Жемчужина древнего искусства

Гюльгусейн Казымлы: Мугам - это моя душа, моя вечная любовь!

Любители мугама и поэзии знают этого убеленного сединами доброжелательного и степенного человека по многочисленным музыкально-литературным вечерам и мероприятиям, посвященным истории азербайджанского мугама, его верным ханенде и музыкантам-инструменталистам, историческим датам, связанным с мугамом, в рамках многочисленных проектов, реализуемых в Международном центре мугама.

Гюльгусейн Казымлы - настоящий фанат национальной культуры и традиционной музыки, пропагандист, избравший своей миссией поиск и высвечивание неизвестных фактов истории азербайджанского мугама, жизни и деятельности тех, кто способствовал сохранению и передаче потомкам яркой и неповторимой жемчужины древнего искусства мугама. Свет его любознательности и горячей любви к мугаму и корифеям этого бессмертного искусства согревает души и сердца всех, кому небезразлична судьба выдающихся личностей, не дававших угаснуть яркому факелу этого искусства.

Учитывая масштаб проделанной в направлении пропаганды искусства мугама работы, изданных в этом направлении книг научно-исследовательского характера, мы хотели бы поближе познакомить наших читателей с Гюльгусейном Казымлы.

ДОСЬЕ:

Гульгусейн Казымлы родился в Джебраильском районе. Окончил педагогический институт, Бакинскую высшую партийную школу, факультет истории и теории культуры Академии общественных наук ЦК КПСС. Работал редактором в Комитете по телевидению и радиовещанию, завотделом агитации и пропаганды Бинагадинского райкома партии г.Баку, руководил редакционной группой Кабинета министров Азербайджанской Республики, а затем и аппаратом Службы государственного реестра Комитета по недвижимости. Был главным редактором газеты «Тоrpaq» Госкомитета по картографии и земле. Старший советник госслужбы. Автор 18 книг, монографии «Постижение человека». С 1967 года регулярно публикуется в республиканской печати, его первый сборник стихов «Vətən sevgisi» вышел в свет в 1978 г. Известный общественный деятель, член Объединения писателей и Союза журналистов, поэт, публицист, доктор философии по филологии.

В последние годы Гюльгусейн муаллим на общественных началах сотрудничает с Международным центром мугама, ведет научно-исследовательскую работу по истории мугама. Благодаря его неустанным поискам на азербайджанском и грузинском языках издана научно-публицистическая книга «Бюльбюль-джан», посвященная одному из ярких представителей мугама XIX века Абдулбаги Зулалову, который 35 лет своей жизни провел в Тифлисе и активно занимался пропагандой азербайджанского мугама и народных песен. Презентация этой книги помимо Баку прошла и в Музее азербайджанской культуры имени М.Ф.Ахундзаде в Тбилиси.

Книга «Легенда о гармони», посвященная жизни и творчеству легендарного исполнителя на этом инструменте Ахада Алиева, известного под творческим псевдонимом Kor Əhəd, также была издана при поддержке Международного центра мугама. На основе исследований Гюльгусейна Казымлы в Международном центре мугама проведены юбилейные вечера, посвященные творчеству народных артистов Сеида Шушинского, Шовкет Алекперовой, Гаджибаба Гусейнова, Хагигат Рзаевой, Ягуба Мамедова, Алиага Гулиева, тариста Аллахъяра Джаванширова, гармониста Ахада Алиева, Тейюба Дамирова, Мирза Магомед Гасана, Огтая Гаджиева и многих других. На стихи Гюльгусейн муаллима композиторы Шафига Ахундов, Азер Рзаев, Огтай Раджабов, Нариман Мамедов написали более 30 песен.

Сегодня Гюльгусейн Казымлы - гость нашей газеты.

- Писать стихи вы начали очень давно, а как пришли к осознанию миссии пропаганды мугама?

- Со времен работы на телевидении я всегда был в дружеских отношениях с ханенде и мугаматистами. Песни на мои слова исполняли популярные певцы, я сотрудничал с композиторами, принимал участие в записях. В то время можно было написать сто книг, но при этом тебя никто не знал, а если на твои слова написана пара песен, ты становился знаменитым. Я часто сопровождал наших певцов на гастролях в другие республики Союза. С Арифом Бабаевым, Рамизом Гулиевым и другими мы дружим уже полвека. Вот так я оказался в музыкальной среде, и мугам - это моя душа, моя вечная любовь!

- Четыре высших образования пророчили вам блестящее будущее партийного функционера, однако судьба вносила свои коррективы и направляла в сторону, где вы могли применить свой творческий потенциал, и ваша монография «Постижение человека» - лучшее тому подтверждение…

- Когда после окончания Академии общественных наук ЦК КПСС я вернулся в Баку, СССР доживал свои последние дни, компартии уже не было, но я работал во многих государственных структурах. Вообще, должен признаться, у меня странная привычка - не могу долгое время работать на одном месте.

Тема моей диссертации не была связана с партийной работой - «Возможность самопостижения в борьбе внутренних конфликтов образов советских писателей», анализ внутреннего психологизма в произведениях Ю.Самедоглу «День казни», М.Сулейманлы «Мельница», Г.Панджикидзе «Спираль». Когда я работал руководителем аппарата Госреестра недвижимого имущества, я подготовил книгу об особенностях регистрации недвижимого имущества в других странах - США, Турции, Голландии. После распада СССР, где земля принадлежала государству, эту работу нужно было провести заново и систематизировать. Был рассмотрен и проанализирован огромный исторический пласт - начиная с 1861 года и почти до конца прошлого века. Это было серьезное и масштабное публицистическое исследование, сделанное уже после защиты в Москве кандидатской диссертации. Меня прочили в первые секретари одного из районных отделов, но стечение обстоятельств помешало партийному продвижению.

К счастью, где бы я ни был, опыт, приобретенный в сфере филологии, делопроизводства и журналистики, оказывался востребованным. Я всегда был пропагандистом и считаю: если пропагандист не способен убедить других в предмете, который он популяризирует, значит, он не пропагандист. Человек не может постоянно стоять на месте, он должен развиваться, и я считаю, что не должность украшает и возвышает человека, а наоборот. Однако литературой я всегда занимался очень серьезно.

- Сегодня вы полностью поглощены искусством мугама, и я думаю, что ваши успехи на арене пропаганды традиционной музыки Азербайджана непосредственно связаны с вашим богатейшим жизненным и профессиональным опытом, духовностью, которую вам удалось вобрать в себя за долгие десятилетия учебы, самосовершенствования и развития, и мугам - это вершина, к которой нужно идти долго, ведь он непостижим до конца, и именно в этом проявляется его неземное происхождение…

- Наш мугам восходит к самым древним временам, и ученые говорят, что названия частей мугама найдены даже в клинописных каменных табличках, однако систематизацию этого искусства в средние века опять-таки произвели азербайджанцы, тюрки. В то время была также нотная запись, учитывавшая все особенности восточных инструментов. Основана она была на арабской системе «Абджад» и разработана великими азербайджанскими мыслителями и музыкантами средних веков - Урмеви и Марагаи. Из современных музыковедов детально исследовали этот период развития мугама член-корреспондент НАНА Земфира Сафарова, профессор Сурая Агаева и другие.

Во второй половине XIX века Хаджи Хусю был любимым ханенде поэтессы Натаван с широчайшим диапазоном голоса, участвовавшим во всех ее меджлисах. После паломничества в Мекку священнослужители запретили ему петь, но он остается одним из тех, кто стоял у самой колыбели азербайджанского мугама, среди которых Мешади Иси, Садыхджан, Бюльбюльджан и другие. Это были знаменитые ханенде, они выступали на многочисленных литературно-музыкальных меджлисах. У каждого из них была своя школа, и если заглянуть вглубь веков, мы увидим, что мугам исходит из религиозных церемоний и воспевания Корана. Здесь требовался хороший голос, слух и чувство ритма. Ханенде древности были набожны и религиозны, вместе с тем их отличало отличное знание классической поэзии и музыки, они и сами сочиняли стихи и музыку.

На религиозных церемониях на мугамной основе распевались стихи религиозных поэтов Раджи, Гомри и других, однако в то время, учитывая религиозный характер песнопений, в исполнении певцов отсутствовало зангюле (фиоритурное пение, длительные педали, свойственные мугаму, - Ред.). В азане, который поется на основе мугама «Сегях», абсолютно нет зангюле, но на народных торжествах и свадебных церемониях мугам, украшенный красивыми зангюле ханенде, стал развиваться все шире.

В начале прошлого века великий Узеир бек, используя древние трактаты Урмави, Марагаи и других, систематизировал азербайджанские мугамы, и для этой работы он привлек известных в то время ханенде Сеида Шушинского, Бюльбюльджана, Гурбана Примова и других, прислушивался к их практическим советам. При этом в мугаме неизменно импровизационное начало, один и тот же мугам несколько ханенде, соблюдая определенные правила, части и переходы, поют по-разному. Это и есть творчество, то есть умение показать в конкретных рамках свое знание, понимание и способности к импровизации.

- Нужно ли знать мугам, чтобы так сильно его любить, или достаточно чувствовать сердцем его магию, которая не оставляет равнодушным никого, ведь даже публика на Западе, не зная глубины восточных газелей и слыша впервые мугам, проникается им и испытывает настоящее потрясение?

- Я не считаю себя знатоком мугама и у меня нет музыкального образования, но мне было очень приятно, когда наш корифей мугама Алибаба Мамедов спросил меня, являюсь ли я музыкантом. Я не знаю всех тонкостей мугамного искусства, но исследую жизнь и творчество людей, отдавших свою жизнь этому уникальному искусству, доставшемуся нам от предков.

Безусловно, я не могу анализировать профессиональное исполнение разных ханенде и сравнивать их, я не специалист мугама. Но все, что происходит в этом искусстве, я отслеживаю, исследуя творчество всех, кто так или иначе связан с мугамом. Мугаму должны служить все в меру своих способностей и возможностей, это наш патриотический долг. Мало слушать мугам, надо стараться познать его суть.

- Надо признать, что на популярном уровне эта ниша пропаганды мугамного творчества имеет своего зрителя и свою аудиторию, и поскольку ваши рассказы сопровождаются не только видеофрагментами, но и живым исполнением мугаматистов и ханенде, это делает их особенно востребованными и интересными...

- Наше государство с большим вниманием относится к деятелям мугамного искусства, выделяет их творчество, награждает, организует юбилейные концерты и вечера. В музее Международного мугамного центра установлено 30 прекрасных белокаменных бюстов азербайджанских ханенде и мугаматистов, и это высокая оценка их творчества, немеркнущая благодарная память потомков нашим предкам. Но годы идут, и многое забывается - имена, события, процессы, и я считаю своим долгом вынести на поверхность все, что не должно быть предано забвению, что должно жить, радовать и переходить из поколения в поколение.

- Если окинуть взглядом эту сферу, можно сказать, что не так уж и много людей, которые избрали своей миссией столь бескорыстное служение искусству мугама, тем более не являясь профессиональным музыкантом. Думаю, ваша любовь к мугаму, глубина его понимания и осознание своей ответственности за его будущее и привела вас на сцену в качестве не просто ведущего музыкальных меджлисов и мероприятий, но и неустанного исследователя истории мугама, жизни и деятельности мугаматистов и автора сценария этих незабываемых вечеров...

- Исследования не прекращаются ни на один день. Они подразумевают скрупулезную работу в архивах, поездки - например, в Грузию, где долгое время жил Бюльбюльджан, или в Бузовна, где жил Сейид Шушинский, посещение малой родины и домов, где проживали наши корифеи, беседы с людьми, которые знали их, изучение научной литературы, анализ и систематизацию всей поступившей информации.

Если намечено издание книги, то работа приобретает еще более серьезную ответственность. К счастью, удается находить новые неизвестные исторические факты, документы, сведения, и я считаю своим моральным долгом делиться со своими соотечественниками тем, что осталось непознанным под слоем времени. Например, в архивах Грузии обнаружены неизвестные ранее афиши Бюльбюльджана. В доме ученика Сеида Шушинского - Наримана Алиева я впервые обнаружил папку, принадлежащую великому ханенде, в которой сохранились газели и стихи, входящие в репертуар Сеида Шушинского.

- Такую работу, а тем более на общественных началах, можно вести только по внутреннему зову души, никак не иначе…

- Однако я хотел бы подчеркнуть и роль Международного центра мугама в деле пропаганды этого искусства, который функционирует не только как сценическая площадка для концертов и мероприятий, но и как научно-исследовательский центр, реализующий множество интереснейших проектов. Хотел бы также подчеркнуть издательскую деятельность Центра мугама, при поддержке которого мы выпустили в свет книги о ханенде Бюльбюльджане и слепом гармонисте Ахаде Алиеве.

- В этом плане хотелось бы выделить ваш уникальный проект «Unudulmayanlar» («Незабываемые»), который зрители всегда ждут с нетерпением и покидают мероприятия с чувством глубокой благодарности автору, ведущему и всем, кто принимал участие в его реализации. Готовя очередной вечер памяти или юбилея, вы посещаете не только архивы, дома и музеи исполнителей мугама, но и обязательно их могилы. Это дань уважения и любви к их творчеству, а может, настраиваясь на их волну, у вас устанавливается незримая внутренняя связь с этими корифеями?

- Конечно. Мне очень интересно увидеть среду, в которой жили эти необыкновенные люди, предметы, которыми они пользовались, ведь сначала я досконально изучаю их жизнь и творчество. Например, Сеид Шушинский, пение которого я очень люблю, не имел своей семьи, но среди всех азербайджанских ханенде это был настоящий аристократ, светскость которого, помимо его бекского происхождения, проявлялась во всем - в его одежде, манерах, поступках, не случайно за ним закрепилось прозвище Ага. Как и Исфандияр Джаванширов остался в истории как Хан. Эти имена им дал народ. Сама манера их исполнения преисполнена особого величия и аристократизма. Попадая в атмосферу их домов, у меня словно открывается второе дыхание. Это огромный стимул для дальнейших поисков…

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2019. - 13 июля. - С.10-11.