Жемчужина зодчества

Европейский след во Дворце шекинских ханов

ИССЛЕДОВАНИЕ

Дворец шекинских ханов, построенный ближе к концу XVIII века архитектором Гаджи Зейналабдином, - одна из признанных жемчужин азербайджанского зодчества. До настоящего времени об этом памятнике очень много высказывались как отечественные, так и зарубежные эксперты, которые давали высокую оценку мастерству строителей и художественным качествам изображений, украшающих стены дворца.

Отметим, что настенные росписи дворца были сделаны мастерами, приглашенными из Шамахи и Шуши. Они украшают стены на обоих этажах, но исследователи, как правило, почему-то уделяют внимание сюжетным изображениям на втором этаже, которые состоят из фрагментов растительного и животного характера. В то же время некоторым изображениям на сталактитах первого этажа существенного внимания не уделялось, их происхождение не изучалось. Хотя в отличие от монументальных настенных росписей дворца в стиле миниатюры указанные изображения характеризуются реализмом. Странно, что даже фотографии или рисунки этих изображений отсутствуют на страницах многочисленных научных, научно-популярных и прочих работ, посвященных Дворцу шекинских ханов.

В свое время искусствовед Н.Миклашевская, защитившая диссертацию на тему настенных росписей XVIII-XIX вв. в Азербайджане, обратила внимание на различия в художественном стиле, ограничившись по этому поводу кратким комментарием: «Рисунки на сталактитах по своим мотивам делятся на два вида: различные варианты цветочных букетов реалистической формы в крупных углублениях (по внешнему виду и расцветке сходны с изображениями в западном углу второго этажа) и небольшие, высотой около 12 см, треугольной формы фрагменты в верхней части сталактитов. Внутри этих небольших форм на белом фоне изображены различные композиции (группы плодов, пасущиеся лошади, охотничьи собаки и др.) лишь синего цвета. Среди них интересно изображение крепостных стен с воротами и башнями. Характерная особенность этих рисунков, единственных во дворце, состоит в соблюдении перспективы и пропорций рисунка, что подтверждает выполнение сюжетов художником, знакомым с путями реалистического истолкования сюжетов. Они отличаются точностью рисунка и высоким мастерством исполнения».

Этот краткий комментарий автора, внесшего заметный вклад в исследование азербайджанского изобразительного и изобразительно-прикладного искусства, оставляет немного места для вопросов. Однако его важность с точки зрения исследования указанных изображений не вызывает сомнений.

Каким же образом во Дворце шекинских ханов рядом со стенными росписями в стиле азербайджанского искусства миниатюры появились изображения в совершенно ином, реалистическом ключе, которые выглядят однозначно чуждыми общему художественному фону, обстановке? Ибо известно, что реализм не присущ традициям средневекового азербайджанского изобразительного искусства, в духе которого выполнялись большинство стенных росписей ханского дворца в Шеки. Исходя из этого, напрашивается вывод, что эти необычные изображения - дело рук художника-иноземца.

К подобному же выводу, очевидно, пришел в свое время известный искусствовед Борис Денике, который сравнил эти изображения со среднеазиатскими настенными росписями, относящимися к традиции китайской живописи: «Невозможно не заметить в этих рисунках связь с китайским искусством, особенно изображениями на бело-голубом фарфоре».

Однако истинный автор необычных изображений оказался вовсе не азиатом, а европейцем. В 1820 году в Шеки побывал испанский офицер на российской службе Хуан ван Хален (1788-1864), который сообщает об этом в своих мемуарах «Два года в России». Хален отмечает, в частности, что изображения на бытовые сюжеты на стенах первого этажа ханского дворца были сделаны в 1818-1819 гг. неким итальянским солдатом, который следовал китайскому стилю живописи. Обстоятельства, забросившие этого солдата с Аппенин в Шеки, остаются неясными, но появление во дворе ханского дворца итальянской березы открывает простор для некоторых предположений.

Отметим, что это был период после Гюлистанского мирного договора 1813 года, оформившего результаты российско-персидской войны, когда Шеки при хане Исмаиле Хойском (1814-1819) служил важным центром экспорта шелка, в том числе в Италию. В контексте торгово-экономических связей появление в Шеки некоего безвестного итальянского художника на российской военной службе отнюдь не представляется чем-то невероятным. Хотя не исключено, что этот художник вовсе и не состоял на военной службе, но это уже второстепенные детали. Главный факт состоит в том, что некий неизвестный нам (пока что) носитель европейских традиций живописи внес свою лепту в художественное украшение стен Дворца шекинских ханов. К сожалению, работал он в тесной и слабо освещенной зале на первом этаже дворца, к тому же в верхней части стен, и поэтому сделанные им изображения, видимо, мало обращали на себя внимание даже современников, и уж, как нам известно, вовсе не были замечены потомками.

Уместно заметить, что позволение чужеземцу провести роспись стен ханского дворца неопровержимо свидетельствует об уважении к его живописному таланту. Стенные росписи во Дворце шекинских ханов обновлялись несколько раз в течение XIX века. Тот безымянный художник вполне мог бы оправдать оказанное ему доверие, создав более масштабное полотно на стенах дворца. Но, по-видимому, он счел, что его европейский реалистический стиль составит дисгармонию с издавна принятым на Востоке условно-декоративным стилем изобразительного искусства, и поэтому предпочел создать свои росписи возле сталактитов на первом этаже, составленных из разноцветных растительных изображений. Можно констатировать, что росписи итальянского художника, заключенные в многоугольники, неплохо вписались в сложное орнаментальное оформление стен дворца. Представляется, что он наносил свои росписи на стены, ранее занятые такого рода орнаментами. На такой вывод наводят форма сталактита и характер орнаментальной росписи.

Для работ итальянского художника с их довольно насыщенным содержанием характерны сюжетный лаконизм и своеобразный выбор красок, которые обуславливают относительную броскость их при небольших размерах на фоне растительных композиций, добавляющих монументальности интерьеру дворца. Эти сюжеты, состоящие из изображений людей и животных, а также природных зарисовок, нанесены на небольшую по размерам поверхность стен, каковое обстоятельство не благоприятствует созданию многофигурных композиций. Исходя из этого, автор решил реализовать свой замысел на нескольких многоугольных участках. В результате мы получили единую композицию, раздробленную на фрагменты в рамках трех-четырех многоугольников. В общей сложности более 50 фигур использованы для создания более чем 15 сюжетных мотивов, изображающих повседневную жизнь людей, их заботы и радости, отдых и др. В этих сюжетах мы видим людей и животных, зверей и птиц, музыкантов, танцующих женщин, бродячих циркачей, зрителей в местных, европейских костюмах и т.п., и каждое такое сочетание, безусловно, имеет определенную смысловую нагрузку. Среди сюжетов обращает на себя внимание насыщенная подтекстом композиция прямо в стиле Босха - лев с дубинкой на плече, баран, играющий на бубне, лисица, играющая на кларнете.

Если касаться художественных особенностей этих изображений, то выразительность фигур, изображенных в темно-синих тонах, их характерная пластика, соблюдение перспективы - все это характерно для европейского изобразительного искусства. Наряду с этим присущая этим изображениям монохромность красок не только не теряется среди разноцветного орнамента, покрывающего сталактиты, но и выступает доминирующим элементом.

Зиядхан АЛИЕВ,

профессор, заслуженный деятель искусств

Каспiй. - 2020. - 30 июля. - С.13.