Литература пестует читателя

Мети Османоглу: Я приветствую тех, кто берет в руки книгу и рекламирует ее

СОБЕСЕДНИК

Имя Мети Османоглу хорошо известно азербайджанским литераторам и ценителям литературы. Его произведения и переводы регулярно появляются на страницах периодики. Наряду с этим он воспитывает новые литературные поколения и относится к числу тех творцов, чье сердце бьется в унисон с пульсом литературной жизни. Об этом лишний раз свидетельствуют его слова: «Я хотел бы, чтобы каждая женщина, получившая филологическое образование, сумела привить своему супругу любовь к литературе». Излишне пояснять, как интересно беседовать с таким человеком...

- Вы трудитесь, так сказать, на нескольких фронтах: критические статьи, эссе, переводы трудов по теории литературы, преподавательская работа. Имеете опыт по части художественного перевода, публикуете рассказы. И это все на пороге 60 лет. Что из перечисленного вам все-таки ближе и как вы предпочитаете быть представленным читателю?

- Прежде всего я, конечно, педагог. Преподаю на кафедре истории азербайджанской литературы филфака Бакинского государственного университета. В этот вуз я когда-то поступил, мечтая стать писателем. По окончании учебы меня отправили по распределению в район, и я воспринял это как нечто вроде воинской повинности, отбыв которую, я тут же вернусь обратно. Но более близкое знакомство с педагогикой, общение с детьми так увлекло меня, что я проникся искренней любовью к этой профессии.

После поступления в аспирантуру мне по семейным обстоятельствам пришлось работать, и в 1984 году я устроился в редакцию литературного журнала «Улдуз», очень популярного в тот период. Здесь я оказался среди тех, кто творил литературу: Юсиф Самедоглу, Сабир Азери, Сейран Сехавет, Вагиф Баятлы, Талех Гамид, Сирус, Ахад Мухтар. К тому же мы ежедневно виделись с сотрудниками журналов «Азербайджан» и «Литературный Азербайджан», расположенных на том же этаже, общались… Словом, я находился в кузнице отечественной литературы.

Это был довольно интересный период в истории нашей литературы. Вышли в свет роман Ю.Самедоглу «День казни» и первый вариант романа Исы Гусейнова «Идеал». Книги «Дни минувшие» Манафа Сулейманова, «Выше времени» Рафаэля Гусейнова ходили по рукам. Ранее читателям были представлены романы Эльчина «Махмуд и Марьям» и Анара - «Без вас». Прекрасно было находиться внутри всего этого…

- Значит, тяга к литературному творчеству появилась у вас позже?

- Я бы так не сказал. Еще в 9-м классе я стал победителем опроса о книгах, проведенного Азербайджанским телевидением, а в студенческие годы опубликовал первые литературно-критические статьи. Я сотрудничал с Азербайджанским радио, подвизался как журналист. Когда же настала пора определяться, меня больше привлекла именно литературная критика - сказалась среда, в которой я вращался.

- Есть такая точка зрения: больше любят не того учителя, который заставляет зубрить, а того, кто учит думать. Как бывший ваш студент, могу сказать, что вы всегда учили нас мыслить. А кто вас научил этому?

- Могу только поблагодарить за такие добрые слова. Я вырос в малообразованной семье, отец окончил два класса, но питал большой интерес к науке, знаниям, искусству и делал все, чтобы дать нам образование. Мне в жизни везло на хороших педагогов. Когда я учился на первом курсе, преподававший нам Мир Джалал Пашаев создал нечто вроде студенческого ученого совета, поощряя нас к научным дебатам по написанным нами семинарским докладам.

Позже мне довелось общаться с такими замечательными учеными, как Аловсат Абдуллаев, Юсиф Сейидов, Агамуса Ахундов, Тофик Гаджиев, Фирудин Гусейнов. Научным руководителем моей дипломной работы был академик Аббас Заманов, который порой таким образом строил свои вопросы, особенно по теории литературы, что создавалось впечатление, будто это он у меня учится. Естественно, такие педагоги оказали на меня большое влияние, и теперь я стараюсь передать своим студентам полученную от них энергетику.

- За долгие годы педагогической деятельности у вас было бесчисленное множество студентов. Ощущаете ли вы отдачу от них?

- Садовнику, не получившему урожай от посаженного дерева, лучше заняться чем-нибудь другим. Я каждый раз вхожу в аудиторию с большими надеждами, стараюсь почувствовать настроение моих юных коллег и установить контакт с ними в форме диалога. Конечно, трудно следить за продвижением в жизни всех студентов, но я всегда радуюсь, видя успехи и достижения того или иного из наших питомцев. Мне приятно, что я знаю этого человека, что я преподавал ему и что в его заслугах есть частичка и моего труда. Величайший успех учителя - когда ученик вспоминает его добрым словом. Вообще, если ты оставил след в жизни кого-то, значит, прожил жизнь не зря.

- Хочу поделиться с вами своим наблюдением. Мне кажется, на фоне ваших сверстников вы более энергичны и жизнерадостны, работаете, читаете, пишете даже больше иных молодых. Может быть, это следствие регулярного общения с молодежью?

- Для педагога нет ничего хуже, чем утратить уважение студенческой аудитории, упасть в ее глазах. Дабы не допустить этого, нужно постоянно быть в форме. Я преподаю несколько предметов. Такая универсальность не позволяет углубиться в какую-то одну специальность, но ощутить ответственность за свое дело - куда важнее.

Например, методика преподавания литературы не является моей специальностью, но я этот предмет преподаю, поэтому приходится читать соответствующую литературу, знакомиться с зарубежным опытом в этой области. В 44 года я посещал языковые курсы, открытые в Баку британским правительством, и знакомство там с передовой зарубежной методикой для меня было гораздо интереснее, чем изучение самого языка.

Однажды один из моих бывших студентов написал в социальной сети статус: «Теория литературы для нас в университете началась с Аристотеля и закончилась Белинским». И в этом есть своя правда. Думаю, студенты, которым я преподавал, должны знать по меньшей мере названия современных теорий и имена их представителей, а также быть в курсе их творчества. Поэтому я сделал переводы некоторых теоретических источников. В ближайшее время будет издана книга избранных трудов по зарубежной теории литературы. Я отношусь к этому как к своей профессиональной обязанности. Свой хлеб нужно зарабатывать честно.

- Вы очень интересуетесь вопросами преподавания литературы. Каковы критерии, по которым сегодня в университетах преподается этот предмет, и довольны ли вы уровнем преподавания?

- Этот вопрос лучше задать студентам... В этой области существуют серьезные пробелы. Например, студенты по специальности «Преподаватель литературы» историю литературы проходят чуть ли не как непрофильный предмет, семинары проводятся через неделю. То есть у завтрашнего учителя литературы загодя формируется отчужденное, небрежное отношение к своей профессии. Где здесь логика?

Подобный подход так или иначе негативно сказывается на качестве обучения. Сегодня уровень преподавания литературы у нас никого не устраивает, будь то в средней или высшей школе. Одна из причин такого положения состоит в отсутствии учебников по истории литературы. Почему их не пишут? Потому что современная азербайджанская система образования не стимулирует серьезных ученых и экспертов взяться за написание нового учебника. Более того, каждого, кто захочет издать учебник, да и вообще книгу, как бы наказывают за такое намерение.

Написав учебник, ты должен начать обивать пороги различных учреждений, чтобы получить отзывы для грифа. Очень тяжелый для педагога момент - продавать студентам учебник, на работу над которым потрачены определенные средства и силы. Но ведь все это должно иметь какую-то упорядоченную систему. Во время работы над учебником у автора должна быть возможность сосредоточиться, он должен получить как материальную, так и моральную компенсацию за потраченный труд.

Другая причина - отсутствие зрелых специалистов. Когда многие стали гоняться за куском хлеба, это породило немало трудностей. Я знал видных ученых, которые, хорошо зная иностранные языки, работали в зарубежных фирмах переводчиками. Сам я почти 15 лет проработал в BP редактором деловых писем, переведенных на азербайджанский. Понятно, что это время можно считать потерянным для литературы.

- Интересно узнать ваше мнение о читателях…

- К этому вопросу можно подойти с двух точек зрения. Во-первых, сугубо филологический подход к взаимоотношениям текста и читателя, во-вторых - социологический подход, то есть воспитание читателя как общественной прослойки. Считаю актуальным и то и другое.

Вопрос взаимоотношений художественного текста и читателя находится в центре внимания филологов мира с 70-х годов прошлого века. Тогда было опубликовано эссе французского литературоведа Ролана Барта «Смерть автора», которое сформировало новые взаимоотношения текста и автора, текста и читателя. Если традиционное литературоведение культивировало взгляд через текст на автора, то теперь появилась потребность во взгляде через текст на читателя.

На полях романа Умберто Эко «Имя розы» сделана запись, посвященная теме создания читателя. И современная теория постструктурализма, и рецептивная эстетика рассматривают взаимоотношения текста и читателя в новом контексте. К сожалению, отечественное литературоведение все еще не может освоить этот подход. Хотя на азербайджанский уже переведены различные теоретические работы и эссе, этот подход не нашел своего применения в литературе.

Теперь о воспитании читателя в обществе. Обычно мы указываем в качестве эталона советское время. Действительно, тогда тиражи газет и журналов были несопоставимо больше нынешних. Например, журнал «Гянджлик», где мне выпало стать одним из первых сотрудников, выходил тиражом до 250 тысяч экземпляров! Но есть и другая, куда менее приятная статистика тех лет. В 1985 году одно из московских изданий - если не ошибаюсь, газета «Аргументы и факты» - провело исследование и выяснило, что Азербайджан по приобретению художественной литературы на душу населения занимает среди 15 союзных республик 14-е место. То есть мы мало читали и тогда.

Тем не менее, в тот период создавались определенные условия, чтобы содействовать донесению книги до людей. Это очень важный момент: я должен увидеть книгу, чтобы ощутить желание прочесть ее. В нашем селе, одном из отдаленных населенных пунктов страны, было три библиотеки - школьная, совхозная и сельская. Сюда из Баку присылали все издания, и мы имели некоторый контакт с книгой. Теперь же в отдаленные села новые книги не рассылают, а покупательная способность у населения куда ниже прежнего. Люди отдалились от книги, от литературы.

- Чем вы объясняете равнодушие к литературе у нынешней молодежи?

- Это вопрос довольно сложный. Прекратила существование целая формация, разрушилась система общественно-политических и социально-экономических отношений. Начался длительный период неопределенности, который мы окрестили переходным. Теперь мы хотим вступить в новую систему социальных и экономических отношений, которую диктует капиталистическое общество. В этом обществе образ жизни и круг интересов человека, его отношение к будущему совершенно иные, они не вмещаются в рамки прежних стереотипов. Все это невидимые на первый взгляд стороны вопроса.

Но есть и видимые, очевидные стороны, одна из которых - неудовлетворительный уровень преподавания литературы в средней школе. Стоит задать вопрос кому-то из тех, кто отвечает за данную сферу, и он примется рассуждать о необычной философии современного образования, о странном документе под названием «куррикулум». Хотя мы должны согласиться с той простой истиной, что одна из главных целей школьного предмета литературы состоит как раз в воспитании читателя.

Кем бы ни стал в будущем нынешний школьник - космонавтом, бизнесменом, рабочим, - у него должен быть развит литературный вкус. Художественная литература для него должна быть тем же, что и музыка. Не секрет, что сегодня школа систематического образования не дает, старшеклассники готовятся к экзаменам у репетиторов и школьных занятий не посещают. Родители платят частным педагогам за то, чтобы те готовили их детей к приемным экзаменам в вуз, и они не станут требовать от учителей, чтобы те воспитывали в их детях читателей. Таким образом, наши дети упускают ту пору жизни, когда они должны формироваться как читатели.

Проходит какое-то время, молодой человек заканчивает учебу, овладевает профессией и уже не чувствует в себе этот вакуум. Сегодня нам трудно вести конкретную статистику, но на основе личных наблюдений могу сказать, что мы читаем меньше наших соседей - грузин и русских. Часто ради оправдания такого положения ссылаются на интернет. А что, в Японии интернета нет, или в других странах? Известно ведь, что японцы - самая читающая нация в мире.

- В последнее время стало чуть ли не модным сетовать на отсутствие читателей и интереса к чтению. Может быть, просто нет достойных произведений, которые привлекли бы внимание аудитории?

- Конечно, нет ничего более естественного и закономерного, чем когда читатель ожидает и требует от писателя хороших произведений. С другой стороны, выдающиеся художественные произведения создаются не каждый год. Но ведь есть наша азербайджанская классика, есть переводы зарубежной литературы - о качестве перевода я не говорю. И это читают мало. Если у того или иного писателя, молодого или пожилого, мало читателей, это прежде всего его проблема. Но если мало читают Низами, Физули, Мамедгулузаде, Чеменземинли, Джавида, то это уже проблема общественная, и весьма серьезная.

- Как вы относитесь к читателям, которые читают ради моды, не имея собственного мнения или вкуса? В том числе к тем, кого волнует не столько сам процесс чтения, сколько фотография с книгой и размещение снимка в социальных сетях?

- Говорю совершенно искренне: я позитивно отношусь к тем, кто берет в руки книгу и рекламирует ее или себя в Facebook. Естественно, у каждого свой уровень и культура чтения, но если кто-то по совету соседа отправляется в театр или на выставку, или по настоянию подруги берется за книгу, мне кажется, ничего плохого в этом нет. Со временем этот человек ощутит в себе некую пустоту и начнет больше интересоваться литературой, оценит мистическую силу книги, театра - словом, большой культуры.

В студенческие годы нам давали талоны на билеты в театр, чаще всего в оперу, на концерты классической музыки. На первых порах мы посещали эти концерты ради того, чтобы деньги не пропали, но в конечном итоге соприкосновение с высоким искусством принесло свои плоды. После концерта симфонического оркестра под руководством самого маэстро Ниязи нас еще долго сопровождали волшебные звуки, и трудно было не оказаться в плену чарующей музыки.

Конечно, в театр шли не все 75 студентов, но по меньшей мере один слушатель классической музыки формировался. Так что я позитивно отношусь к любой форме рекламы художественной литературы. Например, я всегда хотел, чтобы каждая женщина, получившая филологическое образование, сумела привить своему супругу любовь к литературе.

- На сайте artkaspi.az проводится отбор десяти самых успешных авторов последних лет. Участвуя в нем, вы основывались на ряде критериев, в том числе - формировании того самого нового читателя. Что же для вас представляет собой этот новый читатель, и сумела ли современная азербайджанская литература завоевать нового читателя?

- В свое время первые стихотворные опыты нашего замечательного поэта Вагифа Самедоглу многие не принимали, более того, даже самые прогрессивные литературные деятели язвили на его счет. Но прошли годы, и Вагиф обрел своего читателя. В день его похорон неизвестная девушка положила на могилу пару туфель - мотив одного из первых стихов поэта, в котором говорится: не хочу на своей могиле надгробий, положите пару туфель, чтоб надел тот, кто бос и сир… И этот жест ни у кого ни малейшей иронии не вызвал. Туфли, принесенные на могилу Вагифа Самедоглу, стали памятником стихотворению, написанному им много лет тому назад и непонятому. Это признание обществом своей ошибки. Вот такое волшебство порой преподносит нам литература.

Конечно, большая литература формирует своего читателя, это неизбежно. Сегодня у нашей литературы новые читатели, пусть и немногочисленные. Думаю, что нынешний читатель культурнее, преданнее, самоотверженнее…

Джахан СЕЙИДЗАДЕ

Каспiй.-2017.- 23 сентября.- С. 17-18.