Возвращение национального достояния

Гамид Джафаров: Когда мы наконец нашли могилу Гусейна Джавида, я упал перед ней на колени и зарыдал

ЗА КАДРОМ ХРОНИКИ

Встречу с людьми незаурядными, интересными и много повидавшими на своем веку, но не растерявшими веру и любовь к людям, я воспринимаю как награду свыше и подарок судьбы. По долгу журналистской деятельности таких встреч за последнее время было несколько. Рассказы этих людей пролили свет на многие неизвестные страницы истории, которые остались за кадром хроники.

На днях в гостях у газеты «Каспiй» побывал полковник МВД в отставке Гамид Гара оглу Джафаров, которому выпала честь и ответственность по поручению Гейдара Алиева в 1982 году перевезти в Азербайджан останки выдающегося поэта, философа и драматурга Гусейна Джавида и участвовать в мероприятиях по перезахоронению поэта и открытию его мавзолея в Нахчыване.

Предлагаем вниманию читателей нашу беседу с Гамид муаллимом.

- Мы знаем об официальном решении Гейдара Алиева о переносе останков Гусейна Джавида на родину и перезахоронении их в родном Нахчыване. Что предшествовало принятию этого решения и какого рода трудности возникали в ходе выполнения этой почетной, но такой необычной и сложной миссии?

- В период руководства республикой уважаемого Гейдара Алиева Азербайджан развивался во всех сферах и областях, и это признавалась в союзном масштабе. Особое внимание в эти годы оказывалось творческим деятелям, истории азербайджанского народа и культуры. У людей старшего поколения наверняка на памяти празднование 1300-летия эпоса «Деде Горгуд» в общесоюзном масштабе. Союзные республики, и в том числе Москва, недооценивали то, как в Азербайджане ценят, любят и возвышают национальную культуру. Празднование юбилея эпоса еще раз убедило всех в том, что во главе республики находится человек, который глубоко знает, понимает, чтит и ценит историю своего народа и обращает огромное внимание на творческую деятельность людей.

Не многие уже помнят, какие декады культуры проводились в Баку, Москве, других республиках, и все это было заслугой Гейдара Алиева. При всей сложности решения этих вопросов в центре его внимания находилась судьба репрессированных деятелей культуры. Надо сказать, что 1937 год нанес такой сокрушительный удар по культуре, духовной и интеллектуальной жизни Азербайджана, какой не могли бы нанести ни война, ни другие катаклизмы политического или общественного характера.

Однако самое великое дело Гейдара Алиева в восстановлении справедливости и честного имени репрессированных проявилось в установлении 1971 году памятника Нариману Нариманову в Баку, в церемонии открытия которого я принимал участие. Это свидетельствовало о неослабном внимании руководства республики к этой категории своих граждан из числа деятелей искусства, культуры и науки.

Как очевидец всех этих событий, могу сказать, что будучи по служебным делам в разных городах СССР и столицах союзных республик, я всегда встречал уважительное, позитивное отношение и восхищение Гейдаром Алиевым. То же мнение я услышал от секретарей партии Магаданского и Иркутского обкомов партии, когда по указанию Гейдара Алиева поехал туда и в кабинете первого секретаря обкома Е.Антипина обсуждал решение Нахчыванского обкома партии о переносе на родину останков нашего великого поэта в связи со 100-летием со дня его рождения.

Из обкома Магадана мы получили все необходимые документы, имеющие отношение к Гусейну Джавиду и его пребыванию сначала в магаданских лагерях в 1939-1941 годах, потом в деревне Шевченко Иркутской области, куда его этапировали. Все эти документы я положил на стол секретарю Иркутского обкома партии.

Но до того в 1982 году в Нахчыване по решению ЦК КП республики были созданы Дом-музей Гусейна Джавида и Театр поэзии, вынесено постановление по установлению памятника великому поэту в Баку и Нахчыване. Когда в том же году Гейдар Алиев был в Нахчыване, после совещания, где раздавались настойчивые просьбы о переносе останков Джавида на родину, он еще раз ознакомился со всеми документами и опять поднял этот вопрос.

- Скажите, пожалуйста, а кто впервые озвучил мысль о возвращении останков Гусейна Джавида в Азербайджан?

- В 1956 году, после реабилитации репрессированных в 1937-м лиц, этот вопрос начал постепенно подниматься в среде интеллигенции - скажем, председателем Театрального общества, народным артистом Мустафой Мардановым, воистину великим человеком, память о котором в моем сердце будет жить всегда, директором музея Низами профессором Аббасом Замановым и другими. Поэты и писатели часто озвучивали эту мысль, и в те годы Халил Рза Улутюрк писал:

Üzümü tutmuşam bütün cahana

Qış çıxıb, Cavidin baharı gəlsin,

Onun ana yurdu Azərbaycana

Sənəti gəlibdir, məzarı gəlsin!

Эти идеи и умонастроения присутствовали и набирали силу в общественных кругах, но поднять вопрос на государственный уровень было непросто. С другой стороны, были еще живы те, кто строчил доносы на Гусейна Джавида, и, возможно, их мучила совесть, поскольку время тогда было очень сложным...

- Как у Гейдара Алиева возникло это желание и почему оно не нашло своего отражения в решениях ЦК КП Азербайджана?

- В решениях ЦК об этом не было сказано ни слова, потому что Кремль не разрешал, расценивая это как исправление ошибок партии, что было категорически недопустимо, считалось, что «враги народа» заслужили это наказание. В 70-е годы Гейдар Алиев провел совещание с писателями в Доме творчества в Шувелане, и там высказали мнение, что могила Физули в Ираке находится в неподобающем состоянии и руководство Компартии должно решить этот вопрос. Причем об этом говорили люди, к авторитетному мнению которых прислушивались в обществе.

С присущей ему мудростью и дальновидностью Гейдар Алиев обратился к Мирзе Ибрагимову и Сулейману Рустаму: «Вы, Мирза Ибрагимов, являетесь председателем Общества дружбы с народами стран Азии и Африки, а когда вы написали письмо Саддаму Хусейну о том, что хотите посетить могилу азербайджанского поэта? Почему вы не поднимаете этот вопрос? Вы должны его поднять, а я представлю его на рассмотрение в Москву».

В 1982 году, когда Гейдар Алиев был в Нахчыване, он принял решение и заверил всех, что окажет всяческую помощь в этом деле.

В своих воспоминаниях Гейдар Алиев писал: «Меня долгие годы мучила мысль о том, где находится могила великого поэта, но теперь я выполнил свой святой долг перед Гусейном Джавидом». После принятия постановления обкома Нахчывана эта идея стала реальной, оставалось выполнить юридические процедуры. Более 300 коллективных писем и телеграмм благодарности было послано в адрес Гейдара Алиева в Нахчыван в связи с этим решением.

- Какую должность вы тогда занимали?

- Тогда я работал секретарем по идеологии Нахчыванского обкома партии и был председателем юбилейной комиссии по проведению 100-летия Гусейна Джавида. Мы обратились в Иркутский обком партии, откуда нам выслали Личное дело №13133 осужденного №1113 за антисоветскую деятельность, где было указано, что он (Гусейн Джавид) в 1939-1941 годах находился в Магадане.

Изучая документы, я обнаружил интересную деталь: Гусейн Джавид, подписывая свой приговор, должен был написать слово «согласен» и расписаться, но он поставил только свою подпись, не добавив ни слова. Из Магадана его, с обморожением обеих ног, больного сепсисом, направляют в Тайшет, в деревню Шевченко, в дом инвалидов №21, где он и скончался 5 декабря 1941 года…

Все документы из объемистой папки Гейдар Алиев прочел предельно внимательно, после чего сказал, что надо обязательно перевезти останки поэта на родину. Его смелость, авторитет и величие позволили ему обратиться в Москву с этим вопросом.

- Аргументированная общественная и юридическая основа для этого была подготовлена, можно было решительно идти вперед...

- Совершенно верно. Но посмотрите, как он поднимает в Москве этот непростой вопрос! В то время он писал: «Меня радовало внимание деятелей культуры к творчеству великого драматурга, но не покидала мысль о том, что Гусейн Джавид должен найти свой последний приют на родине, в земле предков, иначе душа его не будет знать покоя. Надо было добиться решения о его перезахоронении и привезти прах из далекой Сибири в Азербайджан.

Я понимал, что дело это трудное, но не переставал обращаться в самые высокие союзные инстанции. Просьба была необычная и слишком дерзкая. Ю.Андропов и Л.Брежнев отнеслись к моей просьбе с большим вниманием, и согласие на проведение акции было получено… Более того, партийному руководству Иркутской области было приказано оказать товарищам из Азербайджана - Гамиду Джафарову, Закиру Насирову и Тельману Алиеву содействие во всем» (газета «Бакинский рабочий» от 24.04.2004 г.).

Во время моей встречи с секретарем Иркутского обкома партии Е.Антипиным он заявил:

- Как же так, через 40 лет вы приехали за останками врага народа? Я не дам вам разрешения и не даю вам гарантии, что вы дойдете до тех мест и найдете могилу, ведь я сам еще ни разу там не был за все десять лет моей работы на этом посту!

Я ответил ему примерно так:

- Я не согласен с тем, что Гусейн Джавид враг народа! Тогда вспомним солнце русской поэзии Пушкина, или Толстого, или Горького и других, они тоже писали о свободе, любви к родине и родному народу. Тогда и их мы должны заклеймить. Гусейн Джавид - это Шекспир Востока, он воспевал свою родину и народ, поэтому я с вами никак не согласен, вы глубоко заблуждаетесь, а если не согласны с нами, то я сейчас позвоню Гейдару Алиеву и доложу ему ситуацию.

Я протянул было руку к правительственному телефону, но Антипин всполошился: «Что вы, что вы! Не надо звонить!».

- Вы ни секунды не сомневались, что вам удастся переубедить его и вы вернетесь домой не один?

- Конечно! В том-то и состоял гений Гейдара Алиева: мы знали, что он как скала стоит за нами и все будет так, как он сказал. От него исходило столько силы, уверенности, любви и веры, что он заражал этим всех, кому посчастливилось оказаться рядом с ним. Одно упоминание его имени производило невероятное воздействие. Антипин заговорил совсем по-другому и спросил, что нам нужно. Мы представили необходимые юридические документы, удостоверяющие, что Гусейн Джавид похоронен там-то, мы должны найти это место и выполнить требование Гейдара Алиева.

По нашей просьбе нам предоставили судмедэксперта, криминалиста и фотографа. Помимо этого два полковника, знавших те места, обещали, что проведут нас. Также мы получили распоряжение Тайшетского совета народных депутатов о разрешении вывоза останков видного азербайджанского драматурга Гусейна Джавида. Перед нами была целая кипа официальных документов, имеющих неоценимое историческое значение!

Вместе с комиссией из более 50 человек мы выехали в деревню Шевченко, и по дороге, поминутно застревая в машине вслед за вездеходом в ямах и колдобинах бездорожья сибирской глубинки, я думал о том, как же Гусейна Джавида, больного и продрогшего на сибирском морозе, пешком вели до деревни…

Когда мы добрались до кладбища, где было 40 тысяч могил репрессированных, мы более двух часов искали могилу. Я еле держался на ногах от напряжения и одновременно невероятного ощущения счастья… Когда же могила №59 прокурором Еленой Харитоновой была найдена, я преклонил колени перед ней и зарыдал… Меня не покидало чувство гордости, смешанной с горечью за его трагическую судьбу и радостью от причастности к этому великому событию… Халил Рза Улутюрк так писал по этому поводу:

Sibirdə 41 il yatan Cavidim

Qalx, oyan, gələnlər üç mərd oğlundur

Cəfərli Həmid bəy, Zakirlə Telman

Sənin öz evladın Ərtoğrulundur!..

…Наша беседа с Гамид муаллимом продолжалась около трех часов. Рассматривая выцветшие фотографии, документы и бумаги, мы поминутно потирали глаза и долго молчали, не в силах произнести ни слова перед этой трагической и ужасной пропастью, разверзшейся в судьбе несчастного поэта-философа и поглотившей его. Когда Гамид Джафаров дошел до того места, когда он упал на колени перед могилой Гусейна Джавида, он остановился, не в силах продолжать дальше...

Прокурор дал санкцию на эксгумацию останков поэта, могила была на глубине двух метров, причем земля - заледеневшая как камень. Копали сами, мы не хотели, чтобы кто-то другой прикасался к могиле столь дорогого нам человека. Когда ее вскрыли, был составлен акт о том, что в ней найдено. Я взял череп поэта в руки и осмотрел его, он был без каких-либо повреждений, потому что поэт умер своей смертью. Я поцеловал его в лоб, и мы с большой осторожностью завернули останки в приготовленный саван, взяли немного могильной земли, разложили все как надо и разместили в заказанный заранее гроб…

- Гамид муаллим, на вас легла воистину историческая ответственность лично осуществить эту судьбоносную операцию…

- В этот момент мне пришла в голову идея здесь же, при 33-градусном сибирском морозе, провести митинг! Я выступил перед участниками события и выразил благодарность сибирской земле за то, что она более 40 лет хранила в себе прах великого Джавида, а также руководству Тайшетского горкома за оказанную помощь. Выступили и другие товарищи, прокурор и партийные руководители. И вдруг Тельман Алиев без предупреждения дает команду майору Иванову, который командовал десятью автоматчиками, сопровождавшими и охранявшими нас, осуществить сто выстрелов в ознаменование 100-летней годовщины со дня рождения великого азербайджанского поэта!

В Тайшете, в доме проживающего там азербайджанца мы организовали эхсан, 24 октября отметили день рождения Гусейна Джавида и наутро двинулись в обратный путь, который пролегал через Москву и потом Ереван. Но в пути выяснилось, что дана команда лететь в Баку прямиком, минуя Ереван, и в аэропорту организовать митинг и инсценировку из произведений Гусейна Джавида.

Это было мудрое решение Гейдара Алиева. 2 ноября он лично принял участие в церемонии прощания с Гусейном Джавидом в здании Института рукописей, где жил поэт, а ныне располагается его Дом-музей. Затем мы вылетели в Нахчыван. 3 ноября 1982 года мы перезахоронили останки Джавида под тутовым деревом в Нахчыване, вечером того же дня в Театре поэзии посмотрели спектакль по мотивам его драмы.

На этом эпопея по возвращению останков великого Джавида на родину завершилась.

Великий поэт обрел вечный покой на родной земле!

Это был октябрь-ноябрь 1982 года, но уже 10 ноября начался второй этап в жизни Гусейна Джавида, в жизни республики и в деятельности Гейдара Алиева. В ноябре он был избран членом Политбюро и назначен первым заместителем председателя Совета министров СССР.

- События происходили с такой точностью и последовательностью, словно нанизанные на нить жемчужины… Не прошло и недели…

- Однако о проведении 100-летнего юбилея поэта в Баку и Москве никто не говорит ни слова, за исключением отдельных мероприятий в Доме-музее Джавида и Театре поэзии в Нахчыване…

Наступил 1983 год. В Москве на совещание собираются секретари по идеологии союзных партийных комитетов республик. Интересный момент: выступление Горбачева и других не вызвало особого интереса собравшихся, но когда на трибуне появился Гейдар Алиев, мы слышали биение собственного сердца - настолько тихо было в зале.

Он говорил больше часа без всяких бумаг и конспектов, делая сравнительный анализ, приводя цифры и статистические данные по промышленности многих стран. Оглушительные аплодисменты взорвали зал после окончания его доклада. Перед уходом мы, Гасан Гасанов и я, подошли к Гейдару Алиеву поздороваться.

…Я продолжал работу в Нахчыване, и в августе сообщили, что Гейдар Алиев приезжает в Баку в связи с симпозиумом и выставкой, посвященной азербайджанским коврам. По инициативе и решению Гейдара Алиева в 1983 году были созданы политорганы в системе МВД СССР, и на совещании, которое он созвал в ЦК, обсуждался вопрос назначения начальника политотдела МВД республики.

- Выходит, до этого распоряжения подобных структур в МВД не существовало?

- Были лишь отделы политико-воспитательной работы, а политотделы занимались политико-партийной деятельностью в органах МВД и другими вопросами. Когда был поднят вопрос о назначении на эту должность первого заместителя заведующего отделом пропаганды ЦК Г.Асланова, Гейдар Алиев спросил: «А как Гамид Джафаров? Так давайте эту должность поручим ему!». В октябре меня вызвали в ЦК на беседу, и я получил это назначение. Так благодаря Гейдару Алиеву я в 1983-1993 годах работал в органах МВД.

- Началась Карабахская война…

- С приходом Везирова к руководству республикой он решил отстранить всех старых партийцев периода работы Гейдара Алиева и прямо заявил мне, что я должен уйти. Меня понизили в должности и направили в Хырдалан начальником отделения охраны. После январских событий была создана комиссия для восстановления старых, освобожденных тогда кадров. Меня восстановили в должности, и я вернулся в МВД. Однако все это время я принимал активное участие во всех мероприятиях, связанных с именем Гусейна Джавида, произведения которого Гейдар Алиев считал национальным достоянием, в том числе и в открытии мавзолея поэта, и считаю, что оправдал доверие общенационального лидера.

Однако в 1983-1995 годах в Азербайджане почти ничего не проводилось в связи с Гусейном Джавидом. В 1984-м я подготовил и провел в МВД мероприятие, посвященное 100-летию поэта, где присутствовали Туран Джавид, Аббас Заманов, Гулам Мамедли, артисты, игравшие главные роли в постановках по произведениям Джавида.

После приезда Гейдара Алиева в Баку он принял несколько судьбоносных решений - об открытии Дома-музея Джавида, о праздновании 120-летия со дня рождения поэта, о переносе останков его супруги и сына, об открытии его мавзолея. Это воистину великие исторические шаги в судьбе азербайджанского народа!

Я собрал в отдельную папку все высказывания Гейдара Алиева о творчестве и личности Джавида, газетные вырезки и фотографии, постановления ЦК КП Азербайджана о юбилейных мероприятиях, распоряжения Гейдара Алиева, а потом и Ильхама Алиева о проведении юбилейных торжеств Гусейна Джавида, переписку с Магаданом и полученные оттуда документы, переговоры Гейдара Алиева с руководством в Москве, получение разрешения на это, документы о принятии особого решения бюро обкома партии Нахчывана о переносе останков Джавида на родину. Все это содержится в семи томах юридических, архивных и других сборников документов, которые я собирал в течение 35 лет под названием «Великие люди на родине великих».

Некоторые документы в единственном экземпляре есть только в моем архиве, я показываю их на мероприятиях и юбилеях поэта. Пользуясь случаем хотел бы выразить благодарность доктору филологических наук Соне ханым Велиевой за то, что она оказала помощь в издании альбома, посвященного возвращению Гусейна Джавида на родину, и многие документы и фотографии нашли отражение в этом объемистом альбоме. В 2015 году на конкурсе Гусейна Джавида я удостоился звания «Человек года» и получил почетные грамоты от разных структур и организаций.

Я счастлив и горд, что принимал также участие в перезахоронении останков супруги поэта - Мюшкюназ ханым и сына Эртогрула, в похоронах единственной дочери Гусейна Джавида - Туран Джавид. Семья поэта воссоединилась и обрела вечный покой на родной земле в Нахчыване...

На мою долю выпала большая часть событий, связанных с возвращением праха великого поэта на родину, я говорю об этом с гордостью, это было судьбоносным решением нашего общенационального лидера Гейдара Алиева.

- Гамид муаллим, как же вы собирали такое огромное количество документов, исследовали и систематизировали их хронологически по папкам и альбомам и вслепую знаете, где что находится? Эта работа под силу целому коллективу института или архива - фактически вы создали личный музей Гусейна Джавида!

- Слава Богу, мы, все трое участников этой исторической акции, здравствуем, все в звании полковника в отставке.

Интересная деталь, обнаруженная мною: вопрос возвращения останков Джавида поднимался в республике трижды. Нас было трое - тех, на кого была возложена ответственность за всю операцию. Гейдар Алиев трижды был в Нахчыване в связи с этим вопросом…

Но и это не все: удалось найти и другие интересные совпадения или взаимосвязь - не знаю, как назвать. Номер могилы Гусейна Джавида был 59, он прожил ровно 59 лет, и у меня по делу поэта 59 альбомов. Когда останки поэта привезли в Нахчыван, Гейдару Алиеву было 59 лет, а когда в аэропорту встречали гроб с останками Джавида, его дочери Туран Джавид было 59 лет. Номер дома, где проживал поэт, тоже был 59, размер головы поэта был равен 59 см, номер студенческого билета Туран Джавид - 59...

Вот такие роковые, казалось бы, совпадения находят отражение в документах. Все, что было сделано мною, я выполнял с большой любовью и почтением к поэту, делал сам, своими руками, аккуратно и красиво. Часть этих бесценных документов, конечно же, я передам по назначению разным лицам и организациям, ибо в каждой бумаге запечатлена история нашего государства, народа, литературы и искусства.

- Огромная благодарность Гейдару Алиеву за его историческое решение, вам, Гамид муаллим, и вашим товарищам за великое благодеяние и поступок исторического значения!

- В жизни, судьбе и наследии великого Гусейна Джавида еще много белых пятен, они ждут своих исследователей, и впереди еще много открытий. Я горд и тем, что выдающиеся поэты моей родины посвятили мне свои стихи, когда я привез в Азербайджан останки Гусейна Джавида. Это огромное счастье, поверьте, и читать их без трепета я не в состоянии...

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2019.- 2 марта.- С.14-15.