Дорога жизни

Валида Расулова: Счастье - это не пункт назначения

Жизнь иногда преподносит нам удивительные и порой совершенно восхитительные сюрпризы. В череде однообразных дней, протекающих сквозь пальцы, словно песчинки, один день вдруг высвечивается каким-то ярким событием - ты неожиданно встречаешь человека, который своим теплом привносит радужный свет в поток повседневности.

Встреча с личностью, смотрящей на мир внимательным, изучающим взглядом, излучающей заряд энергии, позитивное отношение к жизни, не может оставить человека безразличным. Моя встреча с прекрасной пианисткой, заслуженным артистом Азербайджана, лауреатом международного конкурса профессором Валидой Расуловой в Нью-Йорке была именно такой. За всю свою жизнь в Баку мне не посчастливилось встретить Валиду ханым, а Нью-Йорк подарил шанс далеко от родины познакомиться с моей землячкой и музыкантом, чье имя всегда вызывало во мне чувство искреннего восхищения и глубокого уважения.

- Валида ханым, давайте начнем с самого начала. Вы родились и получили начальное музыкальное образование в Баку?

- Да, я родилась в Баку и училась в средней специальной музыкальной школе имени Бюльбюля.

- Кто был вашим первым педагогом по музыке?

- Сперва я училась у Зивяр Алиевой, затем перешла к Уманской, а когда она уехала в Ленинград, я оказалась в классе у Тамиллы Агаевой, ассистентки Бреннера. Перед окончанием школы Майор Рафаилович часто консультировал меня, я как бы неофициально считалась его ученицей. И, естественно, когда я поступила в Азербайджанскую государственную консерваторию, он взял меня к себе в класс. Мне посчастливилось учиться у этого великолепного музыканта.

- Класс профессора Бреннера окончила плеяда великолепных азербайджанских музыкантов - Фархад Бадалбейли, Рафик Кулиев, Аделя Векилова и многие другие. Мой педагог Эльмира ханым Сафарова, тоже воспитанница Бреннера, часто рассказывала о нем, о неукоснительном расписании, которого придерживался Майор Рафаилович…

- Да, наши уроки продолжались ровно сорок пять минут и ни минутой больше, после каждого занятия со студентом Бреннер пять минут прохаживался по коридору, затем начинался следующий урок. Но за эти сорок пять минут он успевал говорить и показывать столько полезного и интересного! Я до сих пор помню его советы - как прикасаться к инструменту, как правильно выбирать аппликатуру, что крайне важно. Ведь наши руки, наши мышцы запоминают текст быстрее, чем наша память. Сам Бреннер окончил консерваторию в Санкт-Петербурге у Николаева. Наряду с Шароевым он является основателем азербайджанской фортепианной школы. Ему удалось создать совершенно феноменальный класс. Кстати, на конкурс Шопена, который проходил в Польше, готовил меня именно он, тогда я была на четвертом курсе.

- Расскажите о конкурсе, вы удостоились почетного диплома конкурса, не так ли?

- Да, из Советского Союза в этом конкурсе участвовали четыре пианиста, в числе которых была и я. Мы исполняли программу двух туров на Всесоюзном конкурсе, а отбор третьего тура играли уже с оркестром.

- Поразительно, уже на отборе приходилось играть с оркестром?

- Да, и даже произошел небольшой казус во время исполнения третьего тура. Оркестр играл под руководством великолепного дирижера Вероники Дударовой. Я вышла на сцену, села за рояль, вы понимание, как я волновалась в этот момент… И вдруг я слышу, оркестр играет вступление к Первому концерту Шопена, а я должна была исполнять Второй, Фа минор. Мне показалось, что схожу с ума, словно видела кошмарный сон… Я остановила дирижера и сказала, что я играю другой концерт… Что там было…

Дударова была очень суровым человеком. Она пришла в состояние бешенства, стукнула по пульту и вызвала директора оркестра, который ошибочно раздал оркестрантам другие ноты… Ну выступление пришлось отложить, и я играла уже на следующий день.

- А какие впечатления от самого конкурса?

- Восьмой конкурс Шопена, проводимый в 1970 году, был очень сильным по составу исполнителей. Среди конкурсантов были Эммануэль Акс и Мицуко Учида - сегодня они звезды музыкального мира. Я играла на двух турах, а на третий не прошла, впрочем, как и Акс, хотя он тоже выступил очень хорошо, даже вокруг этого разгорелся скандал. Мы оба получили дипломы. Известный польский пианист Мальчужински, который председательствовал в тот год, сказал мне: «Ваше скерцо (я играла третье скерцо Шопена) было самым лучшим на конкурсе».

- Расскажите о Парижском конкурсе имени Маргариты Лонг и Жака Тибо, где вы стали лауреатом.

- Как вы знаете, это один из самых престижных конкурсов для пианистов и скрипачей. В тот год, на мое счастье, обязательная программа была очень сложной, надо было выучить сочинения современных французских композиторов. В программу был включен технически невероятно сложный, виртуозный этюд, мне кажется, я все время им и занималась. В программу входила также си бемоль минорная соната Шопена - первая и четвертая ее части. Я играла очень удачно и в целом осталась довольна своим выступлением.

- В тот период вы учились в аспирантуре Московской государственной консерватории, верно?

- Да, я поступила в аспирантуру в класс Льва Николаевича Власенко и поехала в Москву, хотя это решение далось мне нелегко. К тому времени я уже была замужем и у меня родился мой первенец - ему было только два месяца.

- Нужно быть очень смелой женщиной, чтобы с младенцем поехать учиться в Москву. Кто вас поддержал в этом сложном решении?

- Мой отец. Помню, он сказал: «Моя дочь лучше знает, что ей делать, никто не должен ей мешать. Поедет с ребенком». Я взяла сына и поехала в Москву.

- А как же вы занимались с крохой на руках? Кто вам помогал?

- Ко мне была приставлена моя бабушка. Кроме того, мы сняли квартиру в одном доме с моим дядей и тетей. Я была освобождена от бытовых дел, за малышом смотрела бабушка. Я только кормила ребенка. Лев Николаевич старался назначать мои уроки между кормлениями. В тот период я готовилась к Парижскому конкурсу и занималась, как сумасшедшая. Соседка, пенсионерка, все время жаловалась моей тете и говорила: «В конце концов я повешусь, а виновата в этом будет ваша племянница. Она мне не дает жить спокойно!»

Мы дружно рассмеялись над «заявлением» злосчастной пенсионерки. Будучи пианистами, мы оба, я думаю, были причиной неудобств многих людей, которым не повезло быть нашими соседями…

- Когда малышу было одиннадцать месяцев, я привезла и оставила его в Баку с моими родителями. У него всегда были очень теплые отношения с бабушкой и дедушкой, которые его вырастили. Даже когда мой папа болел, сын, будучи уже взрослым, прилетел из Москвы (он долго жил там) и оставался в больнице с дедушкой, пока не выходил его, и только потом уехал.

- А ваш сын никогда вас не обвинял в том, что он вырос вдали от мамы?

- Нет, - она мгновение призадумалась, - не думаю, он всегда был окружен теплотой и любовью.

- Но после аспирантуры вы вернулись в Баку. Сколько лет вы пробыли в родном городе?

- Да, я вернулась в Баку и начала преподавать в Азербайджанской государственной консерватории. Прожила в родном городе пять лет, много гастролировала. В то время, если музыкант становился лауреатом международного конкурса, то Союзконцерт сразу же обеспечивал его концертами. Я играла не только по всему Советскому Союзу, начиная с Москвы и заканчивая Хабаровском, но и много выступала в зарубежных странах. И еще я часто ездила с концертами по европейским странам по линии азербайджанского общества «Дружба». У нас были незабываемые поездки, нас встречали очень хорошо.

Помню наши гастроли по Австрии: мы были во многих городах, посетили Зальцбург, как раз в тот период проходил знаменитый Зальцбургский фестиваль, которым руководил великий Герберт фон Караян. Помню, с каким трепетом я посетила Дом-музей Моцарта, помню его библиотеку, где собраны все написанные им сочинения, рояль, на котором он играл. С тех пор я очень полюбила эту страну.

- Куда вы уехали из Баку?

- Вернулась в Москву, в консерваторию, и до отъезда в Соединенные Штаты проработала ассистентом Льва Власенко. Профессор очень часто гастролировал, и я преподавала студентам в его отсутствие. Кстати, в одно время со мной у Власенко в классе ассистентом был также Михаил Плетнев. Мы очень сдружились тогда и до сих пор поддерживаем отношения. Он уникальный музыкант, не просто пианист, а именно Музыкант. Он и исполнитель, и дирижер, переиграл громадное количество фортепианной литературы, хотя никогда много не занимался. Я помню, Флиэр рассказывал (Плетнев до самой смерти Якова Владимировича учился у него в классе), как Плетнев приходил на урок и когда профессор спрашивал его: «Ну, Миша, что ты сегодня принес на урок?» он отвечал: «Концерт Бетховена», а на вопрос, какой именно из пяти концертов, небрежно говорил: «Выбирайте». Это совершенно феноменальный музыкант!»

- А как вы решились уехать из Советского Союза?

- Мы приехали на гастроли в США. Помню, у нас первый концерт состоялся в Детройте. Нас прекрасно встречали и даже предложили нам с мужем (он тоже был пианистом) остаться, написать письмо в Министерство культуры и просто не вернуться. Но я категорически отказалась - мы приехали без детей - старший сын был в Баку, а младший остался в Москве с няней и бабушкой. И я не могла эмигрировать, не зная, смогу ли я потом вытащить детей из страны. И мы вернулись. Но позже мы обратились в Министерство культуры с просьбой разрешить нам уехать в Штаты на работу. Мы очень долго ждали разрешения на рабочую визу, даже потеряли надежду, но в конце концов нам все-таки удалось получить его. И мы выехали из Союза в 1989 году вместе с младшим сыном.

- А старший сын не поехал с вами?

- Он к тому времени уже переехал в Москву и учился в Медицинской академии, он был взрослым и сам решал, как ему поступить. Я до сих пор сожалею, что не настояла на его переезде. Сравнительно недавно, восемь лет назад, он с семьей переехал в Нью-Йорк. У меня прекрасная невестка и двадцатилетний внук.

- А вы не скучаете по родному городу?

- Очень! Я скучаю по городу, по старым друзьям, по своим близким - у меня очень много родственников в Азербайджане, стараюсь поддерживать отношения со всеми. Я нередко приезжаю в Баку. Почти каждый год меня приглашают на Международный фестиваль, который проходит в Габале.

- Удивительно, я выступала с концертами на этом фестивале дважды, и нам не довелось встретиться в маленьком городе, а этот огромный мегаполис свел нас. У меня вообще такое чувство, что Нью-Йорк полон неожиданных и удивительных сюрпризов. А как вы относитесь к городу, в котором прожили уже почти двадцать лет, что вам дал Нью-Йорк?

- Я очень люблю Нью-Йорк, это удивительный город, который дает всем одинаковые исходные точки; стартовые возможности для всех здесь одинаковые. Все могут себя реализовать, от человека зависит, на что он способен и что хочет. Здесь, когда я выхожу на сцену, знаю, что люди изначально готовы принять меня и чувствуют благодарность за то, что артист хочет поделиться с ними своей музыкой. Кстати, такое ощущение бывает и в Европе. Но есть всего два города, где я очень волнуюсь - это Баку и Москва, - здесь публика очень строгая, избирательная. В целом я считаю, что у музыканта очень сложная жизнь. Выйти на сцену и сыграть программу - это всегда ответственно, каждый концерт - это частичка твоей жизни. Я думаю, что все музыканты достойны уважения. Это мое твердое убеждение.

- Как вы воспринимаете критику в свой адрес?

- Абсолютно нормально, когда мне говорят что-то, я никогда не обижаюсь, наоборот, стараюсь извлечь пользу из этого. Не хочу утверждать, что критики пишут всегда объективно, но прислушиваться к их рецензиям надо. Вы знаете, Гидон Кремер - гениальный скрипач - выпустил книгу со всеми отрицательными рецензиями на свои концерты, то есть собрал исключительно негативные отзывы…

- Как интересно, для этого нужна смелость и, конечно же, изрядное чувство юмора…

- А Зубин Мета - совершенно потрясающий, на мой взгляд, дирижер за долгие годы своей работы с оркестром Нью-Йоркской филармонии ни разу не получил ни одной положительной рецензии на концерты в этом городе.

- Что вам помогает принять правильное решение в сложных ситуациях?

- Знаете, французы говорят: «Первое побуждение - самое верное». Интуиция у меня очень развита, и я прислушиваюсь к ней - если сразу решила что-то сделать, так и поступаю. Если я начинаю сомневаться, раздумывать, взвешивать за и против - из этого никогда ничего хорошего не получается. Например, когда нужно было принимать решение переехать в Штаты, я не сомневалась ни минуты. А знаете, как я чувствовала свою мать на расстоянии? Помню, я была в другом городе, далеко от дома, беседовала с друзьями и вдруг замерла на полуслове. Я почувствовала какую-то тревогу, кинулась к телефону и позвонила маме… выяснялось, что ей в это время стало плохо.

- Что для вас главное в жизни?

Валида ханым задумалась, казалось, хотела просмотреть все прожитые годы и выделить то, что составляло квинтэссенцию жизни.

- Музыка и дети, - сказала она, и в данном ответе проявились обе стороны личности этого светлого и позитивно настроенного к жизни человека - в ней говорили Музыкант и Женщина. - Я начала заниматься музыкой, когда мне было пять лет, и с тех она всегда со мной. Музыка - это часть меня, она неотделимая часть моей личности, это сопровождение, которое всегда со мной. Я хотела бы, чтобы мои дети и мой внук так же как, и я, находили бы счастье в той профессии, которую они избрали для себя. Удивительно, но я кроме музыки всегда любила медицину и увлекалась кино и, наверное, передала детям эту любовь - мой старший сын врач, а младший - окончил Университет кинематографии в Неваде.

- Что такое одиночество?

- Одиночество… Мы приходим в этот мир одни и уходим тоже в одиночестве, каждый человек иногда ощущает одиночество. Такова жизнь, и я не могу сказать, что сильно беспокоюсь об этом. Самое важное, как человек относится к этому, можно воспринимать это с болью и впасть в депрессию, а можно принимать жизнь позитивно. Я всегда все в жизни воспринимала с улыбкой, ни при каких обстоятельствах не падала духом, никогда не была в депрессии и всегда радовалась предстоящему дню. Я всегда говорю про свое прошлое: было хорошо, и хорошо, что это было. Любые обстоятельства, с которыми я сталкивалась, заставляли меня по-новому смотреть на жизнь. Даже в самые тяжелые моменты жизни я не падала духом, наоборот, сложные ситуации давали мне силы заново пересмотреть свою жизнь и становиться более сильной, свободной и независимой. В итоге я реализовывала себя в большей степени и поэтому чувствовала себя счастливее, даже выглядеть стала лучше. Кроме того, в трудные моменты рядом всегда находились моя семья и мои бакинские друзья.

- Вы действительно прекрасно выглядите, и это не просто комплимент! Что было самое тяжелое в вашей жизни и как вы с этим справились?

- Уход из жизни моих родителей - это было самое тяжелое событие для меня. Мама, которая была мне очень близким другом, умерла рано, ей было всего лишь пятьдесят девять лет. Я очень сильно переживала ее кончину. Я целый год не могла прийти в себя. В детстве мама всегда сидела рядом, когда я занималась. Она не была музыкантом, но после каждого концерта, если она присутствовала в зале, я всегда именно у нее спрашивала, как я играла, я очень доверяла ее мнению. А папа… - она смолкла на несколько секунд, собираясь духом, - мне тяжело осознавать, что когда он умирал, меня не было рядом. В моей жизни папа всегда был для меня главным мужчиной. Я была уверена, что при любых жизненных невзгодах он будет поддерживать меня, я была избалована его подарками, которые он преподносил иногда без особого повода. Он выполнял любое мое желание, любую прихоть… он всегда понимал меня…

Глаза ее затуманились далекими воспоминаниями, казалось, перед ней промелькнули затонувшие в толще временного покрова дни, к которым нельзя было вернуться…

- Думаю, вы именно тот человек, который знает «рецепт» счастья. И поэтому не могу не задать вам этот вопрос: что означает для вас счастье?

- Я счастливый человек, и с этим чувством прошла всю свою жизнь. На мой взгляд, счастье - это не пункт назначения, это дорога жизни, по которой мы путешествуем.

Наргиз АЛИЯРОВА

Каспiй.- 2018.- 1 августа.- С.7, 9.