Мугам как отражение национальной идентичности

Елена Богаевская: Я освоила такое количество азербайджанской музыки, что просто влюбилась в эти композиции

Елена Богаевская относится к той категории просветителей-подвижников, для которых достаточно небольшой искры, чтобы дать жизнь грандиозному фонтану идей, творчески и музыкально-новаторских проектов, в которых гармонично воплощаются блестящая образованность и широчайший кругозор, тонкое музыкальное чутье и изысканный художественный вкус, оригинальность мышления и нестандартность подходов.

Вместе с тем ею движет желание поделиться своим видением и пониманием музыки, литературного текста, тем интеллектуально-духовным удовольствием, которое она сама испытывает. Неиссякаемый творческий потенциал, открытость и щедрость личности Елены Богаевской находит свое воплощение не только в музыке, но и в поэзии, журналистике, написании сценариев, подборе материалов для музыкально-драматических постановок и тематических вечеров.

Будучи уроженкой города Сумгайыт и преподавателем музыки с почти полувековым стажем, Елена Александровна Богаевская чувствует себя довольно комфортно в среде, в которой живет, ассимилировавшись настолько, насколько это возможно для музыканта. Ее мысли об азербайджанской музыке, и особенно о мугаме, отличаются интеллектуальной глубиной, объективностью и свободой полета мысли, они свидетельствуют о системном подходе и анализе настоящего исследователя и ученого. Наша беседа посвящена не только музыке, но и другим проблемам, которые сегодня активно дискутируются в азербайджанском обществе.

- Елена ханым, чем вы объясните наплыв детей азербайджанцев, причем не исконно городских, а приехавших из разных районов и обосновавшихся в Баку, в русский сектор наших школ?

- Азербайджанская нация отличается особой практичностью и коммуникабельностью, у многих масса родственников проживает и работает в России, следовательно, выжить сегодня, когда так сложно найти работу, можно и за счет русского языка. Россия, сама находящаяся в нелегком положении, смогла вытянуть и прокормить представителей многих бывших советских республик, приехавших туда на заработки. Новое поколение азербайджанцев за 30 лет увидело и осознало разницу в образованности школьников русских школ, плюс родственники в России, уже неплохо обустроенные, которые отмечают некие преимущества жизни там. По этой причине даже родители, не говорящие и не понимающие ни слова по-русски, стараются определить своих детей в русский сектор. Скорее всего, обучение там более качественное, педагоги - более развитые и грамотные, и потом, русский язык - это же огромное окно в мир, раскрывающее всемирную литературу и науку.

Но с другой стороны, хотела бы сказать пару слов о российском телевидении, которое насаждает насилие и распущенность. Считается, что, показывая уродства жизни, они тем самым искореняют зло, а получается наоборот - телевидение пропагандирует его.

- У вас никогда не возникало желания уехать на свою историческую родину?

- Знаете, меня всегда что-то удерживало, интуиция не позволяла сделать этот шаг. Но я у себя на родине, на земле, где родилась, выросла, получила образование, обзавелась верными друзьями, средой, отвечающей моим внутренним принципам. В Азербайджане я чувствую себя комфортно.

- Но ваши дети получили высшее образование и живут в России…

- Азербайджан всегда отличался способностью принять любую нацию и конфессию, он не корректирует их устоявшуюся жизнь и не насаждает свои правила жизни. История показывает, что Азербайджан не раз спасал людей, которые, к примеру, по религиозным причинам не могли прижиться в других местах, а здесь они жили долго и спокойно.

Несмотря на опыт, приобретенный моими детьми на российской территории, они все равно ментально очень ассимилированы в азербайджанский народ, поскольку родились и выросли здесь, они хорошо видят особенности людей, которые окружают их на новом месте. Но то, что приобретено в Азербайджане, когда они стараются быть более…

- …толерантными?

- …я бы не стала использовать это иностранное слово, потому что в толерантности есть терпимость, а терпимость - это моральное и психологическое истязание, потому что тебя, скажем, выворачивает, но ты должен принять. На мой взгляд, следует принимать то, что ты должен принять в другом народе, но тебя от этого не воротит. Если бы моей дочери, сыну и внуку, который наполовину является азербайджанцем, и в шестом поколении нашего рода есть тюркская кровь, удалось бы найти здесь достойную работу, они с удовольствием вернулись бы. Они навели бы мосты в той области, в которой работают сегодня, и применили бы опыт, полученный там. Чувства, которые они испытывают, возвращаясь в родной дом - запахи моря, тендирного чурека, вкус азербайджанского лаваша, который они так любят, золотой песок и виноградники Новханы, в тепле которых они выросли… это вещи и понятия, которые невозможно истребить из природы, которая составляет сущность моих детей.

- Как музыкант широчайшего профиля, вы вросли в эту культуру и тонко чувствуете азербайджанскую музыку. Более того - вы пишете о мугаме, проводите оригинальные исследования, выступаете с докладами на научных семинарах. Это же не так просто…

- По воле случая и благодаря моей дочери я начала заниматься этими исследованиями. Я углубилась в них чисто практически, посещая концерты, однако по роду своей преподавательской деятельности пианиста и концертмейстера всегда была близка к национальной музыке как музыкант, имеющий три специальности - по спецфортепиано, концертмейстера и солиста камерного оркестра. Я получала диплом в азербайджанской консерватории под курацией знаменитого советского листианца и пианиста, профессора Московской консерватории имени П.И.Чайковского, легендарного Я.Мильштейна.

В советское время на протяжении 15 лет он приезжал в Баку, и мы получали мастер-классы, сдавали ему экзамены, изучали его феноменальные труды, следовали его рекомендациям. Мой диплом подписан этим великим музыкантом, и для меня это большая честь.

Что касается вашего вопроса о мугаме, отмечу, что в последние десятилетия были открыты Международный центр мугама и Национальная консерватория, где я имела возможность поработать некоторое время, и они совершенно потрясли меня. Я работала аккомпаниатором ханенде и с большим сожалением оставила эту работу по семейным обстоятельствам. Там я увидела то, что составляет сущность мугамата, поняла, откуда текут ручейки, образующие огромный океан национальной идентичности и искусства мугама.

Я познакомилась со студентами из азербайджанских районов - они обладали природно-специфическими голосовыми особенностями, которые преобладают на территории Карабаха, это были настоящие самородки, хотя не знали нотной грамоты и не заканчивали музыкальных школ. Но главное - их самобытность трепетно оберегали педагоги, стараясь не изменить, не искорежить и сохранить то, что дано природой. Им прививали определенную культуру пения, и меня очень удивляло и поражало, когда юные ханенде, бывшие своеобразными звездами в своих провинциях, в столичной консерватории, рядом со знаменитыми мастерами мугама смущались и робели. Это приводило меня в неописуемое восхищение.

В Национальной консерватории много потомственных музыкантов и мугаматистов, людей с глубочайшими знаниями в области мугама и народного творчества, которые отмечены высокими званиями и государственными наградами. Меня поразили объемы, комфорт и архитектура этой кузницы мугама, пространственность и освещенность аудиторий, концертных залов, высочайшая техническая оснащенность, великолепные сады, примыкающие к зданию. И хотя я классический музыкант с почти полувековым стажем, последние 30 лет плотно работала со студентами факультетов народного творчества. Очень правильно и насыщенно была составлена программа. В Азербайджане концертмейстерство означает сопровождение любого музыкального инструмента, а аккомпанемент - сопровождение вокала.

- Выходит, эти специализации - разные?

- По сути, одно и то же, но у нас разделено таким образом. За все эти годы я освоила такое количество азербайджанской музыки, что просто влюбилась в эти композиции, глубоко узнала композиторов и их творчество, приблизилась к мугаму и народным песням, к безумно красивым и интересным произведениям для тара и кяманчи. В них столько народности, изобретальности и диссонанса, очень характерных для национальной композиторской школы. Меня это поражало чисто композиционно, как человека, который не является композитором или поэтом, но, тем не менее, имеет поэтические сборники, музыкальные композиции и аранжировки, и увлекало, потому что профессионально я углублялась в ткань произведений и композиторского мышления.

Это двигало меня дальше, я стала видеть мугамные моменты в произведениях наших композиторов и понимать, как наполнена композиторская музыка национальными основами, что сочинения, имеющие европейские названия, скажем, прелюдии, преисполнены национальной идентичности. Эта основа настолько вкраплена в генетический код азербайджанцев, что он выявляется везде, как матрица, и всплывает на поверхность. Нетрудно догадаться, какую огромную силу имеет это явление и код, который состоит из каких-то элементов, звуковых, эмоциональных, физических, психических и прочих сочетаний. Именно это больше всего увлекало меня, и в своей ежедневной практике, усваивая за год почти 200 разнохарактерных произведений, вся эта литература и также работа в Сумгайытском музыкальном колледже со студентами-пианистами, которые играли с инструменталистами, причем азербайджаноязычными, конечно же, дали мне грандиозный опыт и знания. Учила студентов, как надо играть музыку, но только на последнем курсе они понимали, чего я требовала от них - чтобы они могли увидеть и сумели показать тот свет, который исходил от сочинения, - тот настоящий НУР!

Восточный мир интересен сохранностью национальной основы, и в Азербайджане это доведено до совершенного искусства, то есть сохранить основу, но при этом дать возможность все время двигаться вперед и импровизировать. Фундамент незыблем и строго соблюдается, это дало возможность сохранить древнее ядро с наращиванием тех индивидуальностей, которые во времени увеличивали красоту и художественность этой основы. Вот что представляет собой сегодня азербайджанский мугам!

- И во всем этом отражается культурная политика нашего государства, которое претворяет в жизнь фантастические проекты и прилагает немалые усилия для развития и пропаганды мугама!

- Совершенно верно. Меня также увлекла идея, реализуемая Министерством культуры во главе с Фондом Гейдара Алиева и его руководителем Мехрибан Алиевой, - создание всего необходимого для того, чтобы это национальное явление, составляющее идентичность народа, то есть мугам, приобрело как можно большую значимость и ценность в современном мире.

Международный центр мугама - своеобразный мемориал с бюстами корифеев, которые производят впечатление индивидуальностей с характерами, очень глубоко выполненными. Сама архитектурная композиция центра, его внешний вид и внутренний интерьер, та же Национальная консерватория, широкая зарубежная деятельность мугаматистов - все это вскрыло огромную значимость, которую государство придало основе музыкальной культуры Азербайджана, и позволило экспортировать мугам за рубеж, хотя еще в конце XIX - начале XX века он уже экспортировался. Но тогда его представляли как восточную экзотику, эксклюзив, и для западных звукозаписывающих фирм тогда это было своеобразным бизнесом.

- Некоторые мугаматисты говорят, что в советское время мугам не пользовался такой популярностью среди народа, его старались задвинуть на обочину национальной культуры. Вы согласны с этим утверждением?

- Вы затронули тему, которая всегда вызывала у меня недоумение: мол, якобы в советское время мугам был заброшен, позабыт и даже запрещен. Я окунулась в исторические и научные материалы, специально собрала их, чтобы истиной этих документов раскрыть то, что существовало на самом деле. Констатирую: я жила в Сумгайыте, и там во дворах никогда не умолкал тар, я работала в музыкальной школе и колледже, где отделения народной музыки существовали всегда и меня окружало огромное количество таристов и кяманчистов - именно они сегодня составляют добрую половину преподавателей Национальной консерватории.

В прошлом веке так было всегда, и если в класс, скажем, виолончели, записывались один-два ученика, то для народных отделений открывались целые классы. А то, что сейчас все это обрело новое дыхание, - очень радует, и это правильно. Мугам, который сегодня процветает, никогда не был идеологически закрыт. Вы только представьте: в 1935 году во время Декады азербайджанской культуры в Москве в числе наших корифеев - Бюль-Бюль, Шовкет Мамедова и другие певцы - выступал оркестр народных инструментов из 70(!) девушек. Что писали тогда газеты? Они писали, что их исполнительский уровень достигал уровня европейских симфонических оркестров, что техническая подготовка, виртуозность, сила, накал и выразительность оркестра можно сравнить с европейскими симфоническими оркестрами национального происхождения.

Заметьте, это было в 1935-м! А сколько музыкальных школ было открыто в те годы, какое количество мероприятий одна только Кевкяб Сафаралиева проводила, чтобы поднять культурный уровень народа через музыкальное образование! Оно могло быть самодеятельным, вечерним, кружковым, разных ступеней, это были всевозможные конкурсы, смотры, декады, ашыгские мероприятия. А концертные бригады во время ВОВ, чтобы поддержать моральный дух солдат - да всех форм, в которых шло развитие и подъем культуры, и не вспомнишь...

- Мугам находит все больше поклонников в мире, а ведь они не понимают слов газелей, чтобы постичь их философскую глубину и красоту слога. Чем завораживает их мугам, заставляя трепетать так же, как нас?

- Многовековое искусство и развитие культуры благодаря правильной культурной и идеологической политике выявило лучших из лучших, подняло это искусство до уровня высокой художественности, чтобы оно могло, попав на любую почву, затронуть душу. Так и произошло, потому что практика выступлений сугубо национальной музыки на совершенно разных территориях по этническому, религиозному, ментальному, идеологическому и другим признакам находит своего слушателя и восхищение. Чем? Техничностью, музыкальностью, особенностью исполнения и эмоциональностью.

Например, звезда мугама Алим Гасымов, нагарист Натик Ширинов, тарист Сахиб Пашазаде или кяманчист Тогрул Асадуллаев - ханенде и нагарист, но это более глубинные явления, которые выкристаллизовались из недр веков и азербайджанского народа. О них мало сказать, что они талантливы, ибо они - суть народа, аккумулировавшие в себе это явление, способное взволновать, ввести в экстаз или даже вызвать настоящий катарсис…

- Однако мугам на протяжении веков всегда исследовался и развивался, им занимались выдающиеся умы Востока, которые связывали его с другими науками и доказывали эту связь…

- Работая над мугамным исследованием, я поражалась, что с конца XIX века среди известных ханенде, знавших восточные языки, цитировавших священный Коран, правильно толковавших классическую поэзию и слывших почтенными устадами, были и те, кто собирал народные мелодии, передавая потомкам это духовное богатство. Они их не издавали, а просто собирали свой архив, понимая, что эту работу нужно выполнить, ощущали быстротечность времени, чувствовали, что это представляет ценность и должно остаться во времени. Их собрания представляют большое количество шообе, пярде, огромное разнообразие и развернутость, они приведены в систему.

Гениальность Узеир бека Гаджибейли, которая со временем все более подчеркивается и понимается, проявляется в том, что на переломном моменте он смог систематизировать эти собрания, привлечь лучших мугаматистов и сделать их преподавателями, поставить процесс на государственные рельсы и передать в устной форме свой опыт и знания многочисленным ученикам. Афрасияб Бадалбейли продолжил глубинные исследования восточного музыковедения, и очень странно, что его имя так редко звучит в устах наших теоретиков и мугаматистов, тогда как им проделана огромная по своей исторической значимости работа.

…Восточное искусство во все времена изумляло и впечатляло своей витиеватостью, импровизационностьюи необыкновенными голосами. А идентичность азербайджанского народа сохранена нашим мугамом.

Афет ИСЛАМ

Каспiй.-2020.- 3-9 октября.- С.14;15.