Миссия выполнена

Вели Ахундов: Я хотел освободить людей от страха

ПАМЯТЬ

Согласно распоряжению Президента Азербайджана Ильхама Алиева от 15 января 2016 года, в эти дни в стране широко отмечается 100-летний юбилей видного ученого, известного общественно-политического деятеля, академика Вели Юсуф оглу Ахундова. Газета «Каспiй» предлагает вниманию читателей интервью с дочерью Вели Ахундова - Нигяр Ахундовой, которая рассказывает о малоизвестных широкой публике фактах жизни своего именитого отца, отдельных вехах его жизненного пути.

- Нигяр ханым, на формирование личности в немалой степени влияют родители. Ваш отец родился, казалось бы, в простой, небогатой семье, без тех возможностей для образования, какие имеют многие нынешние семьи, а сформировался как незаурядная, разносторонняя личность, лидер народа. Мне интересно, рассказывал ли он вам об истоках, о своих родителях?

- Действительно, он родился, на первый взгляд, в простой семье: отец был железнодорожным рабочим, мать - домохозяйкой. В свое время она окончила духовную школу, была грамотной женщиной, читала Коран. Дед Вели Ахундова - Фатулла и прадед Насрулла были духовными людьми, ахундами, и это передавалось из поколения в поколение по наследству. Скорее всего, и отцу Вели Ахундова - Юсифу предстояло продолжить эту семейную традицию, если бы не настали иные времена.

Когда установилась советская власть, пришлось искать другие способы для того, чтобы прокормить семью. Предки Ахундовых были выходцами из Южного Азербайджана, из города Хой. Ахунд Фатулла закончил духовную семинарию и был для своего времени очень просвещенным человеком. Он приехал в Баку по назначению, где работал в одной из мечетей Ичери шехер. Поскольку он был очень грамотным человеком, то, как это обычно бывает с такими людьми, не ужился с окружением, где вероятно попадались, персонажи из «Hophopnamə» Мирза Алекпера Сабира. Он не хотел им что-то доказывать, воевать с ними, изобличать, поэтому, когда появилась возможность, предпочел уехать в селение Сараи и стать главой местной мечети.

Вы говорите об истоках. Отец однажды повез нас с братом в селение Сарай, чтобы показать дом, где они жили, мечеть, где служил дед, но, к сожалению, они не сохранились, были разрушены. Он очень трепетно относился к своим родителям. Мы застали бабушку и видели, как почтительно он к ней относился. Папа рано потерял отца, и, будучи старшим из детей, взял на себя функции главы семейства.

- А какой была бабушка - мать вашего отца? Может, от нее он перенял какие-то качества своей личности?

- Ее звали Зиннят. Она была очень решительной, энергичной, достаточно властной, со своим сформировавшимся мировоззрением, с сильным характером. Была намного моложе мужа, и, когда он скончался, была, по сути, молодой женщиной с четырьмя детьми. Помню, что она была очень набожной, совершала намаз. Зиннят ханым жила около Голубой мечети и постоянно посещала ее.

Помню и такую забавную деталь. Папа всегда ей помогал, а она с удовольствием тратила все свои деньги на благотворительность, на благоустройство мечети и с таким же удовольствием рассказывала об этом отцу. Папа однажды в шутку ей сказал: «Мама, ну что ты мне, коммунисту, рассказываешь, на что ты потратила мои деньги!» Она также шутя ответила: «Не волнуйся, Аллах не против коммунистов». У них были очень теплые, заботливые отношения, но она была женщина с независимым характером.

Вообще я отца отношу к тому типу людей, которые американцы называют «self made man», человек, который сотворил себя сам, и в этом смысле он был самородком. В школе блестяще учился, с малолетства был лидером. После окончания начальной школы в Сараи ему пришлось продолжить образование в фабрично-заводской школе в поселке Баладжар, потому что в Сараи средней школы не было. И ему приходилось ежедневно преодолевать по нескольку километров туда и обратно ради того, чтобы получать знания. В этом уже проявился его характер. Позже он поступил на химико-технологический факультет Индустриального техникума имени Н.Нариманова, где был секретарем комсомольской организации, потом в медицинском институте был не просто секретарем комсомольской организации, но еще и редактором газеты «За медицинские кадры» на азербайджанском и русском языках.

- Любопытно, почему он вдруг сделал резкий поворот в своей жизни и поступил в медицинский институт?

- Это связано с романтической историей. У папы действительно была большая тяга к математике, химии, физике. Эти науки давались ему достаточно легко. Он великолепно знал азербайджанскую и русскую поэзию, сам писал стихи. Это вообще отдельная, очень большая тема. Получилось так, что в техникуме он познакомился с моей мамой. Им было по 14 лет и, естественно, отношений никаких не было, но, как рассказывал папа, чувства зародились еще тогда. После четырех лет учебы, когда он узнал, что мама поступает на медицинский, сразу же подал свои документы в мединститут.

Вообще главная легенда нашей семьи - это любовь моих родителей, потому что они оба были невероятно искренними людьми. Когда папа уходил на фронт, они еще даже не были обручены, мама сказала, что будет ждать его, не зная, что впереди еще столько лет войны. И дождалась… Отец прошел всю войну оперирующим хирургом - от младшего полкового врача до начальника медсанбата и все время был на передовой. Он вошел в Берлин с передовыми частями Советской армии в самом конце апреля.

- Он вам рассказывал какие-то эпизоды из военной жизни?

- Историю о том, за что он был награжден орденом Красного Знамени. Во время боев на Кубани он оперировал совсем еще молодого бойца с неразорвавшейся миной в ноге. К нему боялись подступиться, папины коллеги предлагали ампутировать бойцу ногу. Папа тоже был молодым, как этот солдат и он сказал: «Что же мы будем калечить парнишку, попробуем обезвредить мину в ноге. «Мы в воздух взлетим!» - сказали ему. «Я буду оперировать один, если кто захочет мне помочь, я буду признателен, а если нет, то попробую сам». Отважный был мой отец, даже, я бы сказала, отчаянный.

- Это да, но главное - в его сердце, в отношении к людям: он не захотел, чтобы пусть и чужой для него человек стал инвалидом...

- Отцу вызвалась ассистировать одна медсестра и фельдшер. Операция прошла успешно. Мину саперы положили в таз, обложенный ватой, и взорвали где-то в поле.

- А ведь будучи только лишь начинающим, молодым хирургом, ваш отец проявил не только умение работать в экстремальных условиях, но и такие качества, как бесстрашие, умение идти на риск! Он потом не встречал этого парня?

- Прошло много лет, и однажды к отцу, когда он возглавлял институт, в гости приезжает однополчанин Печеневский и они вспоминают этот эпизод. Присутствовавший при этой встрече один из папиных сотрудников недолго думая написал об этом случае в «Медицинскую газету» и как раз накануне празднования 40-летия Победы его письмо было опубликовано. Через месяц в той же газете появилось другая статья под заголовком «Это была моя мама». С Байкало-Амурской магистрали писал один врач. Оказалось, что медсестрой, добровольно вызвавшейся помочь моему отцу, была его мать Елизавета Сугак. Боле того, у них дома даже сохранилась папина фотография. Эта женщина служила вместе с мужем. Оба были старше моего отца, который тогда был молодым и стеснительным, и очень опекали его. Это была фантастическая история.

За эту операцию отца наградили боевым орденом Красного Знамени. В документах на представление запечатлен такой факт: в день с поля боя были вынесены 311 бойцов и написано, что не было ни одного случая оставления раненых на поле боя.

- Одна эта строчка стоит сотен характеристик.

- Для отца участие в войне было важной страницей жизни, потому что и она сформировала его в человеческом плане, на всю жизнь оставила след. Для него очень важно было, когда он принимал кого-то на работу, знать, воевал ли человек. При приеме на работу он всегда задавал этот вопрос, который был своеобразным тестом. Он считал, что если мужчина его поколения, будучи в состоянии воевать, не воевал, то это было для него своеобразной меточкой.

- Нигяр ханым, на многих своих фотографиях ваш отец с неизменной улыбкой на лице и производит впечатление внешне мягкого человека, а как в реальности?

- Он на самом деле по натуре был мягким человеком, но при этом, в принципе - человеком железной воли, невероятной силы характера. В семью он своих рабочих проблем не приносил, не обсуждал, четко разграничивая работу и дом. Он нес на своих плечах огромный груз ответственности. Сейчас, разбирая его архив, документы той поры, старые записи, я открываю для себя, какая это была тяжелая пора, ведь на протяжении всех 60-х годов шла ожесточенная, закулисная, неизвестная широкой публике борьба за Карабах и Нахчыван. Она началась с первых же шагов отца во власти, и этот мягкий, на первый взгляд, человек проявлял несгибаемую волю, когда речь шла о принципиальных вопросах, касавшихся территориальной целостности Азербайджана.

- А в чем оно выражалось?

- На его веку сменилось три первых секретаря Центральных Комитетов Компартии Армении - Товмасян, Заробян, Кочинян - и каждый из них начинал новую борьбу за Карабах. От имени интеллигенции писались письма, были бесконечные обращения к Хрущеву, потом - к Брежневу, было желание использовать Микояна, пока он был на должности. Постоянно этот фон присутствовал. Отца приглашали в Москву, говорили: «Разберитесь на месте». Одно из обращений к Хрущеву было в преддверии 40-летия Армянской ССР. Мотивировали высокими интернациональными целями, что хорошо бы Азербайджану в преддверии юбилея их республики подарить им Карабах и Нахчыван. Но отцу удалось убедить Хрущева, хотя в условиях тоталитарного режима это было непросто, при том, что Москва занимала как бы отстраненную позицию. К чести отца, он до конца выдержал эту борьбу, у него хватило и сил, и воли, чтобы отразить все эти атаки.

- Интересно, как ему это удавалось, какие слова он находил?

- Мне тоже интересно, какие инструменты он использовал, какие слова находил, как убеждал, доказывал. Но, к сожалению, все подробности остались за кулисами. Но то, что это была борьба не на жизнь, а на смерть - совершенно очевидно.

- Наверное, на здоровье это сказалось?

- Естественно, очень сильно отразилось на здоровье, он ведь из-за этого очень рано ушел, в 53 года. Он несколько раз обращался к Брежневу с просьбой об отставке. Как-то один из моих знакомых недоверчиво сказал мне, что «с такой должности по собственному желанию и состоянию здоровья не уходят». Но дело в том, что после смерти отца я обнаружила его дневник, где он, в частности, пишет: «...Истекший год изменил течение моей жизни, вернее сказать, я сам изменил течение своей жизни - ушел с поста первого секретаря. Ушел, как сказано в решении пленума ЦК, «...Удовлетворить просьбу тов.В.Ахундова об освобождении с поста первого секретаря по собственной просьбе ввиду ухудшения состояния здоровья и в связи с избранием вице-президентом Академии наук...» Я настоял на этом решении, поскольку хотел заложить традицию...» Он пишет тут (в руках Нигяр ханум пожелтевшая от времени тетрадь в твердом переплете - Ф.Х.), что ему предложили работать в Москве или поехать послом в Бельгию, но он отказался. «Тогда было решено удовлетворить мою просьбу, поблагодарить за проделанную работу... и я единогласно был избран вице президентом АН АзССР... Своим уходом я хотел заложить традицию ухода с поста первого секретаря с почетом».

- В этом тоже его интеллигентность проявилась...

- Он не цеплялся за власть. В какой-то момент он понял, что свою миссию выполнил. Он очень сильно болел - сказались и годы войны. Однажды я его спросила: «Чего ты добился за эти годы, что хотел, а что не успел сделать?» Он не стал перечислять, какие объекты построил или что-то другое. «Я пытался хоть немножечко освободить людей от напряжения, гнетущего страха, потому что мы жили в жуткие, страшные, сталинские годы, - ответил он, - я счастлив, что мне удалось это сделать, значит, я жил не зря».

Интервью вела

Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА

Каспiй.-2016.- 2 июня.- С.11-12.