Судьбы загадочное завтра,

или Жизнь, способная стать сюжетом увлекательного романа

Наша семья дружила с семьей выдающегося скульптора Токая Мамедова. Прежде всего с женской ее половиной: с женой Токая - Аидой Абдуллаевой, ее сестрой Хаят, которую дома называли Эличкой, с их мамой Суват ханым. Ну и, конечно, с сыном Джахангиром, или Джаником, как его звали близкие.

О них есть что рассказать. Суват ханым была внучкой знаменитого генерал-лейтенанта Араблинского. Старшая из трех дочерей генерала, Нурджахан ханым, стала женой сына Тагиева, младшая, Сона ханым, вышла замуж за самого Гаджи Зейналабдина Тагиева, а средняя, Хурият ханым, - за князя Абдул Джамиля Уцмиева. Одной из пятерых дочерей Хурият и была Суват ханым.

Судьба Суват ханым была непростой и могла бы стать сюжетом увлекательного романа, несмотря на всю ее трагичность. Как и мои тетушки, она окончила заведение Святой Нины, и в шестнадцать лет стала женой Гамдуллы Абдуллаева, крупного рыботорговца. Во времена Азербайджанской Демократической Республики он возглавил «Азрыбу», а в советское время руководил управлением «Дагрыбтрест», работал над книгой о рыбной отрасли. Властям требовались специалисты. Двое их сыновей, Адыль и Амир, в 1926 году за государственный счет были направлены на учебу в Германию. Все складывалось, вроде бы, хорошо, но в стране начались репрессии, бессудные процессы. В 1930-м Абдуллаева расстреляли, сыновья остались за границей, связь с ними прервалась. Суват ханым благодаря поддержке Узеира Гаджибейли работала в симфоническом оркестре, она была способной скрипачкой. Но в начале войны их, как семью расстрелянного «врага народа», выслали в Северный Казахстан, в глухую степную деревеньку. Выбрались они оттуда с большим трудом.

Старшей дочери, Хаят, удалось поступить в эвакуированный из Ленинграда Институт живописи, скульптуры и архитектуры им.Репина, находившийся в Самарканде. Аида еще до войны по рекомендации Узеир бека стала студенткой Московской консерватории, а теперь получила от него приглашение для продолжения учебы в Бакинской консерватории.

Юсифа, как дипломированного нефтяника, пригласили в Коканд. А их мать, не желая связывать детей, мешать их планам, тайком села в поезд, решив пробираться в Баку, но при первой же проверке ее ссадили. После всевозможных злоключений и кружных путей семья все же воссоединилась и попала в Баку. У них ничего не осталось, все имущество конфисковали, а главное - жить было негде. Но мир не без добрых людей, друзья приютили их, помогли. А Суват ханым благодаря помощи Узеир бека устроилась заведующей библиотекой в Бакинскую консерваторию. Дети ее тоже оказались не только стойкими, но и талантливыми, и несмотря на все трудности, нашли свое призвание, свой путь.

После института Хаят стала известным скульптором, заслуженным деятелем искусств Азербайджана. У нее много интересных работ. Например, в Баку на фронтоне здания публичной библиотеки им.М.Ф.Ахундзаде можно увидеть ее скульптуру Максима Горького, в Оперном театре - скульптуру Физули. В Шуше она создала памятник Вагифу и поэтессе Натаван. В Азербайджанском музее искусств хранятся такие ее работы, как «Материнство», «Хаджар»…

Последние годы жизни - а прожила она 94 года - Хаят ханым стала слепнуть и появлялась у нас в темных очках. Но всегда была веселой, жизнерадостной оптимисткой, очень доброй, и каждый раз подбадривала меня, заряжала энергией. Я ее любила и тоже называла Эличкой, несмотря на большую разницу в возрасте.

Аида ханым Абдуллаева стала первой азербайджанской арфисткой, заслуженной артисткой Азербайджана, профессором, основателем местной школы арфы. Но у матери сердце болело за старших сыновей, оставшихся в Германии. Она не знала, что во времена Гитлера они перебрались в Турцию, где учились и работали. А после войны вернулись в Германию, получили образование и добились достойного положения в обществе.

Во времена хрущевской оттепели, после того как реабилитировали ее мужа, Суват ханым стала разыскивать сыновей через Красный Крест, нашла их, поехала в Германию. Потом они приезжали в Баку, встречались с сестрами. Наш дядя Джафар всегда был переводчиком при этих встречах. Присутствовала и подруга Суват ханым, наша тетя Тамара. Адыль и Амир привязались к дяде Джафару, а также к моим тетушкам, в особенности к старшей, Марьям ханым, - энергетику, заведующей лабораторией. Адыль был крупным энергетиком, доктором наук, директором института электрических турбин в Брауншвайге, и это их очень объединяло. Братья прислали моему дяде Джафару приглашение посетить Германию. Но кагэбешники не пустили старика за рубеж, не дали посетить город его молодости - Берлин, где он учился в коммерческом институте. Братья прислали приглашение и тете Марьям, причем по служебной линии, чем, помню, она очень гордилась. Но, увы, и ей не разрешили выехать из страны.

Тетя Тамара после работы частенько навещала Суват ханым. Обычно по вечерам они вдохновенно играли в нарды, при этом наша тетя, по словам Джаника, «джигалила», то есть попросту жульничала. Он часто слышал, как во время их игры его бабушка возмущалась: «Опять ты джигалишь? Джигалбас!». А Тамара ханым, смеясь, отчаянно защищалась.

Большая дружба связывала с Суват ханым и моего дядю Джафара: в конце 50-х и в 60-е годы, помню, он часто бывал у нее в консерваторской библиотеке, так как глубоко интересовался итальянской оперой. Это было главным его увлечением. В библиотеке его интересовали и партитуры опер, и литература о певцах. А Суват ханым вместе с дочерьми появлялись и в нашем доме, приходили послушать пластинки дяди Джафара, и, помнится, прослушивание своих оперных записей дядя устраивал и в консерватории.

Работая над этой книгой, изучая документы в архиве, я обнаружила, что со стороны Суват ханым мы - родственники. Она родственница Гаджи Зейналабдина Тагиева, как и члены нашей семьи. Семьи, по-видимому, близко общались еще до революции, в лучшие для наших родственников времена. Но, к сожалению, от детей в те непростые годы скрывались родственные связи. И когда я недавно встретила Джахангир муаллима, он рассказал, что любил дядю Джафара и тетю Тамару, и напомнил мне, что участвовал в похоронах их обоих. Это были наши общие потери...

Мама Джахангира, Аида ханым, прожила долгую счастливую жизнь. Ее муж - Токай Мамедов - был не только выдающимся скульптором, но и ярким, благородным человеком. Я стала интересоваться его корнями, родословной, и тут удалось сделать потрясающее, по крайней мере для меня, открытие. Я поняла историю фотографии тети Тамары, на которой она стоит на балконе дома по Торговой, того самого, в котором находилась знаменитая «Немецкая кондитерская». Дом этот принадлежал семье матери Токая Мамедова, как рассказал мне Фуад Ахундов, братьев-миллионеров Тагиевых. Я не догадывалась только, как она могла там очутиться, кем доводились ей хозяева дома. Оказалось, что миллионер Нурджахангулу Тагиев был дедом Токая Мамедова, а его мама, Зивяр ханым, - первая женщина-скульптор Азербайджана, доводилась дочкой Нурджаханагулу.

Токай Мамедов в своих воспоминаниях рассказывал о своей маме: «Ее детство прошло в окружении гувернанток, многочисленных педагогов по музыке, языкам и рисованию. После революции мой дед, конечно же, все потерял, а мама с ранней молодости была вынуждена все время работать, чтобы выжить в сложное время». И в те непростые времена - это был конец 20-х и 30-е годы - наша Тамара ханым приходила в этот красивый, архитектурно выразительный дом по улице Торговая навещать родственников.

Известно, что еще и отец Зивяр ханым увлекался скульптурой, - именно его способности передались дочери. Он поддерживал ее увлечение, всячески помогал стать скульптором, что тогда для женщины было совсем не просто. Так что Токай Мамедов не случайно стал выдающимся скульптором, это присутствовало у него в генах.

Кроме того, что она была скульптором, она являлась и талантливой музыкантшей. Сын рассказывал: «Когда она была совсем еще юной девушкой, она брала уроки по классу скрипки. С того времени музыка на долгие годы стала важной частью ее жизни, ведь именно благодаря ей она познакомилась с Узеиром Гаджибейли и даже была первой скрипкой в оркестре, которым он дирижировал». Этот рассказ объясняет то особое чувство, которое вложил скульптор в его памятник, и почему столь почитаем в семье Абдуллаевых был гениальный композитор Узеир бек Гаджибейли. И недаром его бюст работы Зивяр ханым долгое время стоял в вестибюле нашей консерватории, а памятник Узеир беку, стоящий перед ее зданием теперь, изваянный ее сыном Токаем, считается его лучшей работой. Задумчиво и в то же время торжественно сидящий композитор, его величественная фигура из бронзы на строгом постаменте, простой и выразительный жест руки оставляют глубокое впечатление. Скульптор любил изображать творческих людей, музыкантов, поэтов, мыслителей. За свою долгую, наполненную вдохновением жизнь, Токай Мамедов создал целую галерею выдающихся личностей Азербайджана: композитор Хаям Мирзазаде, поэты Самед Вургун и Сулейман Рустам, писатель Мирза Ибрагимов, художник Лятиф Керимов, востоковед Мирза Кязимбек и многие другие. А свою любовь к музыке, полученную, как и дар скульптора, от матери, он выразил в бюстах Моцарта и Шопена.

Так что не удивительно, что у меня остались самые светлые воспоминания об этой удивительной, творческой, полной художественной энергии и любви к родине семье нашего знаменитого скульптора Токая Мамедова.

Таира ДЖАФАРОВА

Каспiй.- 2019.- 9 февраля.- С.20.