Жизнь моя песней звенела в народе

Стихи из фашистских застенков стали символом мужества и стойкости татарского легиона «Идель-Урал»

«Умирая, не умрет герой, мужество останется в веках», - писал 37-летний Муса Джалиль в фашистском застенке. История подтвердила его правоту, а исследования о жизни и творчестве великого поэта продолжаются по сей день.

Об этом шла речь на организованном Республиканским центром татарской культуры «Туган тел» творческом вечере, посвященном 112-летию со дня рождения выдающегося поэта, Героя Советского Союза, лауреата Ленинской премии.

Мероприятие состоялось в Постпредставительстве Татарстана в Баку, а организатором творческого вечера, кроме «Туган тел», выступил Центр татарской молодежи Азербайджана «Яшьлек».

Тетрадь из Моабита

Как водится, выступающие говорили о яркой, интересной, и в то же время, трагичной судьбе героя татарского народа, отдавшего свою жизнь в борьбе с фашизмом. Юное поколение с большим воодушевлением читало стихотворения поэта на татарском и русском языках.

Как рассказала корреспонденту «Каспiй» председатель «Туган тел» Гюльджан Мясоутова, гостей вечера до глубины души затронуло стихотворение Мусы Джалиля «Варварство» (которое было исполнено в сопровождении видеоряда, повествующего о жестокости и бесчеловечности фашистских захватчиков к мирным людям), а также анимация о поэте в исполнении российской певицы Алсу татарской народной песни «Оло юлнен тузане».

«Талант Мусы Джалиля многогранен, - отметила Гюльджан Мясоутова, - кроме поэзии, он занимался и переводческой деятельностью - переводил на татарский язык произведения Пушкина, Некрасова, Шевченко. А вот что сказал о нем наш великий Самед Вургун: «Мир и мировая литература знают много поэтов, обессмертивших свои имена неувядаемой славой, но таких, как поэт-герой Муса Джалиль, увековечивший свое имя и бессмертными творениями, и смертью, которая сама является героическим подвигом, не так уж много. Вот они: великий Байрон, славный народный поэт Венгрии Петефи, герой Юлиус Фучик и, наконец, Муса Джалиль».

Очень интересным был и рассказ члена «Туган тел» Бария Алишева о том, что его двоюродный дядя Абдулла Алишев - татарский детский писатель, который вместе с Мусой Джалилем состояли в подпольной организации и вместе были в застенках Моабитской тюрьмы.

Французский писатель Луи Арагон писал: «Поразительно, что мы, французы, которые содрогались при имени расстрелянного Гарсиа Лорки, которые читали, затаив дыхание, последние слова расстрелянного Жака Декура или книгу, написанную в тюрьме Юлиусом Фучиком, повешенным нацистами, не знали даже имени этого советского поэта. Это стыдно. Этот человек умер за всех своих братьев из Казани и Новосибирска, из Одессы и Самарканда, из Владивостока и Ленинграда, из Тбилиси и Риги. Он умер также и за нас, за французов или чехов…».

Стихи Мусы Джалиля, переведенные на 60 языков мира, считаются примером великого мужества и стойкости перед чудовищем, имя которому нацизм. «Моабитская тетрадь» стала в один ряд с «Репортажем с петлей на шее» Фучика, который, как и Джалиль, написал свое главное произведение в гитлеровских застенках в ожидании казни.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1956 года за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Залилову Мусе Мустафовичу (Мусе Джалилю) присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Через год - Ленинская премия за цикл стихов «Моабитская тетрадь».

А между тем десятью годами ранее Министерство госбезопасности СССР завело розыскное дело на Мусу Джалиля. Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. Его имя было включено в список особо опасных преступников. Но реабилитировать честное имя поэта помогли его товарищи по оружию. В 1946 году бывший военнопленный Нигмат Терегулов принес в Союз писателей Татарской АР блокнот с шестью десятками стихов Джалиля, в одном из них рукой Мусы Джалиля был написан его девиз: «Быть героем - нет выше удела! Быть рабом - нет позора черней!»

С гордо поднятой головой

Через год из советского консульства в Брюсселе пришла вторая тетрадь. Из Моабитской тюрьмы ее вынес бельгийский участник Сопротивления Андре Тиммерманс. Третий сборник стихов из Моабита привез бывший военнопленный Габбас Шарипов, четвертый оказался у турецкого подданного, татарина Казыма Миршана, который он и передал в советское посольство в Риме. Еще несколько блокнотов сохранили бывшие советские военнопленные, входившие в легион «Идель-Урал».

93 стихотворения поэта попали к Константину Симонову. Он организовал их перевод с татарского на русский, объединив в сборник «Моабитская тетрадь», вышедший позднее отдельной книгой. В 1953 году по инициативе Симонова в центральной печати вышла статья о Мусе Джалиле, после чего началось триумфальное «шествие» подвига поэта и его товарищей в народное сознание.

25 августа 1944 года фашистская гильотина берлинской тюрьмы Плетцензее оборвала жизнь одиннадцати советских патриотов, входивших в подпольную антифашистскую организацию. Немцы, ставшие свидетелями их последних минут жизни, рассказывали, что держались они с удивительным достоинством. Помощник надзирателя Пауль Дюррхауер рассказывал: «Мне еще не приходилось видеть, чтобы люди шли на место казни с гордо поднятой головой и пели при этом какую-то песню».

Их сплотила борьба. Вера в победу и ненависть к фашистам помогли им выжить в невыносимо тяжелых условиях плена. Стихи и песни Джалиля, которые по его собственному признанию, рождались на плахе, под топором палача, стали своего рода магнитом, притягивающим сердца честных людей. Песни эти заучивали наизусть, переписывали в самодельные блокнотики, украдкой пели по вечерам в бараке. Так вокруг Джалиля собралась группа самых надежных, проверенных людей, составивших впоследствии ядро подпольной антифашистской организации.

Предательство провокатора позволило фашистам напасть на ее след. Почти все ее члены были арестованы, брошены в застенки и впоследствии казнены. Но ведь «умирая, не умрет герой, мужество останется в веках», - писал 37-летний Муса Джалиль в фашистском застенке. История подтвердила его правоту, хотя историю его жизни пересказывали сотни раз, зачастую приукрашивая или перевирая. Вот почему к дню рождения поэта, который родился 15 февраля 1906 года, «АиФ-Казань» опубликовал письма-воспоминания современников героя, которые в 1960-1980-е годы получал Рафаэль Мустафин, известный журналист и джалилевед. Эту ценную почту он завещал Михаилу Черепанову, заведующему музеем-мемориалом ВОВ в Казанском кремле. Вот отрывки этих писем, часть из которых публикуется впервые.

Михаил Иконников, пленный разведчик и подпольщик: «Осенью 1943 года за участие в Сопротивлении я был арестован гестапо и помещен в берлинскую тюрьму Тегель, в которой весной 1944 года встретился с Мусой Джалилем и его боевыми соратниками. Мне посчастливилось несколько раз встретить Джалиля в тюремных коридорах и беседовать с ним через решетку. Муса выглядел истощенным, но всегда был бодрым, уверенным, опрятно одетым. Его темные, умные глаза излучали какой-то особый блеск, когда он смеялся или шутил. Трудно было поверить, что это смертник, ожидающий своей участи ежедневно, ежечасно. Надзиратели были поражены его выдержкой и спокойствием, жизнерадостностью и чувством юмора. Они не раз слышали, как Муса задорно пел куплет на мотив популярной немецкой песенки «Лили Марлен», слова которой были известны многим узникам. «Все течет и все проходит, скоро Гитлера убьют, в мае все нацисты сдохнут…».

Но выше подними великой правды знамя…

Присущее Мусе чувство юмора никогда не покидало его. Это качество играло в тюремных условиях огромную роль. Оно поднимало моральный дух у слабых, обезоруживало врагов. Не случайно вахтманы иногда не замечали нарушений тюремного режима Джалилем, и таким путем он избегал запрета прогулок, передач. Однажды при встрече Иконников спросил его, как он себя чувствует и каковы его дела. Муса ответил шутливо: «Гораздо лучше, чем у Гитлера».

Мусе удалось получить разрешение пользоваться книгами на немецком языке из тюремной библиотеки. По его просьбе уборщики из числа немецких узников в тюремных коридорах обменивали книги и передавали их друзьям, в которых они находили записи или стихи поэта. Муса использовал чистые поля около корешка книги для записи адресов, добрых пожеланий, стихов и неплохо рисовал. Его карикатуры на фашистских главарей пользовались среди узников большим успехом. Запомнился один из таких рисунков, который однажды ему передал один из товарищей Мусы. Была нарисована виселица, на которой болтались повешенные главари фашистской Германии и подпись под рисунком: расплата за «Блицкриг».

Николай Бушманов, организатор Берлинского комитета ВКП(б): «Очень помогала узникам песня, в том числе и Джалилю, который любил петь по ночам, когда в тюрьме устанавливалась зловещая тишина. К нему присоединялись его друзья, капитан Русаков (с которым Муса был хорошо знаком) и другие узники. Часто эти концерты проходили во время бомбежки фашистской столицы, когда надзиратели прятались в убежища. Этот товарищеский хор, объединявший узников, утешал, ободрял и помогал пережить тяжелое одиночество.

Вспоминается еще одна встреча с поэтом. В сопровождении вахтмана я спускался по лестнице - меня уводили на допрос. Вдруг навстречу вывели заключенного. Это был Джалиль. Так близко Мусу видел впервые. На его лице сквозь щетину проступала белизна кожи. А какими были глаза! Ввалившиеся глубоко в орбиты, они блестели, как черные угольки. Черные волосы его поседели. Штатский темный костюм выглядел мешковатым на его исхудавшем теле. Вытянув руки в наручниках перед собой, он шел медленно - мешали кандалы. Мы обменялись приветствиями и разминулись. Позднее, когда меня перевели в другое крыло тюрьмы, мне удалось несколько раз слушать его разговоры с товарищами и переговорить с ним.

Я во многом обязан Мусе Джалилю: он поддерживал морально, воодушевлял, учил, как вести себя на допросах, чтобы затянуть следствие и выиграть время, да и не только меня, и других узников… Особенно помогали нам его стихи. Одно из них - «Утешение», посвященное его близкому другу Абдулле Алишеву, нам было хорошо известно. Оно было немного переделано и пользовалось большой популярностью в тюрьме».

…В знаменитом стихотворении Мусы Джалиля «Варварство» есть такие строки:

Страна моя, враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами,

И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей...

Особенно пронзительно звучат эти строки в преддверии годовщины нашей трагедии, которая случилась двадцать шесть лет назад в карабахском городе Ходжалы.

Галия АЛИЕВА

Каспiй.- 2018.- 17 февраля.- С.19.