Без Гейдара Алиева не было бы независимого Азербайджана

Беседа с депутатом Милли Меджлиса Фаттахом Гейдаровым

22 февраля 2018 года Президент Азербайджана Ильхам Алиев наградил и лично вручил орден «Истиглал» депутату Милли Меджлиса, председателю Совета аксакалов Азербайджана Фаттаху Гейдарову.

Фаттах муаллим является одной из тех уникальных личностей, которые еще с советских времен входили в команду великого Гейдара Алиева. В 70-80-е годы Фаттах Гейдаров был руководителем ряда районов республики, возглавлял Министерство бытового обслуживания Нахчыванской АССР. После обретения независимости работал в Нахчыване министром культуры, а с 1995 года является депутатом Милли Меджлиса Азербайджана.

Фаттах Гейдаров был не только соратником, но и верным другом выдающегося политического деятеля Гейдара Алиева. Они особенно сблизились в начале 90-х годов ХХ столетия, когда Гейдар Алиев переехал из Москвы в Нахчыван. Впоследствии сам Фаттах муаллим весьма колоритно и очень искренне рассказал автору этих строк о своих взаимоотношениях с великим политиком, о тех беседах и разговорах, которые они не раз вели в Нахчыване за чашкой чая. Эти и другие беседы с Фаттахом муаллимом стали украшением моего шеститомника «Гейдар Алиев. Личность и Эпоха».

Я от души поздравляю своего старшего друга и коллегу с высокой государственной наградой, желаю ему доброго здоровья и такой же неутомимой энергии во славу родной страны и предоставляю вниманию читателей одну из наших бесед.

Эльмира Ахундова: - В 1990 году Гейдар Алиев приехал в Баку, а оттуда улетел в Нахчыван. Вы в то время занимали должность министра культуры автономной республики. Как и при каких обстоятельствах произошла ваша первая встреча, чем она вам запомнилась и каким вы увидели Гейдара Алиева?

Фаттах Гейдаров: - 20 июля 1990 года Гейдар Алиев приехал в Нахчыван. Узнал я об этом только на следующий день, так как находился в Баку. Мне рассказали, что он побывал на центральной площади города, там, где находится могила Гусейна Джавида, и его встретила огромная восторженная толпа соотечественников. По прилете из Баку я тут же пошел в обком. В это самое время Гейдар Алиев вместе с первым секретарем вышли из здания областного комитета, прошли мимо памятника Джалилу Мамедгулузаде в сторону здания Совета Министров, где стояли машины. Я подошел к ним, поздоровался с Гейдаром Алиевичем, который сразу же меня узнал. Афияддин Джалилов представил меня: «Это Фаттах муаллим, наш министр культуры». Гейдар Алиевич меня обнял, чуть наклонившись вперед из-за разницы в росте. Мы расцеловались.

- Гейдар Алиевич, - сказал я, - меня вчера здесь не было, но я знаю, что вас встречало много людей. Народ любит вас.

Честно говоря, первые мои впечатления от нашей встречи были очень тяжелыми. Я привык видеть его жизнерадостным, сильным, бодрым. А в тот день встретил усталого человека, бледного, исхудавшего. Только приветливое выражение его лица, искренность и теплота во взгляде немного успокаивали.

- Гейдар Алиевич, - сказал я, - если позволите, я завтра зайду к вам домой.

- Приходи в любое время. Я приехал сюда навсегда. Приехал, чтобы быть вместе с вами.

Мы прошли вместе до машин, он сел в автомобиль и уехал домой.

На следующий день я решил посетить его. Он жил по улице Пушкина, недалеко от телестудии, в доме своей сестры. Хозяев я хорошо знал. Гулу киши, муж сестры Гейдара Алиева, уважаемый в Нахчыване аксакал, был моим другом. Гулу киши дружил и с моим отцом. Так что этот двор был мне давно знаком.

…Гейдар Алиевич встретил меня приветливой улыбкой. Незадолго до этого, с 30 марта по 14 апреля 1990 года, я находился в Турции с официальным визитом. Принимали меня на самом высоком уровне, организовали встречу почти со всеми министрами страны, а также главами девяти областей Турции.

Когда возвращался, мне подарили много разных сувениров, и среди них два Корана, переведенных на турецкий язык. Внутри шел текст на турецком, а по краям страниц - на арабском языке. Один экземпляр Корана я взял с собой и еще небольшой сувенир из Турции.

Сели, разговорились, дочери Санифы ханым подали нам чай. Гейдар Алиев стал расспрашивать о ситуации в Нахчыванской Автономной Республике. Сам в свою очередь рассказал мне о событиях в Баку, о том, как его встретили, пытались устроить провокации.

- Мы за всем этим следили, Гейдар Алиевич, - сказал я, - и очень за вас переживали.

Когда я преподнес ему турецкий сувенир, он сказал:

- Положи на стол.

А когда я поднес ему Коран, он неожиданно для меня поцеловал его, прижал к глазам и спросил:

- Ты читал его?

- Это перевод на турецкий язык, - ответил я.

Он с почтением положил книгу на стол и сказал:

- Я читал Коран. В переводе Крачковского. А здесь какой перевод?

- Я тоже читал перевод Крачковского. Но здесь очень точный и глубокий перевод.

Он посмотрел на меня и улыбнулся:

- Ты был секретарем райкома и у тебя было время читать эту книгу?

- Честно говоря, у нас в семье всегда был Коран, только его прятали.

Он засмеялся:

- У нас тоже так было. И какое же отличие в переводах ты нашел?

Я вспомнил одну вещь. У Крачковского в суре «Поэты» написано: «Не верьте поэтам. Они лжецы». А в турецком переводе совсем другой смысл: «Не верьте вслепую словам поэтов. Они любят приукрасить». То есть надо понимать, что именно они хотят сказать.

Гейдар Алиев засмеялся.

- Я тоже тогда обратил внимание на это выражение. Ты верно подметил.

Долго мы в тот день с ним беседовали…

После этого я постоянно, если находился в городе, раз в два-три дня посещал его. Он не спрашивал, почему я так часто прихожу к нему, напротив, ему нравились наши беседы. Мы с ним обсуждали самые разные вопросы.

Должен честно признаться: я был потрясен. Думал: господи, человек, поднявшийся на такие вершины, такая выдающаяся личность - и в столь незавидном положении!.. Я был знаком с командованием 4-й армии, расквартированной в республике, а так как работал с приграничных районах, то часто общался и с командованием погранвойск. Слышал их мнение о Гейдаре Алиеве, о том, какие надежды они с ним связывали после кончины Андропова, затем Черненко. Помню, к нам как-то приехал командующий Сибирским военным округом. Мы собрались вместе в Баку, и я слышал, как он и его коллеги отзывались о Гейдаре Алиевиче. Они прямо говорили о том, что он станет первым человеком в стране. Для меня Гейдар Алиев был великим человеком, который скорее других мог найти пути решения возникающих проблем, причем найти самый простой способ. Я в свое время прочитал много книг, всю мировую классику. Часто думал о героях мировой литературы, анализировал их образы, поступки и, знаете, порой воспринимал Гейдара Алиева как одного из героев этой литературы. Вообще для меня он всегда был политиком мирового масштаба. Поэтому когда я в первую встречу увидел его в таком состоянии, содрогнулся. Во мне возникла внутренняя потребность быть рядом с ним, поддержать его, делиться с ним наболевшим, поднимать его дух.

К тому же меня мучила ситуация, в которой оказался Нахчыван. Из приграничных районов каждый день привозили тела погибших. Шла необъявленная война. У нас было село Кярки. Это словно Нагорный Карабах в Нахчыване. Само село было нашей территорией, однако земля между Кярки и Садараком в 60-е годы была отдана нашим прежним руководством армянам. Селение походило на остров посреди вражеского окружения, со своим клубом, библиотекой, медпунктом, посевными площадями. Связь постоянно прерывалась, началось противостояние. И руководители Нахчывана вывезли оттуда сперва детей, потом женщин, позже стариков. В Кярки осталось 17-18 молодых парней, и русские военные предупреждали нас, что их могут убить. Поэтому вывезли оттуда и их, и весь общественный скот. Село полностью оказалось в руках армян. Я рассказал об этом Гейдару Алиеву. Он был потрясен и очень недоволен тем, что деревню фактически отдали армянам.

Помню еще один случай. Как-то пришел к Гейдару Алиеву. Выпили чай, поговорили. Я предложил ему прогуляться. В то время у меня была единственная на весь Нахчыван японская видеокамера. Даже на телевидении подобной не имелось. И вот я подумал: каждая минута жизни Гейдара Алиева - это история. Ее надо запечатлеть. Сначала заснял Гейдара Алиева на фото- и видеокамеру около его отцовского дома, вроде бы брал у него интервью. Я в то время много фотографировал его, снимал на видеокамеру, а потом все фотографии и кассеты отдавал ему самому.

Однажды решил отвести Гейдара Алиевича к его бюсту. Он, честно говоря, не хотел идти, была в нем какая-то внутренняя обида на своих недоброжелателей. Он имен не называл, но обида на власть в нем сидела. Я знал подоплеку событий и потому придумал ненавязчивый сценарий встречи. Мы вышли погулять, я предложил ему пойти к мавзолею Момине хатун, где под открытым небом организовал музей, привез туда старинные камни с древними арабскими надписями из Нахчывана, Западного Азербайджана, других районов. Он заинтересовался:

- Очень интересно, я с удовольствием посмотрю этот музей.

Приехали мы туда, ходим, прогуливаемся, а ребята нас снимают.

Он подошел к камням.

- Кажется, этот из Джульфы, - сказал он, - а этот из Сисиана.

Это были надгробные камни с арабской вязью и интересными изображениями. Он рассматривал камни очень внимательно, задавал вопросы. А потом подошли к мавзолею Момине хатун. Гейдар Алиевич спрашивает:

- Ты знаешь, что наверху написано?

- Сам я прочитать не могу, - отвечаю, - но мне сказали, что здесь выбиты примерно следующие слова: «Мы уйдем, а мир останется, мы уходим, но остаются наши дела».

- Да, верно, а недавно это изречение, кажется, переложили на стихи. Я где-то на них наткнулся.

Мы подошли прямо к Момине хатун.

- Вот здесь, почти во всех 10 гранях мавзолея, говорят, 6666 раз повторяется слово «Аллах».

Он положил руку на резной орнамент. Мы его сфотографировали, эта фотография потом везде тиражировалась.

- Гейдар Алиевич, - сказал я, - вы уехали в Москву, теперь вернулись в Нахчыван. Самый лучший ваш подарок Нахчывану - этот Дворец культуры. Если помните, когда я работал первым секретарем в Ордубаде, вы обсуждали этот проект. Собрали нас всех и спрашивали, где мы планируем его построить. В то время вы сделали очень большое дело, ведь на строительство объектов культуры тогда средств почти не выделяли. А вам удалось выбить необходимые финансы в Москве. И вот когда вы уехали в Москву, а я стал здесь министром культуры, мне довелось курировать строительство этого здания.

Сейчас этот Дворец культуры носит имя Гейдара Алиева. Там могут разместиться 1100 человек зрителей в большом зале и 400 человек - в малом. Во дворце была сооружена уникальная для того времени вращающаяся сцена. Все необходимые детали, оборудование получали из Саратова, Тюмени, Киева, Умани, Ленинграда, Москвы. За многим ездил лично. И постоянно, когда Гейдар Алиев уже работал в Москве, я звонил его помощнику, информировал, куда и зачем еду. Он давал поручения местным властям, и меня везде встречали на уровне, помогали, организовывали погрузку оборудования. Строительство началось еще в то время, когда Гейдар Алиев работал в Баку. Потом, когда он уехал в Москву, все затормозилось. И только когда я стал министром культуры, работы возобновились. Завершилось строительство где-то в 1985-86 годах.

И вот показываю ему на эти надписи на мавзолее и говорю:

- Здесь все написано правильно. Мы уйдем, а наши дела останутся. Вы создали этот Дворец, Гейдар Алиевич, и вообще весь нынешний облик Нахчывана - ваша заслуга.

Ведь в Нахчыване до него не было здания выше двух этажей. Трехэтажные дома и то были большой редкостью.

- Ну и как, работает Дворец? - спросил он.

- Все замечательно. К нам приезжают артисты из Баку, гастролировал Театр музыкальной комедии. Приезжают различные коллективы. Здесь даже выступал Государственный симфонический оркестр.

- Да что ты говоришь!

- И оркестр Рафика Бабаева приезжал.

- Если кто-то приедет, предупреди меня.

Неподалеку был еще один небольшой музей, также построенный при Гейдаре Алиеве. Я предложил взглянуть на него. Рядом мы соорудили открытый зрительный зал, типа античных амфитеатров. Гейдар Алиев с интересом осмотрел постройку.

- И сюда зрители приходят? - спросил он.

- Да, и здесь бывают спектакли.

Оттуда я провел его к месту, которое называется «Девичий родник». Знал, что в молодости он очень любил это место. У источника он умылся, выпил воды.

- А вода та же, - сказал Гейдар Алиевич. - Во времена моей молодости здесь собирались влюбленные. Девушки приходили сюда за водой, а парни смотрели на них, выбирали себе невест.

Мы все это снимали на видеокамеру. А потом прошли мимо бюста, и Гейдар Алиев наконец увидел памятник. До этого он ведь его только по фотографиям знал. На открытии бюста его не было. Приехал первый секретарь ЦК Кямран Багиров, рядом с ним стоял первый секретарь обкома. Открытие получилось сухим, формальным. И все были какие-то зажатые. Я тогда даже упрекнул Кямрана Багирова, мы с ним вместе учились в партшколе, нас связывали нормальные дружеские отношения.

- Что вы так все торопливо делаете? Как будто через силу…

Он протянул руку вперед и сказал:

- Разве не видишь, что творится?

Это был уже 1986 год. Гейдар Алиев - еще член Политбюро, но процесс его выживания из руководства СССР уже начался.

…Вот такими были первые дни и месяцы нашего общения. Забота, внимание, любовь, которыми окружили его простые нахчыванцы, сказывались на его самочувствии, он поздоровел, окреп, воспрял духом.

К нему приходили аксакалы. Говорили: «Я в свое время построил сыну дом. Но он живет в Баку. Вот ключи, пожалуйста, живите там. Пейте воду из горных родников. А мы каждый день будем приносить вам молоко, сливки». Однажды какой-то мужчина даже привел ему свою корову. «Пусть она находится у вас, ваши родные будут ее доить и давать вам свежее молоко».

Гейдар Алиевич благодарил за эти знаки внимания, но не принимал их.

Подобных случаев было много.

Э.А.: - А как он стал депутатом? Он готовился к этому?

Ф.Г.: - Мне кажется, что у него не было такого намерения. Расскажу один эпизод. Еще до работы на посту министра культуры НАР у меня сложились хорошие отношения с представителями различных сфер. Долгие годы я работал в сельской глубинке, любил общаться с простыми людьми. И они меня все хорошо знали. И вот одна группа аксакалов говорит мне, что хотела бы видеть Гейдара Алиева в мечети. Я передал ему эту просьбу.

Честно говоря, он удивился.

- Странно это как-то, зачем я им?

- Ничего странного. Вы аксакал нашей республики, признанный в стране человек. А они - простые нахчыванцы, которые хотят увидеться со своим знаменитым земляком. Хотите, даже в мечеть не заходите, просто войдите во двор.

- Нет, я в молодости заходил в эту мечеть, хочу увидеть, какой она стала сейчас.

Сели в машину и поехали в мечеть. Машину оставили чуть в стороне. Пока он дошел до мечети, пока входил, там уже набралось много народа. Мы вошли внутрь. Кто-то начал хлопать, кто-то здравицы произносить в его честь.

- Это что, все организовано? - удивился Гейдар Алиев.

- Вы же видели, когда мы вышли из машины, никого не было. Но я обещал людям, что вы их навестите. Они ждали.

Вошли в мечеть, все приветствуют его: «Добро пожаловать… Да будет благословен твой приход... С твоим возвращением Нахчыван осветился… Мы уверены, что это Аллах послал тебя к нам».

Он стал разговаривать с людьми, вспоминать многих, кого уже не было в живых. Потом принялся подбадривать народ: «Наберитесь терпения, - говорил он, - скоро станет полегче. Эти несчастья надо пережить. Они не продлятся долго».

Ахунд мечети, молодой парень, тоже сказал ему много теплых слов. Вдруг один из присутствующих, учитель, сказал, что в республике начинается предвыборная кампания в парламент и что Гейдар Алиев должен выдвинуть свою кандидатуру.

Гейдар Алиевич обернулся и удивленно посмотрел на меня.

- Ты меня для этого привез сюда?

- Гейдар Алиевич, это просто пожелания людей.

Оратора поддержали все верующие, находившиеся в тот день в мечети. Так что впервые мысль о депутатстве Гейдара Алиева прозвучала на этой встрече.

Несколько дней спустя мы с Гейдаром Алиевым побывали в музее Джамшида Нахчыванского, затем он встретился с коллективом городской поликлиники, и там тоже рефреном звучала мысль о том, что Гейдар Алиев должен выдвинуть свою кандидатуру в депутаты.

А однажды Гейдара Алиева пригласили в Ордубад, в селение Айлис. Я отправился в поездку вместе с ним. Когда проезжали Джульфу, увидели, что там проходит митинг. Тогда ведь по всей республике шли митинги против несправедливой политики Москвы в вопросе армяно-азербайджанского конфликта, нерешительности руководства республики, звучали лозунги: «Даешь свободу! Даешь независимость!».

Митинг проходил в небольшом парке в центре города, недалеко от железнодорожного вокзала. Я предложил Гейдару Алиевичу выйти, поприветствовать участников митинга.

- Стоит ли? - засомневался Гейдар Алиев.

- Вы просто поприветствуйте их. Они ждут слова аксакала.

Он вышел и очень хорошо там выступил. Люди устроили ему настоящую овацию.

Оттуда мы поехали в Айлис. А в Айлисе люди сидят в чайхане, общаются - это место там называется «мейдан». Увидели Гейдара Алиева, и все тут же собрались на мейдан. Начались выступления. В числе прочих прозвучало предложение о выдвижении Гейдара Алиева депутатом от Нахчывана. Один айлисец встал и прямо сказал:

- Мы хотим, чтобы вы стали депутатом в Верховном Меджлисе Нахчывана. Мы выдвигаем вашу кандидатуру.

Он обернулся и ТАК посмотрел на меня.

- Что это за разговоры? Я приехал по вашей просьбе увидеться с людьми, взглянуть на эти исторические места...

Другой человек выступил и сказал:

- Мы хотим, чтобы вы были нашим депутатом и в Нахчыване, и в Азербайджане.

Когда мы возвращались, он упрекнул меня:

- Ты это все подстроил заранее.

- Я тут ни при чем. Этого хотят во всем Нахчыване. Вот и Неграм поднялся, хочет вас видеть. И так везде.

Словом, эта идея крепко завладела умами и сердцами простых нахчыванцев.

***

Была у нас фабрика трикотажного белья. Глава их профсоюза как-то пришел ко мне.

- Фаттах муаллим, наш коллектив хочет провести встречу с Гейдаром Алиевым.

- Хорошо, я поговорю с ним.

А я обо всех наших встречах заранее предупреждал секретаря по идеологии обкома партии. Секретарь, кстати, испугался, стал сомневаться. Тогда я сообщил о приглашении Афияддину Джалилову. Он сказал:

- Конечно, езжайте, я тоже подъеду.

Приехали мы на фабрику. Там маленькая сцена, небольшой зал. Но в тот день он превратился в территорию большого митинга. Мало того, что люди толпились во дворе, все дороги вокруг были полны народа. Васиф Талыбов, кстати, работал в то время заместителем месткома фабрики и сыграл большую роль в организации этой встречи. Гейдар Алиев с Афияддином Джалиловым сели рядом на сцене. Начались выступления.

Снова стали говорить о том, что Гейдара Алиева следует выдвинуть в депутаты от Нахчывана. Я, честно говоря, даже немного заволновался. Неожиданно для самого себя вышел вперед и попросил слова.

- Я не записывался в выступающие, но хочу кое-что сказать. Некоторое время назад в известной московской газете вышла статья «Бурные аплодисменты». Там написали, будто Гейдар Алиев вынуждал народ аплодировать ему, восхвалять его. Сочинившие эту клевету люди глухи и слепы. Пусть они приедут сюда и увидят, что аплодируют не должности Гейдара Алиева, а его личности.

Тут снова зазвучали бурные аплодисменты.

- У Гейдара Алиева сейчас нет никакой должности, он простой пенсионер. И тогда, и сейчас люди аплодировали масштабу его личности. Это все, что я хотел вам сказать.

Мое короткое выступление ему понравилось.

Когда мы сели в машину, он спросил:

- Как ты нашел эти слова?

- Гейдар Алиевич, то, что было написано в этой статье, больно ранило всех нас. Ведь за автором этой статьи стоял азербайджанец. Эту и подобные статьи в московской и республиканской прессе организовывали люди, которых вы в свое время выдвигали наверх. Это самое обидное.

- Что поделаешь? Так уж получилось.

А в ЦК партии уже выдвигали кандидатов. В то время Народный фронт усиливал свои позиции и тоже выдвинул своих кандидатов. Все районы Нахчывана предложили кандидатуру Гейдара Алиева, однако наиболее активным оказалось селение Неграм. По Неграмскому избирательному округу он в конце концов и согласился выдвинуть свою кандидатуру, потому что это было желанием всего народа.

Окончание следует

Эльмира АХУНДОВА

Каспiй.- 2018.- 24 февраля.- С.10-11.