Гордый человек, который знал себе цену

Памяти великого музыканта, пианиста и композитора Вагифа Мустафазаде

РЕТРО

Богатая азербайджанская культура, уходящая своими корнями вглубь веков, подарила миру множество талантливых музыкантов, певцов, артистов, композиторов, которые своим мастерством прославили нашу страну далеко за ее пределами. Всех этих людей мы любим, помним, чтим, каждый из них занимает особое место в истории Азербайджана.

16 марта - день рождения и день памяти одного из выдающихся мастеров культуры, известного композитора и пианиста Вагифа Мустафазаде. Он сыграл исключительную роль в развитии джазовой музыки и по праву считается одним из основоположников азербайджанского национального джаза. Он обладал необыкновенным чувством ритма и гармонии, органично синтезировал джаз и мугам, показав при этом богатство, красоту, отличительные узоры, яркие краски и оттенки национальной музыки. Вместе с тем зрители и слушатели отмечают необыкновенную лиричность его произведений, которые наполнены изысканным колоритом азербайджанского фольклора.

В середине 70-х в СССР на фирме «Мелодия» была выпущена пластинка с четырехчасовой записью музыки, сыгранной нашим пианистом. Для джазовых исполнителей это был рекорд - такого объема дискографии в Союзе не имел никто, кроме Вагифа Мустафазаде. Он первый из джазовых музыкантов в Советском Союзе получил звание «Заслуженный артист», был лауреатом Государственной премии Азербайджана.

Накануне дня рождения великого пианиста мы встретились и пообщались с тремя бывшими участницами вокально-инструментального ансамбля «Севиль», созданного Вагифом Мустафазаде, - заслуженными артистками Дилярой Джангировой, Реной Талыбовой и Севиль Аллахвердиевой.

Это было непросто, встреча несколько раз переносилась, тем не менее она состоялась, и я получила огромное удовольствие, так как лично познакомилась с девушками, которых видела в основном на экране телевизора, но главное - воспоминания участниц ансамбля дали мне возможность прикоснуться не только к страницам творчества великого музыканта, но и узнать, каким он был в жизни.

Состав ансамбля несколько раз менялся, но Диляра Джангирова находилась в нем с первого до последнего дня.

- Почему Вагиф Мустафазаде решил создать именно женский ансамбль, ведь руководить коллективом женщин непросто? Расскажите, кто был в первом составе.

Диляра Джангирова: Когда Вагиф Азизович вернулся из Грузии, сначала работал солистом в эстрадном коллективе на телевидении у Тофика Ахмедова. Как он пришел к идее создания женского ансамбля, точно неизвестно, но Вагиф Азизович приехал из Грузии вместе с супругой - Эльзой ханым, у которой был очень красивый голос, она пела в «Орера».

Вначале был создан ансамбль «Лейли», который просуществовал около года. Там было сложное многоголосие, а Вагиф Азизович сразу стал обрабатывать авторские и народные песни, создавая джазовые композиции. Но что-то не сложилось, и ансамбль распался. Спустя год стали искать молодых девушек для ансамбля, ходили в консерваторию, в музыкальное училище. Может, это Эльза ханым предложила создать женский коллектив, где и она могла бы работать.

В первом составе были Эльза Мустафазаде, Рена Гусейнова, Садагат Дадашева и я. Точно могу сказать, что уже с ноября 1971 года мы числились на телевидении как вокально-инструментальный ансамбль «Севиль».

Наше первое выступление состоялось 31 декабря 1971 года и совпало с историческим событием - началом вещания цветного телевидения в Азербайджане. Оборудование тогда было привезено из Франции и размещено в небольшой комнате.

Рена Талыбова: Вагиф Азизович приехал из Тбилиси в Баку по просьбе тогдашнего министра культуры Рауфа Гаджиева, который очень ценил и уважал его. Это была незаурядная личность, очень талантливый человек, профессионал высшего класса. Вагиф Азизович неоднократно занимал первые места, выступая за Грузию, и грузины его очень любили и ценили.

Периодически состав ансамбля менялся, кто-то уходил, принимали на работу новых девушек. Но все они были исключительно талантливые. В последнем составе были Эльза Мустафазаде, Диляра Джангирова, Рена Талыбова и ныне покойная Севда Талыбова. Она была самой молодой участницей ансамбля.

- Какими качествами должна была обладать девушка, чтобы попасть в квартет?

Д.Дж.: При кастинге все играло роль: и музыкальное образование, и голос, и внешние данные, умение не сбиваться, когда поешь в коллективе. Людей с хорошим голосом много, а петь вместе с кем-то у них не получается.

Когда одна из девушек ушла из ансамбля, Вагиф Азизович пошел в консерваторию на вокальное отделение, чтобы найти новую участницу. Было очень много претенденток с прекрасными голосами, но пока они пели свою партию, все было нормально, но как только мы вступали в пение, они сбивались. То есть это не так просто, как кажется...

Р.Т.: Сегодня я руковожу созданным мною ансамблем «Севиль». Поверьте, это очень сложно. Всех, кого я принимала в новый ансамбль «Севиль», приходилось учить петь вместе со всеми, стараясь не выделиться. Участницы должны уметь, как говорится, держать голос. Есть еще один момент. В хоре есть, к примеру, 10 голосов сопрано и 10-12 альтов. Они все друг друга слышат и слушают, поют одну и ту же партию, это легче. А здесь каждый поет свою партию. Работая у Вагифа Азизовича, мы это умели и, как известно, неплохо.

Д.Дж.: Я тоже, когда пришла, села за пианино, сыграла, спела. Молодые же были, без комплексов. Он слушал, смотрел и наблюдал.

Севиль Аллахвердиева: Вот Рена сразу влилась в коллектив.

Д.Дж.: Раньше в школах были хоровые коллективы, разные дуэты, квартеты.

Дети с малых лет пели вместе. У нас в коллективе вокалисткой была только Эльза ханым, мы учились - кто в консерватории, кто в училище, но у всех был хороший слух и все любили петь.

- А мог ли кто-нибудь из вас предложить какую-то песню для исполнения? Вы участвовали в выборе репертуара?

С.А.: Я не берусь утверждать, что предложила песню «Zaman» в репертуар ансамбля, но когда пришла на прослушивание, среди прочих спела и эту песню. Думаю, ему понравилось, и мы вскоре стали ее разучивать. Но все участницы утверждают, что обработкой песен, подбором их из произведений композиторов руководитель занимался лично.

- Отдавал ли Вагиф Мустафазаде предпочтение определенному автору?

С.А.: Нет! Для ансамбля он выбирал песни сам, те, которые считал нужными. Лично занимался аранжировкой народных песен. Большинство композиторов того времени приносили ему свои сочинения, и он выбирал песни, которые подходили для наших голосов. В репертуаре были песни Рамиза Миришли, Гаджи Ханмамедова, Эмина Сабитоглу, Тофика Гулиева, Рауфа Гаджиева, Фикрета Амирова...

Р.Т.: Когда я пришла в ансамбль, Октай Раджабов принес песню «Nişan üzüyü» и сам попросил Вагифа Азизовича дать мне соло в этой песне. Так и сказал: «Дай спеть соло новой девушке!». Но это решал Вагиф Азизович.

- Что было определяющим при выборе солистки для песни?

С.А.: Он чувствовал, какая песня конкретно для кого-то из нас, знал наши возможности, чей тембр голоса подойдет к той или иной песне. Все должно было быть органично и красиво.

- Значит, вы не могли выразить свое мнение или недовольство по поводу чего-либо? Дисциплина в коллективе была строгая?

Д.Дж.: С одной стороны, Вагиф Азизович был очень мягким и деликатным человеком, но наряду с этим был исключительно строгим. Он сам был очень дисциплинированным. В обычные дни у нас с 6 до 10 вечера были репетиции в Союзе композиторов, а каждый понедельник - запись на студии. Иногда мы задерживались до 12 часов ночи.

Почему мы репетировали вечером? Из нас тогда только Эльза ханым имела высшее образование, она окончила Институт искусств, а мы все еще учились. С утра были на занятиях, а после шли на репетицию. Это время устраивало всех.

По тем временам получали хорошую зарплату. Вагиф Азизович был строг во всем. Он обращал внимание на то, как мы выглядим, как себя ведем, дотошно инструктировал нас перед гастролями. Иногда он мог из-за какой-то мелочи долго выговаривать нам. Мы, естественно, молчали, а он вдруг улыбался и произносил: «У меня уже сердце болит от вас!». А мы смеялись…

- Кстати, о гастролях: в каких городах побывали?

Д.Дж.: Мы ездили по районам Азербайджана, были в Тбилиси, в Москве, в трех польских городах - Варшаве, Гданьске, Катовице. Собирались даже в Югославию, но что-то не сложилось, хотя документы были готовы. Тогда сложно было. Мы являлись работниками телевидения, и у нас была еженедельная получасовая программа, поэтому мы быстро стали популярными - нас узнавали, обязательно приглашали принять участие во всех праздничных концертах 28 апреля, 1 мая, 7 ноября...

- Вы должны были красиво одеваться, но раньше это было непросто. Кто вам подбирал одежду - покупали или шили?

Д.Дж.: Все оплачивало государственное телевидение, мы были прикреплены к ателье, но вместе обсуждали фасоны, выбирали ткани. Они должны были по цвету и фактуре подходить всем участницам. Вот я, например, была по росту выше всех, и это обстоятельство всегда учитывалось при выборе фасона. Кроме того, я страдала от того, что у всех была обувь на каблуках, а я не могла себе этого позволить, чтобы не выбиваться из общей картины, потому носила туфли на низкой подошве.

Помню, последний наш наряд был очень красивый: из зеленого бархата, приталенный, длинный, до пола, но вырез на спине оказался слегка великоват, поэтому нам не разрешили предстать перед зрителями в таком виде. Этот наряд долгое время висел у нас в гардеробе… Тогда было очень строго: обращали внимание не только на нашу одежду, но и костюм, рубашка, пиджак, даже усы Вагифа Азизовича были в поле зрения. А он очень любил стильно одеваться и испытывал дискомфорт по этому поводу.

- А как вы к нему обращались?

Д.Дж.: Вагиф Азизович - только так! У нас была строгая субординация, а он обращался к нам по имени.

Р.Т. (смеется): Но когда сердился, обращался официально - на «вы», и мы сразу понимали: что-то произошло.

- Вагиф Мустафазаде - мастер джазовой импровизации. Это была домашняя заготовка или он импровизировал на ходу?

Д.Дж.: Нет! Для наших песен у него все заранее было расписано, а если в процессе работы он находил какие-то новые оттенки, то по ходу делал дополнения. Вообще, как профессионал высокого класса он добивался, чтобы все было исполнено досконально.

Р.Т.: Что касается конкретно его личного исполнения, то он мог импровизировать так, как видел и чувствовал музыку. Его знали, ценили и уважали известные музыканты.

- Кто из зарубежных музыкантов приезжал в Баку, чтобы познакомиться с Вагифом Мустафазаде?

Д.Дж.: Чтобы встреться и пообщаться с ним, сюда приезжали музыканты со всего света. Американский музыкант Уиллис Коновер, польский джазовый пианист и композитор Павел Брадовский. Из Мексики приезжала супружеская пара Мабель Льюна и Джимми Санти. Мы познакомились с ними в Москве, когда там гастролировали музыканты стран Латинской Америки. От Советского Союза были только мы, и это была большая честь.

Мы за две репетиции выучили и исполнили несколько песен Санти, произвели огромное впечатление на зрителей. Но львиная доля успеха, безусловно, принадлежала Вагифу Азизовичу, его необыкновенным способностям, удивительной памяти, умению все схватывать на лету, понимать с первой ноты. Он так прекрасно обработал мексиканские песни, что певцы были очарованы и музыкой, и самим Вагифом Азизовичем.

В Доме-музее Вагифа Азизовича множество фотографий с этих встреч. Конечно, если бы он дожил до нашего времени или родился чуть позже, весь мир был бы перед ним. Сейчас у творческих людей прекрасные возможности для самореализации. А какой популярной стала его дочь Азиза! Ее знает весь мир. После смерти мужа Эльза ханым уехала с ней сначала в Америку, потом в Германию.

- А вы поддерживаете с ними связь?

Р.Т.: К сожалению, уже нет. Поначалу мы поддерживали отношения, перезванивались, беседовали, а потом как-то все пошло на спад.

- «Март» - известная и потрясающе лирическая композиция, но несмотря на то, что этот месяц - начало весны, пробуждение природы, мне кажется, мелодия немного с грустинкой. Вероятно, настроение автора отразилось в произведении?

Р.Т.: А мне так не кажется! Он родился в марте, и думаю, наоборот, эта мелодия была ему дорога, она очень светлая, солнечная.

С.А.: Безусловно, все, что происходило в его жизни, находило свое отражение в его произведениях.

Р.Т.: Кстати, у Вагифа Азизовича есть композиции с числовыми названиями - просто номер. К примеру: «Восемнадцать». У него первый инфаркт произошел 18 декабря 1968 года. И похоронен он 18-го. Не иначе как предчувствие. Есть композиция «76». Здесь, конечно, все просто: в мелодии 76 тактов.

- А вам известно, как возникла композиция «Düşüncələr», по какому поводу она была написана?

Р.Т.: Это тема композитора Мехрибан Ахмедовой. Она тогда была молодой, очень талантливой и одаренной, училась в школе имени Бюль-Бюля на композиторском отделении. Кстати, сейчас она преподает в консерватории, прекрасный педагог, замечательный человек.

Композиция для фортепиано «Düşüncələr» написала Мехрибан ханым, а обработка, импровизация, аранжировка - Вагифа Азизовича. Кстати, песни «Ana», «Bahar mahnısı», «Bayram mahnısı», «Mənim Arazım» тоже написаны ею. Но над всеми этими произведениями работал Вагиф муаллим.

- Вагифа Мустафазаде знали как джазового исполнителя, а ведь он писал и камерную, и симфоническую музыку.

Рена Талыбова: Да, конечно, он писал и камерную, и симфоническую музыку. Даже однажды, в 1978 году, я вместе с ним представляла его новый концерт в Союзе композиторов. В Худсовете были Вагиф Адыгезалов, Тофик Гулиев, Ариф Меликов и еще кто-то, кажется Леонид Вайнштейн. Вагиф Азизович дал мне вторую партию, и мы играли в четыре руки. А когда я поступала в консерваторию, он мне дал свое «Скерцо» и пришел болеть за меня вместе с моей мамой. Он был удивительным человеком.

- Множество музыкантов играет его композиции, а есть ли кто-либо из пианистов, чью исполнение можно принять за игру Вагиф муаллима?

Не успела озвучить свой вопрос до конца, как сразу услышала категоричное «нет!».

Р.Т.: Многие могут хорошо сыграть, даже точно скопировать, но его манеру игры никто повторить не сможет, потому что она имеет свой, не похожий ни на чей мелодичный рисунок. Хотя не будем отрицать, что существует множество прекрасных исполнителей. Мне, к примеру, нравится игра Эмиля Афрасияба.

С.А.: Даже суперталантливые и гениальные дети не могут стать такими, как их родители. Каждый уникален в своем творчестве.

Д.Дж.: Игра Вагифа Азизовича отличается присущей именно ему лиричностью, мягкостью, необыкновенным звукоизвлечением, которое никому не дано повторить.

- Вам приходилось наблюдать, как зарождается какое-либо произведение, может, вам довелось быть первыми слушателями?

С.А.: Помню, однажды я пришла раньше других, а Вагиф Азизович играл. И вдруг обращается ко мне: «Сейчас я буду играть новое произведение, а ты послушай и потом скажи, о чем оно». Мне тогда показалось, что мелодия рассказывает о нас, участницах квартета. Вот мы пришли, разговариваем, распеваемся, начинаем петь, потом хором разговариваем. Я сказала, что это музыка о нас. «Правильно. Это - вы!», - подтвердил маэстро.

Эту композицию он так и назвал «Севиль». Затем он сыграл еще одну мелодию, сопровождавшуюся прекрасной импровизацией, и вновь спросил, о чем произведение. Я подумала и сказала, что в мелодии речь идет об одном и том же человеке. Хорошее, грустное, веселое, но все это об одном человеке. Он сказал, что подумает об этом...

- И какое название в итоге получила композиция?

С.А.: Я даже не знаю, была ли она вообще обнародована. Он писал много и постоянно, будто торопился не успеть что-то сделать.

Д.Дж.: Бывало, Вагиф Азизович иногда просил меня, к примеру, сыграть какие-то басы, как основу чего-то, а сам тут же начинал импровизировать.

- Можете назвать отличительную черту его характера?

Р.Т.: Без сомнения, он был самородком! Он не был заносчивым, был добрым, мягким, остроумным, но в то же время очень ранимым, прекрасно относился к детям.

С.А.: Он был удивительно талантливым, гениальным музыкантом и прекрасным человеком. Но несмотря на растущую популярность в мире, он был очень скромным.

Д.Дж.: Как и всякий талантливый человек, он был неординарной и многогранной личностью, но в нем не было присущим многим популярным людям звездности. Но я бы отметила главное его качество: он был очень гордым и знал себе цену!

Р.Т.: Это мы сейчас так говорим о нем, вспоминаем, какой у него был характер, но тогда мы просто с удовольствием работали и общались с потрясающим музыкантом и человеком.

- Сохранились ли у вас какие-то вещи с автографом или заметками великого мастера?

Участницы квартета с сожалением вспоминают, что ни у кого ничего нет. Были ноты, пластинки, но почему-то ничего не осталось...

Севиль ханым говорит, что пластинку с автографом Вагифа Азизовича она подарила гостю из Парижа. «Я хотела, чтобы его музыка звучала во Франции. Кто же знал, что так произойдет?» - вздыхает она.

Беседа с участницами квартета «Севиль» дала мне возможность убедиться в том, что Вагиф Мустафазаде был не только яркой, но и загадочной личностью. Судя по их рассказам, у него были экстрасенсорные способности, но он этим не занимался - главное место в его жизни занимала музыка.

Д.Дж.: Он объяснял нам, что мы по молодости даже не понимаем, как нам повезло, что мы попали на телевидение, стали популярными. Он говорил, что пройдет время, его не будет, и тогда мы поймем, на какой были высоте. Эльза ханым говорила ему, что, состарившись, они будут гулять по бульвару, но он резко отвечал, что никогда не будет старым. Он всегда об этом говорил, наверное, чувствовал, что не будет жить долго.

Супруга рассказывала, что его невозможно оторвать от рояля, он постоянно играет и сочиняет. В последние годы он очень много писал. К сожалению, не все записывал, у него была хорошая память, предполагал, что сделает это позже. Но подсознательно чувствовал свой короткий век.

С.А.: Мне тоже приходилось слышать, как он говорил, что ему отпущен короткий век.

Рена Талыбова вспоминает, что он мог на расстоянии угадать, какие слова она написала, имя какого поэта или писателя. Это было удивительно! «Как-то он попросил, чтобы я написала три слова: название фрукта, имя писателя и какую-нибудь деталь лица. Как сейчас помню три моих слова: глаза, вишня и Лермонтов. Расстояние между нами было такое, что он не мог увидеть или по движению руки предположить, что я написала, поэтому была так удивлена, когда он все точно озвучил!».

Д.Дж.: Вагиф Азизович мог по руке предсказать судьбу...

Участницы квартета всегда принимают участие в мероприятиях, посвященных мастеру, посещают его Дом-музей, всегда ходят на кладбище, и не только в связи с какими-то датами.

- Какую роль сыграла в вашей жизни работа с Вагифом Мустафазаде и участие в ансамбле?

С.А.: Я пела с детства, исполняла песни Хокюмы Наджафовой, сама научилась играть. Если слышала какую-нибудь мелодию, то не повторяла песню за исполнителем, а пела так, как мне нравилось, то есть по-своему. Когда я узнала, что в коллектив «Севиль» нужна новая исполнительница, решила проверить себя. Вагиф Азизович меня прослушал, я видела, что ему понравилось мое исполнение, но когда передо мной положили ноты, не могла спеть с листа. Им была нужна участница с музыкальным образованием.

Однако Эльза ханым меня поддержала, сказала, что я подхожу им по всем параметрам и быстро выучусь, но Вагиф Азизович дал понять, что у них нет времени - необходимо быстро ввести в состав четвертую участницу. Вагиф Азизович меня похвалил, сказал, что у меня необычный тембр голоса и, возможно, я смогу начать сольную карьеру. Похвала такого великого музыканта для меня была очень ценна, это придало мне уверенности. Я была безумно счастлива!

Через несколько дней Вагиф Азизович перезвонил мне и сказал, чтобы я пришла на репетицию. Я быстро выучила сольфеджио и могла петь любую партию. Так вот, работа с Вагифом Азизовичем в коллективе «Севиль» мне очень помогла тем, что я здесь оформилась как музыкант, у меня развился музыкальный вкус, я стала правильно чувствовать и понимать музыку. Работа в квартете - яркая страница в моей жизни, и я благодарна судьбе, что мне довелось работать с таким великим музыкантом. Вагиф Мустафазаде - гордость и достояние нашего народа.

Д.Дж.: Шесть лет работы в коллективе с таким выдающимся музыкантом и человеком сыграли огромную роль и в моей жизни. Я пришла в ансамбль, когда мне было 18 лет, это была моя первая работа. То, как Вагиф Азизович работал, его дисциплинированность, пунктуальность, фанатичное отношение к тому, чем он занимался, было показателем для всех нас. Он мог часами работать, чтобы мелодия приобрела новое, неповторимое звучание. Мы тоже старались так же относиться к работе, как он. А он был неутомим.

От него я впервые услышала такие имена, как Джон Колтрейн, Би Би Кинг, он открыл для меня мир джаза. Он часто рассказывал об этих и других музыкантах, что расширяло мои познания в мире джаза. Кроме того, работая в коллективе, мы знакомились с известными композиторами, выезжали на гастроли, и это расширяло наш кругозор. Вагиф Азизович показал нам, что самое главное в жизни человека - дело, которое он выбрал для себя. Он сам весь без остатка посвятил себя музыке. Кстати, сейчас очень просто сказать «джаз-мугам», а он шел к этому непроторенным путем, и ему было очень сложно. До сих пор, когда играют его композиции, я по слуху могу определить, кто играет - Вагиф Азизович или его последователи. Такого мягкого и лиричного звучания, как у Вагифа Азизовича, я больше ни у кого не слышала. Я очень счастлива и благодарна судьбе за то, что провела столько лет рядом с этим человеком.

…В моей практике это было самое сильное по эмоциональному напряжению и впечатлениям интервью. Прежде всего потому, что беседа с участницами ансамбля показала мне, с каким уважением, почтением и любовью относятся Диляра, Рена и Севиль к памяти своего учителя. Ни разу, даже случайно они не назвали его просто по имени или по фамилии - только Вагиф Азизович.

Наша беседа сопровождалось великолепной игрой Рены ханым на рояле. А играет она блестяще! Мне не просто напоминали о какой-то песне или композиции, я слышала их в живом исполнении. С большим удовольствием послушала в обработке Вагифа Мустафазаде песни Тофика Гулиева «Qızıl üzük», «Güllü» Гаджи Ханмамедова, «Bayram mahnısı» Мехрибан Ахмедовой и много других.

Безусловно, работа с Вагифом Мустафазаде в свое время не только прославила молодых девушек - они в юном возрасте познакомились с выдающимся музыкантом, судьба дала им возможность наблюдать за тем, как он работает, творит. Рядом с ним они могли учиться, набираться опыта. Вагиф Мустафазаде был примером беззаветного служения Музыке.

Теплую память, которую хранят участницы ансамбля «Севиль» о своем руководителе и учителе, я почувствовала всем сердцем! И если Вагиф Мустафазаде действительно обладал экстрасенсорными способностями, то его дух витал рядом с нами, и ему было тепло и уютно...

Аделя ИМАНОВА

Каспiй.-2019.- 16 марта.- С.18-19.