Свет в конце тоннеля есть!

Айдын К.Азим: Я верю, что древо азербайджанской музыки еще имеет здоровые корни

НАСЛЕДИЕ

Заслуженный деятель искусств профессор кафедры композиции Бакинской музыкальной академии имени Уз.Гаджибейли Айдын К.Азим известен в стране как талантливый композитор-новатор, пламенный пропагандист азербайджанской музыкальной культуры в целом, творчества и личности Узеир бека Гаджибейли, автор восстановленного гимна Азербайджана, написанного великим Узеир беком, человек неравнодушный, сердце которого горит за достойное развитие национальной музыкальной культуры и азербайджанской композиторской школы.

Айдын муаллим в конце 90-х открыл первую кафедру композиции в Турции, в консерватории города Мерсин. Заложенные им традиции, к счастью, продолжаются до сих пор. Он представлял там азербайджанскую музыкальную культуру и всегда об этом помнил. Наша беседа с профессором Айдыном К.Азимом о насущных проблемах музыки и его учениках - молодых композиторах, которые в недалеком будущем будут представлять профессиональную композиторскую культуру своей страны.

- Айдын муаллим, в вашем классе обучаются будущие композиторы. Каково ваше мнение о композиторском потенциале нации и будущем национальной профессиональной музыки, насколько оно обнадеживает?

- Для меня как педагога важно, чтобы они любили родную музыку и служили ей в полном смысле слова, чтобы использовали достижения мировой музыкальной науки и применяли ее для развития национальной музыкальной культуры подобно Узеир беку. Я доволен учениками, но недоволен тем, что происходит сегодня в музыкальной жизни. Наши студенты работают над собой, пишут оперы, балеты, камерные и симфонические произведения, причем на хорошем профессиональном уровне, но поставить их негде и некому. Никто не берется за них, и у ребят опускаются руки.

Почему-то в последние годы все зациклились на прошлых достижениях. Да, согласен, это было великолепно! Но нельзя останавливаться и почивать на их лаврах. Надо двигаться вперед, воспитывать и взращивать новое поколение композиторов в новых условиях третьего тысячелетия. Недостаточно иметь просто кафедру композиции, надо воспроизводить творческий процесс и взращивать новые силы. Фикрет Амиров и Гара Гараев тоже были в возрасте моих студентов, но ими интересовались, заставляли ставить оперы, балеты, исполнять симфонические произведения, и если бы этого не было, они не стали бы тем, кем стали.

Сочинения начинающих композиторов, невзирая на их качество, должны исполняться, их должны слышать зрители, наконец, писать отзывы музыковеды, давать профессиональную оценку. Пусть даже произведение будет провальным, ничего страшного, такое не раз бывало в истории с великими композиторами. Зато потом, увидев свои ошибки со стороны, автор напишет лучше, он будет работать над собой и шлифовать свое мастерство. Ни у кого из композиторов никогда не было ровного и гладкого творческого пути. К сожалению, в этом направлении дела обстоят у нас далеко не лучшим образом.

- Позвольте, но ведь в БМА есть Оперная студия, предназначенная именно для таких целей…

- Так ведь надо работать со студентами и вовлекать их в этот процесс! Грустно… Праздник музыки происходит тогда, когда молодым композиторам заказывается произведение специально для конкретного фестиваля или исторической даты, куда созывается музыкальная общественность. Композиторам за это платят, чтобы они понимали, что их профессиональная деятельность оценивается. А как иначе им жить и развиваться? В советское время к юбилею Низами был заказан балет и появился прекрасный спектакль «Семь красавиц» Гара Гараева, иначе это произведение не появилось бы. Композитор не может писать в стол.

- Что вы скажете о жанре народной музыки, ведь он вроде пользуется наибольшей популярностью и поддержкой государства?

- Раньше из одного училища А.Зейналлы выходила блестящая когорта ханенде, каждый со своим лицом, но сейчас все похожи один на другого, словно сошли с конвейера. Есть много того, что, честно говоря, не радует меня, видевшего подлинный расцвет мугамной музыки.

- Какую роль в этом играет Болонская система образования, которую мы приняли? Насколько она применима к творческим вузам в целом и музыкальным в частности?

- Мы уже четверть века независимы, а в учебных программах музшкол ничего не изменилось, система та же. Здесь мугамы и ашыгскую музыку вроде изучают, но очень ограниченно. По ашыгской музыке у нас очень неглубокие научные работы, а чтобы создать новую программу, нужна правительственная комиссия, куда войдут настоящие знатоки. Работать лет пять, выпустить учебник и внедрять в культуру.

В Турции, где я работал десять лет, в каждом городе есть муниципальные консерватории, где изучают всю мугамную классику и народную музыку, невзирая на возраст. Студенты от 7 до 70! Оплата мизерная, каждый может ходить, изучать, петь в хоре, играть, слушать и смотреть. Поступить туда может любой человек. Например, Таркан вышел из такой же консерватории. Многие выпускники становятся зрителями и слушателями, для них не является приоритетом, чтобы все непременно были певцами, имея диплом вокалиста или певца.

- То есть концертная деятельность ими не осуществляется, но зато общество приобретает грамотных и образованных слушателей, развитую публику?

- Конечно! Они идут туда для общего развития, им интересна эта сфера музыки. Знаете, что происходит, если на сцене кто-то споет что-то не так, как должно быть? Они свистят и кричат, выражая свое неприятие! А все потому, что они знают все тонкости своей музыки. Так же и мы должны знать свою музыку - и мугамы, и ашыгскую музыку, и другие жанры, чтобы исполнители ощущали ответственность перед слушателями и не уродовали мугам. Слушатели и зрители не должны допускать на сцене неграмотного пения. Некоторые полупрофессионалы превратили мугам в джаз, который никакого отношения к мугаму не имеет. Исторически Азербайджан никогда не был музыкальным центром в том понимании, как мы его себе представляем, - в этом качестве были известны Стамбул, Самарканд, Шираз, даже Марага. Все, что здесь происходило, было опосредованно и спонтанно, но народ сохранял свою культуру. Величие Узеир бека в том, что он своей оперой создал что-то новое, что некоторые сегодня называют примитивом. Но сам термин «мугамная опера» - неправильный. Это самая настоящая азербайджанская национальная опера! Как Кабуки, Ноно в Японии.

- Что изменится, если назвать ее национальной оперой?

- Это будет уже другой подход! В таком случае должно быть развитие этого жанра, а его нет. Жанр должен развиваться, разветвляться, должны появляться новые произведения, и для этого нужна соответствующая база. Но у нас есть база только в отношении европейской классической музыки.

- Вы сетуете на неправильное развитие мугама, а не считаете ли вы, что проведение всевозможных конкурсов и фестивалей по мугаму и народным песням и есть проявление внимания и сохранение этого народного искусства?

- То, что проводится, не есть конкурс, это фестиваль! Конкурс - это когда один и тот же мугам поют все участники, и среди них выбирают лучшего. Должна быть программа конкурса, а когда все поют что хотят, это становится фестивалем. Помимо этого, должен быть первый и последующие туры с конкретной программой.

- Не пытались озвучить свои мысли по этому поводу той же комиссии на конкурсах мугама? Что вы скажете о музыкальной критике, которой фактически нет?

- Во-первых, меня никто не спрашивал, но по своей инициативе я постоянно выступаю на семинарах и конференциях, сколько можно говорить одно и то же? И даже на конференциях ТЮРКСОЙ я не раз говорил об этом, но никого это не заботит. Например, я часто говорю о необходимости организовать терминологическую конференцию, потому что в терминологии мугама и ашыгской музыки творится неразбериха, ее практически нет.

Когда Узеир бек собирал все это, я представляю, как ему было трудно, это же титанический труд! Проблем очень много, и практически могу сказать, что мы сейчас проживаем какой-то пустой период времени, нет ни одного нового произведения. Музыковеды не пишут объективных и честных рецензий - одни хвалебные оды, нет профессионального анализа, хотя истинное положение дел люди небезразличные и компетентные знают, но их меньшинство, потому их и не слышно. Критика отсутствует.

В свое время я написал музыку к спектаклю «Иблис», который ставил ныне покойный Мехти Мамедов. В этой музыке есть определенные принципы народного театра, хоры. Представьте, в то время ни один музыковед не написал ни одной рецензии на эту музыку, писали исключительно театроведы! Когда я приехал из Турции, ходил на концерты и писал рецензии в «Азербайджанские известия». Знали бы вы, какой поднялся шум! Я даже устроил семинар и пригласил теоретиков, чтобы они писали рецензии, но все отказались из-за того, что критику никто не воспринимает, и нужно только хвалить, к тому же за рецензии не платят. Но и мне не платили, но я писал. А для чего тогда теоретики, ведь надо же просвещать людей. Я не говорю уже об уровне развития нынешних студентов…

- Да, об этом говорят все педагоги: и общий уровень низкий, и кругозор, и знания несравнимы с тем, что было 30-50 лет назад...

- Наступили новые времена, и они диктуют новые требования, а института усовершенствования и повышения квалификации нет. Знания устаревают с космической скоростью, наука развивается стремительными темпами, как поспеть за ней? Надо совершенствоваться, а где? В институтах или на курсах дополнительного образования, но их нет. Обновление должно происходить постоянно, сегодня другие методы, другие студенты, жизнь меняется.

- Вы говорите, что сочинения студентов не исполняются, но как можно говорить об этом, если произведения молодых композиторов, кому сегодня за 35 лет, исполняются очень редко, в лучшем случае - на пленуме Союза композиторов?

- Они не будут исполняться, и я скажу почему. Раньше была такая цепочка: Союз композиторов (СК), его члены, Министерство культуры и композиторы, были прослушивания, но не для того, чтобы проверить профессиональные возможности того или иного композитора. Это делалось для того, чтобы не было каких-то идеологических отклонений. Произведение покупал Минкульт, заключая с композитором договор, по которому выплачивался гонорар, организовывалось исполнение нового произведения, потому что все культурные учреждения и коллективы оркестров находились в ведении Министерства культуры. Это была очень продуманная система. Есть СК, но союз не имеет никакой силы и полномочий, чтобы организовать исполнение симфонии или постановку оперы или балета.

- Безусловно, самые лучшие модели управления со временем устаревают и нуждаются в обновлении…

- Разумеется! Модели управления Гаджибейли и Гараева поизносились, срок их эксплуатации, так сказать, истек, нужны системные преобразования в мышлении, программах, отношении и подходах. Человек подобен саду - его нужно поливать, вскапывать, заботиться, обрезать, это и есть обновление изнутри.

- Айдын муаллим, удается ли вам заниматься творчеством, или существующие пробелы и проблемы настолько удручают вас?..

- Конечно, я пишу музыку, хотя опыт - сын ошибок трудных, но дело в том, что я в свое время всегда говорил, что есть музыканты, которые в пору своего студенчества - уже состоявшиеся композиторы. А есть композиторы, которые даже в 90 лет остаются студентами. У меня один девиз: говорить о музыкальной культуре того или иного народа не приходится, и пусть никто не хвалится, что у него высокая музыкальная культура, если у него нет своей музыкальной технологии и если она не обновляется.

- Что вы имеете в виду под словом «технология»?

- Например, технология гомофонии, скажем, Гайдн, эта технология музыки продолжается до сих пор. Бах не думал о технологиях, она была построена предыдущими поколениями, а он пользовался ими и писал свои фуги. Додекафония - технология, и хорошо это или плохо, но она обновляется. Романтизм привнес свои принципы, то есть в Европе эти технологии есть, и они постоянно обновлялись.

В Азербайджане есть технология ашыгской музыки, но она находится в замороженном состоянии. Есть и мугамная технология, которая привела к созданию дестгяхов и даже оперы. Эти технологии нужно не менять, а развивать, создавать новые, об этом нужно думать, нужны новые нотные знаки, новая письменность. Сегодня я работаю над этим, а если у народа нет технологии, при которой его композиторы, используя их, могли бы выражать ценные свои мысли, ни о какой музыкальной культуре не может идти и речи! Мы же пользовались европейской музыкальной технологией, и даже Амиров тоже пользовался ими в симфонических мугамах. Гараев и Амиров пребывали на одной творческой платформе, которую выработал А.Зейналлы, но это была одна из платформ Узеир бека, другие же остались нетронутыми, никто не обратился к ним...

- Вы подвергли критике многие направления музыкальной культуры и образования. А свет в конце тоннеля вы видите?

- Свет есть! В конце любого тоннеля есть свет, но он еще не закончился. При Узеир беке до 1908 года было хуже, вы только почитайте, что писали в то время газеты, темень была неимоверная. А в 1908-м произошел настоящий культурный взрыв. Это было не просто рождение национальной оперы, а настоящий культурный взрыв. Я надеюсь, и это будет, молодые поймут и уже сейчас понимают, ведь 25 лет для истории - чрезвычайно мало. Это исторический процесс, и мы проходим этот болезненный период, но надо хотя бы готовиться к лучшему, которое непременно будет, потому что иначе невозможно.

- Что вы скажете о музыкантах, которые, не видя условий для самореализации, уезжают за рубеж? Что нужно сделать, чтобы появились новые Гараевы и Амировы?

- За редким исключением те, кто уезжает, становятся зарубежными, охладевают к национальной музыке и ее проблемам, и моя критика в данном случае объясняется желанием и потребностью сделать лучше. Чтобы вырастить и воспитать корифеев, нужны десятки лет, столетия, это очень сложно.

- Что вы скажете о жанре мюзикла, который недавно поставлен на азербайджанской сцене?

- В том, что наши композиторы обращаются к этому жанру, я вижу отрицательную сторону глобализации. Например, ваш покорный слуга - автор мюзикла «Ромео и Джульетта». Но я не первый. А что такое мюзикл? Это американская оперетта, отличающаяся от европейской, включающей текст и имеющей легкий развлекательный характер. Мюзикл не просто развлечение, через развлечение обществу показывают его проблемы.

Один из первых мюзиклов - «Вестсайдская история» Бернстайна, в которой была поднята проблема расизма. Господа, в Азербайджане это состоялось в 1913 году, и «Аршин мал алан» - не комедия, перед обществом ставится проблема, и на втором плане - свобода женщины. Проблема же, поднятая в другом мюзикле - «Мешади Ибад», продолжается до сих пор. Это гениальный мюзикл, созданный более ста лет назад, а в Америке он появился только в 40-50-е годы! Вот в чем вопрос!

- Как получилось, что в музыкальном образовании, скажем, пианистов и скрипачей, вырезали народное творчество и мугам?

- Согласно концепции Узеир бека, европейское и национальное направления должны были идти параллельно. Это было правильно, хотя можно было изменить, однако тогда время для этого еще не пришло - этот шаг был бы преждевременным, да и кадров тогда было мало. Всем ханенде должны преподавать филологи, знающие все пласты и глубины классических газелей и аруз, а если ханенде не понимают смысла и просто механически заучивают их, нужны ли нам такие ханенде? Потому-то я и говорю, что развития нет, а движение идет не в ту сторону.

- В одной из своих статей вы подчеркиваете, что программа развития национальной музыкальной культуры, составленная Узеир беком на многие годы вперед, выполняется с отклонениями…

- Значение книги Узеир бека «Основы азербайджанской народной музыки» мало кто понимает до самых глубин, если он не знает всего творчества Аль-Фараби, А.Джами, Пифагора и других. В советские времена эту часть наследия старались притушить, но сейчас-то мы независимы, можем и должны изучить то, что нам оставили предки. Азербайджан давно мог бы превратиться в мировой мугамный центр с компетентными научными кадрами, а не плестись в хвосте у нескольких русских ученых, даже очень великих.

Я не хотел бы, чтобы будущие произведения моих учеников встречались с таким равнодушием. Самая большая трудность состоит в том, что у нас нет здоровой музыкальной общественности. Давать только профессиональные навыки студентам недостаточно, надо еще и быть наставником, внушать, чему мы служим и для чего. Только тогда педагог становится объединяющим фактором. Выходить вместе с учениками на природу, в регионы, посещать концерты, театры, выставки, совместный ифтар в Рамазан - я очень широко практикую эту традицию и всегда говорю ребятам, что они должны помогать друг другу, что бы ни было.

Критика - разбор ситуации с добрыми намерениями, многие не воспринимают этого, но все должно сочетаться, чтобы общество нормально развивалось. Я ставлю все эти проблемы перед моими студентами, чтобы они пытались их решать в будущем, какими бы разными они ни были. Однозначно, эти вопросы найдут свое решение и к чему-то приведут, и я искренне верю, что древо азербайджанской музыки все еще имеет здоровые корни...

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2018.- 6 ноября.- С.10;13.