Гудси - не просто поэт, а великий поэт!

Хадйе-Захра Ахмади: Мне посчастливилось стать первооткрывателем многих произведений гениального азербайджанского автора

Аббасгулу Ага Бакиханов, известный под литературным псевдонимом Гудси («чистый», «благородный»), оставил богатое научное, философское и литературное наследие. Он первым в своем произведении «Гюлистан-и Ирам» излагает историю литературы и науки Азербайджана XII-XIX веков, материальной и духовной культуры народов восточного Закавказья. Судьбой ему предопределено было стать известным мыслителем, писавшим на азербайджанском, арабском языках и фарси.

Наш сегодняшний собеседник - исследователь литературного творчества видного азербайджанского писателя, поэта, просветителя, общественного деятеля Аббасгулу Ага Бакиханова, специалист по восточной мистической литературе и творчеству средневекового поэта-суфия - шейха Аттара Нишапури, преподаватель литературы Тебризского и других университетов, руководитель общественной культурно-просветительской организации в Тебризе, диссертант Музея литературы имени Низами Хадйе-Захра Ахмади.

- Расскажите, пожалуйста, немного о себе. Почему вы, будучи специалистом иранской философско-мистической литературы, проявили интерес к творчеству азербайджанского писателя и просветителя Аббасгулу Ага Бакиханова?

- Наши родители-ученые великолепно знали арабский язык и фарси, но дома всегда разговаривали на литературном азербайджанском. Я с детства говорила на хорошем азербайджанском и основательно знала фарси, поскольку училась на этом языке, но никогда не смешивала их. В общественной организации, которой я руковожу, часто устраиваются юбилейные мероприятия и литературные меджлисы, посвященные творчеству какого-либо писателя, ученого или поэта, на которые мы приглашаем ученых, известных писателей, критиков, ашыгов, музыкантов.

Мне очень хотелось внести вклад в науку на родном азербайджанском языке, обогатить ее неизвестными произведениями азербайджанских поэтов. Подобно тому, как ничего случайного на свете не происходит, это событие, как я теперь понимаю, также было мне предначертано. Но мне часто задают этот вопрос: почему не Низами, Фирдоуси или Хафиз? Тем более что я вообще не знала даже имени Бакиханова. Будучи филологом с высшим образованием, мне хотелось изучать культуру другого народа на его языке.

Меня пригласили в Турцию и на Кипр для изучения турецкой литературы. Без какой-либо подготовки я поехала в Стамбул и на Кипр, выдержала экзамены по программе Tomər и получила максимальный балл. Но учиться там не захотела из-за дальнего расстояния от родного дома, перелетов, шума. Вернувшись в Тебриз, я неожиданно подумала о Баку, о котором родители рассказывали с большой любовью. Знакомая повела меня в Институт фольклора НАНА, думая заинтересовать меня фольклором иранских азербайджанцев. Но и это не доставило мне удовольствия, ведь моя специализация касалась средневековой мистико-философской литературы (irfani ədəbiyyat).

Благодаря случаю мне довелось познакомиться с академиком Рафаэлем Гусейновым. Он принял меня хорошо, наша беседа о восточной литературе прошла очень интересно. Мне было предложено поискать в Тебризе произведения недостаточно изученных тюркских писателей или поэтов. В фундаментальной Центральной библиотеке Тебриза, куда я ходила с детства, мне дали имена трех тюркских поэтов и образцы их рукописного поэтического творчества. У этих поэтов, одним из которых был Гудси, оказались замечательные поэтические сборники - диваны. Имена этих поэтов я послала академику Гусейнову, который очень обрадовался и попросил несколько стихов Гудси. Таким образом была сформулирована тема моей диссертации - «Поэтическое наследие А.А.Бакиханова и его литературные взгляды».

- Тема довольно масштабная и многоаспектная…

- Я стала диссертантом Музея литературы имени Низами и приступила к работе. Но с чего начать, если на руках у меня только одна рукопись из Тебризской библиотеки, хотя я узнала, что в Баку в Институте рукописей есть еще один манускрипт. Приехав в Баку, я ознакомилась с ним, но за давностью времен он был такого плохого качества, что трудно было что-либо разобрать. Мне удалось восстановить текст и переписать его. Не успокоившись на этом, я решила поискать рукописи Гудси и в библиотеке Тегерана. Поработав в Тегеранском центре национальных документов, удалось найти новые рукописи, в том числе и произведения Гудси.

Должна отметить, что в Баку переводом стихов Бакиханова из рукописи, хранящейся в Баку, который публиковал свои стихи под псевдонимом Гудси, занимался ныне покойный профессор Мамедага Султанов. Говорят, он отлично знал персидскую литературу, но, конечно же, тогда он не догадывался, что через несколько десятков лет девушка из Тебриза привезет в Баку много неизвестных рукописей этого талантливейшего поэта, философа и мыслителя. Таким образом, у меня оказалось целых четыре рукописи Гудси! Тебризская была самой совершенной и наиболее полной, она начиналась гасидами, потом следовали газели на фарси и тюркском языке, но последних было не много. Невозможно было предположить, что Гудси обладал столь мощным поэтическим даром и создавал блистательные стихи на фарси, тюркском и арабском языках. Он обладал несомненным поэтическим даром.

- Как продвигалась работа над рукописями и что было наиболее сложным?

- Прочитать все рукописи за давностью времени было задачей не из легких. Во многих местах не было точек, стерлись некоторые буквы, приходилось домысливать, вникать в тонкости, восстанавливать слова. Работа продвигалась очень медленно, но постепенно я втянулась и всем сердцем прониклась поэзией Гудси. Сначала я читала рукописи, вникая в каждое слово, затем переписывала и восстанавливала цельность текста. Я по несколько раз читала тексты бейтов, которых было более пяти тысяч, чтобы понять смысл и заложенную в них идею, ведь поэт вкладывал в строки сразу несколько смысловых пластов.

Чем больше я вникала в поэзию Гудси, тем больше приближалась к его душе, которая ощущалась за каждой строчкой. Я поняла, каким великим был этот человек, каким он был осведомленным мистиком (ариф). Все знали его как ученого, философа, мистика, астронома, просветителя, но в его стихах раскрылись и другие его стороны - сила духа и личности. Гудси был не просто поэтом, а великим поэтом! Я не знаю человека, который преклонялся бы перед Гудси больше, чем я...

По фрагментам его стихов и их анализу можно было бы написать солидную научную работу. Но я пошла другим путем, начав делать многоаспектный сравнительный анализ всех бейтов Гудси, а также дав комментарии к двум его «Месневи» - написанных как на фарси, так и на тюркском.

- Хотелось бы узнать подробнее о бакинской рукописи.

- Рукопись, хранящаяся в Институте рукописей НАНА, написана поэтом на фарси. В ней 2009 бейтов: 792 месневи, 54 гят-э, 15 тяркиб-бяндов, 1052 газели, 96 рубаи. Здесь же написано 35 мисра. Дата ее написания неизвестна, так как писарь не указал ее. По всей видимости, Гудси написал эти произведения к концу своей жизни и передал переписчику, который, возможно, переписал их уже после смерти поэта, но и свое имя не указал.

- Найдены ли рукописи, написанные рукой Гудси?

- Мне они не встречались. Хочу подчеркнуть, что все поэты средневековья отдавали свои произведения писарям (мирза), которые обладали красивым каллиграфическим почерком. Эстетике письма на Востоке всегда придавалось большое значение.

- Получается, до вас эти рукописи Гудси были не только неизвестны, но и не исследовались?

- В Центральной библиотеке Тебриза я нашла фолиант - большую рукописную книгу, где содержались 1442 бейта гасидов, 200 гят-э, 380 месневи, 442 газелей и 65 мисра - мусеммед. В Тегеране нашла рукописи двух месневи, в одном из которых содержится 541 бейт, в другом - 550. В целом в период исследовательской работы мною найдено 5430 бейтов. Все они вначале были не раз переписаны мною и только потом сданы в компьютерный набор.

- Какие литературные жанры были характерны для творчества Гудси?

- Гудси писал стихи во всех жанрах того времени - месневи, гасиды, газели, месеммед, таркиб-бенд.

- Как вы оцениваете поэтическое наследие Гудси, утонченность языка и философскую глубину его творчества?

- Один из двух огромных месневи - «Мешкат-уль-анвар» («Божественный светильник») содержался в бакинской рукописи, но тегеранская несколько отличалась от нее. Я сопоставила их, сделала сравнительный анализ текста и дополнила недостающие в каждом экземпляре звенья и бейты. Другое месневи - «Мерат-уль-джамал» («Зеркало красоты Творца»), которое в бакинской рукописи было сокращенным, в тегеранской было представлено более полно. Оба месневи философско-мистического характера, их можно сравнить с «Гольшани-раз» («Цветник тайн») шейха М.Шабустари, который написан в форме вопросов и ответов.

В месневи Гудси много коранических цитат, хадисов, выдержек из древних трактатов. Стихи Гудси очень сложные и глубокие. Более того, любой ученый, не зная в совершенстве многоуровневые смыслы Корана, средневековые научные источники и творчество других поэтов-мистиков, не сможет правильно интерпретировать творчество Гудси. Разумеется, человек должен быть подготовлен к восприятию многих знаний, содержащихся в произведениях Гудси. Я также пытаюсь найти, кто был его собеседником, с кем он вел столь глубокомысленные беседы, потому что поэт не указывает, кто автор вопросов. Однако ответы поэта на философские вопросы столь же глубоки, сколь научно обоснованны, причем настолько, что читатель довольствуется их аргументированностью и логичностью. Стихи, написанные на тюркском языке, великолепные, они так совершенны, что от них невозможно оторваться! Признаюсь, мне впервые приходилось так скрупулезно работать над текстом, редактировать, приводить в соответствие по всем литературным параметрам.

- Наверняка помогла ваша специализация по восточной философско-мистической литературе и творчеству Аттара?

- Вы правы. Поскольку я глубоко изучала философское творчество поэта мирового значения, шейха Аттара, и у меня есть научные статьи на тему его ирфани-наследия, я хорошо его знаю, но читая месневи Гудси, именно Аттара я видела сидящим напротив. С другой стороны, сам Гудси был настолько великой личностью, в совершенстве владевшей многими науками, что никто из других поэтов не приходит на ум. Тем более что Гудси часто цитирует бейты Аттара и открыто подчеркивает: так сказал Аттар. Это указывает на то, насколько глубоко Гудси знал творчество великих поэтов Востока, цитировал их и продолжал цепь их философских размышлений. Это очень важный момент. Также часто Гудси упоминает Мевлана, цитируя его бейты.

- Исследованные вами поэтические образцы Гудси свидетельствуют о его глубоком знании, помимо разных наук, законов восточного стихосложения. А что вы скажете о гасидах Гудси, о которых упоминали?

- Читая гасиды Гудси, я почувствовала их родство с Хагани, - настолько они совершенны по форме и содержанию. Я говорю со всей искренностью и ответственностью: если любой из иранских ученых-филологов и литературоведов прочитает бейты и гасиды Гудси, они однозначно скажут, что это ученик великого Хагани! Гасиды Гудси в высшей степени сложные, глубокие и многозначные, что свидетельствует о его блестящем знании гасид Хагани и других средневековых гениев.

- Ведь именно в этом жанре поэты могли блеснуть своим мастерством и талантом, не так ли?

- Совершенно верно. Если газели писались на волне любовных эмоций, то гасиды являются чрезвычайно трудным жанром, который был очень популярен у поэтов средних веков. Но во времена Гудси стихи в жанре гасид и месневи не были столь популярны ввиду их сложности. Я владела знаниями о средневековой литературе, исследовала лексические особенности поэтического языка того времени, но тем не менее толкование бейтов, месневи и гасид, связывание в единое целое их смыслов было делом многотрудным. Работать без толкового словаря не представлялось возможным, требовалось знание Священного Писания, тонкостей арабского и персидского языков, множества других наук, которыми владели средневековые поэты.

В творчестве Гудси было столько символов, намеков, многозначных слов и недоговоренностей, что приходилось математически вычислять возможные смыслы и значения. Газели Гудси прекрасные, доходчивые, текучие и красноречивые - и на фарси, и на тюркском. Читая персидские газели, однозначно приходишь к выводу, что писал их очень талантливый и интеллектуально развитый поэт, - настолько они совершенны, ясны и понятны. Газели Гудси - родниковая вода, прозрачная, как слеза! Они услаждают дух и разум человека, возносят его до самых небес, даря невыразимое наслаждение красотой, отточенностью и глубиной слова.

Гудси действительно неповторим, его поэзия настолько сильна, что его, пожалуй, можно даже сравнить с Хафизом и Саади. Должна сказать, что фарси у Гудси был просто блестящим, никому не придет в голову, что писал не перс, а тюрок. Не удивительно, если в свое время Гудси написал учебник по грамматике фарси, который был переведен на русский язык (о его «Истории Азербайджана» на основе древних источников знают азербайджанские ученые-историки и филологи).

- После столь скрупулезного изучения творчества поэта видите ли вы его личность и особенности характера? Каким предстает Гудси перед вашим взором знатока его поэтического наследия?

- Вы правы, - это был человек в высшей степени честный и порядочный, и эти его качества очень ярко проявлялись в его творчестве. Например, многие поэты при создании стихов о любви пишут так, словно посвящают эти строки воображаемой возлюбленной, то есть это можно связать и с любовью к Творцу. С другой стороны, человек пишет о том, что испытал сам, через что прошел, но есть и такие поэты, которые пишут так, словно сказанное произошло не с ними, а с кем-то другим.

Гудси - один из самых честных и благородных поэтов, он открыто и прямо признается в своих чувствах и мыслях, он не скрывает своей любви, а говорит о ней и о своих муках во весь голос. Однако Гудси не только творил, он занимал высокую должность и знал, что стихи пишет не для того, чтобы скомкать и бросить в корзину исписанные листки. Он знал, что они останутся для людей, и смело делился с ними всем пережитым. Это был очень открытый человек!

В своем месневи он не скрывал своей любви, и, сравнивая божественный напиток (вино) и любовь к Богу, признается: ему было интересно узнать, что значит быть опьяненным вином, поэтому он испил его, дабы иметь свое мнение, а затем искренно описывает свои ощущения. В творчестве он не старался показаться лучше.

Гудси из глубины своего бытия преподает нам, живущим в XXI веке, хороший урок: кем бы ты ни был, ты должен быть честным и благородным, справедливым и мужественным, уметь открыто вещать о том, что совершил, и не говорить того, чего не видел, не приписывать другому совершенное тобой. Я высоко ценю это его качество, ибо оно, признаюсь как филолог, не столь часто встречается в творчестве других поэтов.

- На какой стадии сегодня ваша работа?

- В течение двух с половиной лет я работала над редактированием и правкой поэтических текстов рукописей Гудси, чтобы привести их в должный вид. За это время я постоянно была на связи со своим уважаемым руководителем, академиком Рафаэлем Гусейновым, приезжала и информировала его о проделанной работе. Подготовительный этап завершен, параллельно делала наброски диссертации. Я с большой любовью работала над произведениями поэта, исследовала его, готовила материалы, ведь творчество Гудси все еще мало изучено. Я имела дело непосредственно с рукописями поэта, которые поначалу невозможно быть прочесть из-за изношенности. Слава Богу, мне посчастливилось стать своеобразным первооткрывателем многих неизвестных произведений гениального азербайджанского поэта!

- В какой степени в Иране проявляется интерес к творчеству азербайджанских поэтов прошлых веков и насколько изучено?

- Подчеркну, что за последние десятилетия этот процесс приобрел более систематический характер с учетом усиления культурных связей и облегчения народных контактов между собой, а также благодаря общению в социальных сетях, ведь раньше этого не было. Сегодня каждый ученый может исследовать творчество любого писателя или поэта Северного Азербайджана, а также тех, кто творил на тюркском или фарси в прошлых веках.

Писатели и поэты вашей страны популярны среди иранского народа в той же степени, в какой известны наши собственные азербайджанские поэты, пишущие на тюркском или даже на фарси.

- Всем известно, что любовь к поэзии чрезвычайно сильна у иранцев, она фундаментально изучается в школах и вузах, чуть ли не каждый второй слагает стихи и может часами цитировать средневековых поэтов, подобно тому, как в Северном Азербайджане каждый второй имеет хороший голос и поет мугам. Всевышний создал азербайджанский народ в высшей степени талантливым и искусным!

- Совершенно верно. Я имею в виду не только специалистов-литературоведов, но и обычных людей, молодежь - тяга народа к поэзии очень велика. В наших вузах широко изучаются Низами, Хагани, поскольку они писали на фарси, в школах - другие классические поэты. Поэтическое наследие прошлых веков должно совершенствоваться и передаваться будущим поколениям. В целом интерес к поэзии у нас весьма велик, он беспределен и это радует, причем представители многих профессий, скажем, врачи, тоже великолепно знают классическую поэзию. Я убеждена: те, кто близок к поэзии, никогда не состарятся душой, ибо поэзия доводит до совершенства и обогащает нашу жизнь, наш дух и сердце, дает силы жить…

- Не думаете ли вы выйти на более широкую общественную арену и поведать о своих открытиях, ведь найденные вами источники - национальное достояние и гордость всей азербайджанской культуры, науки и духовности?

- Я упомянула лишь о рукописных поэтических книгах, не затронув журналы, где публиковался Гудси, и другие издания. Но настанет и их черед. Недавно мы провели научный семинар с участием представителей интеллигенции, поэтов, преподавателей и журналистов, где я вкратце рассказала о своих исследованиях. На днях ректор Университета Хазар профессор Гамлет Исаханлы предложил мне прочитать в его вузе лекцию и провести семинар.

Я воспринимаю Гудси как живого поэта, живу его любовью, которой дышат его стихи, бейты и газели, я чувствую, как возрадовалась его ангельская душа тому, что его наследие исследуется с такой любовью, почтением и трепетом. Спустя столетия он нашел в моем лице своего духовного близнеца… Поверьте, я черпаю силы в его творчестве, я прошу его о помощи, когда испытываю трудности в осмыслении или интерпретации сложных философских бейтов, и мне открываются новые горизонты и глубины.

- Расскажите, пожалуйста, о ваших дальнейших планах.

- Хочу сказать, что А.А.Бакиханов - выдающийся поэт, историк, философ, астроном, мыслитель, врач, ариф, он великолепно знал логику, математику и другие науки, был общественным и государственным деятелем. Писать о литературном наследии Гудси - это исторический шанс для меня. Хочу еще раз выразить слова благодарности своему научному руководителю академику Рафаэлю Гусейнову. Безусловно, долгом каждого исследователя является донесение до общественности новых знаний о тех, кто жил в прошлом.

Очень надеюсь, что мы сможем опубликовать неизвестные литературные произведения Бакиханова, ведь они содержат огромный пласт знаний по философии, воспитанию, мистике (ирфан). Это будет ценный диван, о нем должны знать будущие поколения. Мы живем в эпоху информационных технологий, которую иногда называют техногенной. Именно сейчас, на мой взгляд, есть острая необходимость в обогащении души и сердца.

Дарю читателям вашей газеты от всей души и на добрую память два бейта прекрасной газели любимого мною Гудси, написанной им на тюркском языке:

Fələk axirdə məni xaklə yeksan etdi

Özünə müşkül olan işləri asan etdi

Göstərub gah mənə kəbeyi məqsəd yuluni

Qaytarub gah məni yəslə heyran etdi...

Наука нуждается в новых знаниях, она должна обогащаться новыми исследованиями, и наш патриотический долг состоит в том, чтобы популяризовать и открыть всю философскую глубину и поэтическую красоту неизвестного доселе творчества А.А.Бакиханова - неповторимого Гудси!

В завершение Хедйе ханым прочла несколько газелей поэта, проявив еще одну грань своего таланта - дар великолепного художественного чтения.

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2020.- 8 февраля.- С.10-11.