведен в Центральный аппарат ЦК КП Азербайджана, а я остался исполняющим обязанности. Как-то раз в октябре, примерно в 11 часов дня, перед районным отделом КГБ остановился автомобиль «Победа». Когда из него вышел водитель, я растерялся - это был Гейдар Алиев. Один, сам за рулем… Это было странно - начальник отдела Центрального аппарата КГБ, и без сопровождения. Но таков уж был Гейдар Алиев. - И тут произошло то, что удивило вас еще больше…

- За время работы с Гейдаром Алиевым удивляться приходилось многому: его пунктуальности, порядочности, гениальной памяти. Но в тот раз встреча тет-а-тет была первой и неожиданной. После его короткой беседы с коллективом я предложил ему выпить хотя бы стакан чая - все-таки человек проехал не одну сотню километров. Но он категорически отказался, спросив, какие районы я курирую. Я ответил на вопрос, и тогда он предложил сесть в его машину и отправиться по объектам. Мы отправились на рыбокомбинат на острове Сара, где он выступил перед коллективом, рассказал им о положении дел в республике. Разговор шел на русском языке, и это было вполне оправданно: во-первых, как тогда было принято, все официальные выступления руководящих работников и документация велись на русском языке, и, во-вторых, коллектив здесь был многонациональным. - После той встречи Гейдар Алиев наверняка согласился передохнуть?- Что поразительно, но и тут он отказался, сославшись на то, что ему нужно встречаться с людьми. Его силы были неиссякаемы. И он предложил поехать в Масаллы. Я заранее предупредил руководство района, и по приезде там уже была подготовлена встреча. В Масаллы Гейдар Алиев поразил меня окончательно. Вопреки принятой традиции, перед партактивом Масаллинского района он более часа говорил на азербайджанском языке. Это было большой неожиданностью для присутствующих. Но таков был Гейдар Алиев. После этой встречи он спросил меня, где и с каким коллективом можно встретиться еще, и я предложил ему съездить на чайную фабрику. И здесь, перед чаеводами, Гейдар Алиев говорил по-азербайджански. Я смог уговорить его перекусить только часам к 9 вечера, и мы вернулись в Лянкяран. А утром он снова сел за руль и уехал в Баку. Это был человек поистине неиссякаемой энергии.- Вы долго работали в Лянкяране?- Понимаете, Лянкяран - зона повышенной влажности, и мои дети в связи с этим стали часто болеть. Врачи настоятельно рекомендовали сменить место жительства, и я обратился к тогдашнему председателю КГБ Азербайджана генерал-майору А.Кардашову, объяснив ему ситуацию, однако тот категорически отказал в переводе на другое место. И тогда я решил обратиться к Гейдару Алиеву, авторитет которого к тому времени был очень высок. Он меня принял, выслушал и пообещал помочь. И вот в марте 1963 года меня в начале на месяц перевели в Али-Байрамлы (ныне Ширван - Ред.), затем - в центральный аппарат в Баку. Я был очень благодарен Гейдару Алиеву - в решении моего вопроса сыграли роль его настойчивость и умение убедить даже вышестоящее начальство.

По распределению курации мне выпал нынешний Хатаинский район, где были сконцентрированы все объекты нефтеперерабатывающей промышленности. Достаточно отметить Ново-Бакинский нефтеперерабатывающий завод, нефтегазоперерабатывающие заводы им. XXII съезда партии, им. Алигейдара Гараева, Джапаридзе, Буденного, Фрунзе. Это был очень сложный участок, но Гейдар Алиев посоветовал мне не пугаться трудностей, а обстоятельно ознакомиться с объектами, что я и начал делать, заведомо зная, что в нужный момент он непременно поможет мне. - Буквально с самого начала на вашем участке случилось ЧП…- Совершенно верно, причем имел место казус, о котором я ничего не знал. Меня вызвал Гейдар Алиев и спросил: «Ты в курсе, что на вверенном тебе заводе имени Джапаридзе произошло ЧП?». Честно говоря, я несколько растерялся и попытался объяснить, что работаю здесь всего неделю и не успел ознакомиться со всеми объектами. Оправдывающихся сотрудников Гейдар Алиев не любил и поэтому коротко приказал: «В красном уголке завода кто-то надругался над портретом Хрущева, ты должен в минимальные сроки найти виновника». Я ответил, как положено по уставу, и тут Гейдар Алиев, несмотря на всю его строгость, улыбнулся и сказал: «Ничего, даю тебе 10 дней, разберешься и доложишь мне». Случай был серьезным еще и потому, что произошел он в канун майских праздников. В течение недели я безвылазно находился на заводе, подключил к работе руководство, партком, комсомол, своих сотрудников. На одиннадцатый день нарушителя спокойствия все-таки удалось вычислить - им оказался оператор установки Борис Мангасаров, армянин по национальности. - Чем же все это закончилось?- Я собрал материалы дела и доложил Гейдару Алиеву. Он поручил вынести поступок Мангасарова на всеобщее обсуждение. Одновременно я информировал об этом и местную прокуратуру. Состоялось всеобщее обсуждение, проступок был осужден, однако коллектив, учтя хорошую работу оператора и его искреннее раскаяние, ограничился строгим предупреждением. После собрания все было подробно запротоколировано и сведения направили в прокуратуру, а о результатах я сообщил Гейдару Алиеву.В январе 1965-го Гейдар Алиев вызвал меня и сообщил, что на строящемся в Гяндже глиноземном заводе произошел взрыв, серьезно пострадал один человек. Надо сказать, что в то время это был объект всесоюзного значения и находился под личным контролем председателя Совета министров СССР Косыгина. В республике под началом заместителя председателя Совета министров была создана комиссия, и по предложению Гейдара Алиева меня включили в ее состав. Прибыв в Гянджу, я заручился поддержкой местного отдела КГБ и приступил к расследованию. Результаты показали, что имела место халатность, теракт исключался, тем более что строительство серьезно не пострадало. Я взял все чертежи и на их основе доложил обстановку. Гейдар Алиевич остался доволен, но поинтересовался, где я научился так хорошо разбираться в чертежах. Я напомнил, что окончил Азербайджанский индустриальный институт, где ранее учился и он сам.- Наверняка вам и с проблемой промышленного шпионажа приходилось разбираться?- Этим делом занимаются все спецслужбы, и мы не исключение. Это сегодня при наличии спутников, Интернета и прочих электронных средств промышленный шпионаж стал не столь актуален. А тогда основную роль играл человеческий фактор. 25 августа 1965 года меня вызвал Гейдар Алиев и сказал, что на международную выставку в Москве едет группа азербайджанских ученых-химиков и среди них обязательно должен быть «наш человек». Тогда ученые-химики в основном работали в курируемом мною районе, и выбор пал на меня. Я взял список ученых и включил туда несколько наших помощников из числа тех же людей науки. Уже в Москве нас пригласил к себе заместитель начальника II Главного управления КГБ СССР, который поручил во что бы то ни стало заполучить на выставке материалы по последним технологиям. Выставка называлась «Химия в промышленности, сельском хозяйстве и строительстве». Мероприятие с точки зрения новых западных технологий было настолько интересным для СССР, что КГБ создал специальный штаб, и мы по окончании выставки должны были представить туда все добытые нами материалы.На 11-й день работы выставки один из наших помощников сообщил, что он познакомился с руководителем итальянской компании «Монтекатини» и смог получить любопытную информацию. Кроме того, ему удалось каким-то образом заполучить проспекты компании с последними новшествами технологий. Сейчас подобные документы можно не только получить - их вам насильно всучат, а тогда это было большой проблемой. Добытую информацию и проспекты я передал в штаб. Там поблагодарили нас, отметив, что мы добыли очень важные материалы. При подведении итогов начальник штаба еще раз отметил успех азербайджанских представителей, а я по приезде в Баку подробно обо всем доложил Гейдару Алиеву, который остался очень доволен.- Гейдар Алиев всегда думал о повышении уровня национальных кадров.- Безусловно. Ему было важно, чтобы национальные кадры росли, набирались опыта. В январе 1967-го он вызвал меня к себе и сказал, что отправляет меня в Киев на курсы повышения квалификации сотрудников КГБ. Но, как оказалось, Гейдара Алиева интересовало не только это. Он прекрасно понимал, насколько тяжел труд сотрудника госбезопасности. После полугодовой учебы в Киеве меня ждал приятный сюрприз: по возвращении в Баку Гейдар Алиев вручил мне путевку в Кисловодск, наказав при этом хорошенько отдохнуть, что я и сделал. Однако работа есть работа. Как только я вернулся из отпуска, супруга сообщила, что меня срочно разыскивает Гейдар Алиев. Оказывается, он звонил в Кисловодск, но там сказали, что я уже выехал. Я помчался на работу, понимая, что вызов не случаен, и сразу пошел к кабинету Гейдара Алиева. Вот тут хочется отметить такую черту характера этого человека, как внимательность. Он всегда, даже когда речь шла об очень важных вопросах, не сразу переходил к делу, а непременно интересовался здоровьем, делами и только потом переходил к сути. Так было и на этот раз. Поинтересовавшись, как я отдохнул, Гейдар Алиев сообщил, что Центральный орган КГБ СССР создает в Азербайджане два крупных зональных аппарата - в Ширванской с центром в Шамахе и Карабахской - в Агдаме. Агдам он мне не рекомендовал, так как я родом оттуда, и шутливо добавил, что «теперь я тебя отправлю в азербайджанский Кисловодск - Шамаху». - Как я понимаю, вопрос вашего назначения Гейдар Алиев решил очень быстро.

- Это тоже одно из отличительных его качеств. Гейдар Алиевич не любил откладывать дела в долгий ящик. Он мне сразу сказал, что коллегия решила отправить меня в Шамаху. Я засомневался: будет нелегко, ведь в зону входит девять районов. Он успокоил меня и заверил, что центральный аппарат будет поддерживать. В тот же день Гейдар Алиев повел меня в Административный отдел ЦК КП Азербайджана, а затем я побывал на приеме у первого секретаря ЦК КП В.Ахундова. И в тот же день Бюро ЦК утвердило меня в новой должности. Все было сделано оперативно. Гейдар Алиевич по-другому работать не мог. - И как Шамаха?

- Вначале было трудно, я был один, не было даже оперативных сотрудников, не говоря уж о помещении. Спустя некоторое время в районном управлении милиции мне предоставили три кабинета, а также был открыт штат из двух оперативников и секретаря. Зона была очень большой, и мне пришлось обратиться к Гейдару Алиеву с просьбой о транспорте. И тут он удивил меня в очередной раз - выделил для зоны свой персональный автомобиль «Газ-21». Помню, во время разговора его заместитель В.Красильников удивленно напомнил, что машина эта была обещана ему. На что Гейдар Алиев ответил, что председатель КГБ для своего заместителя транспорт наверняка найдет.Спустя некоторое время опять же благодаря Гейдару Алиеву я добился строительства в Шамахе одноблочного пятиэтажного здания под управление и жилье для сотрудников. К сожалению, мне так и не довелось ни обжить новый кабинет, ни квартиру в этом доме. В день приемки здания в 1973 году В.Красильников, тогда уже работавший председателем КГБ Азербайджана, сообщил, что я назначен начальником управления в Хачмазе и должен срочно туда выехать. Интересно, что вопрос моего нового назначения Гейдар Алиев решил лично, будучи первым секретарем ЦК КП Азербайджана. Он меня принял, беседа длилась более двух часов, мы говорили о положении в Хачмазе, других регионах, находившихся в оперативном ведении управления. Он сказал, что по некоторым причинам в этом регионе авторитет нашей организации снизился и я должен исправить это положение. Напутствуя меня, Гейдар Алиев сказал, чтобы я информировал его лично по важным вопросам. - Помнится, в те годы в хачмазской зоне был разгул коррупции...- Да это так. Мне пришлось приложить немало усилий, собрать информацию, согласно которой стало ясно, что среди руководителей района, партийных и советских органов взяточничество стало нормой жизни. Подготовив достаточное количество материалов по этому поводу, я отправил их Гейдару Алиеву. Он меня принял, подробно расспросил и отправил обратно, сказав, что следом в район прибудет комиссия ЦК. В течение 10 дней комиссия подтвердила все наши выводы, итоги проверки были обсуждены на Бюро ЦК, многие руководители района лишились своих постов, а на некоторых даже завели уголовные дела. За успехи в работе в 1976 году я был избран делегатом XXIX съезда ЦК КП Азербайджана.- Военных в то время называли «путешественниками»: у них не было постоянного жилья, в связи с назначениями они находились в бесконечных разъездах. Не тяжело было?

- Тяжело, конечно. В 1977-м мои дети уже учились в Баку, и нужно было контролировать и помогать им. Я обратился к Красильникову с просьбой вернуть меня в Центральный аппарат, заявив, что долгие годы работаю в регионах. Через некоторое время он вызвал меня в Баку. Оказалось, что Гейдар Алиевич хочет видеть меня.

Встреча состоялась, и Гейдар Алиев сказал, что Москва выделила для Азербайджанской железной дороги должность заместителя начальника по режиму. А потому как я инженер-железнодорожник, предложил это место мне. Потом мы долго говорили о делах, и в конце Гейдар Алиев спросил, что я думаю по поводу предложения. Естественно, я сказал, что согласен. Помню, в 1978 году из Ирана прибыла делегация железнодорожников в составе 20 человек. У нас уже имелась оперативная информация о том, что в ее составе два сотрудника контрразведки с понятными намерениями. Мы вычислили этих людей, предприняли соответствующие меры и до конца их пребывания четко «вели» их. По итогам операции моя работа была высоко оценена, и об этом было доложено Гейдару Алиеву. - Но вы все-таки вернулись в Центральный аппарат?- Да, это произошло в 1982 году. И с этим связана очень интересная история. 15 мая 1983 года из Москвы к нам поступила оперативная информация, что из Москвы в Баку прибывает «объект» - летчик, лезгин по национальности. По приказу тогдашнего министра авиации СССР он должен был приступить к исполнению своих обязанностей в Гражданской авиации Азербайджана. По оперативной информации, летчик хочет угнать пассажирский самолет заграницу, поэтому «объект» нужно держать под постоянным контролем. И вот тут я сделал то, чего не сделал бы на моем месте ни один оперативник. Я, фактически нарушив заповедь разведчика, после месячной его проверки с разрешения руководства вступил в прямой контакт с «объектом»: долгие беседы, разговоры о жизни. В конце концов между нами установились доверительные отношения, и он отказался от задуманного...- Встречались ли вы с Гейдаром Алиевым после выхода на пенсию?

- Конечно. Последняя наша встреча состоялась 4 июня 1993 года, когда по воле азербайджанского народа он вернулся в Баку, чтобы поднять страну на ноги и вывести ее из хаоса. Первым делом он посетил Академию наук, и я был среди встречающих. На третьем этаже, куда я поднялся, чтобы проверить обстановку, Гейдар Алиевич, оставив сопровождающих, подошел ко мне и сказал всего одно слово: «Спасибо». Я долго не мог понять, за что он благодарит меня, но потом вспомнил: 10 мая 1993 года, когда ему исполнилось 70 лет, я отправил в Нахчыван большую поздравительную телеграмму…»

За свою долгую и безупречную работу на благо безопасности страны Джаббар муаллим неоднократно был отмечен руководством. Он награжден Почетными грамотами КГБ СССР и КГБ Азербайджанской ССР, Верховного Совета Азербайджанской ССР, а также многочисленными медалями за заслуги. Несмотря на свои 87 лет, он продолжает активно работать, применяя свои знания и огромный опыт, обеспечивает охрану государственных секретов в НАНА. Он заслужил большое уважение сослуживцев и товарищей по работе.У него трое детей, семеро внуков, трое правнуков, и он находит время не только пообщаться с каждым из них, но и при необходимости - помочь.

- Джаббар муаллим, спасибо вам за интересный рассказ. Желаем вам крепкого здоровья и возможности как можно дольше трудиться во благо общества и страны.

Али САИДОВ

Каспiй.- 2014.- 5 апреля.- С.10-11.