Oyan!
Совместный проект Франгиз
Ализаде и Алирзы Сашар Зарифа
ПРОЕКТ
В Торонто состоялись премьерные показы сценического представления «Oyan!», основанного на музыке одноименного сочинения народной артистки Азербайджана Франгиз Ализаде с участием руководителя канадского Театра танца Алирзы Сашар Зарифа, а также молодых исполнителей из Азербайджана - ханенде Миралама Мираламова и кяманчиста Эльнура Микаилова. Концерты были организованы руководством Музея Ага Хана (Aga Khan Museum) и Посольства Азербайджана в Канаде.
Об этом неординарном проекте я была заранее подробно проинформирована из первоисточника. Но интерпретировать для печати отказалась сознательно: вместе с его участниками в Канаду из Баку выехала Натаван Мустафаева - талантливый музыкант и автор интереснейших книг о достойных деятелях национальной культуры. И как мне было не воспользоваться блеснувшим лучиком надежды на то, что рассказ об этом событии услышу из ее уст... Пусть чуточку позже, зато…
Тонкий, эрудированный человек, которому само небо поручило чувствовать и жить в особом измерении, она с пиететом рассказывает другим то, о чем невозможно молчать и что распознаваемое ею навсегда остается в памяти души тех, кто знакомился с неординарными проявлениями недюжинных талантов с ее подачи. При том, что рассказывать о музыке и танце словами берется редкий смельчак, тогда как остальные вскользь (и практически справедливо) бросают, что такое нужно видеть и слышать… если не обладаешь таким уникальным, как у нее, даром трепетно боготворить небожителей.
Эмоциональный рассказ Натаван о том, как проходили концерты нашего проекта в Aga Khan Museum в Торонто, никто бы не осмелился назвать интервью уже потому, что и ее саму воспринимаешь участницей того праздника. Участницей, с которой почти все начиналось. Как и этот в меру эмоциональный рассказ, не нуждавшийся в наводящих вопросах корреспондента.
Героем сегодняшнего праздника предстояло стать Алирзе Сашар Зарифу, канадскому танцору, благодаря энтузиазму которого во многом состоялся проект. Известный в мире хореограф, обладатель многих премий и званий - назову лишь две: Танцор Канады 2004 года и Премия королевы Елизаветы II 2012-го. Основатель и художественный директор Канадской академии азербайджанского танца «Джошгун», а также Театра танца «Сашар Зариф», выступавший в 29 странах.
…Сегодня наш день. Я вхожу в зал, где собирается публика. Это, оказывается, очень приятно и странно видеть мне - непосредственному свидетелю и участнику, ведь начиналось все с моего предложения ему - сделать спектакль на основе музыки такого композитора, как Франгиз Ализаде, когда это казалось невероятным. Помню, как загорелся он, как скрупулезно отбирался музыкальный материал… Было это почти 10 лет назад. Вон сколько времени прошло с тех пор, как он вознамерился предложить ей свою трактовку, когда просто пришла мысль. Но это давно. А сейчас…
- Franghiz Alizadeh! - объявили на сцене. - Music for piano…
Ее встретили аплодисментами, какими не всех провожают. Знают ее, музыку знают, и имя, конечно, на слуху. Я смотрела на нее, уверенную за инструментом, и поражалась пианистической форме. Много ли композиторов могут вот так подняться на сцену и… А ведь в пальцах у нее не только собственная фортепианная музыка, но и сложнейшие сочинения композиторов современности.
Рояль звучал божественно. И лирика, задушенная пещерой, время от времени прорывалась зеленым ростком в надежде быть услышанной… Услышали. Одарив щедрыми аплодисментами…
А потом был фильм о проекте (автор ленты - режиссер Эльчин Мусаоглу) - о совместной работе, репетициях - в Баку. О его выборе.
А потом - «Oyan!». Встань, проснись, пробудись, очнись, родись, возродись… Так много смыслов в коротеньком «Oyan!».
…Во мгле сцены золотится гавал, выдающий наличие здесь кого-то. Алирза просыпается… Исподвольно так… Сны, не отпускающие его, - сладостно-тягостный плен их объятий… Будимый виолончелью, ее вердиктным зовом… А вот и кяманча. Она предваряет каждое его движение, радуя унисоном душ. Он заспанно озирается, вглядываясь в глаза пришедших, пытаясь донести то, чего не донесешь. Вот бредет с завязанными глазами - неведомо куда.
Утро - как старт жизни. Рождение - как бросок в день. Бросок в мир с его жестокими подчас истинами… «Oyan!» же означает Солнце. То самое, что умирает каждую ночь, чтобы проснуться и - пробудить! Потому что за черным всегда приходит светлое…
Так просыпалась его мечта. Давнишняя. К которой шел долго. Прочтение музыки Ф.Ализаде достаточно проблематично для него - первый опыт в некотором смысле. Предыдущие его работы были иного свойства.
Звонки ей, поначалу робкие, - из Торонто (и всех других городов мира) в Баку становились все настойчивее. Но это под конец, а тогда…
Обстоятельства жизни, как правило, чаще чинящие препятствия, нежели благоволящие, непомерная занятость обоих - достаточно сказать, что Франгиз Ализаде сочиняет музыку, которую исполняют лучшие солисты и коллективы мира, постоянные разъезды - на премьеры собственных произведений, инструментальных, сценических, а еще председательство в Союзе композиторов Азербайджана…
Да и он, непоседливый, со своим «полудервишеским» образом жизни и сумасшедшей загруженностью. Ну и, конечно, сомнения: смогу ли, оправдаю ли?
Первый же телефонный разговор поверг ее в шок:
- Сколько тебе нужно музыки?
- Минут на 50.
- Сколько? Ты будешь танцевать 50 минут - один?! С Алимом Гасымовым мой проект длился 55 минут…
Сомневалась и я. Реализация проекта, усугубляемая расстояниями, отсутствие конкретного замысла и сюжета… когда предстояло выдать концептуально стройный номер, соответствуя музыкальному материалу.
Алирза, однако, проявлял упрямство.
«Люблю непредсказуемость… Собственно, она и есть - жизнь. В этой связи вопрос о планах отпадает сам собой. Какие еще планы… Мне больше нравится мечта. Итак, первый шаг сделан - и вот уже он у себя на родине… в далеком Азербайджане.
Я не оговорилась, Алирза - уроженец Баку, из Ичери шехер он, крепостной наш, что называется. Что еще раз наводит на мысль об уникальности земли этой, продолжающей поставлять незаурядности. И это при том, что уехал он в 6-летнем возрасте…
Танцор широкого профиля, выступающий на многочисленных всемирных фестивалях с номерами, самолично поставленными. Неординарно работающий, умеющий водружать перед собой сверхзадачи. Однако все мною виданное и слыханное в его творчестве на сей раз отличалось от задачи нынешней. Нет, я нисколько не сомневалась в его возможностях - интеллектуальных, пластических, эмоциональных и каких угодно еще. Вкус, наконец, с темпераментом тоже нельзя сбрасывать со счетов, а ему их не занимать. Уже не говоря об умении полностью отдаваться работе! Но, так или иначе, с классикой, точнее с современной музыкой классического направления он сталкивался впервые.
Что касается Франгиз ханым, неправильно было бы сказать, что для нее подобного рода начинание в новость, - на ее музыку танцевали многие, в том числе и знаменитые. Например, на «Кроссинг-2» в Берлине, Штадтграница, был поставлен балет, а на Бродвее - Song of Azerbaijan шел три сезона подряд. И, тем не менее, монохореографический соло-проект, так называемый театр одного танцора был для нее внове. Да и потом, каждый проект всегда открытие тебя - кем-то, а если повезет, то и себя - в себе! Как это случилось с нынешним, канадским. Где «труппа» была представлена одним Алирзой. Тем, кто жестом выразит состояние души - души музыки… Счастье это - идти на поводу у естества.
Вот он - вкушает радости бренного мира, растворяясь в секундах блаженства. Говорящие руки, выражающие сгусток сокровенных чувств и мыслей, множество символов и сюжетов в пальцевой пантомиме и движении рук… Взаимопроникаемость явленного и сокрытого.
Создать ОТКРОВЕНИЕ - дело непростое.
Я смотрела на него в мертвой тишине внимательного зала и вспоминала, как непросто было поначалу - у каждого из них до этого было свое небо, собственный образ жизни и ритм существования. Хотя последний скорее совпадал, нежели… Оба любят перемещения, буквально живут в самолете, оба жарки до работы. А еще - оба не выносят тех, у кого совесть под каблуком.
Да, на старте не сильно ладилось, он был безумно органичен в «своей» среде и каким-то «заплаточным» - в ее. Да и стиль мышления у них различен. У нее - концептуально глобальный, с ясным видением задачи, у него - «экспромтно-наитийный», что ли, когда импульс рождается по ходу дела. Эти и другие тревоги во мне, не скрою, предшествовали началу их работы.
Но было и объединяющее - редкостный азарт в творчестве и неумение жить вне него. Что еще их роднит? Отсутствие стереотипного мышления и свободное волеизъявление в творчестве - сама непредсказуемость. У обоих своя непростая история за плечами - ухабистая такая. Временами горькая. Человека человеком делают неудачи, неблаговолящие обстоятельства - есть, есть там прямая пропорция. И это еще один момент их совпадения. Оба натерпелись - каждый по-своему. Если и преувеличила, то не сильно - оба прошли свой ад под названием «непонимание».
Все так, но… Франгиз, Алирза. Разные они, по стилю работы разные.
Вспоминаю, как в процессе он предлагал одно, она - кардинально иное, я же, мучительно отвергая внутри себя и то и другое, но, не в силах предложить третье, выжидала, чем закончится эта затея.
Им, танцору и композитору, предстояло сообща открыть этот мир - мир разноклиматической культуры. О том, что постижение музыки, ее освоение было радостно влекущим. Поиск композиции или нескольких… Он искал музыку, максимально совпадающую с его душевным строем - только так можно заставить зрителя прочувствовать всю ауру концерта, раствориться в действе.
«Oyan!» - именно он предложил это произведение, переслушав массу ее музыки, и, собственно, не промахнулся. Правда, не знал он тогда, что… свой «Oyan!» Франгиз посвятила самому Мстиславу Леопольдовичу.
Маэстро Ростропович, уроженец Баку, осведомленный о ее виолончельных сочинениях, в частности о «Дервише», звучавшем в рамках проекта «Шелковый путь», решил познакомиться с ней. Позже Ростропович заказал Франгиз Ализаде произведение на международный виолончельный конкурс своего имени. Так появилось на свет «Oyan!», «облигатное», то есть обязательное для каждого из 120 претендентов на статус лауреата конкурса произведение, когда каждому предстоит показать умение по-своему «прочитывать» новый, нигде не звучавший материал-опус.
В одну из наших встреч Ростропович говорил мне, что «такое произошло единственный раз: когда я прослушал композицию более ста раз и она мне не надоела». Добавлю, что в тот конкурсный год это произведение с интересом исполнили многие виолончелисты. В дальнейшем их сотрудничество расширялось - маэстро дирижировал произведениями Ализаде, готовил с ней совместные проекты.
Но ведь Алирза не знал обо всем этом.
…Глядя на него в статике, на его тело, исполненное молчания, трудно себе представить то, что предстанет твоему взору чуть позже. Это как зерно, в котором скрыты импульсы жизни.
Так ночь таит тишину, устремленную в рассвет. Так он - гонимый из одного наваждения к другому - из сна в явь, из яви - в сон… А музыканты - они поддерживали его в этих нереально-реальных устремлениях.
Смотрю на Алирзу, слушаю Миралама…
Жест… голос… Что из них есть язык души? Что ближе к ней по своему естеству?
Он вздрагивал, словно пугаясь своей тени… Путешествия во времени и… Нет-нет, пространство было все тем же...
Проект многофакторный. Не только с точки зрения профессиональной специфики, а уже по самой идее. Восток, Запад… Их непростое подчас взаимодействие. Стыковки - бесшовные такие, как поиск внутренней органики. В работе он максималист. Впрочем, как и по жизни. Все или ничего. Половинчатый результат по нему - всегда нулевой. И в этом смысле они совпали с ней максимально. Что до смыслов других…
Франгиз Ализаде: «В таких спектаклях очень важна драматургия - должна быть линия, которая поведет… точка золотого сечения должна прийтись на третью часть - и в мугаме это так, и в сонатном аллегро… Да и в физиологии человека, его жизни… Это самый работающий вариант Ahata work - зрителя нужно вести за руку в продуманно концептуальном направлении, иначе - набор хаотических приемов. У него должна быть алеаторика ограниченного действия. Свобода предполагается, но в сегментах выстроенной формы».
Алирзе это не очень подходило. Он из тех, кто разгорается по ходу дела и работает без заранее спланированного сценария. Точки их соприкосновения обретались на глазах. Щедрость душевная, та, что проецируется в плоскость творческую. Непременно проецируется.
В танце он улыбается прихлынувшим воспоминаниям. Воспоминаниям детства - сладостным таким, мучительно-недосягаемым…
Поет Алирза со сцены, будто рисует мое детство. Музыка как паутинка. Паутинка в лучах солнца… Золотая такая… Плен, в котором хочется остаться навечно.
Yar bizə qonaq gələcək, balam,
Bilmirəm nə vaxt gələcək, gülüm,
Söz verib, sabah gələcək...
Как свет в окошке древней Крепости, свет золотого «Сегяха»…
«Мугам как кристалл: он глубок, чист и целен», - вспомнились слова Ф.Ализаде.
«Söz verib, sabah gələcək»… И я, завороженно вслушиваясь в эти нехитрые слова, ловлю себя на мысли, что, наверное, так пела моя бабушка. А до нее - моя прабабушка, и так далее, уходя вглубь столетий. Нестерпимо хочется поймать ту нить, окунуться в купель беззаботности и тепла. Я почти вижу ее, нить, но она в последний момент всегда куда-то ускользает...
Он поет - как вздыхает… Вздох ностальгический - по той далекой сказке. Одной из тех, что рассказывала нэнэ…
…Такого рода проекты требуют очень многого. И в первую очередь - энергетического совпадения. Ее, Франгиз, наводки, проясняющие композиторские резоны изнутри, несомненно, благотворно подействовали на него - уже на следующей репетиции, что называется, зажглось! И промежуточная цель была достигнута: непрестанная череда меняющихся состояний.
Тело, опускающееся наземь, и голос, взмывающий ввысь. Интригующий синхрон! Как же это сложно!
Пока он шаманил по сцене, подумалось о Франгиз.
«Oyan!»… Азербайджанская душа то и дело прорывалась сквозь частокол постмодернизма, с его рациональной аналитикой и логикой, не терпящей компромиссов. Ее музыка какая-то атмосферная: время и пространство, личность и Вселенная, душа и тело, человек и природа, Божественное и сатанинское… Слушаешь ее, и мир перестает быть заповедным. Мой мир в себе и вокруг. «Oyan!» как прима-тема, ключевой фактор. Безусловно, ключевой. К чему «мой»? А к тому, что рвать горизонты мало кому дано. Баладжарский шлагбаум не всем дано пересечь, это правда. Как правда и то, что звезды местными не бывают. А Франгиз…
Незыблемость какая-то есть в ней - кремниевая. Мало кто остался с горящим взором и устремленностью в творческое будущее. Мало таких, почти нет. Азербайджанская пословица «Kimin əvvəli, kimin axırı» работает безотказно во всех смыслах, в том числе и духовном. Людям свойственно меняться под гнетом обстоятельств, не всегда удач, да и просто гнетом прожитого. С ней, Ализаде, это ни в коей мере несоотносимо. Продолжать оставаться в режиме - в тонусе композиторско-исполнительском - непросто. Независимо от места проживания - в Стамбуле, Баку или Берлине - она держит свою манеру жизни, свою пульсацию. А режим чиновника, который диктует-таки свои лимиты? Диктует, но не ей. Все тот же ритм, все то же покорение слушательской аудитории, без премьерного визга и целенаправленного самопиара (или - контрпиара: расхваливать себя, огаживая других, - примета дня, яростная примета).
На интервью к ней всегда нужно напрашиваться, и не отнюдь по причине корифейского снобизма: «Не знаю, возможно ли - завтра уезжаю в Рим… Женеву… Париж… Сиэтл… Люцерн, Цюрих, Берн… Антверпен, Эдинбург, Атланту, Аугсбург, Саарбрюккен, Милуоки…». По ее маршрутам можно изучать состояние духовности мира - своего рода культурный индикатор. Постановки на ее музыку идут одна за другой по всему миру - подчас без ее ведома и участия (11 таких насчитала за последние месяцы). Да, она из тех, кто диктует свои условия, свое видение, свои принципы - творческие, точнее личностные. Свой тип эмоциональности, наконец. Она каждый свой день начинает с чистого листа.
И это - будучи «Артистом мира UNESCO».
Бесконечно интересно было наблюдать за ней - изо дня в день. Ироничной, прямой, не умеющей фальшивить. После нее нет ощущения выжженного поля. Даже когда не в духе. С неизбывным юмором (иногда черным) - да, но никогда не притворяясь.
Вот такая она - вне игры. А ипостасей в те концертные вечера у нее было много. Автор музыки - базовой, исполнитель и даже ведущий - местами, ну и переводчик - временами…
Ну что еще добавишь к подробнейшему рассказу о неординарном проекте, делающем честь его участникам да и народу, в котором только и могут рождаться такие самородки, как люди, сотворившие такой праздник.
И какими вопросами еще можно вызвать к жизни ответы такого собеседника, как Натаван Фаиг гызы Мустафаева, достойная дочь своего отца - талантливейшего из журналистов, если большую часть интереснейшего ее и музыковедческого, и поистине поэтического рассказа об уникальном детище наших соотечественников здесь не удалось уместить?
Спасибо, Натаван ханым. За душевное отношение ко всему, что достойно любви и восхищения, за вселенское знание о том, что делает мир лучше… или не делает…
Галина МИКЕЛАДЗЕ
Каспiй.-2015. - 28 ноября.- С. 12-13.