«Танцевальная мелодия» Мамеда Оруджа

О некоторых произведениях талантливого азербайджанского прозаика, к сожалению, почти не известных русскоязычному читателю

Мамеда Оруджа (Оруджева Мамеда Казым оглу) я знаю давно - еще со времен работы в Союзе писателей. Интересное дело, просмотрев по Википедии его трудовую биографию, обнаружила в ней немало сходства со своей: так же как и я, он в 70-е годы работал в Азгостелерадиокомитете, потом, в 1980-м, пришел на работу в орган СП - журнал «Азербайджан», где сначала был простым литсотрудником, а потом «дорос» до начальника отдела.

Я тоже поступила на работу в СП в начале 1980 года. Мы вместе, в 1983 году, были приняты в члены Союза писателей СССР. Мне встречались произведения тогда еще молодого прозаика не только в наших журналах, но и в московских изданиях. Например, в то время престижные российские издательства «Молодая гвардия» и «Советский писатель» охотно печатали произведения азербайджанских литераторов, тем более что Мамед Орудж был известен в Москве своими переводами с русского на азербайджанский язык. Он и сегодня охотно переводит русскую прозу и даже не так давно получил за это в Москве престижную премию.

Однако об этом чуть позже. А пока хочу сказать, что, как ни странно, наше более близкое общение с Мамедом Оруджем началось не так давно. До этого я знала его в основном как сотрудника журнала «Азербайджан» и заядлого шахматиста. Когда бы я ни поднималась на 3-й этаж здания Союза писателей, где располагались наши литературные органы, почти всегда заставала Мамеда Оруджа в компании Сиявуша Мамедзаде, с которым они в перерыве или после работы играли в шахматы. С тех пор прошло, страшно сказать, сколько времени, а они играют до сих пор. И до сих пор являются закадычными друзьями, несмотря на солидную разницу в возрасте (Сиявуш старше Мамеда на 12 лет).

Когда Сиявуш муаллим приболел и перестал выходить на работу, я стала наведываться к мэтру отечественной словесности и почти всегда заставала там Мамеда Оруджа. Так началось наше общение с этим застенчивым, очень скромным, но невероятно трудолюбивым и талантливым литератором. Одержимым, как и я, «таинственной страстью» - бескорыстной любовью к настоящей литературе. Я подарила Мамеду свои последние книги, он прислал в ответ некоторые из написанных им не так давно произведений. Очень оперативно и тепло откликнулся на все подаренные ему книги, опубликовав в «525-й газете» две или три пространные статьи. Я же, каюсь, смогла прочитать его беллетристику только недавно и вот решила тоже откликнуться на творчество собрата, тем более что его книги действительно весьма чувствительно затронули некоторые потаенные струны моей души.

Должна сразу сказать, что чтение повестей и романов Мамеда Оруджа - занятие не из легких. Он писатель, если можно так выразиться, несовременный. Не в смысле несовременности тем или сюжетов, а в том плане, что «копает» очень глубоко, в его книгах есть и второй, и третий планы, есть настоящая философская глубина. Словом, книги Мамеда Оруджа - для вдумчивого читателя, который сегодня, к сожалению, в дефиците. А жаль: если нынешние молодые люди, к примеру, возьмут на себя труд прочитать повесть «Танцевальная мелодия», быть может, это чтение и осмысление прочитанного отвратили бы их от многих поспешных, неправедных поступков. Ведь недаром сказано: многие беды, особенно на бытовой почве, проистекают от невежества и необразованности.

Хотя, если честно, повесть «Oyun havası» («Танцевальная мелодия») произвела на меня гнетущее впечатление - ощущается запах увядания, печали, ностальгии по прошлому…

…И смерти. Которая неминуемо ждет всех у порога вечности. Повесть «Танцевальная мелодия» вся пропитана запахом смерти. Сюжет достаточно необычный для нашего менталитета: деревенский парень по имени Мети убивает некоего Ализамана, главного авторитета в районе, для которого нет ничего невозможного и в то же время ничего святого. Многим он помог в жизни - кому на работу устроиться, кого в институт… Но и судеб много поломал. И прежде всего своей законной жене Айне, которую бросил с двумя детьми, уйдя от нее к любовнице Ануш.

Вся повесть разворачивается на фоне завернутого в простыню трупа, лежащего в фургоне машины скорой помощи, и самой машины, въехавшей во двор дома, где некогда жил Ализаман. Шофер сначала было повез тело к любовнице Ализамана, но она дала от ворот поворот, мол, я его и знать не желаю. Брат Гейдар ответил так же: «Я его давно похоронил, вези в его собственный дом…» Но и законная жена долго не решалась принять тело и заняться поминальными хлопотами, слишком тяжкие воспоминания оставил по себе этот жестокий мужчина. Ни один сельчанин, ни один знакомый Ализамана не пришел проводить его в последний путь. А прежние соседи авторитета, вопреки обычаям, решили не откладывать свадьбу и, несмотря на труп, лежащий во дворе Айны, с их подворья по деревне разносится веселая танцевальная мелодия.

Вообще вся повесть - как одна длинная тоскливая мелодия, напоминающая нам о бренности и суетности этого мира. Где после смерти от усопшего остается только память - со знаком плюс или со знаком минус. И об этом не мешало бы помнить всем, живущим на этой земле.

Произведение написано в необычной сказовой манере, язык повести длинный, тягучий, образный. И очень богатый. О языке Мамеда Оруджа вообще следовало бы написать отдельное исследование - настолько он насыщен незатасканными, малоупотребительными даже в литературной речи словами и выражениями. Наверное, многие из этих слов родом из детства, которое прошло сначала в знаменитом селении Веди Западного Азербайджана, а затем в деревне Шахсевян Бейляганского района, куда семью Мамеда вместе с семьями других односельчан власти переселили в 1951 году (спустя 40 лет Мамед Орудж отразит события тех трагических дней в романе «Переселение», который в 1991 году получил премию имени М.Ф.Ахундзаде). Оттуда, из природы и ауры этих живописных мест, из сказок и рассказов старших членов семьи, по всей видимости, и черпал Мамед изысканный словарный запас своих будущих произведений. Которым он однако не злоупотребляет, понимая, что повесть или рассказ все же пишется для современного читателя. А уж его-то в богатстве словарного запаса никак не заподозришь…

Очень понравилась повесть «Malakan kəndinin payızı» («Осень молоканского села»). Она написана в форме дневниковых записей одного интеллигента, который усилиями отца и молоканки по имени Ирина Васильевна, в семье которой он воспитывался, вырос в образованного человека, окончил престижный факультет университета, стал дипломатом и дорос до звания посла, многие годы представляя свою страну за рубежом.

В конце жизни, перешагнув 70-летний рубеж, он отправляется на поиски своей Ирины Васильевны, в какой-то период жизни заменившей ему родную мать, однако к тому времени наша республика стала независимым государством, многие русские покинули Азербайджан, в том числе и Ирина Васильевна, уехавшая к дочери в украинский Дрогобыч.

В конце повествования герой находит могилу Ирины Васильевны, да и то благодаря ее фотографии, которую хранит батюшка дрогобычской церкви. Он делает снимки тех, кого хоронят в безымянных могилах, надеясь, что когда-нибудь родственники этих людей в поисках родных забредут в церковь и он поможет им отыскать след. Как помог герою нашего рассказа, который сумел, хоть и запоздало, сказать последнее «прости» своей названной матери.

Прочитав эту небольшую повесть, я подумала о том, что отправив сына учиться в молоканское село, где он научился говорить и писать по-русски, оторвав его от родных корней, отец помог ему сделать блестящую карьеру, однако не сумел сделать его счастливее. И еще я подумала о том, что, может быть, оставшись в родном селе, герой повести не стал бы послом, а был бы ветеринаром или пахарем, или сельским учителем. Но он был бы намного счастливее, чем стал к концу своей жизни. Недаром ведь гласит народная мудрость: «Где родился, там и пригодился».

Как и Ирина Васильевна, которую, подобно сотням тысяч наших соотечественников из бывшего СССР, в начале 90-х годов прошлого века закрутили беспощадные ветры распада, разбросали по просторам Советского Союза, вышвырнули в «дальнее зарубежье», оставив в душах стойкую ностальгию по прежним временам, когда русские и азербайджанцы, грузины и евреи, украинцы и лезгины жили одной большой семьей и чувствовали себя комфортно в любом уголке бескрайней страны.

Безымянная могила в далеком Дрогобыче той, что когда-то жила в богатом азербайджанском селе в собственном доме, окруженная уважением сородичей, говорит читателю больше и пронзительнее, чем гневные тирады в адрес тех, кто так бездарно и кроваво развалил некогда единую огромную страну…

Много подобных мыслей вызвало у меня прочтение небольшой по объему повести, в которой автор, исподволь, ненавязчиво сумел поднять целый пласт больших философских проблем.

Еще одна небольшая повесть, написанная сравнительно недавно (в октябре 2017 года в Трускавце, где писатель находился на отдыхе), называется «Ветеран». Сюжет достаточно прост - пожилой человек, принимавший в свое время участие в двух войнах - Афганской и Карабахской - пытается получить звание «ветерана Карабахской войны» и натыкается при этом на холодность и равнодушие чиновников. Помощник комиссара советует ему написать жалобу в министерство, что ветеран и делает, попутно вспоминая годы своей службы в Афгане и обстоятельства, в силу которых он оказался на Карабахской войне. Мамед Орудж пишет о войне опосредованно - не в плане батально-историческом и уж совсем не в пафосном. Пафос вообще чужд этому писателю, он любит камерность, уединение, одиночество, подобно герою своей повести «Ветеран». Ужасы и уродства войны показаны через простые человеческие отношения, зачастую исковерканные этой войной, отчего она представляется еще более противоестественным и омерзительным явлением. Мамед Орудж нередко привносит в характеры героев, в обстоятельства места и действия автобиографические черты, некоторые факты своей жизни или жизни друзей. Однако делает это настолько естественно и художественно, что заметить это могут только близкие писателю люди.

Очень трогательно описаны в повести моменты общения деда с любимым внуком Огузом, его истинной отрадой и главной ценностью в жизни. Причем, если дед разговаривает с внуком исключительно на родном языке, то Огуз отвечает ему по-русски. Ситуация, знакомая мне из детства. Отец разговаривал с нами на азербайджанском языке, а мы, дети, учившиеся в русских школах, отвечали ему по-русски, что его крайне раздражало. Но это тогда, в 60-70-е годы ХХ столетия, когда азербайджаноязычные школы в Баку можно было по пальцам пересчитать. Однако тревожная ситуация сохраняется поныне, почти на 30-м году нашей независимости. Изучение азербайджанского языка в русских школах Баку ведется крайне плохо, и наши дети и внуки по-прежнему предпочитают общаться между собой по-русски. Мамед Орудж по-писательски емко и лаконично осветил в повести эту проблему.

Но вообще-то повесть «Ветеран» оставляет впечатление некоей незавершенности, торопливости, скомканного конца. В то время как о войне нельзя писать торопливо и тезисно. Война любит подробности, пусть даже очень тяжелые и обжигающие души болью. И, как ни странно, такие подробности я нашла в романе Мамеда Оруджа «Qısa qapanma» («Короткое замыкание»), опубликованном во втором номере журнала «Азербайджан» за 2015 год и ставшем, без сомнения, ярким литературным событием последних лет.

Роман «Короткое замыкание» - это пронзительное повествование о двух старых приятелях-бакинцах - известном в прошлом актере Сархане Самедзаде и его однокашнике Эдгаре Лалаяне, который вынужден был бежать из родного города в 1990 году и спустя 30 лет по поддельному паспорту возвращается в Баку, чтобы увидеться с единственным другом и поклониться родным могилам. Произведение обнажает драму старшего и среднего поколения нынешних бакинцев (да и не только бакинцев), почти у каждого из которых был такой же вот закадычный друг (или подруга) армянской национальности и которые, встречаясь на нейтральной территории где-нибудь в России, с безнадежной тоской вспоминают потерянный рай.

Роман имеет два или даже три пласта. Первый пласт - это несколько дней, проведенных в Баку Сарханом и Эдгаром, посещение ими памятных мест детства, нелегкие разговоры и ностальгические воспоминания. Второй пласт - история немого парня из Армении, беженца, который нелегально возвращается в Армению, чтобы найти и привезти в Баку останки своей матери, умершей во время трагического исхода азербайджанцев из Западного Азербайджана.

И третий пласт - история одной рыбины, которая, вопреки всем преградам и мучениям, плывет на нерест в глубины Куры, чтобы у родного порога освободиться от бремени и погибнуть. Все три истории заканчиваются трагически.

На третий день своего пребывания в родном городе, в канун отъезда умирает в доме друга Эдгар Лалаян. И только тогда Сархан с ужасом понимает, что Эдгар и приехал-то в Баку с единственной целью: умереть там, где он был по-настоящему счастлив, и воссоединиться с родным городом навеки.

В Армении арестовывают немого Нала вместе с чемоданом, в который парень сложил останки своей матери. Ему, кстати, на протяжении всего долгого пути помогает закадычный друг детства Аракел.

Погибает, разрешаясь наконец от бремени, рыба…

И все же, несмотря на трагический финал, роман не оставляет после себя ощущения безнадежности. Скорее напротив, дает нам некую надежду. Наверное, потому, что практически все, встреченные Эдгаром в родном городе, несмотря на нелегкие годы испытаний, пережитых по вине армянских агрессоров, не потеряли человеческого лица. Никто из них, узнав Эдгара, даже не помышляет о том, чтобы донести на него. Хотя Эдгар до конца опасается именно этого. Точно так же в Армении немой Аракел бескорыстно и самоотверженно помогает своему азербайджанскому другу. И эти человеческое милосердие и искренние чувства представителей двух народов, поневоле оказавшихся по разные стороны баррикад, вселяют в нас определенный оптимизм.

- Чем же закончится эта война? - спрашивает Сархан друга.

- Как всегда, примирением, - пожимает плечами Эдгар, - жаль только, что мы этого не увидим.

Не хотелось бы, чтобы слова героя романа оказались пророческими.

…Я полагаю, что роман «Короткое замыкание» - одно из самых удачных и весомых произведений, написанных на тему карабахского конфликта. В свое время, анализируя фильм Рустама Ибрагимбекова «Кавказское трио», я заметила, что создавать произведения на столь деликатную тему можно лишь в том случае, если они смогут подняться до уровня «Кеманчи» Джалила Мамедгулузаде. Сегодня могу с уверенностью сказать: писать на эту нелегкую тему надо так и с такой интеллигентностью, с такой болью и искренностью, как сделал это в своем романе «Короткое замыкание» Мамед Орудж.

***

18 февраля в Союзе писателей России Мамеду Оруджу была вручена Международная литературная премия за лучший художественный перевод «Словес связующая нить». Премия 2019 года была присуждена Мамеду Оруджу за перевод на азербайджанский язык современной поэзии и прозы народов России. Вот такая престижная награда и радостная новость, с чем я Мамеда муаллима от души поздравляю!

В настоящее время мой коллега переводит на азербайджанский язык рассказы очень талантливого русского писателя Сергея Козлова. А вообще в его копилке - переводы произведений более чем 30 русских поэтов и прозаиков. Такая вот у него неистощимая «таинственная страсть», которая помогает ему справляться с житейскими и бытовыми проблемами, порой одолевающей его депрессией и чувством одиночества, одаривая минутами колоссального творческого удовлетворения. Это чувство знакомо всем пишущим людям. И я хочу пожелать Мамеду Оруджу, чтобы «таинственная страсть» к Слову никогда не покидала его.

Эльмира АХУНДОВА,

народный писатель Азербайджана

Каспiй.-2020.- 28 февраля.- С.10-11.