Музыкант - профессия непростая

Когда касается игры на фортепиано, я - человек настроения

«Мое знакомство с Баку началось в 2007 году. Помнится, я с благодарностью принял предложение выступить в этом чудесном городе в рамках I Международного музыкального фестиваля имени Мстислава Ростроповича. С тех пор я полюбил Баку, который с каждым годом, становясь все краше и краше, дарит встречи с благодарными слушателями и замечательными музыкантами».

Искренность такого признания Филиппа Копачевского в любви к Баку и бакинцам не подлежит сомнению. Но эта любовь уже давно стала взаимной. Афиши, возвещающие о выступлении яркого по дарованию пианиста-интеллектуала, вызывают неизменный интерес поклонников высокого искусства.

22 февраля текущего года Ф.Копачевский отметил свой 30-летний юбилей, к которому подошел с вызывающими уважение творческими достижениями. Лауреат восьми международных конкурсов, в том числе таких престижных, как X международный конкурс пианистов им.Ф.Шуберта (Германия), конкурс Le Muce (Италия), конкурс имени Владимира Крайнева (Украина), XV международный конкурс имени Хосе Итурби (Испания). Ф.Копачевский - солист Московской государственной академической филармонии, участник программы «Звезды XXI века».

Филипп открыт новациям. Он с удовольствием принимает приглашения на участие в уникальных в своем роде творческих проектах, постоянно пополняет свой репертуар произведениями, написанными в разных стилях на необозримом временном пространстве. Получив высокопрофессиональное образование в Московской государственной консерватории в классе профессора С.Доренского, Филипп, опираясь на методические принципы пройденной школы, выработал собственное видение в вопросах педагогического плана. И еще: добившись широкого признания, Ф.Копачевский продолжает серьезно работать над собой, и всегда со словами благодарности говорит о людях, сыгравших в его профессиональном становлении неоценимую роль.

Несмотря на жесткий график, Филипп любезно согласился на интервью газете «Каспiй», которое мы представляем вниманию наших читателей.

- Филипп, ваши последние по времени выступления в Баку демонстрируют широту творческих интересов. Пятый Концерт для фортепиано с симфоническим оркестром Бетховена, Второй концерт Шостаковича, сольная программа, включающая произведения Шумана, Шопена, Рахманинова - вы не повторяетесь, и это тоже вызывает к вам, как к исполнителю, уважение.

- Тоже?

- Да, я ведь еще не говорила о вашем исполнительском профессионализме, что, согласитесь, первостепенно. Гастролеры с сольными концертами - не часто встречающийся факт. А ваше выступление, состоявшееся в Мугамном центре, отличалось изысканностью как программного, так и интерпретационного решений. «Высокая простота» - как-то сразу родилась оценка отмеченного выше концерта.

- Высокая простота? Такого определения еще никто не давал…

- Акцент сделан на слове «высокая», которое привносит в понятие «простота» совершенно новый глубокий смысл. В вашем исполнении романтиков нет никаких, так сказать, «излишеств» - надуманных ломаных темпов, завышено откровенных эмоциональных нагнетаний, всевозможных «предыханий» и прочего.

- Комментировать сказанное вами сложно, так как очень тяжело судить себя. Человек, с одной стороны - самый строгий для себя судья, так как слишком хорошо знает свои «+» и «-». Но с другой - и самокритика, и самопохвальство не могут соответствовать действительности. Как оценить свою игру, если я всегда играю так, как чувствую? А это значит, что в исполнении того или иного сочинения нет устоявшейся интерпретационной концепции. Причины тому могут быть самые различные. С уверенностью могу сказать: когда касается игры на фортепиано, я - человек настроения, что, конечно же, отражается на трактовке исполняемой программы. Повторений нет, и не может быть.

- Здесь, сегодня, сейчас?

- Вот именно. А иначе, зачем слушателю ходить на концерты? Можно купить пластинку, диск и наслаждаться звучанием музыки, которое со временем станет привычным, хорошо знакомым во всех отношениях. Но истинные любители и знатоки музыкального искусства приходят в концертные залы, как сейчас говорят, за drive-ом, ощутить который куда приятнее в живом звуке.

- Волнение, пусть легкий, подсознательный, но страх перед выступлением - никто ведь не застрахован от так называемого «человеческого фактора». Отступают ли такие эмоции перед сложившейся со временем привычкой выхода на сцену?

- Некоторые говорят об испытываемом ими предконцертном волнении. Но в чем истинная причина такого состояния? Когда говорят, что эти волнения из-за «интерпретации» и прочего - это лукавство, не более того. Потому что на сцене все, как в жизни - волнуются об обыденных вещах: забыть нотный текст, зацепить другую ноту, разойтись с оркестром и т.д.

Следовательно, основная проблема заключается в том, как справиться с поставленными задачами. Конкретных рецептов нет, но, к счастью, срабатывает инстинкт самосохранения, переведенный на исполнительский язык. В тоже время, я знаю таких музыкантов, которые действительно не испытывают сценического волнения. Но человеческий фактор (в том смысле, о котором вы говорили) - вещь непредсказуемая.

Если вам интересно мое мнение, то скажу: что бы ни говорили, но перед выходом на сцену волнение даже полезно, ведь каждый концерт для исполнителя - событие, и пока он так считает и чувствует, аудитория также будет воспринимать его концертное исполнение как событие.

- Хочу все же вступиться за «интерпретацию» - звучит, согласитесь, красиво…

- Если вы о «лукавстве», то это исключительно в преподнесенном чуть ранее контексте. Расскажу вам жизненную историю, но прежде - несколько слов о Роберте Шумане. Общеизвестный факт: этот гениальный композитор, пианист, обладающий ярким литературным дарованием, отличался неустойчивой психикой. В его жизни было немало переживаний, эмоциональный фон которых «спровоцировал» создание таких выдающихся творений, как «Крейслериана», Фортепианный концерт и другие произведения, говорящие о внутреннем надломе композитора, о его тоске.

Сюда же можно отнести одно из последних произведений Шумана - «Гейстер вариации». Откровенно говоря, «Гейстер вариации» особой популярностью у исполнителей не пользуются. В основе произведения - простая песенная тема. Что касается дальнейшего развития, то здесь все направлено на усложнение музыкального языка (диссонансная вертикаль, гипертрофированные ритмические изменения и, как один из приемов - сильный бас на слабой доле такта в мелодии и др.).

Возникает вполне закономерный вопрос: почему произведение выбивается из единого стиля? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо изучить жизнь композитора, учесть состояние самого Шумана, который написал эти Вариации после попытки самоубийства и выхода из больницы для душевнобольных. Известен следующий факт: Шуман рассказывал, что тему вариаций он услышал от ангелов, снизошедших к нему в образах композиторов-романтиков Франца Шуберта и Феликса Мендельсона. В то время затуманенное сознание Шумана не позволяло ему вспомнить, что еще до попытки самоубийства, он использовал эту тему в Скрипичном концерте, история создания которого тесно переплетается с «Гейстер вариациями».

Знакомство с судьбой Шумана, с историей создания этих уникальных в своем роде вариаций помогло мне на чувственном уровне пережить то состояние, которое испытывал композитор при написании этого сочинения. Обретенное понимание многое определило для меня в прочтении произведения или, если хотите, в его интерпретации. А обнародование столь волнующего биографического факта из жизни композитора приоткрыло завесу непонимания, вызвав активный интерес к названным вариациям со стороны широкой аудитории.

- То, о чем вы говорите, - творческий подход к раскрытию музыкального замысла произведения, допускающего, по всей вероятности, множество решений. В связи с этим, как вы считаете, возможен ли интерпретационный плагиат? Ведь многие педагоги ориентируют своих учеников на «копирование» чьей-то понравившейся манеры исполнения.

- Такое подражание не родит настоящего. Да и сыграть учащимся так, как играют великие, вряд ли будет возможно. Необходимо правильно расставлять акценты: слушание профессионального исполнителя должно быть ориентировано, прежде всего, на изучение мастерства - вот задача подрастающего музыкального поколения. Такая же позиция должна присутствовать и на занятиях.

В моей жизни было немало концертирующих педагогов - я ведь учился в консерватории в классе профессора Сергея Леонидовича Доренского - блистательного педагога и пианиста, который, к великому сожалению, покинул этот мир 26 февраля. Достаточно перечислить учеников Сергея Леонидовича, чтобы осознать его вклад в развитие современного, не побоюсь сказать, мирового исполнительского искусства. Денис Мацуев, Николай Луганский, Андрей Писарев, Вадим Руденко, Екатерина Мечетина - далеко не полный перечень громких, признанных в мире воспитанников Доренского, каждый из которых отличается яркой индивидуальностью. Сергей Леонидович позволял каждому из нас оставаться самим собой.

Почему мы постоянно возвращаемся к школам Генриха Нейгауза, Александра Гольденвейзера, Григория Гинзбурга? Да потому что здесь речь идет об успешных музыкально-педагогических методиках, вобравших в себя наиболее жизнеспособные, устойчивые компоненты. Конечно же, я слушал и продолжаю слушать музыку, но с уверенностью могу сказать: ни на чем, никогда не «зацикливался». Возможно, такая свобода от эталонов поначалу происходила на интуитивном уровне, но со временем пришло понимание: даже универсального пианизма недостаточно для полного прочтения авторской идеи, а значит, и для реализации собственного видения и понимания исполняемого произведения.

Сразу же оговорюсь: сказанное не претендует на «истину в последней инстанции», а отражает лишь мое мнение. Ведь ничего удивительного нет в том, что кто-то, к примеру, с удовольствием играет Бетховена, но не любит и не играет Шопена, или обращается к наследию Брамса, но ему чужд Прокофьев - и таких примеров немало.

- Филипп, а какую музыку играете вы?

- Ту, которая мне нравится, а та, что не нравится - не играю. Возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, еще раз подчеркну, я слушаю много музыки и, в частности той, которую исполняю. Но копировать? Пустая трата времени, так как скопировать можно только оболочку, само же произведение звучать не будет.

- И все же, узнаваемы ли чужие мысли в том или ином исполняемом произведении?

- Не всегда… Далеко не всегда. К тому же передать чужие мысли - для этого надо очень и очень постараться. Но однозначно всегда слышно, когда исполнитель делает что-то противное его собственному «я». К примеру, автор в своих произведениях указывает темповые обозначения, но если ты не пропустишь эту информацию через себя, то творческое решение так и не состоится.

- Филипп, вы занимаетесь преподавательской деятельностью?

- Я не могу иметь свой класс в силу активного концертного графика. У меня нет возможности постоянно заниматься с учениками, с которыми надо быть честным - здесь не должно быть никаких компромиссов! Но всегда готов дать творческий ориентир, поделиться идеями, которые пианисты могли бы дальше развить.

Уверен, самое главное - научить детей думать своей головой, и тогда в консерватории они будут в состоянии переварить большой поток информации, что поможет им обрести навык собственного прочтения исполняемых произведений. Без этого никак нельзя, ведь на концертах, экзаменах педагог за тебя не сыграет.

- Какой период профессионального становления наиболее продуктивный для репертуарного накопления?

- Годы учебы.

- А что потом?

- Концертная жизнь. В настоящее время так много клише! Чтобы продать билеты на пианиста, исполняющего, к примеру, программу из произведений Шопена, необходимо такой выбор чем-то мотивировать. И тогда появляются анонсы: «пианист романтического склада», «один из лучших исполнителей романтической музыки» и тому подобное. Такое клише превращается в некую «визитную карточку», благодаря которой тебя начинают звать именно с шопеновской программой. Тем самым создается ложный «имидж».

Если в году я 10-15 раз играю Второй концерт Рахманинова, это совсем не значит, что в моем репертуаре нет, к примеру, достаточно редко исполняемых Фортепианного концерта Бриттена или Второго концерта для фортепиано с оркестром Дмитрия Шостаковича и т.д. Сегодня практически во всех сферах господствует маркетинг. Концертные организации хорошо разбираются, какая музыка больше востребована публикой, а спрос, как известно, определяет предложение. При этом сольные программы дают куда больше свободы, позволяющей формировать свою историю, и я всегда открыт новой музыке.

- Значит ли это, что сегодня многое определяет реклама? Нужна ли она исполнителям?

- Если человек плохо знаком, к примеру, с классической музыкой, то он нуждается в рассказе о ней. Поэтому часто реклама «заточена» на тех, кто только начинает свой путь в музыку. Но останавливаться на этом нельзя. Если постоянно играть, предположим, Пятый концерт Бетховена - выдающееся произведение, но не играть ничего другого, то слушатель так и не примет Малера, Брукнера и др. Концертные программы должны воспитывать слушателя, вовлекать людей в богатейший мир музыки - невероятно огромное пространство, прикосновение к которому открывает великое таинство!

- Ранее вы сказали, что не играете музыку, которая вам не нравится. Подразумевается ли под этим ваша оценка, скажем, качества произведения или…

- Если я что-то не играю, это не потому, что произведение плохое. Возможно, я его не понимаю или пока не пришло время обратиться к нему. Я ни в коем случае не хочу вырезать целые пласты музыкальной истории! И если пока в моем репертуаре нет какого-то произведения, то это не значит, что я никогда к этому не обращусь. Приведу один показательный пример.

Как-то ехали мы в поезде вместе с выдающимся исследователем творчества Дмитрия Шостаковича, экспертом Фонда Ростроповича Манаширом Якубовым. Речь зашла об опере «Пеллеас и Мелизанда» Клода Дебюсси, и Манашир Абрамович признался, что не может слушать эту оперу, но при этом особо подчеркнул: «Сказанное совсем не означает, что произведение плохое. Возможно, именно мне не хватает что-то для его понимания». Такая корректность достойна уважения, не говоря уже о том, что определенным образом характеризует говорящего. Время, опыт порой меняют приоритеты.

- Позволю себе привести созвучный вашему рассказу отрывок из нашего интервью с Юрием Башметом, состоявшемся во время проведения одного из Габалинских фестивалей. Так, подчеркивая талант и высокое мастерство творчества Пауля Хиндемита, Юрий Абрамович откровенно признался: «Это - не мое! А вот многое из того, что было создано уже после Хиндемита, играю с удовольствием. Композитор и исполнитель - такой союз должен строиться на знаниях и взаимоуважении».

- Такую позицию я полностью разделяю. Мне часто задают вопрос о любимом произведении. Но как на него ответить? Мир музыки поистине безграничен! Важно донести до аудитории неповторимость каждого исполняемого произведения, вызвать интерес, пробудить у слушателей чувственность восприятия. Если такое удается, значит, ты достиг цели.

- В поддержку вашего, Филипп, мнения приведу краткий эпизод, рассказанный мне знаменитым художником Таиром Салаховым, который стал свидетелем ответа Дмитрия Шостаковича на аналогичный вопрос, заданный журналистом: «Какой самый знаковый композитор из тех, кто вам нравится?» На что Шостакович ответил: «Мне нравятся разные композиторы - это богатство. Вы не обедняйте меня».

- Что ж, лучше, пожалуй, не скажешь.

- Достигнув высокого уровня исполнительства, завоевав широкое признание, накопив вызывающий уважение репертуар, вы продолжаете ежедневно заниматься? Можно ли говорить о том, что музыка стала вашим образом жизни?

- Я ранее говорил, что занимаюсь активной концертной деятельностью, которая обязывает быть в постоянной профессиональной форме. У меня много времени уходит на переезды, поэтому бывают дни, когда на занятия не остается времени. Раз в год, недели на две, мы с женой позволяем себе отдых, во время которого я вообще не занимаюсь. Такой кратковременный перерыв действует благотворно, дарит свежесть восприятия. Есть такое понятие «отложить на время». Когда постоянно чем-то занимаешься, происходит «замыливание» внимания, перестаешь вникать в, казалось бы, мелочи, но так необходимые для создания идеального решения поставленных задач.

Чтобы этого избежать, необходим отдых или переключение на какую-то иную сферу деятельности. Я не сторонник десятичасовых занятий. Когда же надо быстро выучить программу, то приходится прибегать к такому марафону. Но если произведение выучено, то зачем заниматься по 10 часов? А что касается образа жизни, то скорее «да», чем «нет».

- Каково ваше рекордное время, потраченное на разучивание произведения?

- Мы с коллегами в Перми обсуждали тройной концерт Бетховена. У всех было разное видение сроков подготовки. И это не удивительно, так как есть понятие внутреннего deadline.

Я всегда с большим трудом работаю «в стол». Мне необходимо знать, где и когда будет исполнение. Такой ориентир - стимул. Стараюсь каждый год придумать две-три злободневные программы.

- Выбор таких программ за вами?

- Если предоставляется возможность собственного выбора, то ориентируюсь на несколько факторов, в том числе, на собственные желания и окружение.

- Под окружением надо понимать публику?

- Именно так. Выходя на сцену, музыкант играет для публики. Не верю, когда говорят, что играют «для себя». Определенная магия сцены заключена именно в присутствии в зале людей. Объяснить происходящее словами невозможно. Идет подсознательная работа мозга. А как важна тишина в зале! Казалось бы, тебя полностью поглощает музыка, но разрушить этот мир просто: зазвенел телефон, застучали каблуки, что-то уронили - и волшебство может исчезнуть. А ведь шедевр может родиться экспромтом - на сцене.

- Какие потенциальные творческие возможности вы чувствуете в себе?

- В детстве я начал писать музыку, но серьезные занятия специальностью не оставляли времени на, так сказать, смежные виды искусства. К тому же, был момент, когда я разочаровался в созданном сочинении. А успокоился и отошел от композиции осознанием простой истины: фортепианный репертуар столь велик, что его дефицита точно не будет.

Было увлечение и живописью, потом почувствовал в себе режиссерское начало, которое приложил к занятиям по специальности: получалось удачно выстроить программу, с большим вниманием прочувствовать драматургию исполняемых произведениях.

- Музыкант - профессия непростая, а концертирующий музыкант, находящийся в постоянных разъездах - и того сложнее. Кто рядом с вами, к кому вы стремитесь всей своей душой?

- Я счастлив, что рядом со мной моя жена Виктория. В текущем году мы отметим 10-летие нашей совместной жизни. Я действительно всегда стремлюсь домой, где создан уют, где есть взаимопонимание и любовь, где меня ждет Виктория - моя супруга и наша маленькая Бэлла - собачка чихуахуа.

С Викторией мы познакомились в Перми, куда она приехала в качестве журналиста на мое первое выступление со Спиваковым. Позже я встретил ее в консерватории. Оказалось, что мы учимся на одном курсе. Будучи по профессии в первую очередь музыковедом, Виктория хорошо понимает все перипетии моей работы (отъезды, домашние занятия и прочее).

- Присутствие музыкального «уха» дома не мешает вам в занятиях?

- Присутствие супруги мне только помогает. Ее совет для меня всегда ценен.

- Критикует?

- И очень строго. Обязательно скажет, если что-то не понравилось на концерте.

- Не обижаетесь?

- Я открыт к диалогу. К тому же всегда из критики можно вынести рациональное зерно. В нашей семье, конечно же, мы должны быть большими друзьями, а друг для меня - это тот, кто независимо от обстоятельств, скажет правду. Лести ненастоящей всегда хватает, а мнение супруги - правдиво и ценно.

- Вы часто бываете на гастролях. Простите за любопытство, привозите подарки?

- Обязательно. Из Баку без пахлавы не уезжаю. По уже сложившейся традиции захожу к Мир Теймуру Мамедову (талантливый художник-керамист - Р.А) - замечательному мастеру своего дела. Купил чашки его работы. Благо чемодан на этот раз большой. Я ведь в Баку прилетел сразу из Перми, даже домой не успел заехать.

Перед отъездом я всегда стараюсь просмотреть прогноз погоды. В Перми было 0 градусов, а в Баку +10, но бакинский ветер уравнивает эти показатели. Знаете, а ведь у вас другой ветер, другой воздух - я чувствую эти отличия.

- А где вам легче дышится?

- Да мне везде хорошо. Особенно после хорошего концертного выступления. К тому же, с каждым новым приездом в Баку круг общения расширяется, а это большая ценность! На этот раз меня порадовало творческое общение с талантливым дирижером Фуадом Ибрагимовым и коллективом Азербайджанского государственного симфонического оркестра им.Уз.Гаджибейли. Совместно мы исполнили Второй концерт для фортепиано с симфоническим оркестром Дмитрия Шостаковича. У нас установился хороший творческий контакт, когда взаимопонимание возникает с полуслова, полувзгляда. Мы мыслим в одном направлении - это так важно для исполнителей!

Баку становится частью моей творческой жизни. Я начал наш разговор с признания в любви этому чудесному городу и на прощание хочу пожелать процветания вашей гостеприимной стране, в которой искусству уделяется столь пристальное внимание. Спасибо!

Рая АББАСОВА

Каспiй.-2020.- 24 апреля.- С.12-13.