|
Эпоха независимости и особенно триумфальная победа
азербайджанского народа в Отечественной войне за освобождение исторических
земель еще больше сплотила азербайджанцев, в какой бы стране они ни
проживали. Их сердца подобно вольной птице устремились на историческую родину
в страстном желании воссоединиться с ней в вечной любви.
Неудивительно, какие огромные надежды и безграничную радость вселило
освобождение духовной столицы Азербайджана - города Шуша в сердца
представителей известных шушинских родов и фамилий.
Ожили давно уснувшие мечты о посещении этого древнего края и сдерживаемое на
протяжении более четверти века сокровенное желание найти могилы предков и
поклониться их памяти…
Сегодняшний гость газеты «Каспiй»
- представитель знаменитой шушинской фамилии Акиф Гарьягды родился в
Баку, в одном из самых интернациональных районов города - Баилово
(ныне Байыл). С ранних лет полюбил баскетбол и,
можно сказать, посвятил ему всю свою жизнь. Он не оставил спорт и во время
американского периода жизни, где играл в сборной команде штата Техас. Акиф муаллим - трехкратный
чемпион Техаса, серебряный призер Всемирных игр ветеранов спорта США,
участник соревнований чемпионата США National senior games, который
проводится каждые два года. В этом году чемпионат должен состояться во Флориде,
и наш соотечественник уже получил приглашение участвовать в нем.
- Акиф муаллим,
расскажите, пожалуйста, как вы оказались за океаном и как
сложилась ваша жизнь в США?
- В Баку я так увлекся баскетболом, что оставил обычную школу и перешел в вечернюю. Много тренировался и обязан
спорту очень многим в своей жизни, особенно в поворотные моменты судьбы.
Окончил Физкультурный институт, а в 19 лет попал в сборную Азербайджана. Так
началась моя баскетбольная карьера.
Помимо спорта очень интересовался музыкой, живописью и другими видами
искусства, много читал, научился играть на гитаре, и все эти увлечения продолжаются по сей день. В 1996 году по приглашению
оргкомитета я в составе азербайджанской баскетбольной делегации попал на
турнир ветеранов США, а за несколько лет до того мы, несколько человек,
организовали команду азербайджанских ветеранов баскетбола и периодически
ездили в разные страны на товарищеские матчи.
Поездка в Америку стала для нас настоящей шоковой терапией, нас очень тепло
встречали бакинские евреи, и мы так чудесно провели время, что я задержался
там - в общей сложности мы провели в Штатах около двух месяцев. В 1999 году я
выиграл Грин-карту США и переехал жить за океан,
хотя у меня уже было приглашение работать в детской спортивной школе Канады.
Моя дочь, окончив в Баку университет, уже училась в магистратуре в США и
создала там семью, поэтому мы решили ехать в Америку, чтобы быть рядом с ней.
Вот так с 2000 года я живу в Хьюстоне и почти каждый год прилетаю в Баку.
Конечно, все эти годы тоска по родине не покидала меня, и я всегда был
уверен, что возвращусь в Азербайджан. Благо меня не забыли, и в 2015 году
пригласили на первые Евроигры в Баку, где я работал
на баскетбольном турнире, а в 2017-м - уже менеджером на Исламских играх.
После этого я уже не мог жить без Баку, хотя в Америке у нас все прекрасно.
- Спорт все же остался вашим главным занятием в США?
- Конечно! Баскетбол пользуется огромной популярностью в Америке. В команде
ветеранов Техаса мы все как члены одной дружной семьи - люди солидные,
немолодые, повидавшие жизнь и знающие цену людям. У нас хорошая команда,
сформированная на базе престижного Университета Райса в Хьюстоне, одного из
лучших в США. Члены команды - его выпускники. Десять лет назад я получил
приглашение в эту профессиональную команду и очень гордился этим. В выходные
и даже по будням мы собирались в спортзале университета, играли, общались.
Рядом с моим домом тоже был спортзал, куда я постоянно ходил. Конечно, в США
жизнь очень комфортная во многих отношениях, хоть и недешевая. Поскольку я
всегда интересовался живописью, решил открыть художественную галерею, хотя
сам не рисую.
- Представители вашего рода носят фамилию Гаръягды
- творческий псевдоним вашего знаменитого деда, известного ханенде Джаббара Гаръягды, и эта фамилия - единственная в Азербайджане…
- Вы правы, потомков фамилии Гаръягды осталось
очень мало, и так получилось, что на сегодняшний день я самый старший из
оставшихся представителей этого рода. Мой дядя, известный скульптор Джалал Гаръягды, другой
родственник - художник, оба они, как и мой отец, родились в Шуше и являются
племянниками ханенде Джаббара
Гаръягды.
Я привязан к Азербайджану и духом, и телом, поэтому я здесь. Прилетел в конце
февраля на пару месяцев, чтобы подготовить почву для окончательного
возвращения, но начался карантин, и я даже доволен этим, потому что в Штатах
перенести его мне было бы гораздо труднее.
- Расскажите, пожалуйста, об Арт-галерее, которую
вы открыли в Хьюстоне.
- В 2003 году мне удалось открыть в Хьюстоне Kaspian
Art-gallery, где выставлялись работы
азербайджанских художников, и просуществовала эта галерея ровно три года. В
Америке не так много художников, пришлых они не особенно признают, хотя
нашлись люди, которые достойно оценили талант и работы наших художников.
Представляете, я научил американцев, с которыми общался, произносить слово
«Азербайджан» - говорил им его вместо приветствия. Даже вся наша
баскетбольная команда в качестве приветствия хором говорила: «Азербайджан!».
Я много ездил по миру, побывал во многих странах, но тоска по родине не
отпускала меня даже в советское время, когда мы выезжали на соревнования за
рубеж. Я стал больше заниматься игрой на гитаре, написал пару песен и спел
их, выставив на Facebook, и многим, к моему
удивлению, очень понравилось. Песня о Баку «Бакинский вокзал» стала
популярной и набрала более 40 тысяч просмотров.
- Джаббар Гаръягды
ушел из жизни за два года до вашего рождения. Что вы можете рассказать о
своем деде?
- Известный русский поэт Сергей Есенин не случайно назвал Джаббара
Гаръягдыоглу пророком восточной музыки. Мой дед
открыл новый этап в истории азербайджанской музыки, заложив наряду с Бюль-Бюлем основы новой вокальной школы. Умер он в 1944
году. Я знал, что он очень хотел вернуться в Шушу и часто говорил Сеиду Шушинскому, что с его приходом он чувствует себя словно в
Шуше.
В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов Аллея почетного
захоронения была только заложена, и по распоряжению властей Джаббар Гаръягдыоглу должен был
быть похоронен именно там, но в последний момент по неизвестной причине его
похоронили на Ясамальском кладбище. Однако найти
его могилу довольно сложно, хотя в 2011 году по инициативе президента Фонда
Гейдара Алиева, первой леди Мехрибан Алиевой Джаббару Гаръягды был поставлен
надгробный памятник. Также снят фильм о нем, названа улица его именем,
написана книга.
К сожалению, могила Джаббара недоступна для людей,
которые хотели бы поклониться его памяти. Я думаю, место последнего приюта
великого ханенде Джаббара
Гаръягды - в Шуше, как и моего отца, прах которого
я собираюсь также перенести в родную Шушу. Я посоветовался с двоюродными
братьями, и они согласны, но хотелось бы организовать это так, чтобы наш
народ знал об этом. Джаббар Гаръягды
достоин такой памяти. К счастью, сохранился дом, где
жил мой дед, и я думаю, будет правильно организовать в нем Музей азербайджанского мугама.
- Это очень трогательно... Вы задумались об этом во время оккупации или
после героического освобождения Шуши доблестной Азербайджанской армией?
- Еще в 80-е годы я обсуждал эту идею со своим дядей, скульптором Джалалом Гаръягды. Мой отец
скончался, когда мне было всего шесть лет, и с детства я был сильно привязан
к родственникам. У меня были две тети - родные сестры моего отца, а его дом в
Баку находился возле так называемого места «40 ступеней» («Гырхпиллякян»). К сожалению, дом уже снесли, а на его
месте построили высотку...
Мой дядя Джалал пользовался большим уважением, и
когда я предложил ему эту идею, он сразу согласился, и мы занялись этим
вопросом. Будучи в то время в Шуше, я даже выбрал себе дом в центре,
договорился о цене и намеревался его купить. В доме деда в Шуше проживало
несколько семей. Но грянула война, Шуша была захвачена армянами, и мы не успели завершить задуманное…
Вопрос переноса праха Джаббара Гаръягды
возник чуть позже, но, конечно же, раньше, чем мы победили в войне.
То, что совершили наши солдаты, - это просто фантастика, я прослезился, когда
узнал о победе. Поверьте, каждый день я думаю о наших шехидах
и солдатах, которые ценой неимоверных усилий отвоевали неприступную крепость
Шушу. Когда наш композитор Франгиз Ализаде находилась в США, мы встретились с ней, и я
поделился своей идеей, которую она горячо поддержала.
- Как представитель семьи великого ханенде, сохранили ли вы какие-то документы или
фотографии, которых нет в азербайджанских музеях, где собрана достаточно
исчерпывающая информация о личности и деятельности Джаббара
Гаръягды?
- Поверьте, все, что у меня есть, - это подаренная несколько лет назад моим
другом, увлекающимся антиквариатом, пластинка Джаббара
Гаръягды. Конечно, я хотел бы приобрести
что-нибудь, что принадлежало моему деду, например, гавал,
на котором он играл во время исполнения мугамов и теснифов. Я обязательно свяжусь с родственниками и узнаю,
может быть, у них что-либо осталось от деда…
- Посещали ли вы Дом-музей Узеира Гаджибейли в Баку или другие дома-музеи людей, общавшихся
с вашим дедом? Ведь и там могут находиться документальные и вещественные
свидетельства о Джаббаре Гаръягды…
- Нет, к сожалению, не был. Но знаю, например, что когда Узеир
бек учился в Москве, Джаббар Гаръягды
посылал ему средства на обучение.
- Известно, что Джаббар Гаръягды
также сочинял газели и гошма. Было ли издано его
поэтическое творчество? Его дочь Шахла ханым рассказывала, что с матерью отец часто разговаривал
стихами. Вот, например:
Sənordaelə seyri-səfabagarasında
Mənburdagəzimpiltəkimiyagarasında
RəngimsaralıbSəlmaxanımayriligindan
Necəki, saralıbşamama
tag arasında
Хотя многие песни и теснифы
исполняются сегодня как народные, в свое время они были записаны Муслимом Магомаевым, Узеиром Гаджибейли и Бюль-Бюлем из уст Джаббара Гаръягды. Известно
также, что когда Узеир бек предложил причитающийся
ему солидный гонорар в 10 тысяч рублей за собранные песни, он не только
отказался, но даже обиделся. Этот эпизод характеризует вашего деда с
наилучшей стороны и свидетельствует не только о его скромности и бескорыстии,
но и о трепетном отношении к народной музыке, которую он популяризировал.
- Я думаю исследовать многие вопросы, касающиеся моего деда, после окончания
карантина, когда смогу свободно передвигаться и встречаться с людьми. Однако
скажу, что у меня есть серьезные претензии к двум последним министрам
культуры нашей страны за то, что они не смогли достойно отметить юбилей Джаббара Гаръягды, хотя было
такое распоряжение Президента.
- Как вы представляете себе реализацию идеи создания Музея мугама в шушинском доме Джаббара Гаръягды? Вы
обращались по этому поводу в государственные структуры?
- Ввиду карантинного режима, который продолжается с момента моего приезда в
Баку, а потом и войны невозможно было дать ход этому делу, да и не до того
пока нашему государству. Надо восстанавливать освобожденные территории и еще
много чего нужно сделать, поэтому никуда пока не обращался. Я планировал
организовать благотворительный аукцион и продать несколько картин из моей
коллекции, а на вырученные средства отремонтировать дом деда в Шуше, но пока
это не удалось воплотить в жизнь. У меня неплохая коллекция картин и рисунков
бакинского художника Геннадия Брижатюка - это был
гениальный мастер.
- Вам известно, что несколько лет назад Xalq Bank в рамках своего уникального социально-культурного
проекта «Xalq Əmanəti»
организовал выставку картин и издал прекрасный художественный альбом, в
который вошли и репродукции работ этого художника?
- Нет, я не знал об этом. У меня хранится около 200 рисунков Геннадия Брижатюка, некоторые из них равнозначны его картинам, это
- мнение экспертов.
- Расскажите, пожалуйста, о ваших отношениях с этим художником
- каким образом к вам попали его работы?
- С Геннадием я познакомился через своего родственника, заслуженного
художника Азербайджана Явера Султанова, которого я
представлял в Хьюстоне. Это очень интересный мастер кисти, посвящающий все
свое время и силы живописи. Гена по натуре был художником от Бога, и это не
только мое мнение. Это был настоящий свободный художник. В Азербайджане был
свой Пикассо, но как часто бывает, гении при жизни остаются в тени...
Художники его боготворили, двери его мастерской были открыты всегда. Геннадий
Брижатюк, светлая ему память, жил на последнем
этаже знаменитого дома напротив станции метро «Ичери
шехер», где сейчас располагаются мастерские
художников, а тогда там не было никаких коммунальных условий.
Мы часто беседовали с ним, это был очень интересный человек - с широким
кругозором, начитанный, прекрасно разбирался в музыке и даже в мугаме, больше, чем я. Гена родился в Гяндже,
и азербайджанский дух сидел в нем очень глубоко. Это был воистину гениальный
художник, и не ошибусь, если скажу, что на родине он до сих пор не оценен по
достоинству. Конечно, ему завидовали многие, заимствовали его идеи, темы,
нюансы. Своим творчеством и силой личности он производил на всех неизгладимое
впечатление, оказывал немалое влияние и на молодых художников того времени.
Однозначно, это художник, заслуживающий, чтобы его имя гремело не только в
своей стране. У меня около 15 его картин, несколько пейзажей, много рисунков.
Несколько картин я приобрел у него самого, Гена продавал даже незаконченные картины,
когда нужны были деньги… К сожалению, он
злоупотреблял алкоголем.
Есть несколько эскизов и целая папка его рисунков, которую вместе с картинами
я приобрел у сына известного фотографа, работавшего возле Молоканского сада,
- он собирал картины Гены, и не только его. Думаю, единственное собрание
рисунков Ганнадия Брижатюка
- это моя коллекция, и если это так, я очень этим горжусь. Очень жалею
сегодня, что не купил все его работы. Конечно, очень хотелось организовать
выставку работ Гены, но когда я делал галерею в Хьюстоне, в то время меня
никто здесь не поддержал - ни Союз художников, ни Минкультуры, ни Госкомитет
по работе с диаспорой...
- Думаю, было бы вполне логичным спросить вас о мугаме,
о вашем отношении и восприятии этой жемчужины национального искусства. Наши
музыканты и ханенде часто концертировали в США,
удавалось ли вам их послушать?
- Я давно дружу с замечательным исполнителем на таре, заслуженным артистом Шахрияром Имановым и знал его,
когда он был еще подростком. Он играет в разных стилях, его творческая
индивидуальность и манера игры особенная. Несколько лет назад он приезжал к
нам в Хьюстон вместе с экспертом UNESCO Санубар Багировой, которая привезла в США великолепную группу мугаматистов и ханенде, и один
из них, представьте, играл еще в ансамбле моего деда. После выступления наших
музыкантов и услышанной музыки мы пребывали в состоянии необыкновенного
экстаза - настолько мугам оторвал нас от земли и
вознес высоко в небо. Мы сидели все вместе до позднего вечера, Гочаг Аскеров подарил нам незабываемые минуты
наслаждения.
Знаете, когда ты вдали от родных корней, на чужбине, мугам
становится состоянием души. И он не случайно нашел свое высочайшее развитие в
Карабахе, потому что Шуша - это сакральное место, поверьте…
Будучи в Баку я старался не пропускать джаз-фестивали, Шахрияр с Салманом Гамбаровым доставляли неописуемое удовольствие
этно-джазовыми композициями, а я горячий поклонник джаза.
Мой дядя Джалал дружил с Фикретом
Амировым, и слушая его
произведения, не переставал удивляться и восторгаться тем, как гениально и
гармонично он соединил европейский симфонизм с азербайджанским мугамом. Звучит совершенно потрясающе. Мугам, конечно же, не может не затронуть душу человека, и
я, как шушинец, отношусь к нему с большим трепетом
и любовью.
- Расскажите, пожалуйста, о своих занятиях спортом в Америке.
- Я и сегодня занимаюсь спортом, каждый день хожу на море, стараюсь
пробежаться и активно подвигаться. Горжусь, что в Америке меня признали и
оценили. Я скучаю по своей команде, все они такие же энтузиасты, как и я. Мои
американские друзья и команда ветеранов баскетбола Хьюстона уважают
государственный флаг Азербайджана и поддерживают его независимость и
суверенитет. Возраст ветеранов от 50 лет и выше, конечно, скорость у нас
невысокая, но азарта хватает. Сейчас в связи с карантином нам трудно думать,
что мы больше не соберемся, но надо надеяться на лучшее, хотя последние
события показали, что мир перевернулся...
- Часто ли вы бывали в Шуше?
- В советское время, в начале 60-х, еще мальчишкой, будучи на соревнованиях в
Ханкенди, я случайно сел в автобус и попал в Шушу.
Конечно, я знал, что это родина моего отца и деда, наверняка есть
родственники, но тогда я их не знал. Полдня гулял по городу, побывал на Джидыр дюзю, вдыхал ауру этого
необыкновенного города. Дух Шуши и его чарующий воздух нельзя было не
почувствовать - он пронизывал все вокруг. Публика в Шуше того времени была
особая: все хорошо одевались, улицы чистые, общение очень дружелюбное. Этот
город не был обычным провинциальным центром, глубокая духовная культура в нем
чувствовалась моментально.
Повзрослев, через пару лет я познакомился со своими шушинскими
родственниками и часто останавливался у них. Однажды увидев Шушу, ее
невозможно забыть. Мои родственники были вынуждены покинуть родной город во
время оккупации, но они, разумеется, собираются вернуться туда. Мы с моим
родственником Салехом Гейдаровым,
работавшим в Шуше тренером и живущим в настоящее время в Шамахе,
мечтаем организовать в Шуше детскую спортивную школу. Это было бы здорово!
Старожилы знают дом и улицу, где жил Джаббар Гаръягды, и если удастся сделать Музей мугама в доме деда Джаббара Гаръягды, я бы провел остаток своей жизни в Шуше и
посвятил бы его музею. Если Всевышним будет дозволено перенести прах моего
деда, Шуша, возможно, станет и моим последним пристанищем…
думаю, это будет справедливо. Я написал четверостишие по этому поводу
«Шуша тебя ждет, Джаббар…»:
Джаббар... Шуша в твоей душе,
Она тебе принадлежит, а ты - Шуше!
Джаббар… Да успокоится
твоя душа,
Как ты желал, твой дом теперь и навсегда
Жемчужина - Шуша!..
Афет ИСЛАМ
Каспiй. -
2021.- 30 января- 5 февраля.- С.8-9.
|