Благословение, воплощенное в металле

Джамаладдин Эюбов: Золото имеет собственную память, оно хранит эмоции…

РЕМЕСЛО

Джамаладдин Билал оглу Эюбов… Работы этого знаменитого мастера, заслуженного работника культуры, члена Союза художников Азербайджана неоднократно выставлялись в нашей стране и за рубежом, они хранятся в музеях и частных коллекциях в Азербайджане, России, США, Франции, Великобритании, Турции, Израиля, Чехии, Болгарии, Венгрии, Японии и других стран. Учитывая масштаб его творчества, это как раз тот случай, когда сакраментальная фраза «Его имя золотыми буквами вписано в историю Родины» не отдает излишним пафосом.

Вечная прелесть «Севиль»

Шекинец Джамаладдин Эюбов, как и большинство жителей этого древнего края, с малолетства постигал красоту на интуитивном уровне. Шеки славится своими ремеслами и талантливыми мастерами самого различного профиля: резчики по дереву, гончары, ковроткачи, медники, ювелиры… Отец Джамаладдина Эюбова был прекрасным знатоком ковров, сотрудником организации «Азерхалча». Мать, Амина хатун, славилась как прекрасная рукодельница. Они передали сыну любовь к декоративно-прикладному искусству.

Но Джамаладдина больше привлекало ювелирное дело, и он стал много читать по интересующей его тематике. Так и выучился всему сам, без чьей-либо помощи, да так отлично, что смог сразу, минуя ступень официального профессионального обучения, приступить к самостоятельному творчеству.

Его путь вполне сложившегося, самобытного и очень талантливого мастера-ювелира начался в 1971 году на творческом комбинате Худфонда Союза художников Азербайджана. Джамаладдин Эюбов возрождал традиционные виды техники (прежде всего филигрань), но с использованием материалов, которые в те годы были на пике моды - кораллы, агаты, мельхиор…

Первой серьезной вехой в его творчестве стало созданное в 1975 году ожерелье «Севиль». Изумительная тонкость этой прелестной вещицы из мельхиора и серебра с эмалью просто поражает. Семь филигранных розеток подвижно соединены двойным рядом цепочек. Каждая украшена снизу каплевидной подвеской - хитом ювелирных элементов того времени. Капля как символ воды - это знак чистоты, непорочности. Кроме того, вода - источник жизни. Семь розеток - оттого что число 7 священно на Востоке. Цепи, соединяющие розетки, - залог нерушимости союза.

В задней части ожерелья двойная цепь сменяется одинарной, а место перехода скреплено «двойной бутой». В азербайджанской орнаментальной традиции композиция из буты (известной в мировой орнаментике как «персидский огурец») имеет огромное количество разновидностей. В некоторых из них бута уподобляется человеку: существуют такие сочетания, как «поссорившаяся бута», «бута с младенцем» и т.д. В ожерелье «Севиль» ювелир использовал такую ее разновидность, как «влюбленная бута»: две капельки, два бутона склонились друг к другу… Эта композиция традиционно символизирует продолжение рода.

Символика этого произведения, являющего собой фактически благословение, воплощенное в металле, не случайна: это ожерелье молодой влюбленный ювелир создал для подарка своей суженой ко дню их обручения и назвал ее именем. Украшение так полюбилось девушке, что она надела его и в день их свадьбы. Свое предназначение этот амулет выполнил: ювелир и его супруга прожили вместе долгую счастливую жизнь. У них родилось двое сыновей - Кямал и Низами, которые пошли по стопам отца, избрав профессию ювелира.

В мастерской Джамаладдин муаллима на стене среди множества его работ, выполненных в технике чеканки, среди старых фотографий, вырезок из журналов и внушительной коллекции почетных грамот красуется «Севиль». Мягко сияют лепестки ажурных розеток в неярком свете, льющемся в окно полуподвала… Но это не то самое ожерелье, а его точная копия, выполненная Кямалом Эюбовым, старшим сыном мастера. Того самого ожерелья здесь уже нет - оно стало экспонатом Азербайджанского музея ковра наряду со многими другими работами Джамаладдина Эюбова.

Рядом, на книжной полке - свадебная фотография. Молоденькая невеста с пышной копной черных волос застенчиво улыбается в объектив, а на шее у нее сияет ожерелье-тезка. На другой стене мастерской - чеканное панно: стройная женщина склонилась над колыбелькой. Это произведение художник создал в 1975-м, к рождению своего первенца. И тут же - еще одно фото: красивая, веселая, представительная женщина с пышной прической, почтенная хранительница Дворца Ширваншахов... Это последнее фото Севиль ханым. Она ушла в мир иной около десяти лет назад, но горечь разлуки и поныне терзает сердце осиротевшего художника. Он очень скупо говорит об этом, но его выдают слезы, затаившиеся в глазах, когда он рассказывает историю ожерелья «Севиль»…

Сюита супружеской любви

Ожерелье «Севиль» стало знаковой вещью для Джамаладдина Эюбова - как в творчестве, так и в личной жизни. Но и впоследствии он часто радовал любимую жену произведениями, посвященными ей. Со временем их собралась целая коллекция, которую можно рассматривать с неизменным восхищением. Перечислим лишь некоторые из этих уникальных произведений.

Вот браслет с растительным узором из бутонов, украшенный сапфирами. О нем ювелир говорит так: «Сапфир синий, как небо, - я хотел этим камнем сказать, что живя с ней, я словно парил в небесах. А плотно сомкнутый бутон - знак загадки: сколько ни живи с человеком бок о бок, в чем-то он все равно остается для тебя волшебной тайной…»

Продолжает эту оду супружеской любви медальон, который Джамаладдин Эюбов создал к 50-летнему юбилею жены. Золотой, круглый, он напоминает Солнце, управляющее знаком Льва, под которым родилась хозяйка этого украшения. В центре медальона - изображение льва. Его венчает корона - этот элемент оправы мастер расшифровывает не только как еще один символ упомянутого знака Зодиака, но и как народную метафору семейного счастья: «Жена для мужа - венец на главе».

И, конечно же, никак нельзя пройти мимо такого удивительного произведения этого автора, как золотой кулон тончайшей филиграни в форме сердца, украшенный сверху тремя лепестками, а внизу - тремя каплеобразными подвесками. На нем начертана буква S - первая буква имени Севиль. Составляющие ее зеленоватые камни при ближайшем рассмотрении оказываются островками перегородчатой эмали.

Огонь, застывший в металле

Практически у каждого произведения этого мастера своя история. Обо всех упомянуть невозможно, даже вкратце - для этого потребовалась бы целая книга. Но о некоторых обязательно надо рассказать.

С чего начать? Может, с украшений для танцовщиц из ансамбля Рашиды Бейбутовой, которые были созданы Джамаладдином Эюбовым в преддверии выступления этого ансамбля в Москве, на церемонии открытия «Олимпиады-80»? Или с нарядного комплекта из серег и ожерелья под названием «Лала» (филигранное золото, бирюза и жемчуг), который сейчас украшает частную лондонскую коллекцию?

А может, с кольца «Каприз» с цитрином, созданного в 70-е годы и настолько понравившегося венгерским и чехословацким гостям республики, что для этих стран были выполнены специальные партии его копий? Цитрин, как известно, - камень азартной удачи, а Фортуна - дама капризная, так что название - в самую точку. Вокруг желтоватого камня в филигранной оправе свободно движутся мелкие металлические шарики. Свобода движения элементов - одна из характерных черт личной манеры Джамаладдина Эюбова. Мобильные шарики и тонкие цепочки, соединяющие неподвижные элементы, придают жизнь кусочку металла. Хотя, если верить ювелиру, металл и без того вечно жив, просто эту жизнь нужно пробудить. «Огонь оживляет металл, пробуждая его память», - говорит мастер.

Не случайно Джамаладдин Эюбов создал кольцо «Алов» («Пламя»), которое обрело не меньшую славу, чем ожерелье «Севиль». Оно было представлено в иллюстрации к VI тому Большой советской энциклопедии. В технике филиграни переданы жертвенный огонь на алтаре и обрамляющие его зерна металла, символизирующие пшеничное зерно, приготовленное для жертвоприношений. «Я посвятил это кольцо настоящей любви, а не мимолетному чувству», - говорит Дж.Эюбов.

Другие сильные человеческие чувства также становятся героями произведений этого знаменитого ювелира. Достаточно назвать своеобразный антипод кольца «Пламя» - кольцо «Любовь и коварство», имеющее редкую для наших дней конструкцию: под камнем прячется потайное углубление, в каких в средневековье хранили крупицы сильнодействующих веществ - от приворотных зелий до ядов. Продолжая тему огня, надо сказать, что еще у Дж.Эюбова есть кулон «Атешгях» с огненным сердоликом, где черный фон оправы символизирует мрак, в котором зарождается свет.

Излюбленный элемент орнамента у Джамаладдина Эюбова - бута. Этот узор имеет множество значений, и одно из них связано тоже с огнем. Бута - не только лепесток растения или человеческая фигура, но еще и язычок пламени. В творческой интерпретации ювелира Эюбова это, как правило, - огонь любви и свет поэзии… Так, в кулоне «Семья» гармонично соединены три разные буты: большая - мужчина, средняя (самая нарядная) - женщина, маленькая - ребенок. А в кулоне «Озан» стилизованная бута изображает саз.

В браслете «Любовь» также отражена идея гармонии мужского и женского начал. Две буты - это мужчина и женщина, а два циркона - их сердца, чистые и прозрачные. Жемчуг - ребенок («Ведь жемчуг живой, он растет», - поясняет ювелир), а сапфир в центре - небо, к которому устремлены помыслы влюбленных.

Самой знаменитой работой Джамаладдина Эюбова, в которой использована идея буты, является наряду с ожерельем «Севиль» пара серег «Уч дюймя» (1974). Это произведение выполнено в любимой технике мастера - ажурной филиграни, из золота и мельхиора. Три каплевидные подвески на каждой из серег украшены бисером.

«Уч дюймя» («Три узелка») - общее обозначение одного из классических национальных типов серег, больших тонких колец с ажурным сегментом внутри. Только от фантазии и вкуса мастера зависит, чем в каждом случае наполнить эту каноническую схему. Джамаладдин Эюбов разместил в сегменте две буты, одну - «вверх головой», другую - «вниз головой». Получилась монада - сплетенные воедино инь и янь. Но здесь бута наделена уже не антропоморфным, а космическим значением. Растущая вниз - это прошлое, смерть. Растущая вверх - будущее, жизнь. Общая тема произведения - круговорот времени, смена поколений… Мотив преемственности подчеркнут тем, что внутри каждой буты таится еще одна - меньшая: исток, зародыш.

А «три узелка» - это подвески, которые символизируют собой три этапа бытия: рождение, жизнь, смерть. Почему они называются именно узелками? Дело в том, что по древним азербайджанским мифологическим представлениям, судьба каждого человека закрыта на три замка. А узелок в фольклоре символизировал именно замок, то есть нерушимый барьер между человеческим миром (разумом) и чем-то сакральным. Таким образом, главная идея знаменитой пары серег «Уч дюймя» работы Джамаладдина Эюбова - нерушимость круговорота времени и невозможность проникнуть сквозь завесу будущего.

Пектораль скифских царей

Джамаладдин Эюбов всю жизнь изучает историю зороастризма и другие аспекты древнейшей истории Азербайджана. Он вспоминает, как в начале 80-х, будучи на всесоюзном симпозиуме художников-ювелиров в Киеве, с группой коллег оказался на экскурсии в Софийском соборе. И там, отделившись от товарищей, буквально прилип к витрине с золотой скифской пекторалью - великолепным образцом древней тюркской культуры. Его искреннее восхищение заметила хранительница и… пригласила его, единственного из всей группы, в святая святых музея - подземное хранилище. Там она провела гостя в маленькую каморку, к стенному сейфу, из которого достала… ту самую пектораль. Наверху, как выяснилось, была выставлена копия. Хранительница рассказала, что в последний раз этот сейф открывали по случаю визита в Киев президента США Никсона.

Эюбов попросил разрешения примерить пектораль. Он навсегда запомнил тот миг, когда ему на плечи легло священное украшение весом в 2,8 кг, которое скифские цари надевали раз в году - в великий праздник. Хранительница спросила, для чего он примерил пектораль. Он ответил, что золото имеет собственную память, оно хранит эмоции, через него можно прикоснуться к духу великих правителей древности. И его собеседница улыбнулась: «Я это и хотела услышать. Видела, как вы смотрели на эту вещь там, и поняла: вы - сможете, вы - именно тот человек…»

Впрочем, еще до этого в нем разглядели «того самого человека», восторженного ценителя-профессионала, которому можно доверить священные тайны - это было в 1975-м, в Паланге. Там тоже проходил всесоюзный симпозиум ювелиров. Эюбов был одним из семнадцати участников, и единственным, кому художественный руководитель группы, искусствовед Владимир Георгиевич Ситников, выдал пропуск в Алмазный фонд СССР. Правда, воспользоваться этим драгоценным документом азербайджанскому художнику не пришлось - сразу как-то не получилось вырваться в столицу, а позднее многое изменилось в большой стране…

Возвращаясь к истории с пекторалью, надо сказать, что нашему знаменитому ювелиру выпало на долю не только примерить царское украшение, но и изготовлять украшения для царей. Точнее, для королев - победительниц отечественных конкурсов красоты «Мисс Баку - 1996» и «Азербайджан-2000». Головы титулованных красавиц - Нармины Зарбалиевой, Нателлы Керимовой, Айтен Алиевой - украшали короны работы Джамаладдина Эюбова, инкрустированные натуральными и синтетическими самоцветами. Разумеется, за четыре десятилетия в числе заказчиков прославленного ювелира оказался и целый ряд таких персон, которые хотя и не были коронованы, однако обладали властью не меньшей, чем монархи. Так, сделанная Джамаладдином Эюбовым пара серег национального азербайджанского фасона «пиаля-зянг» («пиала-колокольчик») была в свое время приобретена дочерью генсека ЦК компартии Болгарии Тодора Живкова. Имелись серьги работы Эюбова и в коллекции супруги председателя Совмина СССР Алексея Косыгина. Этот солидный список можно продолжать долго…

На всех работах этого знаменитого азербайджанского мастера красуется его персональное клеймо - высший знак доверия государства. В Советском Союзе разрешение на присвоение ювелиру личного клейма с инициалами выдавалось Худфондом СССР по рекомендации Союза художников страны, и этой чести удостаивались не многие.

Воспоминание о птице Феникс

Область интересов Джамаладдина Эюбова включает весь спектр работы с металлом. Это не только ювелирное дело, но и торевтика - чеканка и другие виды отделки металла. Чеканные работы мастера в свое время украсили интерьер двух бакинских гостиниц («Абшерон» и старый «Интурист»), а также роддома Хатаинского района.

Любовь Джамаладдина Эюбова к древней истории Азербайджана в полной мере проявилась во время его работы на ниве кинематографа. Он выполнил (в сотрудничестве все с тем же Физули Сеидзаде) для «Азербайджанфильма» заказы на изготовление украшений, посуды, доспехов и оружия для съемок двух знаменитых отечественных фильмов режиссера Эльдара Кулиева - «Бабек» (1979) и «Низами» (1982).

Эюбову удалось достоверно воссоздать стиль, характерный для предметов далеких эпох - IX и XII вв. соответственно. Для этого он тщательно изучал различные источники по нужному периоду (ту же «Хамсе», например). Работал с удовольствием, так как Бабек с детства был его любимым героем, а Низами - любимым поэтом.

Когда начались съемки «Бабека», главный художник фильма Маис Агабеков пригласил для изготовления бутафорской посуды и оружия мастеров-ветеранов - медников и ювелиров. Однако те отказались от заказа «не по профилю». Делать чистой воды бутафорию им, признанным авторам, было зазорно, да Агабеков и не этого хотел - он требовал высокой степени достоверности предметов. А экспериментировать с изготовлением предметов «почти настоящих», то есть балансировать на грани ремесла и искусства, мастера не рискнули. Что ж, рискованные эксперименты - удел молодых. И Эюбов с напарником, получив столь сложный заказ, это доказали. На творческом комбинате Худфонда Союза художников Азербайджана они создали из меди и латуни кольчуги, шлемы, щиты и мечи, которые не только выглядели как настоящие, но и были достаточно прочными - хоть сейчас в настоящую битву.

Разумеется, обеспечить всю массовку первосортной бутафорией было нереально, так что распределили следующим образом: чем главнее роль, тем качественнее «упаковка» персонажа. Например, шлемы и сабли из меди и других металлов были сделаны только для Бабека и еще девяти полководцев. Джамаладдин Эюбов вспоминает: «Гасанага Турабов (земля ему пухом!), у которого была роль Акшина, вплоть до самого конца съемок завидовал, что у Бабека шлем латунный, а у его героя - картонный. Потому что смотрелась та латунь истинным золотом…»

С посудой для фильма «Бабек» вышло интересное совпадение. Джамаладдин Эюбов решил этот комплект - кувшин, бокалы и поднос - в таком тематическом ключе: Самандар гушу (птица Феникс), обрамленная виноградной лозой (действие фильма происходит в домусульманские времена, поэтому на пиру персонажи пьют вино). Ювелир сработал этот набор, ни с кем не обсудив идею предварительно. Каково же было его удивление, когда позднее он увидел декорации пиршественного зала, выполненные Маисом Агабековым: тот тоже использовал в качестве орнамента мотив птицы Феникс! Два мастера пришли к одному и тому же выводу независимо друг от друга…

Скажите, кто откажется сняться в кино, если приглашают? Вот и ювелир Джамаладдин Эюбов во время съемок фильма «Бабек» с удовольствием снялся в массовке. Он не знал тогда, что без малого четверть века спустя, в 2002 году, ему доведется сняться уже в главной роли - в посвященном ему документальном фильме-портрете «Ювелир» режиссера Октая Бабазаде по сценарию Айдына Кязимзаде. Эта лента представила зрителю Джамаладдина Эюбова не только как художника, вдумчиво изучающего традиции народного творчества, но и как талантливого педагога, преподающего основы ремесла и своим сыновьям, и студентам Азербайджанской государственной академии художеств, где он заведует ювелирной мастерской.

Имя Джамаладдина Эюбова и его богатая творческая биография украшают ряд серьезных книг и каталогов солидных международных выставок. Среди этих изданий - книга «Ювелирное искусство Азербайджана XIX-XX вв.» выдающего искусствоведа Сарии Асадовой, а также книга «Шеки: ученые и просветители», вобравшая в себя свод информации обо всех видных уроженцах этого края - представителях интеллигенции. А совсем недавно, в начале нынешнего года, вышла монография искусствоведа Гашима Пашаева о Джамаладдине Эюбове - «Художник, увековечивающий национальные традиции», которая стал подарком к 75-летнему юбилею прославленного мастера.

Наиля БАННАЕВА,

искусствовед

Каспiй.-2018.- 21 апреля.- С.16-17.