Бесконечная связь времен

Фаган Гасымов: Художник - тот, кто без оглядки любит дело, которому служит

СОБЕСЕДНИК

«Меня неоднократно спрашивали, почему в своем творчестве я так часто обращаюсь к балету, ведь балетное искусство - это полет, легкость, невесомость, а скульптура - застывшее изваяние. Скажу откровенно: подобное сравнение, на мой взгляд, - дилетантизм чистой воды.

Ведь что есть балет? Это - воплощение мысли в движении, одухотворенная пластика, уникальная энергетика, наконец, красота линий, пропорций. Но такая характеристика вполне подходит и к скульптурным изваяниям, созданными профессионалами своего дела. Вспомним хотя бы Пигмалиона и Галатею! Любовь, преданность, желание вдохнуть жизнь в сотворенное тобой произведение искусства в равной степени характеризуют самые различные виды искусства, в том числе и балет, и скульптуру», - делится своими мыслями талантливый скульптор Фаган Гасымов.

Склонность к обобщениям, стремление проникнуть вглубь обсуждаемой проблемы на уровне интересных параллелей - такие детали выдают в Фагане Гасымове человека ищущего, находящегося в состоянии неустанного творческого движения. Сам Фаган считает, что ему несказанно повезло обучаться профессии у знаменитых азербайджанских скульпторов, и прежде всего - у Омара Эльдарова, Токая Мамедова, Фуада Салаева и Натика Алиева.

Рассказывает Ф.Гасымов:

- Я начинал постигать законы профессии в Азербайджанском государственном институте искусств им.М.А.Алиева. Первые три года были очень непростыми. Здание нашего вуза располагалось в бывшем общежитии: отведенные под учебные классы аудитории были с низкими потолками, отсутствовали мастерские, необходимые условия для работы, к тому же все материалы, инструменты приходилось приобретать самим - все это серьезно мешало творческому процессу.

Помнится, в один из самых обычных, казалось бы, дней (я учился тогда на третьем курсе) институт взорвала благая весть: «Нам дают новое здание!». И действительно, Омару Гасановичу Эльдарову (ректору Академии художеств), обратившемуся к главе государства Гейдару Алиеву, удалось заручиться его поддержкой, и таким образом была решена судьбоносная для творческого студенчества проблема выделения нового здания под институт. Те, кто учится в нашем вузе в настоящее время, даже не представляют, через что приходилось проходить их предшественникам! Но мне повезло: пусть всего лишь год, но я все же проучился в нормальных условиях - уже в Художественной академии.

- Каков главный урок, вынесенный вами за этот непростой период освоения профессии?

- Не буду оригинальным, если скажу, что постижение своей специальности не имеет никаких временных границ. «Я знаю, что ничего не знаю» - и так до самого конца. Хотя… кое-что усвоил хорошо: результат обязательно будет, если для решения поставленных задач постоянно движешься вперед.

- К этой истине вы пришли сами?

- Может быть, неосознанно, но я впитывал ее с раннего возраста. Мне посчастливилось родиться в интеллигентной семье со всеми соответствующими к этому «приложениями», в том числе и занятиями по рисованию и скульптуре. Благо и здесь у меня был неравнодушный педагог, который разжег интерес к творческому процессу настолько, что мне все время хотелось что-то рисовать или лепить. Но истинное понимание «кем быть» пришло ко мне в старших классах. Передо мной стоял выбор, и я подумал: почему бы не заняться тем, что когда-то получалось, и к тому же, по мнению наставников, совсем не плохо.

Чтобы подготовиться к приемным экзаменам, обратился за консультацией к талантливому азербайджанскому скульптору Закиру Мехтиеву, прошедшему школу и Художественного училища имени Азима Азимзаде, и Московского государственного академического художественного института имени Сурикова. Советы Закир муаллима мне очень помогли, и я поступил в Художественную академию, с которой меня связали годы учебы в бакалавриате, затем в магистратуре и теперь уже в докторантуре. Все эти годы моим наставником был и продолжает оставаться один из самых знаменитых азербайджанских скульпторов - Омар Эльдаров. Моя благодарность этой яркой личности безмерна.

- Какой студенческой работой вы особенно гордитесь?

- Насчет «гордитесь» не знаю, но не могу не сказать, что мне было лестно услышать по адресу моей дипломной работы мнение нашего маститого художника Таира Салахова. Но сначала расскажу предысторию. В качестве дипломной работы, посоветовавшись с педагогом, я решил представить скульптуру на тему, связанную с балетом, а более конкретно - создать образ балерины. Узнав об этом, умудренный опытом Омар Гасанович деликатно предупредил меня: «Вам нужна красивая девушка, но не копируйте ее, а используя натуру, добейтесь не только внешнего сходства, но и его присутствия». Мне подсказали, что на факультете, готовящем модельеров, есть такая девушка - иностранка, к тому же профессиональная спортсменка, занимающаяся легкой атлетикой.

Движение! Вот что мне нужно было воплотить в образе сидящей на стуле балерины. Решив предостеречь меня еще раз, Омар Гасанович зашел как-то в мастерскую и осторожненько так говорит: «Главное, чтобы не было романа, а то поругаетесь и работа остановится». Как в воду глядел! Ну как тут не влюбиться, если она такая красивая! И как тут не поссориться, если, опять-таки, она такая красавица! Получилось все именно так, как меня и предупреждал педагог. Мы поссорились, и работа, конечно же, остановилась…

Заходит Омар муаллим: «Где Лена?». Поняв, в чем дело, сокрушенно покачал головой: «Я же предупреждал! А теперь или кусай локти, или иди и добивайся ее руки и сердца». Что мне оставалось делать! Пошел на покаяние: все объяснил и попросил о помощи. Наше мужское счастье в том, что природа создала женское сердце восприимчивым к различного рода лирическим излияниям. Этот эпизод стал для меня уроком на всю жизнь: в нашей профессии любовь и работа не должны пересекаться!

- А какова дальнейшая судьба вашей «Балерины»?

- Если вы о скульптуре, то свой дипломный проект я защитил с отличием. Отметив мою работу как одну из лучших, председатель государственной экзаменационной комиссии Таир Салахов посоветовал отлить «Балерину» в бронзе (на экзамен я представил работу в гипсе) и поставить ее перед Хореографическим училищем (ныне - Хореографическая академия). Но работа высотой 2,2 метра, по известным причинам, и сегодня стоит все в том же гипсе в Художественной академии, радуя меня своим присутствием и в то же время огорчая несбывшимися надеждами.

- Но вам, насколько я знаю, грех жаловаться. Ваши работы экспонируются на выставках, украшают салоны достойных общественных организаций по культуре, находятся в частных коллекциях. При этом вы, как я поняла, не относите себя к востребованным скульпторам?

- Востребованы у нас корифеи, и заслужено востребованы! А творческой молодежи, к сожалению, не всегда удается реализовать или хотя бы продемонстрировать свой потенциал, так как система заказов имеет вполне конкретных адресатов.

В то же время история знает немало примеров, когда оказанное молодым творцам доверие определяло во многом всю их дальнейшую жизнь. Вспомним хотя бы знаменитый памятник Физули, расположенный напротив Азербайджанского государственного драматического театра. А знаете ли вы, что это великолепное творение - дело рук вчерашних на тот момент студентов - Омара Эльдарова и Токая Мамедова, которые получили столь почетный заказ практически сразу же по возвращении на родину после окончания Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина.

- У каждого своя профессиональная судьба…

- Менее всего хочу, чтобы меня неправильно поняли. Я с глубоким почтением отношусь к творчеству наших корифеев, благодарен им за школу, которую проходил и прохожу под их руководством. Но если не сейчас, то когда заявлять о себе нашему поколению, представители которого постепенно приближаются к возрастной планке с цифрой 40?

- Ваш вопрос воспринимаю как риторический, а потому, если позволите, переведу разговор в иную плоскость. Как вы думаете, что необходимо для того, чтобы стать художником?

- Вы правы, меньше всего хотелось бы услышать в ответе на мой, как вы отметили, «риторический вопрос» успокаивающе-убаюкивающие слова, а потому принимаю ваше предложение. Чтобы стать художником - а слово «художник», как известно, применимо не только к живописцам, - необходимо, по моему мнению, быть готовым к кропотливому, нелегкому труду. Художник - это тот, кто не может не творить, кто без оглядки любит дело, которому служит. Да, я не ошибся: именно служит, а это значит, что им должно руководить не честолюбие, не тщеславие, не желание получить деньги, а исключительно преданность, любовь к искусству и красоте.

- Вы отбрасываете такие понятия, как честолюбие, тщеславие, но всегда ли это плохо? Сравнительно недавно мне на глаза попалась довольно оригинальная фраза: «Художник, который не тщеславен, похож на женщину, не желающую нравиться, - оба скучны».

- Хочу внести ясность: я не отбрасываю эти понятия, но и не возвожу их в ранг особо стимулирующих творчество. Честолюбие и тщеславие многих творцов подвигли на величие. Обладать такими качествами совсем не плохо, если ты по своему таланту, по своим работам имеешь право ими обладать. Главное, чтобы не на пустом месте.

- Вопрос может показаться, уж очень непрофессиональным, но тем не менее… Лично вам легче воссоздавать в скульптуре женские образы или мужские?

- Отвечу вам коротким диалогом от Сальвадора Дали:

- Это очень трудно - писать картины?

- Это либо легко, либо невозможно.

Заметьте, это говорил гениальный Сальвадор Дали. От себя же скажу, что когда я пытаюсь создать скульптурный портрет женщины, воспринимаю ее не иначе как некую икону, пытаюсь передать сакральность ее образа через эмоции человеческих чувств, красоту и то божественное начало, которое связано с появлением жизни на земле.

Не знаю, не могу сказать, легче или сложнее создавать мужской портрет в скульптуре... В моем случае как-то само собой произошло жанровое размежевание, скажем, по половому признаку. Женские образы стимулируют полет фантазии, помогают преодолеть «окаменелость» застывшего мгновения жизни. Достаточно посмотреть на цикл моих работ в бронзе на темы «Гимнастика», «Балет», чтобы понять, о чем я говорю.

А «мужские» работы более конкретны. Так, я делал надгробие Вагифу Самедоглу. Это моя первая монументальная работа. Без ложной скромности скажу: горжусь тем, что в свои 35 лет установил памятник такому выдающемуся человеку и писателю! Не скрою, мне не безразличен и тот факт, что в ряду бюстов, установленных в Мугамном центре, есть и моя работа, в которой я запечатлел выдающегося исполнителя мугамов - шушинца Бюльбюльджана. То же самое могу сказать и о бюсте архитектора Садыха Дадашева, представленном в электронной библиотеке Национальной академии наук Азербайджана.

Как видите, здесь все очень серьезно. Но когда мужчина влюбляется, он выходит, если можно так сказать, на другую орбиту (улыбается), в чем я смог убедиться на собственном опыте. Отойдя на время от балетной темы, я с большим воодушевлением сделал несколько работ, посвященных теме любви, в том числе и цикл скульптур «По прочтении «Ромео и Джульетты». Увлекся настолько, что продолжил эту линию, обратившись к «Дон Кихоту», в результате чего появилась еще одна серия работ. Затем - поворот в сторону природы и появление скульптур, посвященных миру обитателей морского пространства. Одна из значимых для меня в этом цикле - «Рыба». Это несколько необычная работа, в которой каждый может найти для себя некий символический смысл. Я намеренно не раскрываю свое видение этой скульптуры, чтобы при случае каждый желающий смог прочесть ее смысл индивидуально. Отдельная тема, над которой я с удовольствием работаю, - карнавал и карнавальные маски.

Но, пожалуй, я увлекся и немного вышел за рамки поставленного вами вопроса… Кому же отдать предпочтение: образам женщин или мужчин? Знаете, а пусть победит настоящее искусство!

- Маски в искусстве, собственно, как и в жизни, - большая тема для разговора. Бывают ли случаи, когда вам хочется скрыть чье-то лицо за маской?

- Да, бывает, и довольно часто. Такое желание объясняется во многом творческой фантазией художника.

- А если предположить следующее: вам дали заказ на конкретную тему, а натура вам неприятна.

- Что касается заказа, то отказаться от него, как вы понимаете, сложно. Недавно я прочел интервью с известным художником и скульптором, где он отмечает: «Художнику заплачено за все вперед - Бог дал ему талант. Он занимается тем, что ему нравится. И требовать каких-то особенных гонораров смешно и глупо».

А для меня гонорары - совсем «не смешно и не глупо», потому что они - практически единственная для меня возможность обеспечить свое существование. Поэтому, так сказать, не до капризов: надо закрыть глаза на все отвлекающее и делать свою работу наилучшим образом. При этом если ты уверен, что мысль, посетившая тебя в процессе работы, превосходит идеи заказчика, то надо доказать свою правоту или при необходимости найти компромиссное решение. Время все расставит по своим местам, тем более что у каждого хорошего творения есть свойство говорить само за себя.

- Фаган, вам знакомо чувство профессиональной зависти? Если да, то как вы с ним справляетесь?

- Здесь все зависит от того, как расставить акценты. Мне несказанно повезло, что в мои юношеские годы родители несколько лет подряд вывозили меня в Европу. Когда я увидел вживую музейную коллекцию Лувра, шедевры Сальвадора Дали, понял, что профессиональная зависть обязательно должна быть. Как не позавидовать Леонардо да Винчи, Микеланджело, хорошо понимая при этом, что их творчество - недосягаемая высота! Зависть к великим, поверьте, оправданна: она - стимул в стремлении к высокой творческой планке, установка на углубленное образование.

- На волне такой, скажем, положительной зависти вам удалось что-то создать?

- (надолго задумавшись) Знаете… пока… Нет, точно - нет. Сначала надо очень многое сделать…

- Вы упомянули своих родителей. Расскажите о своей семье.

- Интересно, что никто из членов нашей семьи не повторяет в профессиональном смысле пройденный кем-то из ближайших родственников путь. Судите сами: мой дед - Рагим ага Дадашев - был архитектором, по проектам которого в Баку построено немало зданий. Бабушка - Саялы Тагиева - была известным в стране профессором-кардиологом. Мой отец - Вагиф Гасымов - имеет два образования, никак не связанных между собой: инженер-металлург и специалист по кулинарии. Мама - заслуженный деятель искусств Азербайджана, композитор Эльнара Дадашева. С такими генами мне, думаю, и перешло творческое видение мира.

- Музыка вашей мамы - Эльнары ханым - пересекалась каким-то образом с вашим творчеством?

- А иначе и быть не могло. Открою вам маленький секрет: когда мама работает, я невольно прислушиваюсь, так как мне интересен процесс рождения нового сочинения. В один из таких моментов у меня родилась идея создать обобщающий образ материнства и посвятить эту работу всем женщинам в благодарность за дарованную нам жизнь. В настоящее время отлитая в бронзе скульптура «Материнство» находится в Голландии, в Доме азербайджанской общины.

- Фаган, в начале нашего разговора вы упомянули легенду о Пигмалионе и Галатее. Как вы считаете, можно ли, условно говоря, вдохнуть жизнь в каменную статую?

- Взяв в руки с какой-то творческой целью простую глину, пластилин, дерево или камень, ты уже отдаешь этим природным материалам часть своей энергии, а значит, вдыхаешь в них жизнь, делишься своими мыслями, эмоциями, настроением. Но такой контакт возможен, если в твоем сердце чистые помыслы, если твой настрой на работу заряжен положительной энергией. В противном случае как бы ты ни старался, работа будет в лучшем случае молчать, а в худшем - нести негативное воздействие.

- Вам приходилось ощущать такое давление?

- Не единожды. Объяснить свои чувства я не могу, но в некоторых работах ощущаю какую-то тайну, унесенную автором навечно. Расскажу один случай. Была у меня знакомая девушка - художник-любитель с сильным характером. Перед отъездом домой эта девушка подарила мне две свои картины, а вместе с ними, сама не ведая того, передала и немалую долю своей ауры, дискомфорт от которой я ощущал какое-то время. Кстати, один наш известный художник, будучи знакомым с той же девушкой, рассказал, что испытывал аналогичные чувства. Чтобы отвести от себя ее активную энергию, он запечатлел образ этой девушки на дереве, находящемся напротив его мастерской в Ичери шехер.

- Ваша профессия ревниво охраняет вас от проявления других талантов, интересов, или вы свободны в своем выборе?

- Художник в узких рамках? Такое невозможно! Помимо моей основной работы я рисую (но не выставляюсь), активно увлекаюсь спортом: на профессиональном уровне занимался велогонками, затем перешел на мотоспорт. Уже в художественное училище приезжал на своем байке. Когда в Баку проводились соревнования «Формула-1», день и ночь находился на бульваре, чтобы услышать рев машин, вдохнуть запах жженой резины. А если необходимо найти душевное равновесие, то мне помогает Каспий. Свою жизнь я воспринимаю как постоянное движение, как бесконечную связь времен. Хотелось бы воплотить эти ощущения в каком-то творческом решении. Надеюсь, получится.

- Фаган, что вы ждете от жизни?

- Возможности реализовать свой творческий потенциал и тем самым ощутить свободный полет души. Жду как можно больше положительных эмоций, но при этом отгородиться от реалий не могу. Высшая сила наделила нас счастьем жить в этом сложном, но прекрасном мире, где нам есть о чем переживать, но есть и чему радоваться, на что надеяться. Надо просто постараться ощутить величие природы, дарующей нам каждый новый день, и продолжать свой путь с верой в победу доброго начала в жизни.

Рая АББАСОВА

Каспiй.-2017. - 11 февраля. - С.16-17.