Гянджинские истоки национальной идеи

О трех этапах политической эволюции начала XX века, приведших к созданию АДР

ЛЕТОПИСЬ

При исследовании истории Азербайджанской Демократической Республики возникает необходимость более тщательного анализа гянджинской общественно-политической среды начала XX века. Ведь Гянджа сыграла важнейшую роль в формировании азербайджанской идеи как политического понятия.

В оставшейся за Россией с 1828 года части географического Азербайджана к началу XX века Баку и Гянджа сыграли важную роль в историческом, социальном и культурном развитии азербайджанского народа.

Важнейший город жизненных интересов азербайджанцев - Баку, превратившийся вследствие нефтяного фактора в один из крупнейших мировых индустриальных центров, имел очень пеструю политическую палитру, в том числе ведущую прессу во всем восточном мире. Политическая же активация здесь шла, как подобало большому промышленному и интернациональному городу, в основном с преобладанием популярных в ту пору общероссийских социал-демократических, выдвигающих на первый план интересы рабочего класса, революционных настроений. Бродивший по всей России «призрак классовой борьбы», пользуясь благоприятной обстановкой, возникшей из-за социально-этнического многоцветия, упорно удерживал левое крыло политических весов Абшеронского полуострова. Голоса же национальных сил оставались неуслышанными на фоне громких лозунгов длительных рабочих стачек.

Защитить народ

Совершенно иная обстановка была в Гяндже. В этом городе, с постоянным главенством национального традиционализма, даже в некотором роде консерватизма, имелась благодатная почва для формирования и развития идей с национальным стержнем. В начале века Россия вступила в период глубокого политико-экономического кризиса, сопровождающегося революционными потрясениями и этническими стычками на местах. В 1905 году обеспокоенные грядущей судьбой народа и понимающие необходимость организованности и практических действий по защите его интересов, в том числе с целью дать достойный отпор возрождающемуся армянскому экспансионизму, азербайджанские лидеры совершили акт, который можно считать точкой отсчета нашей новой национальной политической истории.

В исторических исследованиях видного американского ученого польского происхождения Тадеуша Святоховского дана оценка этого важного момента: «В ответ на наличие верховной организации у дашнаков различные мусульманские группы, сражавшиеся разрозненно, начали координировать свои действия. К тому же угрожающая реальность русско-армянского альянса толкнула азербайджанцев на создание подпольной политической организации для противодействия этой опасности. Известная под названием «Защита» («Дифаи» - Авт.), эта организация была создана в Гяндже весной 1905 года по инициативе известных здесь людей, определивших тем самым свою политическую карьеру, - Шафи Рустамбекова, братьев Алекпера и Халила Хасмамедовых, Исмаила Зиядханова, Насиба Усуббекова и д-ра Гасана Агаева. Из Баку к ним присоединился Ахмед Агаев. Возникновение организации означало превращение Гянджи в центр национального движения в Азербайджане - положение, которое город будет сохранять и в будущем».

Представители азербайджанской эмиграции в своих воспоминаниях также упоминают, что для создания «Дифаи фиргеси» в начале 1905 года, «…занимающейся национальным вопросом Ахмед бек Агаев прибыл в Гянджу и собрал в мечети Шах Аббас представителей местной знати... После его возвращения в Баку деятельностью «Дифаи» в Гяндже стал руководить достопочтенный гражданин Алекпер бек Рафибейли. А символом «Дифаи» был принят знак рода Рафибейли. В кратчайшие сроки и в других местах Азербайджана были созданы местные отделения новой организации».

С обретением организованности вскоре удалось не только дать достойный отпор армянским бандам, по подстрекательству и с помощью властей напавших на мусульман, но и в прямом смысле этого слова, осуществив настоящее контрнаступление (в этой операции принимали участие городские жители и отряд известного гачага Дели Алы), нейтрализовать очаги террора в гянджинской зоне.

Примечательно, что, тонко понимая сущность происходящих процессов, руководители «Дифаи» стремились сглаживать спровоцированные властями конфликты мирным путем. Ахмед бек Агаев, выступая в мечети Шах Аббас Гянджи, призывал «тюрков и армян забыть все плохое, ибо даже дикие животные не пожирают себе подобных», Исмаил хан Зиятханов, депутат от Гянджинской губернии, с трибуны Думы обвинял власти и российскую прессу в разжигании вражды: «Это братская резня спровоцирована правительством. Пусть стыдятся те, кто сеет рознь меж нами путем средств пропаганды».

Cчитая главным виновником кровопролития правительство, «Дифаи» в своих подпольно издаваемых заявлениях предупреждала также армян, что на насилие с их стороны ответ будет адекватным. Организация и в самом деле прибегала к методам индивидуального наказания, в основном против царских чиновников, известных подстрекательством армян против азербайджанцев и провокаторов, независимо от национальности. Так, по решению гянджинского «Дифаи» были убиты: в Тифлисе - генерал Голощапов, снабжавший армянские банды в Карабахе, в Шуше - прокурор Лунякин, в самой Гяндже - советник губернатора Крещинский, полицмейстер Банников и два провокатора - армянин по имени Василий и мусульманин Молла Хады.

Т.Святоховский пишет: «Возникший в результате «татаро-армянской войны», «Дифаи» в своей преимущественно антироссийской деятельности пробила брешь в многолетнем безропотном подчинении царскому режиму в стране, не видевшей никакого организованного сопротивления со времен Шамиля».

Надо особо обратить внимание и на то, что допускаемая во многих случаях жесткость политических методов «Защиты» вытекала из логики необходимости принятия срочных и решительных мер по пресечению коварных планов реакции, вынашиваемых против жизненных интересов нашего народа.

С другой стороны, глубоко вникая в сущность процессов, руководители «Дифаи» искали также точки соприкосновения в своих политических контактах с другими организациями Закавказья, в том числе с армянской партией дашнаков. Историк Т.Святоховский обращает внимание и на это немаловажную деталь: «Рука, протянутая армянам над головами рассвирепевших банд, была не чем иным, как проявлением высшего гуманизма азербайджанской интеллигенции, а с другой стороны - и ударом по планам царизма. В деятельности «Дифаи» отчетливо просматривалась идея единства всех закавказских народов, которая как раз начала утверждаться среди некоторого числа азербайджанцев, и в особенности в Гяндже».

Безусловно, проявленный наряду с твердостью прагматизм - показатель достаточной политической зрелости дифаистов, в скором будущем самых активных создателей Азербайджанской Демократической Республики.

Забегая вперед, отметим и то, что дифаисты, постоянно подвергаемые гонениям и преследованиям при царской власти, сразу после падения Азербайджанской Республики в 1920 году оказались и во главе списка неотложно и беспощадно уничтожаемых лиц большевистским режимом. Видимо, восстановленное в новом обличии централистское правление прекрасно понимало, откуда ему может грозить опасность.

Национальный комитет

С началом Первой мировой войны общественно-политическая обстановка в царской России обрела качественно новые, более резкие тона. Вступление же с осени 1914 года Турции в войну против России не могло быть однозначно встречено среди тюркоязычной части населения империи, в особенности среди азербайджанцев. Набравшие немало опыта последнего десятилетия, дифаисты, понимая, что военно-политические катаклизмы не обойдут стороной и Азербайджан, обратили свои взоры на цель взятия народом своей судьбы в собственные руки. Идея независимого существования нации превратилась в стратегию, что, конечно, требовало разработки тактических ходов. К тому времени дифаисты создали Гянджинский национальный комитет (ГНЦ), привлекая к его деятельности представителей разных сословий.

В начале 1915 года посланник ГНЦ отправляется с особым поручением к турецкому военному командованию. Вот что пишет по этому поводу Т.Святоховский: «В то время единственным зафиксированным планом создания независимого мусульманского государства был план, созданный в кругах бывших членов организации «Дифаи». Их посланник, Амираслан хан Хойский, племянник Фатали хана Хойского, тайно пересек линию фронта в феврале 1915 года и прибыл в штаб Энвер паши в Эрзуруме. Целью этого визита было получить одобрение Турции на создание республики, в состав которой вошли бы Бакинская, Елизаветпольская и Эриванская губернии, а также Дагестан и Терек. План этот ясно показывал, что азербайджанцы скорее отдавали предпочтение независимому государству, чем союзу с Турцией. …Амираслан хан также просил у германского командования (союзника Турции - Авт.) предоставления гарантий статуса будущей республики».

Азербайджанский эмиссар заявлял, что при оказании турецкой армией поддержки, а именно - ее наступления со стороны Южного Азербайджана, этот план может иметь благополучный исход. Однако последующий ход событий, обусловленный серией неудач турецких войск на фронтах, не дал шансов реализоваться этим планам.

Как известно, с лета 1908 года Турцией фактически управляли лидеры младотюркского комитета за «Единство и прогресс», фактически свергнувшие султанский режим и провозгласившие в стране конституционный строй. Надо отметить, что приверженцы идей пантюркизма - активисты младотюркской революции были неплохо знакомы с гянджинской политической атмосферой последнего десятилетия. Ведь были среди них и те, кто в недавнем прошлом, в 1905-1907 гг., скрываясь от преследований султанского сыска, провели свой эмиграционный период жизни именно в Гяндже, у своих политических единомышленников. Безусловно, эти контакты оставили глубокий след в местной политической среде, в том числе в сознании нынешних деятелей Гянджинского нацкомитета.

Из воспоминаний свидетелей тех событий ясно, что ГНК существовал еще с первых месяцев мировой войны.

«Национальный комитет вел нашу борьбу в двух - легальном и нелегальном - направлениях. Легальными вопросами управлял Алекпер бек Рафибейли, а нелегальными - Насиб бек Юсифбейли.

…От внезапного нападения турецкой армии на Сарыкамыш… русские власти растерялись (речь идет о боевых действиях турецких войск, начатых в ноябре 1914 года, - Авт.), приказали всем государственным чиновникам готовиться к эвакуации, выделив каждому по 200 золотых рублей… Комитет советовал массам выразить свое ликование в случае отхода русских. К сожалению, Сарыкамышская операция окончилась неудачей (в январе 1915 года - Авт.)».

Национальный комитет, учитывая стечение обстоятельств и требования политической ситуации, начал создавать и свои вооруженные отряды. Этой цели служила неоднократная переправка в Гянджу оружия, выкупленного в основном у дезертирующих с фронтов солдат деградирующей царской армии. Поначалу у комитета имелось два вооруженных отряда - группа «Гянджлик» Наги бека Шейхзаманлы, состоящая в основном из молодых (группа также очень широко занималась вопросами освобождения из русского плена турецких военных и использования их для военной подготовки местной молодежи), и отряд известного в Гяндже Сары Алекбера (он со своим отрядом активно действовал позже и в ходе операции по освобождению Баку (сентябрь 1918 г.), и в Гянджинском восстании против большевиков (май 1920 г.).

Вечная головная боль царского режима - гачаги (Ибрагим, Гамбар и др.), а также сбежавшие из плена и прибывшие специально для этой цели из Турции эмиссары-националисты оказывали существенную помощь деятельности ГНК. Турецкий офицер Хюсамеддин Тугадж, сбежавший из плена аж из Сибири, был членом исполнительного состава ГНК. Он позже сыграл важную роль в обеспечении военной помощи Азербайджану Турецкой исламской армией под командованием Нури паши в 1918 году (внимательные читатели, наверное, помнят историю Хюсамеддина Тугаджа, турецкого офицера азербайджанского происхождения, изложенную в статье «Солдат двух республик» в газете «Каспiй» от 28 мая 2017 года).

После падения монархии в феврале 1918 года пришедшее к верховной власти временное правительство своим решением создало для управления Закавказьем особый комитет (ОЗАКОМ), состоящий из некоторых членов Государственной Думы, с местом расположения в городе Тифлис. А в Азербайджане политические силы, претендующие на реальную власть, были укомплектованы двумя группами: в первую входили советы, состоящие в основном из представителей русской и других некоренных национальностей (наиболее влиятельным среди них являлся бакинский, во главе с Шаумяном); во вторую - состоящее из национальных сил комитеты и организации. Конечно, самым действенным среди них был сумевший построить свою деятельность по требованию исторического момента и сыгравший во многих ситуациях значимую роль в судьбе Азербайджана - Гянджинский национальный комитет.

Хотя в Гяндже потенциал ГНК не вызывал никаких сомнений, уверенности в будущем, не наращивая «силовую политику», не было. К тому же грузины и армяне разделили между собой местный арсенал российской армии - оружейный склад в Тифлисе, не оставив ничего азербайджанцам. Взамен официалы, сидящие в Тифлисе, сообщая график следования через Азербайджан поездов, перевозивших русские военные части с фронта, объявляли о принадлежности их вооружения азербайджанцам. Комитету ценой немалых потерь в ходе настоящих боевых операций удавалось овладеть боеприпасами.

Отметим и то, что в результате решительных действий, предпринятых комитетом, буквально через несколько дней после февральских событий 1917 года в Гяндже не осталось ни одного российского солдата. В городе и уездах ситуация полностью контролировалась ГНК.

Партия децентрализации

Сразу после падения монархии в России лидеры гянджинского национального комитета - Гасан бек Агаев, Шафи бек Рустамбеков, Братья Хасмамедовы и другие - создали под руководством Насиб бека Юсифбейли качественно новую, впервые в азербайджанской истории с программной ориентацией на ценности мировой и европейской цивилизации партию «Тюрк Адами - меркезийет фиркеси».

Название новой партии гянджинские лидеры позаимствовали у своих давних единомышленников - турецкой лиги «Адеми-меркезийет», которая являлась либеральным крылом вышеупомянутого младотюркского комитета за «Единство и прогресс». Эта лига поддерживала тесные контакты с «Дифаи» еще с 1905 года.

В старом тюркском словарном значении термин «адеми-меркезийет» означает «децентрализация, самостоятельность, независимость от какого-либо центра». Впервые эти принципы на политической арене в Османской империи вынашивал известный общественный деятель и публицист принц Сабахеддин (Султанзаде - 1879-1948). И в современном турецком политическом лексиконе это слово все еще используется в своем значении принципа самостоятельности в действиях - своего рода либерализм на местах.

Для ознакомления масс со своими целями и программой Партия децентрализации накануне Новруза, в марте 1917 года, провела грандиозный митинг перед мечетью Шах Аббас. В выступлении на митинге лидера партии Насиб бека Юсифбейли, пожалуй, впервые понятие «Азербайджан» обрело четкое политическое значение, прозвучали лозунги: «Да здравствует Азербайджанская автономия!», «Да здравствует Демократическая Республика!», «Да здравствует тюркская партия «Адеми-меркезийет»!».

Видный ученый-иранист, профессор Института востоковедения РАН Салех Алиев (1929-2006), ссылаясь на архивный документ, составленный чиновником Временного правительства и относящийся к 1917 году, отмечает также факты о затрагивании вопроса Южного Азербайджана в политических сборах, проводимых в ту пору в Гяндже. Ученый приводит рапорт чиновника, где говорится о том, что «в мусульманском сборище в Гяндже велся разговор о территории Азербайджана, населенной тюрками от Дербента на севере до Зенджана и Гезвина на юге».

Как известно, в 1911 году в Баку была основана подпольная организация «Мусават». В соответствии со своим названием, означающему «равенство», организация в своем первом политическом программном документе, носившем декларативный характер, объявила своей целью борьбу за обеспечение равных с русскими прав мусульманского населения России, а также «свободу и национально-революционное пробуждение всего исламского мира». После февральской революции главный представитель национальных интересов в Баку - «Мусават» находился в состоянии перехода от подпольной группы к массовой партии. По мнению Т.Святоховского, «у руководителей «Мусавата» до сотрудничества с гянджинскими политиками не было конкретной программы действий».

С 15 по 20 апреля в Баку состоялся Съезд мусульман Кавказа. Съезд прошел с явным триумфом гянджинских децентралистов во главе с Насиб беком Юсифбейли, склонивших большинство участников, особенно бакинских мусаватистов, к поддержке своей, имевшей четкие контуры, программе, в которой национальная идея конкретизировалась как политическое понятие в принципах предоставления Азербайджану территориальной автономии.

Учитывая общность позиций, гянджинские и бакинские политические лидеры решили действовать совместно, особенно после Съезда всероссийских мусульман, проходившего 1 мая 1917 года в Москве, где их тезисы «О преобразовании России в демократическую республику, основанную на национально-территориально-федеративных принципах» нашли отражение в итоговом документе. Председательствующий на обоих съездах патриарх азербайджанской политической элиты Алимардан бек Топчибашев также советовал Расулзаде и Юсифбейли объединить свои усилия в борьбе за национальные интересы.

К концу мая 1917 года было решено объединить обе партии в единую под названием «Тюрк Адеми-меркезийет фиркеси - Мусават». В июне был создан совместный центральный комитет объединенной партии, в состав которого вошли по четыре бакинских и гянджинских представителя.

Надо особо отметить, что главной объединяющей идеей двух партий являлся принцип «Адеми-меркезийет», то есть самостоятельность, причем не на религиозной, как декларировали ранние мусаватисты, а на национальной основе. Это и составляло сущность формировавшейся национальной политической идеи.

С 26 по 31 октября 1917 года, уже после октябрьского переворота в Петрограде, в Баку состоялся первый съезд Тюркской децентралистской партии «Мусават», где была принята ее новая программа. Это был документ, разработанный на основе принципов децентрализации, которые еще с весны вызвали в политической среде и у широких масс огромный резонанс. Главенствующая позиция объединенной партии на политической арене Азербайджана уже не вызывала никаких сомнений. О том, какую роль сыграли идеи децентрализации Насиб бека Юсифбейли в национальной политической эволюции и, наконец, в возникновении Азербайджанской Демократической Республики, свидетельствуют слова видного деятеля национального движения М.Э.Расулзаде: «Честь формирования азербайджанской идеи, как предмет политического требования, принадлежит Насиб беку… Он является тем представителем национальной азербайджанской демократии, с чьим именем связано формулирование цели национального азербайджанского движения, приведшей к независимости. Только этого достаточно, чтобы ставить Насиб бека в число бессмертных и незабываемых имен азербайджанской истории. И первой из обязанностей будущего поколения независимости должно быть увековечение имени Насиб бека, являющегося одним из первенцев политического азербайджанизма (! - Авт.) и воздвижение ему памятников в Баку и в Гяндже».

Действительно, начавшийся с физической защиты и приведший к идее самостоятельности, путь от «Дифаи» до «Адеми меркезийет» вел к осуществлению вопроса исторической чести нации - созданию «единственного гаранта существования и будущего» Республики.

Вместо послесловия

В части старого гянджинского мехелле Сафарабад, на улице, которая носит имя Насиб бека Юсифбейли, находится дом, построенный в середине XIX века его отцом - Юсиф беком. Это, наверное, единственный в Азербайджане дом, на фасаде которого имеется восемь памятных барельефов людей, внесших свою лепту в историю независимости, просвещения и науки.

Здесь родился и жил до переезда в столицу в сентябре 1918 года Насиб бек.

Каждый год, в День Республики - 28 Мая, с утра до позднего вечера сюда приходят люди, которые почитают за честь в этот знаменательный день стать «паломниками» своего рода храма, где зарождались первые идеи самостоятельности нации. Ведь именно здесь проходили многие заседания «Дифаи», Национального комитета, Партии децентрализации, здесь составлялись планы по спасению народа от надвигающегося хаоса…

Нынешний аксакал дома Юсуфбейли, внук младшей сестры Насиб бека, 79-летний Рафат Джуварлы, полвека проработавший в системе профсоюзов, кавалер многих орденов и медалей, является и хранителем реликвий, связанных с именами людей, живших здесь. Будьте уверены, он всегда с гордостью покажет их всем интересующимся и расскажет их историю. К примеру, этот «Кялами шериф - Коран» подарил своему зятю Насиб беку в 1912 году, будучи в Гяндже, Исмаил мирза Каспринский. На обратной стороне переплета видный просветитель тюркского мира собственноручно оставил свои пожелания молодым. Кстати говоря, Рафат муаллим был назван в честь сына Исмаил мирзы - Рафата Каспринского.

«А этот стол сделан 1898 году, и серебристо-белая скатерть, что видите на нем, заказана тогда же. По сей день по традиции они являются главными атрибутами праздничных дней этого дома», - говорит Рафат муаллим.

Как известно, после падения АДР в апреле 1920 года Насиб бек, пытавшийся вывести важные государственные документы за пределы Азербайджана, был убит в Аранской зоне при невыясненных до сих пор обстоятельствах. Поговаривали, что его саквояж с документами бандиты приняли за ценный, в смысле драгоценностей, груз…

Семья Насиб бека - жена Шафика ханым с двумя детьми - была отправлена с помощью турецких дипломатов в Турцию.

Тяжкая участь ждала и двух братьев Насиба. Старший - Гамид бек, известный просветитель, еще в 1899 году, к столетию со дня рождения А.С.Пушкина открывший в Гяндже большую современную библиотеку имени Низами и Пушкина (!), был арестован, провел немало лет в застенках.

«В начале 1941 года, после долгих прошений близких и знавших Гамид бека известных людей, Верховный Совет СССР рекомендовал местным органам его освободить. Но кое-кто в Азербайджане, кому не нравился Гамид бек, не спешили выполнять это распоряжение. И Гамид бек умер в тюрьме в 1942 году, так и не дождавшись своего освобождения», - рассказывает Рафат муаллим.

Досталось и младшему брату - Эйюб беку. Получив военное образование, он служил офицером в Азербайджанской армии. Он стал жертвой первых и других периодических волн большевистских репрессий. Его ссыльная география на протяжении нескольких десятилетий протянулась от Соловков до Казахстана. Эйюб бек даже не нашел времени для создания семьи. Только в последние 10-12 лет жизни его оставили в покое.

Очень хотелось бы завершить эту статью о важных этапах истории нашего народа, а также о судьбах благороднейших людей, чьи жизни переплетены с этими событиями, трогательным и в то же время поучительным эпизодом, рассказанным Рафат муаллимом, хранителем очага Юсифбейли:

«В 1966 году, незадолго до своей смерти, узнав, что я собираюсь в командировку в Ленинград, дядя Эйюб попросил меня купить там для него костюм-тройку и трость. Я перевыполнил его поручение, купив не только эти вещи, но и новые сорочки, темный галстук и дефицитную обувь известной ленинградской фабрики «Скороход». В тот же час Эйюб бек оделся, долго красовался перед зеркалом, а потом попросил позвать шофера Иса даи, который жил по соседству. Когда он пришел, Эйюб бек сказал ему: «Иса, видишь, как я нарядился? Я тебя прошу, отвези меня в Сардар багы. Прогуляюсь там по чинарной аллее. Пусть увидят, что гянджинские беки еще живы»...

Закир МУРАДОВ,

наш собкор

Каспiй.-2018.- 26 мая.- С.14-15.