Я не в силах скрывать свою любовь

Женская лирика Азербайджана

ПОЭЗИЯ

Классическая поэзия Азербайджана представлена целой плеядой всемирно известных поэтов, таких как Физули, Низами Гянджеви, Насими… Этот славный ряд можно продолжить. Но не менее богата она и женскими поэтическими именами.

Недаром наш национальный лидер Гейдар Алиев, всегда внимательно относившийся к культурному наследию народа и отмечавший его даровитых представителей, говорил: «В прошлые века в Азербайджане были женщины-поэты. Мехсети Гянджеви, Агабеим ага Агабаджи, Хейран ханым, ашыг Басти, Хуршидбану Натаван - в прошлые века они показали всему миру, какого высокого духовно-интеллектуального уровня достигла азербайджанская женщина. Они - наша национальная гордость... Нелегко быть поэтом. Не только в истории нашего народа, но и в истории народов всего мира обычно поэтами, писателями, учеными были мужчины. Но женщины-поэты пользуются особым уважением. Они должны обладать таким высоким талантом, чтобы подняться на один уровень с мужчинами, а возможно, и выше, написать такие стихи, чтобы войти в плеяду крупных поэтов».

Среди перечисленных поэтесс особенно известна Мехсети Гянджеви. Ее поэтическое наследие переведено на разные языки народов мира, но особенно много ее стихов перевели на русский. Также хорошо известна русскоязычному читателю поэтесса Хуршидбану Натаван, существуют русские переводы и стихов Хейран ханым.

Другие замечательные поэтессы и ашыги, к сожалению, до сих пор незнакомы русскоязычному читателю. Поэтому, когда автор этих строк отбирала стихи наших поэтесс для перевода на финский язык для давно задуманной антологии «Женская лирика Азербайджана», решила сначала перевести их на русский. Тем более что среди финских переводчиков почти невозможно найти владеющих азербайджанским языком, и я надеялась, что мои переводы заинтересуют их, помогут понять оригинальный строй и строфику нашей женской лирики.

Итак, представляем вам стихи прекрасных азербайджанских поэтесс и поэтесс-ашыгов: Агабеим ага Агабаджи, Ашыг Пери, Натаван, Фатма Камина, Ашыг Басти. Предваряют их краткие биографические сведения. Стихотворение Хуршидбану Натаван «Гвоздика» на русский язык прежде никогда не переводилось.

Агабеим ага Агабаджи

(1782 -1832)

Агабеим ага, дочь карабахского хана Ибрагима, в юности была влюблена в своего двоюродного брата Мухаммед бека. Мухаммед бек был предводителем ханского войска. Явившись в Шушу к Ибрагим хану, Мухаммед бек должен был сразу же отправиться в поход. Об этом ее стихи:

Любимый мой вернулся темной ночью, и ночь его тотчас же увела.

Я так и не увидела воочью, как жизнь моя пришла и как ушла.

После убийства Ага Мохаммед шаха Каджара в Карабахе Ибрагим хан для сближения с Ираном выдал свою дочь Агабеим ага за нового иранского шаха, племянника Ага Мохаммед шаха - Фетхали шаха - и отослал ее в Тегеран.

Вступая в гарем Фетхали шаха, его жены могли выбирать себе любое платье из несметного шахского гардероба. Агабеим ага знала, что там находится и платье матери шаха. Поэтому как только ее привели в костюмерную, она нашла это платье и надела. Увидев Агабеим ага в платье своей матери, Фетхали шах был поражен и с тех пор никогда к ней не прикасался. Но восхищенный умом Агабеим ага, назначил ее главной женой гарема и даровал ей богатое платье с жемчугами. Так гласит предание.

Агабеим ага тосковала по родине и выражала свою тоску в четверостишиях - баяты:

Я в тебя влюблена, Карабах,

Ах, Шеки, ах, Ширван, Карабах!

Тегеран если станет мне раем,

Все равно не забыть Карабах.

Шах решил для своей жены посадить «Сад ее родины», собрав в нем все виды растений из Карабаха. Лишь один цветок - хары-бюльбюль (соловей с шипом) не прижился в этом саду, так как он может расти только в Карабахе.

«Сад родины» - яркий и пестрый,

Где ж в нем твой цветок, соловей?

Скажи, отчего ты весь пестрый,

Под грудкой лишь желт, соловей?!

Агабеим была умна, образованна, прекрасно играла в шахматы, и во время игры с шахом сочиняла стихи, сопровождая ими каждый ход. Шах увлекался персидской поэзией и даже сам писал, правда, довольно слабые стихи на фарси, хотя и был тюрком. Но он с удовольствием слушал стихи Агабеим:

Возлюбленный мой, знаю, навеки счастлив тот,

Кто рядом с твоим садом жилище обретет.

Там ароматом сладким тех цветников дыша,

Получит исцеленье от всех невзгод душа.

А если в путь пустился, я жажду одного -

Стать бубенцом на шее верблюда твоего.

***

Эй, советчик, напрасны, напрасны твои наставленья опять,

Мой огонь они не потушат, мою страсть не сумеют унять.

***

Если будут твою красоту восхвалять до последнего судного дня,

То хвале той не будет конца, и тоска никогда не оставит меня.

Фатма Камина

(1841 -1898)

Фатма ханым Камина была дочерью карабахского поэта Мирзы Бейбаба, родилась и жила в Шуше. Она с успехом участвовала в поэтических меджлисах и нашла признание как одна из самых ярких поэтесс Востока. Некоторые исследователи называют ее третьей по значимости среди поэтесс Карабаха.

Огонь разлуки иссушил и сжег меня дотла,

Несчастий тьма меня, мой Бог, до края довела.

Терпенье мое видя, грозный рок рассвирепел,

В меня направив еще больше страшных стрел.

Со всех сторон врагов нападки, не осталось сил,

Терпенью моему конец, похоже, наступил.

Судьбою злобною разрушен милый мой очаг,

Я стала притчей во языцех, и ликует враг.

Кричат мне птицы сердца, лишь на кудри я взгляну,

Что снова я у черных завитков его в плену.

О боже, ты избавь от одержимости меня

И опусти на землю, в мир, где нет любви огня,

Где не боялась Kамине людей, верни туда,

Где не была б я скованна любовью навсегда.

Ашыг Пери

(1811 -1847)

Ашыг Пери родилась в селении Маральан Джебраила, и с детства увлеклась ашыгскими стихами. Училась она в медресе, где овладела арабским языком и фарси. В 18 лет она переехала в Шушу, столицу Карабахского ханства, и жила там до конца своей недолгой жизни. До нашего времени дошла лишь малая часть ее стихов, а о жизни ее ходят многочисленные легенды.

Исследователь ее творчества Фирудин бек Кочарли рассказывает, что в возрасте 25 лет Пери вышла замуж за моллу по имени Мохаммед, но брак оказался несчастливым. Молле не нравилось, что жена пишет стихи, участвует в поэтических состязаниях, и он постоянно упрекал ее. Все свои страдания Пери выливала в стихи.

Творчество ашыг Пери представляет Карабахскую ашыгскую школу первой половины XIX века. А имя ее называют наряду с именами Мехсети Гянджеви, Хуршидбану Натаван, Хейран ханым и Фатмы Камине.

Безжалостный Шаджар известен люду,

Немало крови зря он пролил всюду,

И я его жестокость не забуду -

Моей души разрушил город он.

Ни на султана не взирая, ни на хана,

Кровь проливал невинных неустанно,

И погубил мою Бадам так рано,

Едва расцветший юности бутон.

Как ты посмел сгубить ее жестоко,

Цветник ее души сразить до срока!

И бросить на дороге одиноко,

Где льется только кровь со всех сторон.

В великом горе пребывает Пери,

И в Маральянах, мучась в той же мере,

С ней соловьи рыдают от потери,

Оплакивая срезанный бутон.

А это стихотворение посвящается поэту Джафаргулухану Нева.

Прослышав о тебе, все удружить готовы,

И все вокруг тебе хвалу воздать готовы,

Но мусульманства ты не забывай основы,

Дай нынче совести в тебе заговорить.

Напомнит пусть Гядир тебе бесценный,

Любимый всеми твой слуга бессменный -

Коль месяц магеррам настал священный,

Не подобает веселиться и кутить.

На громкий зов твой не спешит имам, покуда

Добра ты мало сделал, больше сделал худа,

Но мы пришли к тебе с надеждою на чудо,

Чтоб ты не мог о человечности забыть.

Эй, Пери, поспеши с вопросом откровенным,

Есть ли изъян в твоем искусстве совершенном,

Ты рвешься на зурне сыграть в сем мире бренном…

Что ж, на том свете и сыграешь, может быть.

***

Когда из Чанагчи в дорогу я пустилась,

Она измучила меня, явив немилость.

И вспыхнула вражда, и жертва появилась,

И слезы хлынули, которых не унять.

Настигло горе меня, к сердцу подступило,

В слезах приехав в Тагаверду, я не в силах

Скрывать свою любовь, мне все постыло,

Коса растрепана, я вся в слезах опять.

И королева моя скрылась, убежала,

Я сломлена, нет сил совсем, устала.

Она ушла, а мне еще больнее стало,

Все онемели, чтобы громче мне рыдать.

Кровавыми слезами плачет горько Пери,

Ей истерзала грудь слепая боль потери,

Мой соловей умолк, сады свое отпели,

Завяли в них цветы - ну как мне не рыдать.

Хуршидбану Натаван

(1832 -1897)

Дочь последнего карабахского шаха Хуршидбану как поэтесса выступала под псевдонимом Натаван. Любопытно, что приезжавший на Кавказ Александр Дюма в 1858 году встретился с поэтессой Хуршидбану в Баку. Об этой встрече он написал в своей книге «Кавказ». Азербайджанская поэтесса преподнесла французскому писателю свое рукоделие, а тот подарил ей резные шахматы. Ставшие известными еще при жизни, ее лирические стихи впервые были изданы лишь в 1928 году.

Гвоздика

Кто выгоды не ищет, полюбя, гвоздика?

Безумно влюблена в тебя, гвоздика!

Увидела расстроенной тебя,

Ах, той же страсти ты раба, гвоздика.

Печальна оттого, что у цветов

Такая ж смута и борьба, гвоздика.

Жаль, что цветник увянет, что краса

Пройдет - такая уж судьба, гвоздика.

Сними завесу нежную с лица,

В тебя влюбленных не губя, гвоздика.

Ашыг Басти

(1836 -1936)

Ашыг Басти - одна из известнейших женщин-ашыгов. Она рано научилась играть на сазе, участвовала в ашыгских меджлисах. Жизнь ее была полна испытаний. Трагической стала ее любовь к юному пастуху - Ханчобану, который на ее глазах был убит хозяином-беком. Потом родители несколько раз пытались выдать дочку замуж, но она так и осталась одинока, всецело посвятив себя творчеству. Еще ее называли «Слепая Басти». По одной из легенд, она ослепла от того, что долго оплакивала возлюбленного. В конце жизни Басти вернулась в родное село, где умерла в возрасте 100 лет.

Среди азербайджанских женщин-ашыгов Басти была очень известна благодаря своим поездкам по Азербайджану, во время которых состязалась с ашыгами-мужчинами. Писала Басти ашыгские стихи в жанрах баяты, герайлы, гошма и агы, у нее было много учеников и последователей.

На кровавой рубахе любимого рдяно

Маки вдруг зацвели и горят непрестанно.

Кто услышать мне даст моего Ханчобана,

Всей душой отплачу неземному добру.

Мое горе легендой и притчею стало,

И всю душу мою той бедой истерзало.

А могилу любимого здесь навещало

Маков множество, жарко клонясь на ветру.

За тобою пойду я путем непреклонным,

Как газель, оглашу его жалобным стоном.

Если маки уйдут, увядая по склонам,

С этих гор, то Басти говорит: я умру.

***

Я умоляю, дорогой отец,

Услышь мои стенанья, наконец,

Не отправляй меня насильно под венец,

Не отдавай, прошу тебя, чужому,

Меня не выпроваживай из дому.

Вставать я стану рано поутру,

Тандир я разожгу, дом уберу,

Пойду пахать - и парню нос утру.

Ах, тетя, не толкай меня к худому,

Меня не выпроваживай из дому.

Недаром имя у меня Басти,

Брат мой меня пытался извести,

Убить хотел, но цели не достиг.

Отец меня не признает своею,

Мне тяжело, но я роптать не смею.

Я в жертву принесла себя родне,

Я плачу, посочувствуйте же мне,

Моей пропащей жизни и весне.

Ах, мама, дочь не отдавай седому,

Меня не выпроваживай из дому.

Он пожилой, ему за пятьдесят,

Седые волосы в бровях его торчат,

Он груб и все слова его как яд,

Ах, тетя не толкай меня к такому,

Ах, мама, дочь не отдавай седому.

О юноша, хоть имя назови,

Мне не изведать вкус твоей любви.

Еще ты влюбишься, но Бога не гневи,

И не толкай меня, как все, к такому.

Отец меня решил отдать седому.

Басти твердит: горю, спасенья нет,

Пусть имя бога будет мой обет,

Я выпила отравленный шербет.

Отец меня не признает своею,

Я погибаю, но роптать не смею.

Таира ДЖАФАРОВА

Каспiй.-2018.- 5 мая.- С.18-19.