Музыка, театр - это и есть жизнь

Али Усубов: Искусство сегодня поднято на один из самых высоких пьедесталов

«Оглядываясь на пройденный путь, перелистывая страницы своей жизни, не перестаю удивляться: практически каждый этап моего становления начинался с какого-то неожиданного случая или уготованной, видимо, судьбой встречи», - так начался наш разговор с заслуженным деятелем искусств Азербайджана, вокалистом и режиссером Али Теймуровичем Усубовым.

Творчество Али муаллима хорошо знакомо по целому ряду запоминающихся сценических постановок, каждая из которых отмечена индивидуальным решением, с неизменным выдвижением на первый план той изюминки, которая помогает высветить основные идейные акценты спектакля. Будучи профессиональным музыкантом, Али муаллим всем сердцем и талантом тяготеет к музыкально-сценическому жанру - будь то опера, балет или музыкальная комедия. В общей сложности им поставлено более 40 музыкальных спектаклей на всем пространстве бывшего Союза, сопровождающихся большим успехом. При этом А.Усубов отмечает: «Я сторонник сохранения классических традиций. Классика - гениальна. Если хочешь ее перевернуть, то она чаще всего теряет свою особую, неповторимую красоту и изящество».

Такое мнение во многом объясняет показательные черты профессионального почерка режиссера, а именно: продуманность в деталях, архитектоническая стройность, отсутствие перегруженности в действии и то светлое начало, которое главенствует в работах режиссера, воспринимающего жизнь во всей ее многоликости, но обязательно в оптимистическом преломлении. С уверенностью можно сказать, что в Али Усубове больше весны, чем осени: много надежд, творческих планов и большое желание работать, быть востребованным и доставлять своим творчеством радость людям. Моя просьба рассказать о себе увела Али муаллима в воспоминания далеких дней:

- Жизнь научила меня ценить каждое мгновение, радоваться удачам и стойко переносить трудности. Мой приход в искусство был предопределен самим фактом моего рождения в семье, где музыка присутствовала практически всегда. Мама пела просто замечательно, а дядя не только пел, но и хорошо играл на таре и сазе. Жили мы в Гяндже, я рос в окружении любви и заботы.

19 июня 1941 года мы поехали к родственникам в Северную Осетию. Мне было тогда шесть лет. А 22 июня началась война, дорога домой была отрезана. Через два месяца немцы были у стен Моздока и буквально на наших глазах стали разворачиваться военные действия. Мы видели первых раненых, убитых горем людей. Воспоминания тех лет всегда волнующие, будто вновь и вновь переживаешь всю боль тех далеких дней.

- Страшно было жить в оккупации?

- Я был маленьким, но уверен, что у большинства свидетелей тех страшных дней в душе переплетались разные чувства. Был страх, но он во многом нейтрализовался ненавистью к фашистам. Такие чувства испытывали не только взрослые, но и дети. Хорошо помню один из зимних дней 1943-го. Я со своим товарищем (нам было по восемь лет) отправились в лес за дровами. Вдруг увидели тянущийся пучок проводов. «Давай, как партизаны, перережем провода», - предложил я товарищу. Сказано - сделано. Припустились бежать, а валенки большие, тяжелые.

В нашем доме поселился немец, а нас выгнали в пристройку. Он был врачом и очень трусливым. Как услышит звук самолета У-2 - сразу в погреб. Моя тетя, к которой мы приехали ненадолго погостить, но были вынуждены остаться на неопределенное время, - орденоносец, мужественная была женщина. Когда в очередной раз фриц полез в погреб (глубина - три метра), она убрала лестницу. Пытаясь выбраться, он сломал палец. Тетю чуть не расстреляли, зато немец съехал из дома, чему мы были несказанно рады.

Через некоторое время немцы ушли из города, и дети смогли пойти в школу.

- Али муаллим, а петь вы когда начали?

- Еще в школе, я выступал вместе с моей тетей (она старше меня на неделю) на школьных концертах. Вот здесь я боялся - это точно. От страха пел с закрытыми глазами. Потом посещал драмкружок в Доме пионеров, но петь не переставал. В 11-13 лет уже был известен в своем районе как певец. Иду по улице и слышу: «Вот Алик идет, который хорошо поет».

В 14 лет я еду в Орджоникидзе и поступаю в ремесленное училище с целью приобрести специальность столяра-краснодеревщика. Окончил с отличием, получил пятый разряд, а также попал в число так называемых «пятипроцентников», которым предоставлялось право продолжить учебу. Должен сказать, что независимо от рода моих занятий, с музыкой и пением я никогда не расставался. В Орджоникидзе учился в музыкальной школе по классу виолончели, демонстрировал яркие успехи, подтвержденные убедительным фактом: за три с половиной года прошел программу пяти классов.

- Откуда такая любовь к виолончели?

- Выбор был сделан не мною, а обстоятельствами. Я очень хотел играть на скрипке, но не было ни инструмента, ни места в классе педагога. Зато оказалась виолончель, которая и стала моим корневым инструментом, о чем, кстати, я никогда не жалел. К тому же несколько позже выяснилось, что инструмент, на котором я учился играть и который долгое время пролежал на складе, не поверите, был работой самого Гварнери! До сих пор помню, как он звучал.

Но я мечтал не о карьере виолончелиста, а представлял себя на сцене, поющим перед микрофоном. С удовольствием посещал занятия по хору, где и отметили мои вокальные данные: у меня был красивый выразительный дискант, и мне довольно часто поручали исполнять соло. Меня заметили, и в скором времени мой голос зазвучал по радио.

- Как я понимаю, к тому времени война уже завершилась. Вы не думали о возвращении домой?

- Я мечтал об этом. Но послевоенное время было непростым. Надо было выживать. Надежда появилась в 1952 году, когда в Орджоникидзе приехал мой кумир - выдающийся азербайджанский певец Бюль-Бюль, который, как я узнал, остановился в гостинице «Интурист». С нетерпением дождавшись утра, я поехал в гостиницу. Узнав, в каком номере он остановился, я с волнением постучал в дверь. Бюль-Бюль сам открыл дверь, и я, собрав всю свою силу воли, представился: «Я азербайджанец, родился в Кировабаде (ныне Гянджа), пою, но из-за войны остался в Моздоке. Мечтаю вернуться на родину». Выслушав меня внимательно, Бюль-Бюль предложил мне приехать в Баку и уже там обратиться к нему. Так я и сделал.

Приехав в Баку, пошел в консерваторию и напомнил о себе. Благодаря вниманию этого замечательного человека я был зачислен на педпрактику, приходил на занятия два-три раза в неделю - два раза занимался с учеником Бюль-Бюля и один раз в неделю - с самим Учителем. Но этим не ограничивал свои «университеты».

Во времена, о которых идет речь, в Сабунчи при Доме культуры была вокальная студия, которой руководил Эдуард Новрузов, чье значение в развитии как самодеятельного, так и профессионального хорового искусства Азербайджана трудно переоценить. Именно он сыграл ведущую роль в создании в 1966 году Государственной хоровой капеллы Азербайджана, первыми участниками которой, пройдя строгий отбор, стали лучшие вокалисты, получившие образование на вокальном и хоро-дирижерском факультетах Азгосконсерватории.

Мне посчастливилось стать членом этого коллектива, в скором времени откомандированного в Москву для участия в смотре молодых талантов. Хор у нас был замечательный, и в том, что мы стали победителями, не было ничего удивительного. Нам всем выдали еще и денежную премию - по тем временам у каждого из нас в руках оказалось баснословное богатство! Эта премия было как нельзя кстати, так как мне было необходимо решить какие-то финансовые проблемы. В трудные моменты жизни мне как будто свыше всегда посылалась помощь. Так было и с приездом в Орджоникидзе Бюль-Бюля, так получилось и когда я поступал в Московскую консерваторию. Представляете, мне удалось дойти до третьего тура творческого отбора, финал вступительного марафона был близок, но я… заболел. Пока приходил в себя, вступительные экзамены завершились.

«Что делать?» - думал я. Надо возвращаться в Баку! По приезде я решил позвонить композитору Джевдету Гаджиеву, с которым мы некогда познакомились в Кисловодске. Джевдет муаллим, выслушав меня, ненадолго задумался, а потом сказал: «Ты мне скажи, у тебя военный билет есть? Если есть, приезжай, постараюсь помочь». Четыре дня я усиленно лечился, грелся на солнце и слушал Пролог из оперы «Паяцы» Леонкавалло в исполнении Тито Руффо, голосу которого в то время я стремился подражать.

В Баку на вступительном экзамене по специальности я получил «отлично» Помнится, один из экзаменаторов после моего исполнения программы отметил: «Очень красивый тембр голоса».

- В вашей жизни, Али муаллим, видимо, было немало счастливых случайностей и встреч?

- Вот и вы убедились, что мне в трудную минуту всегда помогает провидение. А интересные встречи - это огромное везение, тем более если они связаны с творческим продолжением. В этом смысле не могу не вспомнить мои выступления с Ансамблем народных инструментов под управлением тогда еще мало известного Арифа Меликова. Мне посчастливилось в 1961 году присутствовать на премьере балета «Легенда о любви», которая с успехом прошла в знаменитом ленинградском Кировском театре. Ариф представил меня знаменитому балетмейстеру Юрию Григоровичу. Тогда же началось наше знакомство с великим Ниязи.

- Это знакомство имело творческое продолжение?

- Я воспринимаю Ниязи как человека грандиозного уровня, со своими позитивными и негативными чертами характера. Ценно, что он был всегда объективен, - ненавидел бездарность, сопротивлялся ей и был предан истинному искусству. Я счастлив, что мне выпала удача совместно с Ниязи готовить ряд правительственных и юбилейных концертов: он - как художественный руководитель, а я - в качестве режиссера-постановщика.

- «Режиссера-постановщика» - скромно сказано, ведь вы на протяжении довольно долгого времени занимали ответственные позиции в театральной жизни страны.

- Это действительно так: с 1973 по 1978 год я был главным режиссером Дворца, носящего ныне имя Гейдара Алиева, затем художественным руководителем «Азконцерта», а с 1984 по 1994 год – режиссером Театра оперы и балета имени М.Ф.Ахундзаде. Без ложной скромности скажу, что почти 25 лет я был, пожалуй, единственным режиссером, возглавляющим крупные творческие проекты, в числе которых 400-летие Насими, 70-летие Узеира Гаджибейли и его соратника и ровесника Муслима Магомаева и т.д. На банкете в честь юбилея Гаджибейли Гейдар Алиевич представил меня и Рауфа Абдуллаева министру культуры СССР тех лет Петру Демичеву, отрекомендовав нас как молодых талантливых деятелей культуры.

Во время празднования 400-летия Насими мы сблизились с Фикретом Амировым и до конца его жизни общались, относились друг к другу с большим уважением. Я был свидетелем многих замечательных событий, и в частности 60-летнего юбилея Фикрета Амирова, который торжественно отмечали в Кремлевском Дворце съездов. Было радостно слышать высокую оценку деятельности азербайджанского композитора, сумевшего внести неоценимый вклад в наше музыкальное искусство.

По творческим вопросам и на концертах встречался с Гара Абульфазовичем Гараевым, который поражал точностью и лаконичностью оценок происходящего.

- При таком плотном рабочем графике вам удавалось осуществлять много выездных проектов.

- Для творческой личности такие возможности представляют особую значимость, так как для всех нас новые впечатления, новые творческие проекты жизненно необходимы. Возможно, именно с этим связана тяга к знаниям, к знакомству с опытом коллег и огромным стремлением реализовать свой творческий потенциал. Поэтому я с радостью принял предложение, последовавшее от Гурбана Мамедовича Гурбанова, занимающего в то время пост министра культуры Азербайджана. О сути предложения я узнал из уст самого министра, который рассказал, что в республике ощущается острая необходимость в режиссерских национальных кадрах и по совету Тофика Кулиева моя кандидатура рассматривается для учебы в Ленинградской государственной консерватории имени Н.А.Римского-Корсакова на факультете «Режиссура музыкального театра».

Я, конечно же, поехал в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), сдал экзамены и был зачислен в класс профессора Р.И.Тихомирова. Со второго курса мне поручали ставить отрывки из опер и оперетт. Этот опыт пригодился в период преддипломной практики, за время которой я поставил пять спектаклей, работая с ведущими артистами оперетты, в том числе с Татьяной Шмыгой. Посчастливилось пройти стажировку в Московском театре оперетты.

В конце 60-х годов в Нальчике создавался музыкальный театр, и меня пригласили поставить на новой сцене музыкальную комедию Рауфа Гаджиева «Кавказская племянница». На премьеру приехал Шамси Бадалбейли, который, увидев и оценив спектакль, позвонил Рауфу Гаджиеву и сказал: «Надо забирать нашего режиссера, потом будет поздно. Возможно, не сегодня-завтра он станет здесь главным режиссером театра».

Так я вновь вернулся в Баку, где начал работать в оперном театре, отметив начало нового бакинского периода постановкой «Лейли и Меджнун» Узеира Гаджибейли. Постепенно возобновил «Любовный напиток» Доницетти, «Риголетто» и «Травиату» Верди, поставил оперу «Айгюн» Закира Багирова, детские оперы «Кот в сапогах» и «Золушка» Вайнштейна, режиссировал около 25 радиопередач, а также занимался преподавательской деятельностью.

Но в моей жизни были еще Киев и Омск. В Киеве мы гастролировали в течение полутора месяцев. За это время я подготовил большое количество теле- и радиопередач. А в Омске меня назначили главным режиссером Музыкального театра. Такие назначения я рассматривал и как возможность пропагандировать азербайджанское музыкальное искусство. Вот и здесь поставил мюзикл «Доброе утро, Элла!» Тофика Кулиева, который имел огромный успех у широкой публики.

Откровенно говоря, в такие моменты, когда аудитория рукоплещет азербайджанскому искусству, я испытываю особые чувства радости и гордости. И как-то невольно в памяти всплывают эпизоды моей юности. Позволю себе некоторое отступление.

Я долгие годы занимался гимнастикой, имею второй разряд и даже участвовал в Москве во Всесоюзном параде физкультурников. От Азербайджана было откомандировано тогда 30 человек. Иногда в перерывах между репетициями, чтобы отогнать усталость и поднять окружающим настроение, я пел. Информация о том, что среди такого большого собрания есть хорошо поющий молодой человек, быстро разнеслась. И вот на одной из репетиций мне дали микрофон и попросили спеть перед трехтысячной толпой. Я пел азербайджанские песни, испытывая необыкновенное чувство: на чужбине, перед огромной многонациональной аудиторией звучала музыка моей страны, и я был горд тем, что мне выпала такая блестящая возможность.

Возвращаясь к периоду работы в Омске, скажу, что несколько позже я стал художественным руководителем Объединения национальных культур, а также преподавал в Омском государственном университете на факультете «Культура и искусство». Карьера складывалась удачно, все шло хорошо. За время работы в Омске мною были поставлены «Травиата» Верди, «Буря» Хренникова, «Веселая вдова» Легара, «Летучая мышь» Штрауса и другие музыкальные спектакли.

- Вам есть с чем сравнивать. А что вы думаете о настоящем азербайджанской музыкальной культуры?

- Искусство поднято на один из самых высоких пьедесталов. Радует, что в настоящее время и оперный театр востребован, на спектакли приходит много молодежи. У нас красивые костюмы и замечательные декорации, хороший репертуар, приезжают известные гастролеры. Наша труппа принимает участие в интересных проектах, есть выездные спектакли. Чувствуется движение во всех сферах искусства, создаются новаторские решения, проводятся Дни культуры Азербайджана во многих государствах мира. Сегодня благодаря вниманию руководства страны к проблемам культуры сложилось новое понимание и новое отношение к национальному искусству, а это - огромный шаг вперед, открывающий необозримые перспективы.

- Али муаллим, в свое время большой резонанс получило ваше участие в интереснейшем проекте, проводимом ТЮРКСОЙ по случаю 100-летнего юбилея музыкальной комедии «Аршин мал алан» Узеира Гаджибейли.

- Проект действительно был захватывающим, оригинальным, в очередной раз доказавшим: великое художественное явление способно пройти через века, не утратив своей первозданной красоты и значимости, доставляя зрителям необыкновенное наслаждение своей национальной самобытностью, мастерством музыкальных и сценических решений. «Аршин мал алан», показанный в рамках празднования 20-летнего юбилея международной организации ТЮРКСОЙ, явился показателем богатейшей тюркской культуры.

А предыстория такова: мне пришла идея адаптировать «Аршин мал алан» для концертного исполнения. Мне было интересно по этому поводу узнать мнение народного артиста Азербайджана Агаверди Пашаева, имеющего немалый опыт работы с означенным спектаклем. К тому же Агаверди муаллим является художественным руководителем и главным дирижером Государственного оркестра народных инструментов. Его поддержка была необходима.

Чем я руководствовался, выдвигая предложение концертной интерпретации хорошо всем знакомого и всеми любимого произведения? Прежде всего - расширением ареала показа спектакля на различных сценах, в том числе и для не предназначенных для действия с декорационным рядом.

Премьера концертного варианта «Аршин мал алан» с полным сохранением музыкального материала, но с текстовыми купюрами с успехом прошла на сцене Азгосфилармонии, затем была показана по линии Министерства культуры и туризма в Агджабеди по случаю открытия Дома-музея Узеира Гаджибейли и затем - вновь в филармонии.

- Существует множество постановочных редакций «Аршин мал алана», но именно созданная творческим союзом Али Усубов - Агаверди Пашаев была показана в рамках масштабного проекта, приуроченного к празднованию 20-летия международной организации ТЮРКСОЙ.

- Эта дата совпала со 100-летним юбилеем «Аршин мал алана». Известно, основной акцент в проектах, проводимых ТЮРКСОЙ, делается на интернациональном характере события. В нашем случае для постановки произведения-юбиляра были привлечены исполнители из Турции, Казахстана, Кыргызстана и Азербайджана. За основу было взято следующее распределение: все музыкальные номера в спектакле звучали на азербайджанском языке, а диалоги - на национальных языках исполнителей. Но такое языковое многоголосие никак не отражалось на взаимопонимании участников проекта, так как всех объединяла гениальная музыка Узеир бека.

Несмотря на то, что было решено показать «Аршин мал алан» в концертной версии, для меня, как режиссера проекта, было однозначно: происходящее на сцене никоим образом не должно походить на «стоячий» концерт. Исполнение должно быть живое, со сценическими включениями, театральными мизансценами. В зрелищности спектакля большое значение сыграл и тот факт, что вокалисты выходили на сцену в красивых азербайджанских национальных костюмах, что очень оживляло и усиливало эффект сценического ряда, вносило особый колорит в концертное исполнение.

Первый спектакль в рамках указанного проекта был показан в Центральном концертном зале города Караганда, затем - в столице Казахстана - Астане. Еще через день - громкий успех в штаб-квартире UNESCO в Париже. Наше турне завершилось в Конгресс-холле Парламента Европейского Союза в Страсбурге. Бессмертное творение Узеир бека в очередной раз засверкало новыми гранями, демонстрируя свои неисчерпаемые интерпретационные возможности. Спасибо ТЮРКСОЙ и руководителю этой организации господину Дюсену Касеинову за огромный вклад в пропаганду лучших достижений тюркской культуры.

- Али муаллим, поделитесь, пожалуйста, последними по времени новостями, связанными с вашим творчеством.

- В феврале в Баку и Караганде (15 и 18 февраля соответственно) прошли спектакли музыкальной комедии Рауфа Гаджиева «Кавказская племянница» с обновленным составом исполнителей.

Во время последней перед спектаклем репетиции звонит мне президент фонда по сохранению и развитию жанра оперетты, народный артист России Герард Васильев. После теплого приветствия и сожаления по поводу отсутствия возможности частых встреч Герард Вячеславович попросил меня переслать ему ноты «Кавказской племянницы», которая в текущем году отметит свой 40-летний юбилей. У творческих людей даже на расстоянии бывают подобные пересечения планов.

Время летит так быстро, за ним не угнаться! Порой мы с супругой рассматриваем фотографии из семейного альбома - нам есть что вспомнить. Мы познакомились в Омске, там и поженились. Леночка ушла со сцены достаточно рано. Она певица, окончила Гнесинку. Рождение сына, желание быть ближе к семье взяло вверх над профессией.

Я бесконечно благодарен супруге за такую жертвенность, за нашего сына Теймура - музыканта группы первых скрипок оркестра Большого театра России. Теймур, как профессиональный музыкант, проявляет себя не только в качестве оркестранта, но и как ансамблист и солирующий исполнитель. Особую радость доставляет наша внучка Алиса, которой пошел уже пятый годик. Сын с семьей живет в Москве, а мы с супругой в Баку. Скучаем, конечно, но стараемся как можно чаще видеться.

Люди искусства все же особенные: они живут жизнью, в которой личные и профессиональные интересы неразделимы. Считаю себя счастливым человеком, потому что изначально занимаюсь любимым делом, без которого уже давно не мыслю себя. Когда захожу в театр, будто заново рождаюсь: годы, проблемы, разочарования - здесь все отступает на задний план, остается лишь желание жить, творить, быть и дальше неразлучным с делом всей своей жизни - великим искусством Музыки, Театра, которые для меня являются синонимами слова Жизнь.

Рая АББАСОВА

Каспiй.-2019.- 23 февраля.- С.16-17.