Когда музыка - вся жизнь

Юрий Саюткин: Я был среди участников концерта, который посетил Гейдар Алиев

Профессия журналиста дарит человеку счастье общения с неординарными людьми дважды за один раз: первый - непосредственно при встрече, а второй - при подготовке материала и прослушивании записи, которое бывает более глубоким и вдумчивым. Так было и на этот раз.

Доцент БМА им.Уз.Гаджибейли, старший преподаватель кафедры фортепиано Анталийской консерватории (Турция) Юрий Саюткин оказался человеком, яркое дарование которого проявилось с раннего детства. Наверное, не случайно судьба послала ему замечательных наставников и педагогов, которые, словно сговорившись, по очереди оттачивали и шлифовали все грани его таланта до совершенства, чтобы этот самородок засверкал во всем великолепии. Ему удается делиться и передавать молодому поколению накопленные знания и умения, весь свой потенциал. По большому счету, в этом и заключается предназначение таланта музыканта и педагога: выявить, направить, наполнить и дать раскрыться способностям учеников, оставить после себя школу. Он привез в Анталью более двадцати международных премий и дипломов из Швеции, Болгарии, Литвы, Турции, России, Украины и других стран, воспитал студентов, которые сегодня преподают в этой же консерватории. Юрий Саюткин представляет свою страну в другом государстве, посредством которого на конкурсах он представляет Азербайджан. Мы встретились с Юрием Саюткиным в легендарной консерватории, которая для него словно дом родной, и так увлеклись беседой, что не заметили, как пролетело несколько часов…- Педагоги старшего поколения произносят ваше имя с неизменным восхищением и уважением. Какой путь нужно пройти, чтобы заслужить такое отношение коллег?- Я начал заниматься музыкой с пяти лет в специальной школе имени Шароева при БОДО. Первый педагог - заслуженный работник культуры Геннадий Павлович Брейкин был одним из лучших учеников легендарного Шароева - представителя петербургской фортепианной школы. Геннадий Павлович научил меня работать над собой, что очень важно, потому что у многих музыкантов личность педагога настолько довлеет над ними, что они не могут работать самостоятельно. Во время учебы я участвовал во многих конкурсах - и школьных, и республиканских, играл на сцене филармонии, Зеленого театра, студии Азербайджанского телевидения, консерватории. В 11-м классе я познакомился с моим будущим наставником в консерватории - педагогом Аделей Векиловой, дивным музыкантом и потрясающим человеком. Она согласилась готовить меня к поступлению в консерваторию, потому что после внезапной кончины Брейкина я очень долго искал педагога, который мог бы заменить его.- Вы поступили в консерваторию в прекрасное время: здравствовали легенды консерватории - Рауф Атакишиев, Эльмира Сафарова, Фарида Гулиева, Рафик Гулиев, Зохраб Адыгезалзаде, преподавал Намик Султанов, работающий ныне в Америке. Это большая удача, не так ли?- Вы правы, это было соцветие невероятных педагогов - золотое советское наследие азербайджанской фортепианной школы. Когда я поступил, Аделя ханым сказала мне: «Юра, ты не обязан идти ко мне в класс. Посмотри, сколько здесь потрясающих педагогов, если ты попросишь, они с радостью возьмут тебя в свой класс!». Тогда, к слову, в класс к Атакишиеву или Султанову попасть было практически невозможно. Позже они интересовались у меня: «А к кому вы пошли учиться?». Но я понял, что у меня психологический и творческий контакт с Аделей ханым состоялся на все сто и что именно она является тем человеком, который сможет придать моей игре то, чего ей не хватало на тот момент, а именно: должного отношения к звукоизвлечению. В меня закладывали очень хорошие технические основы работы и развития технического аппарата, но Аделя ханым как никто другой за пять лет учебы развила во мне отношение к работе над кантиленой, фразировкой и звуковой палитрой, которые являются огромной составляющей мастерства любого уважающего себя пианиста. Думаю, она одна из немногих в Азербайджане педагогов, который в полной мере обладает способностью правильно и уникально работать над руками пианиста. Аделя ханым - потрясающий представитель школы Майора Бреннера и Якова Мильштейна. - Вам сначала предлагали учебу в московской «Гнесинке», но вы предпочли Баку. Не пришлось жалеть об этом потом?- Нет. С Аделей ханым я чувствовал себя в некоей броне - вокруг все вроде разваливалось, а я продолжал развиваться благодаря ей… Это буквально спасало меня, потому что время было очень трудное, страна только-только осознала себя - война, беженцы… В начале 90-х мое поколение оказалось отрезанным от конкурсов, не было ни интернета, никакой информации, это была некая творческая блокада, не лучшим образом обстояла финансовая ситуация. На протяжении пяти лет учебы я много играл, даже в тот период находились возможности для концертирования, мне звонили музыкальные редакторы филармонии и спрашивали: «Юра, не хотите ли поиграть у нас?». - Самые яркие впечатления студенческих лет?- Это было чрезвычайно творчески насыщенное время, обычный курсовой экзамен превращался в концерт, получалось так, что к моему выходу зал оказывался заполненным и педагогами, и студентами. Помню невероятно теплый момент, когда на втором курсе я должен был играть концерт №2 Сергея Прокофьева, который по объему сравним с симфонией. В то время Рауф Атакишиев был завкафедрой и председателем экзаменационной комиссии. Я знал, что при очевидности уровня исполнения члены комиссии могут сократить прослушивание и остановить игру студента. Мое выступление должно было составить 35-40 минут, и я очень переживал, что время сократят. Когда я разыгрывался, Рауф муаллим в перерыве между прослушиваниями вошел в класс и подошел ко мне - такой огромный, внушительный: «Ты играешь концерт Прокофьева?», - спросил он. Я ответил: да, и попросил его, чтобы комиссия дослушала хотя бы первую часть. Он посмотрел на меня внимательно и сказал: «Играй все, тебя никто не остановит!». Впечатление было действительно очень ярким: Аделя ханым аккомпанировала мне за вторым роялем, зал был полон. Это был настоящий праздник!- Какую роль сыграл в вашем творчестве профессор Фархад Бадалбейли, ведь вы учились у него? - Личность Фархада Бадалбейли всегда была для меня очень значимой. С самого начала учебы в консерватории я ходил на его концерты и просто влюбился в его исполнение концерта Гершвина. Музыкант может играть потрясающе, профессионально, обладать огромным репертуаром, редкими интерпретациями, а есть такие произведения, которые уникально может сыграть только он, и никто другой в мире. Это совершенно фантастическая трактовка, которую можно узнать из миллиардов других интерпретаций других пианистов. У меня была пластинка исполнения Фархадом Бадалбейли этого концерта с Московским филармоническим оркестром под управлением Вероники Дударовой, так я ее заслушал буквально до дыр, пока Фархад муаллим не подарил мне свой диск. Я выделяю Гершвина, потому что бывают интерпретации, которые стоят над всем миром, и это я говорю совершенно объективно. Я давно мечтал учиться у него, пообщаться, ведь это уникальная личность. Но я не знал, как сказать ему самому об этом. Однажды утром я стоял возле лестницы, по которой он должен был подниматься… До сих пор слышу удары своего сердца в тот момент. Текст я учил сотни раз перед зеркалом, но все произошло довольно просто. Фархад муаллим пригласил меня в кабинет, и наш разговор был настолько простым, легким и коротким, что я не мог поверить собственным ушам.

Учеба у Фархада Бадалбейли - нечто незабываемое, но и здесь крылся судьбоносный момент: мне было необходимо то, что он дал мне в тот период, - работу над крупными формами. Он научил меня видеть фон, даже из миниатюры создавать крупные полотна, играть циклами и связывать их логически, держать форму, и вообще, сценическое состояние. Как большой артист, он дал мне умение правильно ощущать себя на сцене. До самого моего отъезда из страны, когда я постоянно давал концерты в Большом зале консерватории или в филармонии с оркестром, он всегда приходил на последнюю репетицию и слушал, я всегда чувствовал его состояние постоянной заинтересованности. - В вашей жизни многие яркие личности сыграли судьбоносную роль, и одна из них - великий Гейдар Алиев. Как произошла ваша встреча?- У нас был педагог по истории искусств, доцент Светлана Николаевна Баринова. Это была умная, интересная женщина, которая привила мне любовь к хорошему кинематографу, изобразительному искусству, без которых, в общем-то, музыкант существовать не должен. В то время она была членом Совета Русской общины Азербайджана, директором Центра русской культуры Азербайджана. Как-то раз она решила сделать рождественский концерт в Кирхе при поддержке депутата ММ М.Забелина. Я был среди участников этого концерта, который посетили наш общенациональный лидер Гейдар Алиев, министр культуры Полад Бюльбюльоглу и множество официальных лиц. После концерта Гейдар Алиев, как всегда, пожелал лично пообщаться с исполнителями. Он пожал мне руку и тепло поздравил. Гейдар Алиев поинтересовался моими дальнейшими планами, на что я ответил, что хочу продолжить учебу и поступить в аспирантуру. Спустя много лет, холодным декабрем 2003 года, в той же самой Кирхе я играл концерт Мориса Равеля для левой руки. Это произведение было написано для пианиста Пауля Виткинштейна, потерявшего на фронте правую руку. Не глядя на исполнителя, невозможно догадаться, что он играет одной только левой рукой. Я играл это произведение с симфоническим оркестром филармонии под управлением Рауфа Абдуллаева, и это был первый концерт после траура в связи с кончиной Гейдара Алиева. Исполнение этого произведения для одной левой руки было несколько символичным, ведь на тот момент и страна осталась без правой руки, без своего лидера...- Столь неординарный музыкант, как вы, не мог не участвовать в международных конкурсах…- В 1995 году мне впервые удалось выехать на Международный конкурс имени Сергея Прокофьева в Петербург. На этапе предварительного прослушивания из множества видеокассет было отобрано всего 26, все участники были очень сильные, однако по итогам конкурса победителями стали исключительно ученики членов жюри. К сожалению, такое бывает. В 1996-м у нас состоялся республиканский конкурс «Лучший пианист года», председателем жюри которого был Рафик Гулиев. Тогда первую премию я разделил с моим большим другом, ныне известным музыкантом, народным артистом Мурадом Адыгезалзаде. - Однако как вы оказались в Турции?- Однажды на фестивале, в котором мы участвовали, почетным гостем был основатель и первый директор Анталийской консерватории профессор Энгин Санса (виолончелист, в прошлом концертмейстер Президентского симфонического оркестра Турции). Ему, как музыканту с очень большим преподавательским и исполнительским стажем, человеку с глубоким креативным мышлением, поручили создать консерваторию при Средиземноморском университете. Услышав мое выступление, Санса предложил мне работать в Анталийской консерватории. Я переехал в Турцию в мае 2005-го, но свой первый концерт в Средиземноморском университете я дал еще за два года до этого. С тех пор регулярно даю концерты в концертном зале этого университета. У меня много лауреатов международных конкурсов, причем с самого первого года моей работы там. - Тема вашей диссертации напрямую связана с вашей работой за рубежом. Как удавалось сочетать столь широкую преподавательскую и концертную деятельность с научными исследованиями? - Тему диссертации «Деятельность представителей азербайджанской фортепианной школы за рубежом» мне предложил осветить профессор Бадалбейли, потому что деятельность многих наших музыкантов за рубежом не освещается должным образом. Я имею в виду в научном плане, не только в СМИ, ведь это тоже является сферой, требующей научного подхода и осмысления.- Вы являетесь членом жюри международного конкурса PERA-PIANO. Какие особенности присущи этому конкурсу, в отличие от других?- Как член жюри одного из международных конкурсов в Стамбуле, скажу, что на конкурсе PERA каждый член жюри обязан дать сольный концерт в рамках этого конкурса. Мне лично это дает колоссальную подпитку, ведь все же мой приоритет - исполнительство. На примере своих учеников удается представлять педагогический уровень. Сольным же выступлением каждый член жюри демонстрирует свой исполнительский потенциал, с которым знакомятся как члены жюри, так и участники. На конкурсе зарождаются новые творческие связи, нас приглашают куда-то или мы приглашаем кого-то к себе. В нынешнем году этот конкурс был десятым. Очень приятно, что уже третий год подряд на этом конкурсе первые премии завоевывают наши ребята, азербайджанцы. В этом году ученик профессора О.Абаскулиева безоговорочно получил первую премию в старшей группе. В этом году помимо судейства на двух международных конкурсах, выпуска и поступления учеников мне удалось свозить на международный конкурс учеников моих коллег, дать шесть концертов в Анталье, Адане и Стамбуле. Хотел бы с большим уважением выделить великолепного музыканта Теймура Гейчаева, который всегда откликается на мои предложения, мы с огромным удовольствием сотрудничаем. Я очень благодарен Теймуру Гейчаеву, так как это один из не многих дирижеров, которые реально откликаются и делом доказывают свой интерес к совместному творчеству.

- Насколько широко исполняется азербайджанская профессиональная музыка в братской Турции, играют ли ее ваши студенты? - Вся азербайджанская академическая музыка, начиная с Узеира Гаджибейли, охватывает ХХ и ХХI века наряду с остальными композиторами всех времен и народов. Благодаря этому нам в Турции удается пропагандировать азербайджанскую музыку. Спектр сочинений Гара Гараева настолько обширен, что он охватывает все периоды обучения, начиная со школы и кончая консерваторией. То же самое и Фикрет Амиров, - богатейший фортепианный репертуар, Муса Мирзоев, Джевдет Гаджиев и другие. Наша музыка пользуется огромной популярностью и любовью в Турции. Азербайджан вызывает в братской Турции большой интерес, уровень нашего образования вызывает неподдельное уважение.

Афет ИСЛАМ