Вдохновение длиною в жизнь

90-летию Тогрула Садых-заде посвящается

ПАМЯТЬ

Холсты, кисти, краски, эскизы, картины… Каким обобщающим словом обозначить этот ряд? Художник… Живопись... Творчество… А может, просто - «жизнь»? Ведь тот, кто приходит в искусство - настоящее искусство, - остается с ним навсегда. Такая преданность дается нелегко. Она вырабатывается годами, десятилетиями неустанного труда, сопровождаемого разочарованиями и надеждами, неудачами и успехами. Такова судьба человека-творца, избравшего для себя путь сложный, но столь притягательный, манящий и завораживающий.

Для Тогрула Садых-заде приход в искусство был обусловлен множеством факторов, и прежде всего - рождением в семье талантливого писателя-просветителя Сеида Гусейна (Сеид Гусейн Мир Казым Садых-заде) и не менее талантливой поэтессы Умгюльсум ханым.

Одаренный от природы ярким литературным талантом, Сеид Гусейн окончил знаменитую Горийскую семинарию, славившуюся своим высокопрофессиональным педагогическим составом и прогрессивным учебным процессом. Вдохновленный идеей национальной независимости, в своих рассказах и статьях он ратовал за просвещение, за развитие страны в духе современных ценностей. Творческую деятельность этот талантливый писатель совмещал с работой сначала наборщика, затем - корректора, а позже - редактора одного из печатных изданий.

Немного истории

Как-то редакция газеты, где работал Сеид Гусейн, проводила конкурс на лучшее поэтическое произведение. После объявления результатов за назначенной победителю конкурса премией пришел солидный мужчина. Представившись, он с едва скрываемой гордостью уточнил: «Лучшей стала моя дочь!». Сеид Гусейн, услышав эти слова, на каком-то интуитивном уровне почувствовал, что судьба его решена. Придя домой, он во всеуслышание заявил: «Кажется, я женюсь!».

Красавица Умгюльсум была девушкой из благородной семьи. Ее отец - Молла Азиз - был просвещенным человеком и несмотря на условности времени поощрял поэтические пробы своей дочери, которой принадлежит и текст первого гимна независимой Азербайджанской Демократической Республики. Умгюльсум находилась в ближайшем родстве с основателем Азербайджанской Демократической Республики - Мамедом Эмином Расулзаде (была его двоюродной сестрой и одновременно свояченицей).

Интересный факт: Сеида Гусейна и Умгюльсум ханым познакомили в свое время Гусейн Джавид и его супруга на премьере спектакля Дж.Мамедгулузаде «Мертвецы». Свадьба откладывалась дважды: сначала из-за смерти матери невесты, а спустя год умер ближайший родственник. Наконец, в 1920 году состоялось долгожданное торжество, а через год в семье Сеида Гусейна родился первенец, которого нарекли Октаем. Вслед за ним появились еще два сына - Джигатай и Тогрул, а также дочь Гумрал.

Издержки времени

Казалось, жизнь налаживалась. Любимая жена, дети, работа, но… В 1937 году, после эмиграции Мамед Эмина Расулзаде из Азербайджана, Сеида Гусейна и его супругу арестовали как врагов народа. Талантливый писатель был осужден на 10 лет без права переписки, но без суда и следствия его расстреляли в том же году. С приходом к власти Н.С.Хрущева Сеида Гусейна посмертно реабилитировали. Со временем появились статьи, исследования, посвященные его творчеству. А в 1987 году литературная общественность Азербайджана отметила 100-летний юбилей писателя, воздав должное его талантливому перу.

Что касается Умгюльсум ханым, то ее сначала держали в Баиловской тюрьме, а позже на восемь лет сослали в Мордовию. Какие письма она писала! В 1944 году Умгюльсум ханым отпустили, но без права проживания в Баку. Несмотря на запрет, мужественная женщина тайно заехала в родной город, чтобы повидать детей и попрощаться с ними. С собой в Шамаху она увезла Гумрал, которой к тому времени исполнилось 15 лет. Спустя три месяца супруга Сеида Гусейна скончалась, так и не узнав о смерти мужа.

Долгие годы могила талантливой поэтессы Умгюльсум считалась утерянной. И только в 1991 году благодаря дочери хозяйки дома, где некогда снимала квартиру Умгюльсум ханым, стало известно место ее захоронения.

Реалии

Трагедия семьи Сеида Гусейна была симптоматичной для того времени - периода ужасающих репрессий, с которыми столкнулось множество людей независимо от их социального статуса, национальности, вероисповедания. А как же дети? Что они должны были чувствовать, лишившись безграничной любви, заботы, сердечной теплоты, которые могут дарить лишь родители! Детям Сеида Гусейна и Умгюльсум ханым несказанно повезло, если только можно применить этот речевой оборот для столь трагической ситуации. Заботу обо всех четверых взяла на себя Сеяра ханым - племянница Сеида Гусейна, которая вместе со своей мамой - Рубабой ханым - делали все возможное, чтобы дети не чувствовали себя одинокими и заброшенными. Семья испытывала серьезные материальные сложности, жили впроголодь. Сеяра ханым работала лаборанткой на кафедре политэкономии в университете. Лишь в 1953 году ей разрешили вступить в партию и только после этого дали преподавательскую нагрузку.

А сколько оскорблений, обид, ненависти приходилось терпеть каждому из них! Тогрул муаллим уже в зрелом возрасте вспоминал, как в школе педагог сначала с гордостью представляла его одноклассникам как сына знаменитого писателя Сеида Гусейна, а после известных событий ставила у доски и с особыми нотками ненависти в голосе заявляла: «Дети, посмотрите на него: это - сын врага народа!».

Судьбы

За 20 дней до начала Великой Отечественной войны Октая как сына «врага народа» сослали в Алтайский край. К тому времени он уже окончил Художественное училище, участвовал в ряде выставок. О нем говорили как о перспективном живописце, но судьба уготовила ему тяжелые испытания. В ссылке юноше пришлось претерпеть нечеловеческие по своей жесткости условия: жить в землянке на 250 человек, в буквальном смысле замерзая; быть одним из тех, кому пришлось в лютые морозы строить тракторный завод.

Тяжелая участь постигла Джигатая. После окончания Нефтяного техникума его отправили в Нефтчалу. Когда началась мобилизация, один из руководящих чиновников вместо своего сына отправил в стройбат Джигатая, у которого была бронь по причине костного туберкулеза. Спустя короткое время болезнь обострилась, Джигатай был направлен в госпиталь, где вскоре умер. Ему было 24 года.

Испытать тяготы «дочери врага народа» пришлось и Гумрал ханым. Окончив университет, она долгое время не могла устроиться на работу. Но судьба оказалась к ней благосклонной, предоставив возможность стать писательницей и продолжить дело отца. Гумрал ханым - автор ряда книг, в том числе и об истории своей семьи.

На пути к профессии

Тогрулу было 10 лет (родился 9 мая 1926 года), когда не стало его родителей. Пройдет время, и переживания тех лет он отобразит в своем творчестве. К примеру, его монументальная картина «37-й год» вызывает вполне определенные ассоциации. На переднем плане - заплаканный черноволосый мальчик, в котором можно предположить самого автора картины в его юные годы. Слезы ребенка вполне объяснимы: высокий человек, согнувшись под тяжестью горестных дум (отец, уходящий в никуда?), поднимается по Большой крепостной улице Ичери шехер, на которой вот уже 100 лет стоит родовой дом семьи Садых-заде.

В 1941 году Тогрул Садых-заде поступает в Художественное училище им.А.Азимзаде. Но война прерывает его учебу. Тогрулу помогают устроиться на работу в хлебную лавку, и благодаря этой работе семья кое-как смогла пережить голодное военное время. Лишь после войны, в 1949 году, он оканчивает училище.

В 1950-м Тогрул поступает на художественный факультет Всесоюзного института кинематографии в Москве, но вскоре осознает, что специфика вуза не предполагает должного внимания обучению живописному искусству. Находясь в процессе поиска, он успешно сдает экзамены в Московский художественный институт им.В.И.Сурикова, но руководство, узнав, что юноша на тот момент учится в другом вузе, отказывает ему в приеме.

Несмотря ни на что Тогрул постоянно стремился к самосовершенствованию, шаг за шагом, год за годом проникая в секреты своей профессии, и результаты не заставили себя долго ждать.

Творчество

К первым самостоятельным работам художника относятся иллюстрации для пионерского журнала «Геярчин» (1951-1952). В тот же период он начинает работать над серией книжных иллюстраций к поэме Физули «Лейли и Меджнун», сознательно апеллируя к стилистике персидских миниатюр. Всего на эту тему было создано 12 иллюстраций, на каждой из которых присутствует арабский текст - своеобразная программа к изобразительному ряду. Позже появились иллюстрации к дастану «Асли и Керем», к книгам Сеида Гусейна. Но ограничивать себя узкими рамками книжного миниатюриста Тогрул не собирался - один за другим появляются портреты азербайджанских деятелей культуры: поэтов С.Вургуна, Б.Вахабзаде, писателя М.Рзагулиева, художника Саттара Бахлулзаде, певицы Ш.Алекперовой... В то же время он обращается к пейзажу («Алжирские зарисовки»), уделяет внимание натюрморту, достигая в этом жанре довольно показательного композиционного и живописного мастерства («Уголок художника», «Азербайджанская средневековая керамика).

Широта творческих интересов, эрудиция, утонченный художественный вкус, огромная любовь к профессии, четкая гражданская позиция - вместе все это создавало крепкий творческий фундамент, способствовало расширению жанрового диапазона работ художника. В частности появляются монументальные композиции, отражающие особенности эпохи («Баку, 1917 год», «На стройке», «Расстрел 26 бакинских комиссаров», «Утро семилетки»), но от этого не утрачивающие своей художественной ценности, на что указывают отлично выстроенная композиция, насыщенность колорита, заостренная экспрессия жеста.

Известность

Начиная с 1951 года работы Т.Садых-заде выставляются на республиканских и международных выставках, привлекая внимание знатоков живописного искусства, профессиональных критиков, отмечающих индивидуальность творческого почерка автора, оригинальность его идей. Благотворным источником вдохновения для Тогрул муаллима стали творческие командировки. Знакомство с инонациональной культурой вдохновляло его, подсказывало новые решения. Франция, Греция, Алжир, Турция, Тунис, Египет, Италия, Индия, Япония, Болгария, Румыния - ни одна поездка не прошла бесследно для художника, который любил жизнь и воспринимал ее во всей полноте. Можно предположить, что именно эта всепоглощающая любовь наполняла картины Т.Садых-заде особым эмоциональным тонусом, выдающим в их авторе человека неравнодушного, способного сопереживать горестям и радоваться чужому благополучию.

Япония

В 1963 году группе советских деятелей культуры, в которую вошел и азербайджанский художник Тогрул Садых-заде, была предоставлена возможность познакомиться с искусством и культурой Японии, а также увидеть последствия страшной трагедии Хиросимы и Нагасаки. Под впечатлением от этой поездки Тогрул муаллим создал серию картин, представленных на очередной персональной выставке художника под названием «Япония - Хиросима».

Серия японских картин справедливо считается одной из творческих вершин художника. В этих работах Т.Садых-заде предстает зрелым живописцем, способным передать в своих полотнах широкий диапазон человеческих чувств и состояний. А это - уже высокое мастерство. Не случайно работы этого цикла с неизменным успехом экспонировались и в ряде эстонских городов, в Москве, Каире, Бейруте, Дамаске.

Бытует мнение, что цветовая палитра безгранична в своих сочетаниях. В справедливости такого утверждения можно убедиться, взглянув на японскую серию картин Тогрула Садых-заде, поражающих полнотой жизненных впечатлений. «Озаренные солнцем и залитые призрачным светом рекламных огней Токио, Нико, Осака; улицы, площади, крыши домов и ворота древних храмов; строгая красота мостов, железнодорожных путей и обнаженная нищета рыбацких поселков - многоликой и сложной предстает перед нами увиденная азербайджанским художником Япония», - отмечено в предисловии к каталогу указанной выставки. «Токийский дворик», «Гейши у ювелира», «Солнечный день в Наре» - эти и другие картины, наполненные жизнью и светом, противопоставляются трагизму триптиха «Жертвы Хиросимы», картинам «Обугленные деревья», «Не умирай!», «Черный дракон» и др. Мрак, смерть, безнадежность - увиденное в Хиросиме и Нагасаки тяжелым грузом легло на сердце художника. Боль за судьбы безвинно погибших людей спровоцировала появление новых экспрессионистических черт в манере письма художника.

О личном

Тогрул, по воспоминаниям его современников, был красивым юношей. Зная об этом, он порой, как бы жалуясь, но с плохо скрываемым довольством, полушутя-полусерьезно говорил: «Мне на улице проходу не дают». Севяр Садыхову он впервые увидел, когда она училась на первом курсе консерватории. Девушка понравилась ему, и он предложил написать ее портрет. Позже этот портрет неоднократно экспонировался на выставках.

Семьи молодых людей были не только давно знакомы, но и состояли в дальнем родстве. Мать Севяр была родом из богатой купеческой семьи, а отец - большевиком, со временем занявший одно из руководящих мест в партийной иерархии. В то время родство с сыном Сеида Гусейна могло негативно отразиться на карьере главы семьи, но для отца Севяр - Аббаса Джафаровича Садыхова, занимающего после войны пост заместителя председателя Совета Министров, такое положение дел было не новым, ведь он и сам женился на «лишенке», не имеющей права голоса…

Свадьба была, как и принято в то время, двухэтапной. Сначала столы накрывали в доме невесты. Вспоминает Севяр ханым: «В назначенный день собрались гости. Как и полагалось, жених не присутствовал на девичьей свадьбе. Октай по поручению брата сел рядом со мной. Случайно он задел рюмку, и вино разлилось на мое белое платье. А на следующий день должна была состояться свадьба в доме жениха. У меня было новое голубое платье, которое я и надела, вызвав тем самым недоумение у многих гостей».

На самом почетном месте в доме Тогрула Садых-заде висят две его работы - портреты дочерей, по манере письма приближенные к фламандской школе живописи. Чувствуется, с какой бережной отцовской любовью создавались они! Старшая дочь четы Садых-заде - Гюляр ханым - талантливый музыковед и музыкальный критик, младшая - Илаха ханым - известная пианистка, совмещающая активную концертную деятельность с преподавательской работой в БМА им.Уз.Гаджибейли.

Эпилог

Через всю жизнь Тогрул муаллим пронес боль потери родных людей. Он не любил говорить о тех днях - воспоминания давались ему нелегко. Но в одной из своих последних работ этот талантливый художник запечатлел песчаные дюны и тень мальчика... На песке - черные следы, уводящие в никуда. Предвидел он свой уход или нет, но однозначно: этой картиной он прощался с жизнью…

Заслуженный художник Азербайджана Тогрул Садых-заде покинул этот мир 15 ноября 1995 года. Он ушел тихо, сидя на диване в своей мастерской, не дожив полугода до своего 70-летия. О чем он думал в последние мгновения жизни? Быть может, вспоминал, как он, 11-летний мальчик, отдыхал вместе с родителями на даче в Мардакяне и как незнакомые люди увезли навсегда его отца. А может, перед его глазами пробежала вся жизнь - такая насыщенная, неспокойная, ведь у творцов не бывает иначе - таков закон природы…

За несколько дней до смерти Тогрул муаллим побывал у моря, с которым у него было так много связано! Он долго всматривался в морскую даль. Обдумывал новую картину или прощался? А та картина с тенью мальчика - она еще какое-то время хранила скрытую в ней тайну. Однажды, случайно повернув ее, домочадцы обратили внимание на слегка приклеенный к холсту тонкий лист бумаги. Аккуратно сняв его, они смогли прочесть: «Я здесь, на даче. Я здесь один».

Да, в свои воспоминания о прошлом Тогрул муаллим никого не впускал. Это был его мир - такой разный, волнующий… Он любил жизнь со всеми ее контрастами. Был хорошим мужем, любящим, заботливым отцом. Ему нравилось вместе с семьей отправляться на своей машине в путешествия, готовить изысканные блюда. Он был Художником во всем: за что бы ни брался, все должно быть на высоком уровне, с автографом его души и сердца…

9 мая 2016 года Тогрулу Сеид Гусейн оглу Садых-заде исполнилось бы 90… Люди приходят в этот мир и уходят в назначенный судьбой час. Не каждому дано оставить о себе добрую память - такую честь надо заслужить всей своей жизнью. Тогрулу Садых-заде это удалось. Его творчество живо, оно и сегодня радует нас своим вдохновенным мастерством.

Рая АББАСОВА

Каспiй.-2016.- 14 мая.- С.12-13.