Миф о потерянном поколении

Азер Туран: Верю, что молодые литераторы добудут для Азербайджана Нобелевскую премию

СОБЕСЕДНИК

Наш сегодняшний собеседник - главный редактор азербайджанской литературной газеты «Ədəbiyyat qəzeti» Азер Туран.

- В начале XX века в азербайджанской литературе был Али бек Гусейнзаде, который в своем творчестве немало черпал из «Философских писем» Ипполита Тена, который писал о творчестве Бодлера, Малларме, Верне, а в одной из статей с горячей симпатией отзывался о Шекспире.

- Пожалуй, это слишком упрощенный подход. В своих работах, посвященных европейской культуре, А.Гусейнзаде охватывает практически все сферы, включая и литературу. Тут и первая статья о Шекспире, о Толстом, причем в корне отличающаяся от того, что пишут теперь, это рассуждения на самые разные темы - от древнегреческой мифологии до французского символизма, до книги Эдмунда Мореля «Кровавый каучук», которая потрясла основы британского колониализма…

Что до Шекспира, то я упоминал об этом в связи с «Гамлетом». Гусейнзаде первым заметил: хотя кажется, что писать стихи без рифмы легче, на самом деле это очень трудно и требует особого дарования. При этом в качестве примера белого стиха он приводит классический монолог Гамлета. В 1908 году Гусейнзаде начал работу над переводом этого произведения.

- По-видимому, в тот период наша передовая интеллигенция была осведомлена о мировой литературе больше иных сегодняшних собратьев. Как, по-вашему, выглядела бы современная азербайджанская литература, если бы процесс, начатый Гусейнзаде, получил продолжение и развитие?

- В любом случае, совсем не так, как выглядит сегодня. Иными были бы вкусы, эстетические критерии. И Нобелевская премия не представлялась бы нашим литераторам утопией, а процесс ее получения протекал бы безболезненно. Мы могли бы вступить в эпоху постмодернизма готовыми в литературно-теоретическом отношении. При смене стандартов символизма постмодернистскими табу, которые предлагали Деррида, Фуко, Борхес, Эко, все это могло бы пройти достаточно гладко.

В азербайджанской литературе XX века налицо серьезная пустота, относящаяся к началу столетия. Сейчас мы готовим к печати упрощенную версию труда Гусейнзаде «Возможности политики» - в этой работе можно найти полностью соответствующие друг другу постмодернистские средства выражения, понятия, приемы: деконструкция, интеллектуальность, пастиш, аллузия, метаморфоза и так далее. В этой книге изображен Адам, который смотрит в пещере спектакль по пьесе Наримана Нариманова «Надир шах». Подумайте только: в одном тексте уживаются Адам, Надир шах, актеры бакинской театральной труппы «Ниджат»… Если бы это течение продолжалось, то сегодня мы знали бы, как весь мир переходит в письменные тексты…

- Раньше достать произведения зарубежных авторов было куда сложнее, чем сегодня, но никакие трудности не могли остановить тех, кто стремился к просвещению. Теперь каждый без особого труда может прочесть книгу, только что изданную на другом конце света. Как влияет это на развитие литературы?

- Я считаю, что доступ к мировой литературе только через интернет в конечном счете приведет к литературной засухе. Параллельно с выигрышем во времени при поиске сужаются границы фантазии. Например, кто-то копирует структуру романа Марио Варгаса Льосы «Похвала мачехе», но хранящиеся в глубине памяти Льосы мифологические мотивы остаются на месте. Близость между духом и эстетикой в этой книге раскрывает широкие возможности для проведения параллелей.

Если источник непонятен или абстрактен, читатель может затрудняться понять, скажем, в каком контексте рассмотрен эдипов комплекс в произведении Танпинара «Институт исправления часов». Работа с мифологическими или историческими материалами требует от писателя обширной творческой эрудиции. В современную эпоху бескрайняя литературная фантазия воспаряет из больших библиотек, и величайший пример этого мы видим у Борхеса.

Но есть и другая сторона вопроса. Да, мы можем прочесть свежеизданную книгу, увидевшую свет, скажем, в Америке, но точка выхода в мир нашей собственной литературы пока не определена. Отечественные литературоведы молчат. Вот уже почти полтора века мировая поэзия проходит последовательно через различные «-измы», каждая эпоха приносит новые поиски, новые средства выражения, а мы продолжаем воспринимать творчество только как плод таланта. Невежество вызывает трещины в естественном и диалектическом течении литературного процесса, и трещины эти перерастают в кризисные пропасти.

Мне очень нравится выражение Исмаила Гаспринского, который сказал: «Я не боюсь дороги через Альпы, но боюсь выступить в этот путь без провизии». А мы принимаемся за восхождение на литературные Альпы, как бы изолировав себя от всего мира. Но ведь есть же статьи - Аббаса Саххата «Какой должна быть новая поэзия», написанная еще в 1905 году, и того же А.Гусейнзаде - «Зеленые огоньки среди красного мрака», написанная в 1906-м. Эти статьи - полноценный манифест новой литературы XX века. Что же касается так называемых манифестов, написанных за последние годы, в период независимости, то, к сожалению, это не более чем непритязательные подражания кому-то, они не вызвали новой литературной волны.

В азербайджанской литературе не произошло ничего такого, что могло бы привлечь внимание не только в мировой литературе, но даже в соседней Турции. Зато у нас пруд пруди литературных редакторов, превращающих в шутку любой серьезный разговор и обрывающих выступления о современных литературных течениях или вообще на эстетически темы, или же горе-профессоров, которые позиционируют себя экспертами по серьезным вопросам, но в своих книгах пишут, к примеру, о выступлении Энвер паши на первом тюркологическом съезде 1926 года в Баку, хотя он умер за четыре года до этого. Но при всем этом они усвоили этакий менторский тон, а на любое новшество кисло кривятся. Пока у нас в литературе такие эксперты и арбитры, говорить о подлинной поэзии, о каких-то литературных течениях не приходится.

В их представлении, скажем, сюрреалистическая поэзия может существовать без Андре Бретона, а футуризм - без Маринетти. Такого рода редакторы и профессора, полагая, что занимаются литературой, забывают о том, что литература не терпит ограничений. Ведь история литературы - это история литературных течений. Они не знают, что не будь Халита Зии, не было бы и Танпинара, а без последнего не появился бы Орхан Памук.

За последние сто лет мы ориентировались главным образом на русскую литературу и тем самым еще более усугубили свое отставание. Если бы все это время азербайджанская литература ориентировалась не на русскую, а на турецкую и европейскую, то ныне картина была бы совершенно иная. Турецкая поэзия всегда была ближе к эстетическим ценностям европейской литературы по сравнению с русской. Благодаря этому в турецкой поэзии появились такие имена, как Яхъя Кемал, Назым Хикмет, Орхан Вели, Джахит Ситки, Джемал Сурейа, Эдип Джансевер, которые могут стоять в одном ряду с Полом Элюаром и Гийомом Аполлинером.

В азербайджанской и русской поэзии того же времени из-за известных факторов политического порядка имен такого масштаба не было. В 60-е годы прошлого века яркой вспышкой в российской поэзии стало стихотворение Евтушенко «Бабий Яр». Поднятый вокруг него Хрущевым ажиотаж имел, естественно, не литературную, а сугубо политическую подоплеку, поскольку там идет речь о массовом расстреле евреев. Кстати, хрущевская эпоха достойна того, чтобы стать особой темой для литературы и искусства в целом. Характерными чертами этого периода, известного, как «оттепель», были запрет абстракционизма и повальное высмеивание модернизма.

- Вы внесли ряд новшеств в «Ədəbiyyat qəzeti». Откуда у вас уверенность в том, что найдутся авторы и материалы, соответствующие новым эстетическим требованиям?

- О новшествах в «Ədəbiyyat qəzeti» лучше пусть скажут другие. Но они молчат, и их можно понять. Вспоминаю слова персонажа Джалила Мамедгулузаде: «Ладно, ступай и ты, подумай»… Хочу рассказать вам о первых своих днях в газете. На первом собрании, проведенном мною в качестве главного редактора, один из сотрудников сказал, что газету необходимо направлять в русло массовых вкусов. И это вызвало мой первый протест. Я хотел обратного: чтобы «Ədəbiyyat» стала выразителем элитарных литературных вкусов и ценностей. Главное - чтобы стремление к новому не оборвалось изнутри.

С другой стороны, я хорошо знал свое интеллектуальное окружение, которому и адресовал свое первое обращение. Я знал, что общими усилиями мы можем создать одну из лучших в мире литературных газет, и полагаю, что цель эта достигнута. Да, немало было помех, немало трудностей, в том числе и исходящих изнутри, из стен самой редакции. Я пытался по мере сил преодолеть препоны на пути нашей газеты, а заодно и отечественной литературы в целом, хотя сопротивление нам оказывается до сих пор.

Но вопреки всему мы за эти три года наладили выпуск приложения - журнала «Ədəbiyyat», начали литературную серию, в которой выходят произведения весьма солидных авторов. Открыт сайт нашей газеты, который ежедневно посещают тысячи пользователей. Мы учредили премию имени Али бека Гусейнзаде. Понимаю, что помешать нам стараются те, кто страдает комплексом неполноценности, ими движут засевшие внутри злость, зависть и прочие негативные побуждения. Хотя если они представят что-то действительно талантливое, мы, безусловно, готовы опубликовать эти произведения.

- В прежние времена «Ədəbiyyat» была органом, где мог публиковаться не каждый, на ее страницах выступали главным образом представители среднего и старшего поколения, и гораздо меньше - молодежь.

- Хочу указать на различия между прежним и нынешним обликом нашей газеты. Приходится часто слышать: «Ədəbiyyat» - газета с большими традициями, но при этом не поясняют, в чем эти традиции заключаются. В 1934-1940 годах на страницах газеты появлялись статьи, обличающие декаданс, символизм, акмеизм. Эта газета служила этаким рупором сталинизма, инструментом насаждения тоталитарного духа в литературе. В 1936-м на страницах газеты устраивались дебаты, где клеймили формализм и натурализм. Позже, в 60-е годы, посредством нашей газеты осуществлялись гонения на абстракционизм и модернизм в литературе, охаивались и высмеивались Бодлер и Рембо.

И мы в первую очередь взялись за искоренение таких вот недоброй памяти традиций, которые, должен заметить, продолжались вплоть до недавнего времени. Хотя и с опозданием, но мы сумели-таки превратить «Ədəbiyyat» в газету современную, отвечающую нынешним реалиям независимого Азербайджана. Возвращены в повестку дня дебаты о модернизме. Если сегодня мы заговариваем об «Ədəbiyyat qəzeti», значит, речь идет о серьезной литературе. Никаких ограничений на течения у нас нет, печатаются и обсуждаются произведения в духе постмодернизма. Отменен и возрастной ценз - неважно, молод автор или в преклонных летах. Нас интересует то, что он написал. Я вообще очень внимательно отношусь к талантливой молодежи.

- Любой талант требует внимания и поддержки...

- Конечно. Очень хотелось бы, чтобы нынешняя молодежь создала произведения, которые привлекут внимание за рубежом. Мне неприятно, когда «молодые» писатели лет под 40 начинают задаваться. Орхану Памуку было 38, когда он написал «Черную книгу», и она привлекла к нему внимание и интерес во всем мире. В этой книге автор черпает вдохновение из произведения Шейха Галиба и Фарид ад-дина Эттара.

Мне хотелось бы привлечь в литературу совсем молодое поколение. Верю, что они и добудут для Азербайджана Нобелевскую премию по литературе. Не хочется, чтобы и вы на последующем этапе обрели клеймо потерянного поколения.

- Значит, оно у нас уже было?

- Говорят, да. Я сам в 2001 году опубликовал в литературном приложении к газете «Ени Азербайджан» статейку под названием «Потерянное поколение, или Литература без книг». Но со временем я понял, что все рассуждения о потерянном поколении в азербайджанской литературе - вопиющая ложь. Нет у нас потерянного поколения в литературе. Этот термин в свое время американская писательница и теоретик литературы Гертруда Стайн использовала в несколько ином контексте.

У нас к категории «потерянное поколение» можно отнести одного человека - Магомеда Хади. Но и он не прошел этот путь до конца. В сущности, потерянное поколение в лице Хемингуэя вписало золотую страницу в историю мировой литературы. Писатели, разделившие судьбу потерянного поколения, сумели превратить его проблемы в тему для литературы.

У нас же есть определенная прослойка, для которой сфабрикован миф о «потерянном поколении». Им присваивают титулы типа «выдающийся писатель», «выдающийся поэт». Ну а от «выдающегося» до «великого», как говорится, рукой подать… В стране, пережившей карабахскую войну, покажите-ка мне писателя, севшего за письменный стол после того, как он снял военный китель, и написавшего нечто вроде «Прощай, оружие»! Кто из писателей, относимых к потерянному поколению, создал яркий, всемирного масштаба образ человека, которого карабахская война лишила юности?

- Вам свойственно вселять в авторов веру в свои силы, воодушевлять их на творчество. Это от характера или же вы считаете, что таков долг главного редактора? Нужен ли некий занавес между главным редактором и автором?

- На первый вопрос могу ответить, что от характера. И хочу кстати подчеркнуть: я прост в общении, но отнюдь не простак.

- Всемирно известный издатель Курт Вольф больше известен как первый издатель книг Кафки. Он выпускал книги авторов хоть и неизвестных, но талантливых, и таким путем открывал им путь в большую литературу. Вы тоже отдаете предпочтение таким публикациям. Кого вы уже вывели в азербайджанскую литературу, и есть ли авторы, в будущее которых вы верите?

- Пожалуй, никого не вывел, но есть у нас и писатели, и поэты с совершенно новым мышлением, мировоззрением, своеобразным стилем, и критики с глобальным мышлением, и эссеисты, в будущее которых я верю. Их мы охотно публикуем.

- А теперь немного о дальнейших планах. Какие новшества можно ожидать в газете «Ədəbiyyat»?

- Давайте все же сначала дождемся новшеств от нашей литературы. Ведь какие бы важные и нестандартные проекты мы ни осуществляли, литературный процесс - это книги, произведения. А в газете постараемся отводить больше места современным литературным произведениям и их анализу.

- Помимо редакторства вы еще и ученый. Не мешает ли газета вашей научной деятельности?

- Нет, нисколько. Они как бы дополняют друг друга. На днях издана моя книга «XX век - метафизика плача». Работаю над книгой о Фуате Копрулу из серии «Жизнь замечательных людей». Газета стала в некотором роде движущим фактором для моей научной работы.

- Сегодня в азербайджанском обществе налицо процесс внешней европеизации. Но еще сто лет тому назад тот же Гусейнзаде писал: мы хотим переварить мышление европейцев, но не перевариться в их желудке. И предложил свою формулу решения этой проблемы. Почему мы не стараемся избавиться от подражательства Европе?

- Потому что мы не знаем Европу достаточно глубоко. Гусейнзаде выдвинул формулу: тюркизация, исламизация, европеизация. А у нас тюркисты отбрасывают ислам, исламисты забывают о Европе. Однако для Азербайджана с его прочными традициями мультикультурализма эта формула - самая приемлемая и уместная. С другой стороны, именно этот принцип играет важнейшую роль в усилении и Азербайджана, и Турции. Эта формула, сделавшая современную Турцию Турцией, родилась в Азербайджане. Если кто-то силится оспорить авторство Гусейнзаде, то есть лишить Азербайджан статуса родины этой идеи, факты от этого не меняются. Когда Константинополь открыл двери Европе, там такую формулу не изобрели. Нравится нашему профессору или нет, но формула была открыта в 1905 году в Баку Али беком Гусейнзаде.

- В одном из интервью вы сказали, что в Азербайджане нет хорошей литературной критики. Но чтобы была сильная критика, нужна сильная литература. Как бы вы, главный редактор литературной газеты, оценили современный литературный процесс в Азербайджане?

- В том интервью я сделал небольшую оговорку: за парой исключений. Я остаюсь при этом мнении. Мы в газете подняли этот вопрос в 2015 году, поместив статью Эльнары Акимовой, которая имела широкий резонанс. По итогам этой публикации один из наших телеканалов даже организовал «круглый стол».

- Последнее время в газетах и на сайтах ведется серьезная литературная полемика, публикуются новые интересные произведения - проза, поэзия, переводы. Вызывает ли все это у вас оптимизм относительно будущего азербайджанской литературы?

- В Азербайджане литературный процесс всегда отличался динамизмом, особенно это касается периода независимости. Но произведений, которые стали бы событием в мировой литературе, пока нет. Согласитесь, у нас никогда не примирятся с таким, например, заявлением: фольклор - враг поэзии. Так озаглавлена статья уже упоминавшегося мною Джемала Сурейи, при изучении которой турецкие литературоведы пришли к выводу, что автор сделал попытку построить модернистскую парадигму, и это было необходимо. А у нас поэзия уже долгие годы находится в застое и, как я уже заметил, лишилась шанса достичь международного уровня. Хотя в советские годы у нас появилась сильная патриотическая поэзия. Но с тех пор много воды утекло, и отсутствие в литературе новых парадигм, новой системы взглядов нарушило ее стройность и единство - как в силу совершенно иных факторов нарушена целостность самой нашей страны…

- Как руководитель литературного печатного органа отслеживаете ли вы зарубежные газеты аналогичного профиля, берете ли на заметку что-то из их опыта?

- На протяжении долгих лет мы привыкли к тому, что в качестве примера нам ставят московскую «Литературную газету». Но сегодня от нее осталось одно название, в России уже нет литературной газеты, которая могла бы послужить образцом для нас. «Литературная газета» скатилась на открыто консервативные позиции, но российские литераторы не упрекали Полякова. Еженедельная газета «Поэтоград» не идет с нашей абсолютно ни в какое сравнение. Ни в Турции, ни в среднеазиатских республиках я не видел литературного печатного органа нашего уровня. Не знаю, есть ли таковые в Европе…

- Можно ли сказать, что ваша любовь к литературе возникла под влиянием А.Гусейнзаде?

- Да, этот фактор стал решающим, но не единственным. В моем универсуме сверкает целое созвездие - Литературный путь. Кого там только нет - от Аристотеля до Дерриды, от Ахмеда Ясави до Элиота, от Тейлора до Леви Страуса, от Гусейнзаде до Ролана Барта…

Джахан СЕЙИДЗАДЕ

Каспiй.-2017.- 28 октября.- С. 18-19.