Cмелый новатор

Тарлан Сеидов: Точка - это конец всему, а я надеюсь на «продолжение следует…»

Еще Конфуций говорил: «Кто постигает новое, лелея старое, тот может быть учителем...». Ценность приведенной мысли заключается в идее бесконечности познания, в необходимости свежего взгляда, новых решений, которые позволят в привычные, казалось бы, ситуации вносить нечто новое, оригинальное, созвучное времени. Такая преамбула не случайна, так как речь пойдет о заслуженном деятеле искусств Азербайджана, докторе искусствоведения, профессоре кафедры «Специальное фортепиано» БМА имени Узеира Гаджибейли Тарлане Мир Ашраф оглу Сеидове, которого с полным правом можно назвать смелым новатором.

На протяжении 35 лет Тарлан муаллим является бессменным руководителем Средней специальной музыкальной школы-студии и Детского оперного театра Бакинской музыкальной академии имени Узеира Гаджибейли, которые были созданы по его же инициативе и при непосредственном участии. С именем этого музыканта-ученого связано и новое отношение к исполнительскому искусству - многовекторная деятельность профессора Сеидова заслуженно отмечена дипломом «За заслуги в развитии культуры и искусства» Совета межпарламентской ассамблеи СНГ.

Школа-студия и детский театр

«Собственно, все началось еще 35 лет назад, когда у меня возникла идея создать при консерватории школу-студию - своеобразную базу для прохождения студентами педагогической практики, - рассказывает Тарлан муаллим. - Изначально основной акцент делался на комплексном обучении, способствующем максимальному раскрытию творческого потенциала детей. Среди множества форм такого подхода к образовательному процессу одной из наиболее действенных, в чем мы смогли убедиться на практике, является детский театр. Соприкосновение с хорошей театральной музыкой, с синтетическим оперным искусством, развивающим художественный вкус, вырабатывающим у детей привычку к сцене, когда происходит преодоление страха перед зрителями и предстоящим выступлением, - все это оказывает благотворное влияние на формирование мышления творческой молодежи.

История нашего театра тесно связана с замечательными режиссерами - Улдуз Алиевой, Гюльджахан Гюльахмедовой-Мартыновой, балетмейстером-постановщиком Рашидом Ахмедовым. Мы поставили более 30 детских опер, и все они прошли с громким успехом - уверен, все, что делается для детей и во имя детей, должно соответствовать по возможности самой высокой планке. При таком условии начинает активно действовать «цепная реакция»: одно начинание открывает возможность для другого. Так было и в нашем случае. Учащиеся школы настолько вовлеклись в творческий процесс, что постепенно начали проявлять собственную инициативу: подготовили рисунки-иллюстрации на тему оперы Ширвани Чалаева «Маугли», которые были представлены на Республиканской выставке детского художественного творчества.

Накопленный постановочный опыт позволил сделать следующий серьезный шаг - осуществить музыкальные спектакли на основе учебной программы школы-студии: «Урок сольфеджио», «Изучаем и исполняем азербайджанские лады по научной системе Узеира Гаджибейли». А успешный показ силами нашего театра оперы «Искендер и чобан» Солтана Гаджибекова подсказал идею издания клавира этого произведения, который уже подготовлен к печати. Такая цепь событий доказывает, что приобщение детей к искусству стимулирует развитие, если можно так сказать, смежных творческих навыков, способствующих гармоничному воспитанию подрастающего поколения».

Конференция нового жанра

«Через три года после создания школы-студии я предложил провести первую научно-исполнительскую конференцию. Эта идея была поддержана нашими замечательными музыкантами - Зохрабом Адыгезалзаде, Рафиком Гулиевым, Эльмирой Алиевой, Лютфияром Имановым, Намиком Султановым, Серверем Ганиевым, Юрием Абдуллаевым, Васифом Гасановым и другими. Они вместе со мной и стали первыми участниками объявленной конференции, в ходе которой исполнители не только играли, но и рассказывали о произведениях, вынесенных ими на сцену. Слово профессионалов заставило многое пересмотреть и даже кое-что переосмыслить. Эти конференции со временем завоевали статус «традиционных», к тому же параллельно начали проводиться и научно-исполнительские конкурсы студентов всех исполнительских факультетов. Для меня - и как исполнителя, и как педагога - соединение практики с теорией было однозначно. Результат такой позиции - моя докторская диссертация на тему «Азербайджанская фортепианная культура ХХ века: педагогика, исполнительство и композиторское творчество». Сегодня уникальный проект профессора Сеидова продолжает работать уже на международном уровне: в мае текущего года в Московской консерватории была проведена Международная научно-исполнительская конференция, в которой приняли участие музыканты из России, Украины, Японии, Азербайджана, Турции, Туркменистана. Признавая заслуги автора идеи таких «синтетических» конференций, московская сторона возложила на Тарлана Ашрафовича почетную миссию председателя президиума этого знакового творческого мероприятия. Более того, МИД России, а также президент Фонда поддержки российской национальной культуры имени П.И.Чайковского Дмитрий Галихин и руководитель межпарламентской группы дружбы Россия - Азербайджан, депутат Госдумы России Дмитрий Савельев поддержали идею продвижения проекта азербайджанского музыканта-ученого в ряде европейских стран.

Майор Бреннер

«Оглядываясь в прошлое, понимаю, что судьба проявила ко мне особую благосклонность, предоставив возможность учиться в качестве студента, а также пройти ассистентуру-стажировку в классе знаменитого педагога, профессора Майора Рафаиловича Бреннера, - вспоминает Тарлан муаллим. - Совершенно искренне, должностью ассистента Бреннера я горжусь куда больше, чем званием профессора. Представьте, в тот период в классе моего педагога учились такие талантливые пианисты, как Фархад Бадалбейли, Валида Расулова, Джахангир Гараев, Васиф Гасанов. Бреннер часто поручал мне аккомпанировать его студентам, а это - огромная ответственность. Майор Рафаилович обладал крепким характером, ему с легкостью удавалось приучить своих учеников к дисциплине. Со своими студентами он здоровался за руку, но как-то раз проигнорировал меня. Заметив мое недоумение, коротко пояснил: «Нельзя опаздывать!». А я точно помню, что пришел в тот день на одну минуту раньше, но, ничего не доказывая и не оправдываясь, принял замечание своего кумира к сведению. Порой казалось, что Бреннер хочет испытать меня на прочность. К примеру, дал мне однажды ответственное поручение - в рамках одного классного концертного вечера аккомпанировать подряд четыре фортепианных концерта: Шумана, Равеля и два - Листа. Майор Рафаилович и сам выдерживал подобные нагрузки, и своих ассистентов закалял такими нелегкими, мягко говоря, заданиями.Все мы, его студенты, были едины во мнении: Бреннер старается сделать все для того, чтобы мы боялись его больше сцены. В то же время этот умудренный опытом и жизнью человек как никто другой радовался успехам своих учеников: в такие моменты его лицо светилось счастьем, выражением особой детской непосредственности.Майор Рафаилович был педагогом от Бога. Выпускные экзамены его класса превращались в большие концертные события, на которые собиралась вся профессура консерватории, не говоря уже о педагогах и студентах со всех факультетов. Бреннер был блестящим, тонко чувствующим музыкантом. Я хорошо помню один из последних концертов, в котором он аккомпанировал Третий концерт Бетховена, Второй концерт Сен-Санса и два - Шопена. Его исполнение без преувеличения оценивалось как высокое искусство. За годы общения с Майором Рафаиловичем я крепко усвоил: сюсюканье с учениками недопустимо. Вот вы спрашиваете, диктатор ли я? По отношению к самому себе - да. Здесь - никаких компромиссов. Но, позвольте, возможно ли руководить научно-экспериментальной школой-студией, пустив все на самотек? А у меня к тому же в основном женский коллектив, а это значит - плюс их дети, мужья, готовка и т.д. Признаюсь, я строг. Но диктатор ли?.. Как некогда и мой педагог, бываю бесконечно счастлив от успеха своих учеников. Видеть добрые плоды своего труда - для меня огромный стимул. Но я неумолим в оценках: «5» (по пятибалльной шкале) - святая оценка, ее могут получить только те, кто своим трудом и способностями завоевывает право выступать на концертной сцене».

О семье

«Я родился в семье врачей. Моя мама, Марьям ханым, была хирургом, отец - эпидемиологом. По стопам родителей пошел мой старший брат Санан, избрав для себя специальность врача-стоматолога. А сегодня уже третье поколение семьи Сеидовых - мой сын Теймур - с той же отдачей работает во благо здоровья людей. Став программистом, «проигнорировал» профессиональный путь родителей (моя безвременно ушедшая супруга была ученым-историком) и младший - Мурад. Но подрастают два внука и внучка, кто знает…

Конечно же, на мое формирование огромное влияние оказала среда, в которой я рос. Однозначно, если родители решили отвести своего ребенка в музыкальную школу, то они должны сами любить и быть преданными этому искусству. Мама как-то призналась, что свою мечту стать музыкантом реализовала во мне. Она очень деликатно, никого не напрягая, всячески старалась создавать мне все условия для плодотворных занятий. Так, с нами по соседству жила семья Калантар, у которых стоял рояль Bechstein. И пока хозяева были на работе, по просьбе мамы я занимался на этом сказочно-великолепном инструменте».

Общение. Джевдет Гаджиев

«Моя семья, учеба у замечательных педагогов, общение на профессиональном уровне - все это воспринимаю как единую линию на пути к профессии. В этой череде жизненного калейдоскопа память сохранила незабываемые моменты встреч и общения с легендарными личностями. Мне было 16, когда в 1959 году мы с мамой отдыхали на бывшей багировской даче на Гейгеле. В тот год здесь собралось много знаменитостей: композитор Джевдет Гаджиев и его супруга, блистательная танцовщица Амина Дильбази, режиссер Мехти Мамедов, композиторы Назим Аливердибеков, Рамиз Мустафаев, Азер Рзаев со своими семьями и другие.

На втором этаже, в фойе, у стены, прилегающей к комнате Джевдета Исмайловича, стояло пианино. Мама обратилась к администрации Дома отдыха с просьбой разрешить мне заниматься на этом инструменте. Получив согласие, она детально продумала расписание, чтобы мои занятия не помешали отдыхающим. В один из дней я забыл на пюпитре бетховенские сонаты, а когда вернулся, их уже не было. Честно говоря, обрадовался очень! Но счастье было недолгим: ноты, как выяснилось, взял Джевдет Исмайлович, чтобы в очередной раз соприкоснуться с миром идей и образов гениального композитора.

Джевдет Гаджиев очень бережно относился к людям. В этом неоспоримом факте я смог убедиться лично. На весь Дом отдыха была одна-единственная лодка, в которой как-то я оказался вместе с Джевдетом Исмайловичем и Аминой ханым. Джевдет муаллим начал грести. Вижу, ему тяжело - предложил передать мне весла. «Ты молодой, тебе нельзя», - услышал я в ответ. «Мне холодно, могу заболеть», - схитрил я, но прозвучало, видимо, убедительно, так как он дал мне одно весло, и мы дружно начали грести».

Присутствие Джевдета Исмайловича в своей жизни я ощущал в период учебы и в консерватории (он был тогда ректором этого вуза), и в аспирантуре, в которой (по его рекомендации) я обучался по двум специальностям: в Москве - как пианист, а в Баку - как музыковед».

Уроки. Гара Гараев

«Они были незабываемыми, и, к счастью, на эти уроки допускались все желающие. Помнится, на одном из занятий, прослушав своего ученика, Гара Абульфазович произнес фразу, ставшую крылатой: «Надо уметь не только сочинять музыку, но иногда пользоваться и ножницами». Затем он указал своему студенту на отрывок произведения, который посоветовал сократить. С гараевской купюрой сочинение зазвучало совершено по-иному.

Гара Абульфазович был непререкаемым авторитетом. Когда я работал над исследованием фортепианных произведений современных азербайджанских композиторов, порой обращался к нему за советом и всегда получал исчерпывающие рекомендации.

С гордостью могу сказать, что спас от небытия Трехголосную фугу (1939 года) Гара Гараева, рукопись которой (рыхлые странички с карандашной записью) он дал мне в 60-х годах. Я, к счастью, переписал тогда сочинение, а спустя годы выяснилось, что моя копия - единственно сохранившийся экземпляр этой фуги. Аналогичная ситуация произошла и с фортепианной Сонатой Джахангира Гараева - безвременно ушедшего талантливого пианиста и композитора. Эти два произведения мне удалось издать по сохранившимся в моем личном архиве копиям утерянных рукописей. Было особо приятно и радостно, что на проведенной в рамках VII Габалинского фестиваля презентации нотного издания Сонаты это сочинение Джахангира Гараева (как ранее и Фуга Г.Гараева) прозвучало в исполнении моего талантливого ученика Фагана Гасанлы.

С годами творчество Гара Абульфазовича все больше входит в мою жизнь: на базе школы-студии с успехом проведены Международный и Республиканские научно-исполнительские конкурсы имени Гара Гараева. Одно из обязательных условий для участников - исполнение сложнейших фуг великого Мастера и их художественно-аналитический разбор.

С целью более широкой пропаганды творчества нашего классика я счел необходимым разместить на конкурсном сайте все изданные ноты произведений Гара Гараева, а также выдержки из литературы, касающиеся его фортепианных опусов».

Просветитель. Пропагандист. Педагог

«Приходит время, когда уже не стесняешься говорить о том, что сделано и какую пользу ты принес. Мне удалось написать и издать немало книг, воспитать более ста хороших специалистов, которые профессионально востребованы на широком географическом пространстве. Многие идеи, разработанные и осуществленные под моим руководством, оказались не только жизнеспособными, но были восприняты и за пределами нашей страны.

Воспитание грамотной, широко образованной молодежи, пропаганда национальной музыкальной культуры - решение этих глобальных задач стало делом моей жизни. Правильность избранной линии подтверждается многими фактами: школа-студия, задуманная первоначально как полигон для педпрактики, со временем превратилась в экспериментально-творческую лабораторию БМА с новой комплексной формой обучения. Сегодня мы можем говорить и о важных достижениях нашего учебного заведения в области возрождения и активизации генной национально-музыкальной памяти. Этот процесс, разработанный педагогами школы-студии в соответствии с научным трудом Узеира Гаджибейли «Основы азербайджанской народной музыки», связан в частности с освоением учащимися национальных ладов».

Послесловие

«Рассказываю сейчас обо всем этом, делюсь своими мыслями, и как-то вдруг пришло понимание: жизненный оптимизм, заложенный во мне, видимо, на генетическом уровне, позволяет с надеждой смотреть в будущее. Возраст открывает в человеке новые грани понимания, подталкивает к бережному отношению ко времени. Человеческая жизнь, к великому сожалению, имеет свои границы - надо многое успеть. Знаете, что страшно? Уйти в небытие. Боюсь и не хочу, чтобы мой след простыл - слишком много отдано души и сил!

Мне как-то задали вопрос: «С вашим именем связано так много удачно реализованных смелых идей, чего еще вы хотите от жизни?». Я задумался и улыбнулся (а может, усмехнулся?). Если бы этот человек мог хотя бы предположить, сколько еще планов и идей у меня в запасе, то вряд ли спросил об этом. Точка - это конец всему, а я надеюсь на «продолжение следует…».

Рая АББАСОВА

Каспiй.- 2015.- 5 сентября.- С.- 13