Генерал-ученый

ЧАСТЬ 5

Генерал, больше жизни любивший родину (документальный рассказ)

16 апреля 1925 года во второй раз в Баку прибыл народный комиссар по военным и морским делам СССР М.В.Фрунзе. Войска гарнизона были представлены ему у Сальянских казарм. В то время генерал Алиага Шихлинский был заместителем начальника Школы командного состава Азербайджана. Комиссар искренне поздровался с генералом как со старым знакомым (познакомились они в 1916 году на Западном фронте) и попросил быть переводчиком между ним и азербайджанскими солдатами во время короткого учения. Для проверки военных знаний, отношения к военной службе азербайджанских солдат и офицеров М.В.Фрунзе вначале задавал простые вопросы. Удовлетворенный ответами, нарком все более усложнял вопросы. По выражению лица было видно, что учебная подготовка и знания тактики артиллеристов его устраивают. Будучи в хорошем настроении, весело смеясь, нарком иногда и шутил с ними: «Невеста есть, пишешь ей письма? Не заставляй азербайджанскую красавицу долго ждать. Ради кого ты защищаешь Родину - ради матери и сестер или невесты?» От полученных ответов нарком от души хохотал.

Иногда употреблял тюрско-кыргызские слова, услышав которые солдаты-артиллеристы перешептывались. Чтобы развеять их сомнения, Фрунзе с гордостью сообщил о себе: «Родом я из Бессарабии. Среди наших соседей было немало тюрков и кыргызов. В прошлом году я был в Турции. Услышавшие, как я разговориваю по-турецки, говорили: «Неуловимый красный русский турок!».

Алиага Шихлинский радовался больше, чем Фрунзе. Не шуточное дело, нарком не сделал замечаний ни солдатам, ни офицерам, хотя недостатки были, мог бы их и высказать. Если и замечал мелкие недочеты, то на них внимания не обращал. А.Шихлинский и сам понимал, что нарком поощряет молодежь к службе. В конце краткого выступления перед артиллеристами Фрунзе с гродостью отметил успехи азербайджанской дивизии: «Строевая подготовка и военное обучение в этой дивизии достойно похвалы. Вы не имеете права быть плохим солдатом, слабым офицером. Потому как у вас есть выдающиеся полководцы - генералы Самед бек Мехмандаров и Алиага Шихлинский, которые являются примером для вас, для всего народа. Спасибо, что вы служите достойно их имени и являетесь хорошими продолжателями их дела».

После учений Фрунзе спросил у Алиага Шихлинского:

- Как вы думаете, стоит ли придавать батальонам артиллерию?

- Конечно стоит, - ответил генерал.

- А не увеличим ли мы этим ношу пехоты?

- Нет, не увеличим, потому что пушка в войсках это как золото в кармане: чем больше, тем выше будет настроение владельца, тем увереннее он будет себя чувствовать. Иначе говоря, чем больше артиллерии в армии, тем быстрее он перейдет в наступление. И еще, Михаил Васильевич, выражение «батальонные пушки» неправильное, потому что там будут и минометы и руками передвигаемые небольшие пушки это лишь суррогаты. Придаваемые батальонам минометы и небольшие пушки следует называть огневыми средствами батальона.

- Прекрасно, очень хорошее предложение, товарищь генерал, - искренне заметил М.Фрунзе, - я всегда говорил и сейчас говорю, поле для деятельности генерала Шихлинского в Азербайджане очень узкое. Ваше место, место генерала Самед бека Мехмандарова в Москве. Ведь, в свое время вы командовали армиями. Не будь настойчивых просьб товарища Нариманова в 1921 году, вас не вернули бы в Азербайджан. Хорошо, почему вы не даете согласие на возвращение и работу в Москве, на помощь нам?

- Во-первых, супруга больна, возраст не тот, стала хрупкой и расставаться с родственниками не хочет, - сказал Алиага Шихлинский. - Да и сам я, язык не повернулся назвать себя старым, - Сейчас не 1916 год, тогда я был молод. В свое время я столько времени провел на влажных полянах, полным воды окопах, что сейчас страдаю ревматизмом. Боюсь не смогу в таком положении с совестью работать. Ваше приглашение мне передал инспектор артиилерии, мой бывший ученик Михаил Михайлович Пацкевич. Спасибо, что не забыли. Лишь здоровье и семейное положение не позволяют мне принять ваше приглашение...

Фрунзе потрогал плечо генерала:

- Обещаю, что вам не будет поручена трудная и ответственная работа. Квартирой и пенсией обеспечим, будете спокойно жить. Иногда за советом будем к вам обращаться. Мы нуждаемся в этом.

- Михаил Васильевич, ведь в Москве есть более лучшие военные специалисты, - сказал Алиага Шихлинский. - К примеру, мои друзья - генералы Алексей Брусилов, Евгений Барсуков, в последнее время часто хвалят генерала по фамилии Ворошилов.

Фрунзе осторожно осмотрелся вокруг. Они значительно удалились от места сбора солдат и офицеров. Шихлинский не раз пытался остановиться и вернуться, однако чувствовал, что нарком не желает ни остановиться, ни возвращаться назад. Они медленно передвигались, разговаривая с горечью в душе. Они направлялись в западную часть гарнизона. Обошли последнюю казарму, вышли к широкому учебно-тренировочному полигону. Неожиданно Фрунзе тяжело вздохнул. На лице появилось признаки тревоги.

- Алиага, - сказал он, - ваш друг генерал Брусилов стар и болен. Поехал на отдых, лечение в Карловы-Вары. Правда, и нынешняя власть не очень-то хорошо к нему относится. Не признают такого умного, знающего отважного генерала, называют пережитком прошлого, говорят нелепости в его адрес. Именно такое отношение и подорвало его дух и состарило его. Поэтому, под предлогом лечения уехал из страны и правильно сделал. А Евгений Барсуков, как знаете, теоретик, прекрасный деятель науки. В практической работе не силен. У названного вами Ворошилова ничего, кроме угодливости, я не заметил. Ни в военной науке, ни в практике не разбирается. Ради Бога, простите меня за откровенность...

- Я вас понимаю, Михаил Васильевич, против правды не пойдешь. Мне не довелось ни работать с Ворошиловым, ни иметь знакомства.

- Хорошо, что не довелось, - сказал Михаил Фрунзе. - Представляете, какая ныне ситуация в организации, именуемой Красной армией? В сегодняшнем состоянии она полностью потеряла боеспособность, напонимает разрозненную бандитское формирование. Поверьте, я говорю вам эти слова как руководитель Главного военного управления. Я вас хорошо знаю по мировой войне, а потому так откровенен с вами. Новой власти армия не нужна. Власть не обращает внимания на армию, верхние эшелоны заняты политическими интригами.

- Михаил Васильевич, по дошедшим до меня сведениям, большинство хороших военных кадров иммигрировали из страны. Напрасно их отпустили.

- Не отпустили, а выгнали, - ответил Фрунзе. - Беда в том, что большинство умелых военных кадров, оставшихся здесь, либо были расстреляны в 1918-1920 годах, либо гниют в тюрьмах. Помните вашего земляка Гусейн хана Нахчыванского?

- Конечно, выдающийся полководец. Жаль его. Говорят, после расстрела Гусейн хана его семья уехала за границу.

- Взяв за повод факт «ты родственник царя, написал ему, чтобы не отрекся от престола» в 1919 году расстреляли Гусейн хана. Также поступили с кавалерийским генералом Алексеем Калединым, его братом генералом Василием Максимовичом, а Колчака расстреляли в Иркутске. Деникина выжили из страны. После покушения на Ленина расстреляли генерала Дмитрия Багратиона, Эрис хана Алиева и десятки таковых. Ныне структура подназванием Красная армия фактически обезглавлена. Армия осталась на попечении бывших прапорщиков и подпрапорщиков.

Алиага Шихлинский не сомневался в искренности наркома, с другой - в глубине души его мучили сомнения. Он тоже хотел было поделиться о наболевшем, рассказать о несправедливости, об увиденном за пять лет от новой власти. Однако, осторожничал...

Выбросив папиросу, Фрунзе помял его ногой:

- У вас, - сказал он, - вижу ситуация с армией не плоха, хотя и являетесь маленькой республикой. Два дня езжу, наблюдаю. По моим сведениям, в армии оставили не только офицеров, но и солдат, служивших при царе и «Мусават». И правильно поступили. Инициатива, видимо, Самед бека Мехмандарова и ваша. У нас же говорят, призывайте рабоче-крестьянскую молодежь в армию, пусть учатся командовать. А ведь целая эпоха нужна, чтобы и крестьянин, и рабочий созрели как профессиональный военный. Но многие из них абсолютно безграмотны. Разве можно назначить командиром безграмотного человека. Конечно, нет!

- Михаил Васильевич, у нас могло быть намного лучше. Не будь бывшего председателя АзЧКа подлого Семена Панкратова. Он нанес очень тяжелый удар по нам, по нашей армии. В двадцатые годы сотни, тысячи солдат и офицеров, передовых интеллигентов были расстреляны, выжиты из страны, сосланы в Сибирь. Из мусаватских генералов остались только Самед бек и я. И то благодаря Нариману Нариманову. Трижды нас арестовывал, допрашивал, причинял тысяче головных болей. Как у нас говорят, помогли молитвы матерей, покойный Нариман часто нами интересовался и спас нас.

Опасаясь восстаний и смуты, которые имели место в Азербайджане в мае 1920 года, Нариман Нариманов специальным письмом направил генералов Самед бека Мехмандарова и Алиага Шихлинского в Москву в распоряжение Ленина. В письме говорилось:

«Дорогой Владимр Ильич!

Во время Гянджинского восстания все офицеры старой Азербайджанской армии были арестованы, в числе их были и податели сего известные генералы Мехмандаров и Шихлинский. После тщательного расследования оказалось, что эти генералы не причастны, но все же до упрочения нашего положения и с целью помочь нашему общему делу мы решили их отправить в Ваше распоряжение для работы в Штабе, так как они, как военные специалисты являются незаменимыми. Один из них Шихлинский в николаевской армии считался «богом артиллерии». До окончания польского фронта пусть они работают в Москве, а затем попрошу отправить их к нам для формирования наших частей. Необходимо за это время за ними поухаживать...

С коммунистическим приветом Н.Нариманов

01.08.1920 г.»

Прибежавший молодой капитан остановился в пяти шагах:

- Разрешите доложить, товарищ нарком. Наш командир приглашает вас на обед.

- Вы идите, мы сейчас придем, - сказал Михаил Фрунзе, и вновь обратился к Алиага. - Отсюда я еду в другие республики. Моя поездка продлится около месяца. Прошу, еще раз обдумайте мое предложение. По возвращении в Москву мне придется опять думать над этим вопросом.

- Подумаю, может найду какой-нибудь выход. Пока же слова не даю...

- Вы посоветуйтесь с домашним «генералом» и приходите к общему решению, - улыбнулся Фрунзе. - Я от своего имени желаю вашей супруге здоровья. Надеюсь, что мы снова встретимся в Москве...

К сожалению, 31 октября того же года при загадочных обстоятельствах М.В.Фрунзе внезапно скончался. Проводивший хирургическую операцию врач Центрального Комитета, армянин по национальности Погосянц специально применил такую дозу для анестизии, которую организм Фрунзе не выдержал. Нарком скончался в операционной. Выяснив преднамеренный характер убийства, покончила с собой супруга Фрунзе Софья Алексеевна.

Писатель Борис Плиняк в 30-е годы написал об этой трагедии повесть «Неугасшая лунная легенда». Произведение дорого обошлось автору. В 1937-ом его расстреляли. Генерал Алиага Шихлинский же до последних своих дней остался и работал в Азербайджане, которую любил больше, чем свою жизнь.

Продолжение следует

Шамистан НАЗИРЛИ

Каспiй.- 2015.- 16 апреля.- С.- 10