Меме». Если слово за режиссером…

В РДТ состоялась премьера спектакля по одноименной комедии Натига Расулзаде

По-разному рождаются отклики на театральные премьеры. Порой смотришь - и во время действия спешишь на всякий случай записать в блокнот осенившую тебя догадку о том, что здесь и почему, чтобы не ускользнула мелькнувшая мысль, показавшаяся важной в цепи впечатлений. Как правило, в таких случаях довольно легко пишется по горячему следу уже наутро после взволновавшего спектакля, пригласившего к раздумьям о чем-то достойном и облагораживающем, чего не может случиться с расслабляющей постановкой обо всем и ни о чем.

В последнее время все чаще выводы и суждения, достойные публикации, складываются далеко не сразу, а в ходе упоительно длительного поиска логической последовательности и взаимозависимости не в лоб поданных судьбоносных эпизодов, диалогов и лирических отступлений, формирующих выводы, оправдывающие или опровергающие их. Как вот теперь, когда, не довольствуясь информационным перечислением фамилий и названий, а тем более не позволяя себе пользоваться дежурными «эпитетами-определениями», говорю об анонсировавшемся на первую половину 97-го сезона новаторском плане, по выполнении которого можно судить о целом комплексе впечатлений, выражающих зрительское одобрение или неприятие того, что характеризует творческие шаги труппы. Говорю, имея в виду уже опубликованные свои заметки о поставленном режиссером Аршадом Алекперовым спектакле в жанре театра абсурда по пьесе Эжена Ионеско «Церемония». С наслаждением создаваемом в эти дни материале о прошедших с ошеломляющим успехом двух показах поставленного московским режиссером Владимиром Данаем «Петербургского ростовщика» по водевилю Николая Некрасова в исполнении актера Юрия Омельченко. А также о предъявляемом сегодня личном отзыве на спектакль Эмина Мирабдуллаева, кропотливо рождавшемся как минимум и потому, что поставлен по пьесе нашего уважаемого соотечественника и современника писателя Натига Расулзаде на извечную и в то же время всегда злободневную и неоднозначную тему.

Информация о том, что режиссер Эмин Мирабдуллаев ставит в Азербайджанском государственном русском драматическом театре имени Самеда Вургуна спектакль «Меме» по одноименной комедии Натига Расулзаде, уже была достоянием общественности, когда я совсем не случайно как бы не замечала ее. Даже после того как в СМИ появились анонсы, а режиссер в пространном интервью поделился с читателями некоторыми, важными на его взгляд, подробностями будущей постановки, когда театральный мир в известной степени жил ожиданием этого праздничного для него и культуры в целом события. «Не замечала» потому, что давно уже следую совету профессионального театроведа не читать пьесу и не наводить справок о том, что там, за кулисами, до тех пор, пока не написала отклик на лично увиденный премьерный показ, о чем до сих пор ни разу в жизни не пожалела.

Наверное, потому что воспринимаю это как право зрителей и пишущих о театре и произведениях литературы, а более всего – режиссеров, свободно интерпретировать в данном случае драматургический материал. Даже при том, что их коллеги, наставляя меня, могли исходить из корпоративных интересов. Почему бы и нет, если сами призваны воспитывать мыслящих самостоятельно, неравнодушных почитателей (актеров и зрителей), адекватно реагирующих на предложенный репертуар с его социальной, художественной и духовной значимостью. До тех пор, пока еще и не вспомнила усвоенное со студенческой скамьи неписаное правило, по которому зрители, как и читатели, встречаются все-таки с конечным «продуктом» и, хочешь не хочешь, последнее слово за теми, кто его выпускает в свет. И тогда, когда пьеса, обогащенная актерскими озарениями, яркой талантливой мыслью постановщика и его личными сценическими наработками-придумками, превращается в спектакль-шедевр, годами восхищающий все новых зрителей. И тогда, когда режиссер вольно или невольно пренебрег авторскими задумками, мягко говоря, не разглядев в оригинале его главные достоинства, и поставил все, извините, с ног на голову.Помню, как на редакционно-издательском отделении факультета журналистики МГУ имени Ломоносова мои однокурсники, будущие коллеги, очень рано убедились в том, что успех хорошо изданной книги, как правило, достается автору даже тогда, когда во многом достигнут благодаря отличной творческой работе редактора-эрудита, а в неудачном издании всегда винят редактора, «не сумевшего» достойным образом отредактировать, «довести до кондиции»… серенький опус. Не это ли довод в пользу того, что если уж ратуешь за справедливость, бери на себя труд размышлять и воспринимать происходящее на сцене как комплекс житейских или вселенских ситуаций, сформулированный прежде всего автором, обогащенный вкусом и опытом режиссера, мыслящих, однако, в унисон не потому только, что спрос с обоих, но ради победы достойной творческой идеи… в спектакле «Меме» явно не раскрытой. Почему? Хотя бы потому, что удачный выбор актрисы на главную роль - не гарант успеха, если не совпадают представления о месте партнеров и массовки, вместе работающих на один и тот же результат, при каждом показе на каком-то сиюминутном нерве.

Если разными путями к успеху идут не просто два автора, но люди разных профессий, вкусов, а подчас и мировоззрений… призванные понимать и дополнять друг друга, служить одной, но очень почетной миссии: заботиться о духовном благосостоянии граждан, их умении думать о том, как мы живем, как понять высокую цену знания. Режиссеру Эмину Мирабдуллаеву, исходя из априори существующей данности о значимости театра в жизни общества и зрительного зала в частности, предоставлялся шанс увидеть в пьесе Натига Расулзаде очень человечный, интересный зрителям взволнованный и весьма поучительный для окружающих рассказ о судьбе девушки, унаследовавшей от бабушки имя старшей в роду «Меме», которую в кризисные годы отец ввел в сферу бизнеса, где, достигнув определенных высот и уверовав в силу и власть денег, она нарочито повелевает подчиненными, здесь - недобросовестными хапугами и недотепами, готовыми пресмыкаться перед ней за возможность иметь хлебную должность и непыльную работу, позволяющую творить зло и опускаться в болото невежества.

А еще вслед за писателем по-своему, теперь уже зримо показать женскую долю засидевшейся невесты, при всей внешней грубости сохранившей, однако, верность своей генетической сути с ее внутренней добротой, с умением и потребностью любить и дорожить семейными привязанностями. Человека, опекаемого ангелом-хранителем, олицетворяющим дух заоблачной любимой бабушки, чьими молитвами она, ребенок из дружной патриархальной добропорядочной семьи, как бы обретает надежду на женское счастье. Тем более уверенно ожидаемое, звучит под сводами сцены и театрального зала уникальным, обволакивающим все вокруг волшебной силы голосом нашей всеобщей любимицы, народной артистки Азербайджана Людмилы Духовной. Как бы возвращающим Меме к себе самой. Такой, какой ей суждено стать после того как на какое-то время заигралась с лихими, обжигающими рисками переменами. Когда для нее и в округе не было ничего, кроме почему-то вожделенного зла в лице легко подчинившихся ей в обмен на работу, должность, сомнительную возможность воровать, грабить и вести сомнительный, часто криминальный, сопряженный со страхом неизбежного наказания образ жизни «приматов», олицетворявших пресловутый кризисный период.

Выбирая свой ракурс, Эмин практически в своей работе остановился даже не на полпути, а скорее в самом его начале, великолепно поработав с исполняющей главную роль актрисой. Заслуженная артистка Мелек Аббасзаде, никогда прежде не поднимавшаяся до таких высот в исполнении жанровой роли такого масштаба, так далеко отстоящей от собственного облика изысканной, изящной, обворожительной женщины в жизни, поистине настолько попала в суть новой своей героини, что, встречая аплодисментами ее - грубую бой-бабу с прокуренным голосом, пренебрежительно реагирующую на «свиту» из придурка секретаря и помощника, других персонажей достаточно загадочно начавшегося нового спектакля, зрительный зал разразился аплодисментами, не подозревая, что этот праздник для актрисы практически и закончился. Потом будут сцены и диалоги, действие будет продолжаться, она даже встретит своего суженого и дело дойдет до свадьбы, но все это при ее пассивном участии. Зрителям предложат нечто второстепенное, будто бы по мотивам начавшегося сюжета, но героями того действия станут все больше другие персонажи, те самые антиподы, которых поначалу Меме едва замечала, да и то для того, чтобы выразить неприятие и снисхождение.

Такое можно было бы принять за интригующий «ход», если б в одном из анонсировавших проект интервью Эмин Мирабдуллаев не предупредил зрителей, что спектакль «Меме» - о любви, о любви в развитии и о метаморфозах. Но как мы увидели, восхищением по этому поводу все и закончилось. Режиссер выбрал иной путь и иные приоритеты, вспомнив об обещании любви в конце, да и то в безликом, смазанном, неубедительном и совсем не праздничном финале, каким обычно бывает свадьба. На главного героя режиссера и вовсе не хватило. «Профессором» и суженым героини его воспринять никак не получается. За все время действия он ничем не обнаруживает себя в статусе кандидата на роль избранника такой талантливой, энергичной, гордой, даже самовлюбленной и амбициозной девушки, ринувшейся на сломавшую было ее авантюру, но сохранившую в себе все самое прекрасное, что составляет красоту умной, обаятельной женщины, о которой пишут мудрые, талантливые писатели и ставятся спектакли.

У публики останутся в памяти пусть и не совсем понятные и принятые, но свои герои, а с каким настроением выходить на сцену актерам, которым предстоит играть не обычно выигрышные роли отрицательных персонажей, а в течение почти двух часов изображать нечто аморфное и неопределенное?

На сей раз в особенно уютных, со вкусом придуманных интерьерах декораций, выстроенных, к сожалению, на редко используемом здесь сценическом круге, происходили действия, не имеющие отношения к сюжету, будто для только и введенные в канву, чтобы веселить зал смехом. Лишь при очень большом старании можно предположить, что такой персонаж, как Профессор, появляется в числе действующих лиц для того, чтобы предложить Меме, по примеру иных разбогатевших в 90-е лиц, приобрести в Лондоне для азербайджанского музея раритетную саблю Кероглу, на самом деле предназначен на роль потенциального жениха. Не востребованный до поры режиссером, он, по сути, главный герой, остается незаметной единицей среди участников, когда можно было устроить ему и героине несколько мимолетных «контактов». Да что вы! У режиссера главная задача - выпустить на передний план ту самую «команду» антиподов и расцвеченных, по выражению постановщика, яркими красками обалдуев-недочеловеков, которые, по его, с позволения сказать, концепции, и есть то, что признает комедийного жанра произведение состоявшимся, - ведь это многое оправдывает с точки зрения современных постановщиков!Особенно тех, кто, ссылаясь на потребительские вкусы, кто балуется ярко выраженной безвкусицей, стандартами не обремененной вкусом и ответственностью эстрады, с какого-то времени традиционно служившей образцом лучшего уровня юмора и сатиры, хлесткого слова, становившегося оружием при разоблачении наших пороков, заблуждений, приучая к самоиронии и умению посмеяться над собой во имя очищения от скверны, чтобы идти вперед и выше и не случалось так, как в данном случае, когда, немало потрудившись, чтобы мастерски вылепить из актрисы образ героини, режиссер отказался от настойчивой возможности столь же кропотливо прописать образы членов ее «свиты» - секретаря, директора детского дома, бандита, гадалки и особенно инфантильного профессора (в которого настоящая Меме вряд ли могла влюбиться), чем мог бы значительно углубить силу осмысления вызовов времени и обстоятельств ее перевоплощения в духе логики и опыта типичных для театра разоблачений антиподов, будто для того и существующих, чтобы хоть на подмостках публично очищать мир от скверны по примеру великих классиков Мирзы Джалила, Бальзака, Гоголя и многих других, смело берущихся за доморощенных прототипов из числа современных персонажей обывателей, в том числе и любителей светиться в клипах, при виде которых так и хочется напомнить слова из спектакля и фильма Е.Шварца: «Тень, знай свое место!».

О месте - особо. Высветив героиню и отказавшись персонифицировать ее коллег по данному спектаклю и выстроить из участвующих в нем коллег некую пластическую группу, режиссер явно в ее объемности увидел материал каждого из двух актов, а потому, скорее всего, им и отвел vip-места на авансцене, поставив, как говорится, телегу перед лошадью. То есть поменяв местами не просто солистов и массовку, но основное, «судьбоносное» действие с фоном, на котором оно и должно разворачиваться, что не может не сказаться на акцентах, значимости эпизодов и спектакля в целом. Хочу подчеркнуть, что такие вещи деталями не назовешь, и разбираются в них далеко не одни только профессионалы. И реакция публики, соответствующая реакция, не заставила себя ждать, будучи воспринятой… скорее всего, как осознанный просчет.

Как иначе отнестись к тому, что много времени в спектакле используется для безмерного изобилия неуемных децибелов и всполохов назойливого мерцания цветовой аппаратуры, уводящих зрителей в сторону от столбовой дороги, от того, для чего они пришли в любимый драматический театр, хоть и постоянно обновляющийся, но живущий по своим законам и правилам. Пришли, не допуская мысли, что здесь со сцены к ним могут обратиться с призывом «алгышлар, господа, алгышлар!».

Допускаю: мне могут возразить, что сегодняшнему зрителю нравятся спектакли в стиле шоу, что это новое слово в театре, но не верьте. Спросите лучше тех, кто ушел после первого акта, едва дождавшись антракта, или тех, кто вслед за финалом аплодировал вовсе не так задиристо, как здесь принято при премьерных показах, - увы! Впрочем, что здесь принято или не принято - не столь уж обязательный критерий – сама люблю художественный беспорядок, но логика (как и истина) дороже!

Пусть инверсия, асимметрия и даже абсурд - талантливая новизна всегда в радость. Переставлены в угоду интриге или сокращены написанные драматургом сцены, добавлены комментирующие действие реплики или эпизоды, казалось бы, неожиданные перемены декораций, не говоря уже о световых эффектах, наконец по-иному прочитанные произведения классиков - все к месту, когда разнообразное, неожиданное по-хорошему удивляет и, не оставляя равнодушным, будоражит мысль и возвышает чувства.

Но здесь отнюдь не композиционный сбой и не ошибка, а сознательное решение режиссера пригласить зрителей провести время туда, где можно всего-навсего посмеяться - смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешным, - не определив для себя, кому и что в кайф. И что фраза в анонсе - «это спектакль о любви» - может сработать как беспроигрышная реклама. При том, что эту самую любовь он упрятал за ширмой из вскользь, почти между прочим показав, что в конце героиня выходит замуж. Смиренная, ласковая, женственная, какой стала не в процессе обещанного режиссером развития образа, а потому, что обязывает положение невесты, а на самом деле полностью иссяк интерес режиссера к этому персонажу и ему нужно было заняться теми, кто, надеюсь, не ошибусь, мог выжать из зала хоть несколько смешков в ответ на ужимки и реплики этих антиподов, на сей раз не тронувших сердца интеллектуальной публики, теперь уже игнорирующей пустопорожнюю браваду. Явно переставшую не только для зрителей, но и для профессионалов быть атрибутом настоящей комедии.

Похоже, наши зрители хорошо усвоили, что у достойного театра свои критерии уровня и движение вперед здесь понимают в самом высоком смысле. И очень любят высказываться, в том числе и в социальных сетях. Слышала мнение: ну что за хлюпик этот жених - в такого и не влюбишься… хотя на вкус и цвет… Но почему Максуда Мамедова, сыгравшего не одну роль весьма харизматичных героев, нынешний режиссер увидел таким непритязательным, какими прежде виделись не умевшие зарабатывать и жившие на скромную зарплату люди науки - худощавые, бедно одетые очкарики. А и правда, что скажешь… если не в бровь, а в глаз.

Не откажешь в правоте и тем, кто не согласен с громкой здесь музыкой, будто конкурирующей с гала-концертами шоу-бизнеса. С модой на децибелами одуряющие звуки и неумение изучать, какому зрителю адресуется тот или иной материал, памятуя о том, что у театра есть и свои традиции, и свой трепетный, преданный, весьма разборчивый завсегдатай. Но главное, что сюда - это уж точно - не ходят расслабляться, как в ночной клуб (ставший приметой современных кинофильмов) с репутацией злачных мест. Тут бы побольше мыслей для размышлений, в смысле «сказка ложь, да в ней НАМЕК»…

На мой взгляд, в пьесе нашего уважаемого писателя Намига Расулзаде очень много поучительного о нашем времени и о нас самих - нынешних и несущих плоды воспитания прошлых лет. В принципе, новый спектакль по его пьесе «Меме» обо всем этом. Хочется, чтобы, обретая плоть и кровь, он становился все более интересным, понятным, близким и нужным всем зрителям - старым и малым, не напрасно годами посещающими любимый бакинцами театр, научивший нас неравнодушно всматриваться и вслушиваться в то, чем он от души одаривает нас в каждое новое, быстро меняющееся время. Есть над чем нелукаво подумать после предъявленной премьеры, с особым удовольствием поздравляя тех участников этого проекта, для которых он стал счастьем роста в профессии, кто знает о том, что ему удалось и что… не случилось. Ибо любой результат есть результат и движение вперед, требующий оценки и самооценки. Как и повод углубиться во все новые размышления о том, как решать все новые проблемы. Кто ищет, тот всегда найдет, а вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» - они всегда с нами, приглашая без устали разбираться в том, какими мы становимся в новых условиях и почему.

Сегодня, пользуясь случаем, хочу предложить тем, кому доверена трибуна: а давайте как минимум прекратим пиарить носителей пошлости и зла, выдавая их за эдаких любимцев публики? Большое дело сделаем, честное слово…

Юмор, конечно, сказочный способ борьбы за добро, но эффективен он лишь тогда, когда обращен к людям с развитым вкусом и интеллектом, посещающим театр не пустопорожнего отдыха ради.

И смех в театре - мощное оружие, особенно вкупе с актерской выразительностью, если вызван благой цели ради, как у великого Гоголя: «Над кем смеетесь, господа? Над собой смеетесь!», и если помнить о том, что театр - место, где не отдыхают и расслабляются, а учатся учиться. У тех, кто знает цену доверию и праву обращаться к аудитории с его высокой трибуны.

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Каспiй.- 2018.- 10 февраля.- С.16-17.