Духовная миссия

Дж.Салимова: Моя задача заключается в том, чтобы зритель знал, что такое настоящая любовь и свобода

ТЕАТРАЛЬНАЯ ГОСТИНАЯ

Определений театра великое множество, но для меня театр - это волшебный мир, заходя в который, человек выходит совсем другим - чуточку лучше, светлее, мудрее, ибо актеры и сценическое действо помогают зрителю заглянуть вглубь своей души, увидеть себя со стороны и изнутри, многое понять в других людях, событиях, отношениях. Театр - это прежде всего живые люди, живые переживания, это сопереживание, иногда - потрясение, и тогда оно становится ступенью к более возвышенному осознанию своего бытия…

Газета «Каспiй» открывает новую рубрику «Театральная гостиная», в которой режиссеры, актеры, драматурги и все те, кто имеет непосредственное отношение к этому виду искусства, будут делиться своим мнением о творческих процессах, происходящих в театральной среде, о новых ролях и постановках.

Право открытия театральной гостиной мы с большим удовольствием предоставляем режиссеру-постановщику Театра юного зрителя, автору многих постановок в самых разных театрах Азербайджана народной артистке профессору Джаннет Салимовой, которой принадлежит следующая мысль: «Моя задача заключается в том, чтобы пробудить в зрителе духовное начало, чтобы он вышел со спектакля порядочнее, чище, чтобы он знал, что такое настоящая любовь, свобода, чтобы он возненавидел тиранию. И я перед Богом обязана выполнить эту непростую задачу. Как это у меня получается, не мне судить, но я стараюсь делать это максимально честно».

- Джаннет ханым, рада приветствовать вас в качестве первой гостьи Театральной гостиной! ТЮЗ состоит из трех разных театров, имевших свой почерк и стиль, а сегодня все они действуют в одном театре. Возможна ли такая уравниловка, когда эти театры теряют свое творческое лицо?

- Если мы все объединились в ТЮЗе, мы становимся актерами и режиссерами ТЮЗа. Понимаете, этот процесс идет очень долго и очень медленно, и я считаю, что еще не пришло то время, когда мы станем учениками одной школы. Потому что все-таки Молодежный театр, ученики Гусейнага Атакишиева, по-своему отличаются, актеры Камерного театра тоже иные, хотя бы по сыгранному репертуару. Актеры ТЮЗа, театра для детей и подростков - тоже с другой спецификой и почерком. Поэтому эта гомогенизация, т.е. превращение нас в единую школу является длительным и сложным процессом.

- Удается ли им сохранить свое лицо, если они работают в рамках одного творческого учреждения?

- Если бы их, как говорится, стригли под одну гребенку, то это отразилось бы и на репертуаре, но всем им дается право на самовыражение, и я считаю, что каждый актер и Молодежного, и Камерного театров, и ТЮЗа подтягивается к лучшим результатам.

- Среди актеров есть выражение, что театр - это храм для тех, кто знает цену сцене и жизни на сцене. Кто не может, по-вашему, находиться на этой сцене?

- Прежде всего, я не согласна с формулировкой о том, что театр - это храм, потому что театр отнюдь не храм и не кафедра. Театр - это прежде всего развлечение! Остановите любого зрителя и спросите, хочет ли он пойти в храм, в театр, и он скажет, что храм - это нечто другое, если же я спрошу, хочет ли он пойти на кафедру, он ответит, а зачем мне это. Зачем зритель ходит в театр? Он ходит только для развлечения, однако если мы путем развлечения и завлекательной формы сможем внушить зрителю какие-то духовные ценности и святые идеи, если сможем его чему-то научить, вот тогда это будет прекрасный театр.

- Актеры и режиссеры, назвавшие театр храмом, пришли к этой мысли не просто так, они прочувствовали святость сцены, и для них она действительно подобна святилищу. Было ли время, когда театр и в самом деле можно было назвать храмом?

- Нет! Театр всегда, с античных времен, в жуткие средневековые периоды и до настоящего времени всегда был развлечением. Даже если мы рассказываем историю рождения Христа, мы делаем это в очень завлекательной форме. Но храм - это нечто святое! В храме многое нельзя позволить, и то, что происходит на сцене, в храме совершенно недопустимо и непозволительно. Театр может быть кафедрой, но опосредованно, в результате завлекательного действа зритель получает идею, которая делает его лучше, чище, меняет его мировоззрение, воспитывает и обогащает.

- Вы - опытный режиссер с богатой педагогической практикой, а всегда ли хороший режиссер - отличный педагог?

- В принципе, режиссура и педагогика - это две абсолютно разные профессии. Хотя режиссер, по словам В.И.Немировича-Данченко, должен обладать тремя качествами: режиссера-педагога, который учит актеров воплощать на сцене роль, раскрывать идею произведения и т.д. Затем режиссера-организатора спектакля, который руководит всеми сложными элементами постановки.

Далее, режиссер - это зеркало, т.е. игра актера - это восприятие режиссера и его отражение. Исходя из этого утверждения, элементы педагогики входят в режиссуру, но педагогика - это особая отрасль, особая наука, требующая глубочайшего знания психологии, подхода к детям, студентам, умения преподать, преподнести, организовать. Это все-таки другая профессия. Человеку, который занимается преподаванием, необходимо обучение педагогике. У нас очень много народных и заслуженных артистов, имеющих и другие звания и награды, которые занимаются преподаванием, не имея опыта преподавания. Актер может гениально играть на сцене, но передать свои идеи и ощущения своим ученикам - это другая наука.

- Основываясь на личном зрительском опыте, хочу спросить: почему сегодня мы не слышим оригинальных, запоминающихся голосов на сцене, актеры в большинстве своем безголосые, без выразительной дикции, нет ярких индивидуальностей?

- Я считаю, что в этом проявляется недостаток требовательности режиссера. Представьте, на последней репетиции мы, режиссеры, садимся в последний ряд зала, и если мы не слышим актера, то должны говорить об этом. Но еще есть актеры с очень слабой энергетикой, и давать им роль тоже неверно. При слабой энергетике у актера и посыл для зрителя бывает блеклый, т.е. голос его не звучит. Это уже вина режиссера.

- Если копнуть глубже, не думаете ли вы, что это издержки слабых требований и оценки творческих возможностей при поступлении абитуриентов на актерский факультет?

- При наборе актеров в комиссии всегда присутствует педагог по сценической речи, обращается внимание на голос, умение говорить, убежденность и выразительность сказанного. Однако при наборе на каждого абитуриента тратится максимум полчаса, и за это время очень легко ошибиться. Есть такие, которые показывают себя слабо, но в них есть какая-то искра, и впоследствии они раскрываются довольно ярко. А есть ребята, которые триумфально проходят на вступительном экзамене, но потом не растут и не раскрываются. Мы стараемся не ошибаться, ведь это очень ответственно…

- Назрела ли, по-вашему, актуальность режиссерских театров, ведь, по сути, мы, зрители, идем на конкретного режиссера, актера, в крайнем случае, и лишь потом ориентируемся на сам спектакль?

- Должна вас несколько разочаровать, массовый зритель, как ни странно, идет на автора. В репертуаре нашего театра уже двадцать лет не сходит «Шейх Санан» Г.Джавида, и на него зритель охотно идет. Это имя ему о чем-то говорит и притягивает. Или возьмем «Айдын» Дж.Джаббарлы, зритель идет, и ему не важно, кто режиссер или кто играет главную роль, или «Пери Джаду» - то же самое. Но когда идет незнакомый автор, и кто бы ни играл в спектакле, зритель идет неохотно, за исключением разборчивых, как вы, но их единицы. Мы же спектакли показываем не раз и не два, они идут годами, поэтому мы обязаны ориентироваться на вкус зрителя.

- В чем вообще вы видите проблемы современного азербайджанского театра?

- Театр - это живой организм, в разные времена он развивается по-разному, у него бывают периоды расцвета, упадка, но винить в этом некого. Скажем, в ХIХ веке одновременно жили И.С.Тургенев, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, они были современниками. Ни до них, ни после таких гигантов уже не было, а кто виноват - никто, так устроена природа. Так и театр.

Что касается современного положения театра, то самая главная причина - это отсутствие новорожденных молодежных театров. Поезжайте в Грузию, в Украину, не говоря уже о Москве и Санкт-Петербурге, - там этих театров не счесть. Колоссальное образование молодежных театров, где молодые режиссеры и актеры находят место для самовыражения.

У нас был такой период на примере Молодежного, Камерного театра, театра Пантомимы и т.д. Многих одним разом уничтожили, и сегодня в театрах Баку молодому режиссеру или актеру очень трудно себя проявить, и это очень обидно. Пока мы не задумаемся над этим, и нам не дадут возможность открыть молодые театральные студии, положение не выправится. Даже К.Станиславский при своем грандиозном авторитете в МХАТе говорил, что мы не можем жить без молодого поколения, без молодежных студий. Благодаря ему были открыты четыре студии, которые впоследствии прогремели на весь Союз, - театр Вахтангова, театр Чехова, Ленинского комсомола и театр Фоменко, они понимали, насколько остра эта необходимость. Находились люди, которые создавали им возможность приобретения здания, финансирования, работы и т.д. Это необходимо.

- Насколько допустима практика постановки одного и того же драматурга в одном театре? Может, целесообразнее ставить одно и то же произведение в разных театрах с разным режиссерским видением, акцентами, прочтением?

- Все зависит от того, какой это драматург. Например, Малый театр в Москве называется Домом А.Н.Островского, где шли практически все его пьесы. Во МХАТе шли пьесы А.Чехова, этот театр имел право первой постановки пьес А.Чехова и даже М.Горького. В данном случае речь идет о гениальных драматургах. Если в одном театре идут спектакли по Г.Джавиду, это большая гордость для режиссеров и актеров. Если идут пять из шести пьес М.Ф.Ахундзаде, - это тоже большая честь, потому что это наши великие классики! Если произведения этих драматургов идут в разных театрах, это только на радость и только возвышает нас, но если дело касается слабого драматурга, который теми или иными путями проникает в театр, это становится для театра бедой, зритель понимает это сразу, его не обманешь.

- Как вы думаете, есть в азербайджанском театре, имеющем прекрасные традиции, потенциал, чтобы стать национальным брендом культуры, подобно, скажем, мугаму?

- Дело в том, что мугам - древнейшее национальное искусство нашей земли и народа. В старину ни одна свадьба или меджлис не обходились без мугама и дястгяхов, для азербайджанского народа это родной жанр, это плоть и кровь его. Что касается театра - это несколько другая история, потому что театр в том виде, в каком он находится сейчас, практически зародился при советской власти. Он заражал народ, но таким родным, как мугам, театр не стал. Конечно, если в нашем театре появятся великие режиссеры и актеры, мы сможем сделать наш театр брендом и выйти на мировую арену. Дай-то Бог!

- Что беспокоит вас больше всего в деятельности театров и процессов, происходящих в них?

- Не боюсь повториться, но наличие молодых коллективов сегодня является острейшей проблемой, препятствующей развитию азербайджанского театра. Представьте дом без детей, с дедушкой и бабушкой - это же не дом. Обновление и преемственность должны быть во всех сферах жизни и в искусстве тоже, а для этого нужно создавать условия. Сейчас у нас очень много талантливых молодых ребят, на родину приезжают отучившиеся в других странах режиссеры и актеры, а куда они пойдут, если все наши театры переполнены?

- Есть же небольшие самодеятельные театры, вроде «Ол» или «АДО»?

- Такие театры без серьезной государственной, пусть минимальной, поддержки очень быстро погибают, они просто не смогут существовать. Когда закрывали Камерный театр, существовавший на минимальные государственные субсидии, этот театр был лучшей сценой с лучшим репертуаром Баку. Этот вопрос стоит очень остро, и его решение жизненно важно, поэтому я благодарна вашей газете за внимание, проявляемое к театру.

- Благодарю за интересную беседу.

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2019. - 28 мая. - С.13.