Театр одного актера

Мабуд Магеррамов: Как только встречаю благодарного зрителя, начинаю работать «по специальности»

Есть люди, при встрече с которыми невозможно не улыбнуться, а оказавшись в сетях их обаяния, даже не помышляешь вырваться из них. К их числу можно смело отнести народного артиста Азербайджана, актера Русского драматического театра им. С.Вургуна Мабуда Магеррамова.

Каждое появление Мабуда Магеррамова на сцене публика ждет с нетерпением. На него идут зрители. Его роли, в том числе кинематографические, запоминаются вне зависимости от «объема». Бытует мнение, что актеры – люди, которым любить и быть любимыми просто необходимо, и с кем, как не с ними, обсуждать эту тему. Какую роль в жизни играют женщины? Каково это – быть актером? Как овладеть искусством перевоплощения? На эти и другие вопросы в интервью газете «Каспий» народный артист любезно согласился ответить.

М.М.: Если говорить о женщинах, то первой назову свою жену. Она – моя сила. Все же остальные – моя слабость (смеется).

– И как супруга относится к вашей «слабости»?

– У нее великолепное чувство юмора, и воспринимает многое она именно сквозь эту призму, особенно мой своеобразный юмор. Так что в этом плане проблем нет. Ну а на сцене… в «Опере Мафиозо» я разрывался между женой и любовницей. И может, мне хотелось бы оправдать приписываемые мне романы, но в реальности это не соответствует действительности.

– Так что такое любовь? Вы играете ее, вас любит публика и те, кто допущен в «ближний круг»…

– Если обратиться к русской классике, «любить – это значит жалеть». Европейская же любовь больше тяготеет к романтическому увлечению... На самом деле очень трудно ответить на этот вопрос. Любить – это, скорее всего, терпеть и прощать. Надо помнить, что любовь по заказу не случается, но когда это происходит, самое лучшее состояние – влюбленность.

– Говорят, влюбленность и любовь – два разных по глубине чувства…

– Влюбленность, на мой взгляд, – прекрасное состояние души, которое может перерасти в любовь. А любовь бывает разной: например, безответная, когда человек может окунуться «в страдания юного Вертера». Поэтому я – сторонник влюбленности, которая окрыляет. И как тут не вспомнить Нодара Шашикоглу, который был известным ловеласом и донжуаном. Мы с ним играли в «Короле Лире», и он частенько говорил: «Одной проблемой в жизни стало меньше…». На мой вопрос, о чем он, загадочно улыбаясь, отвечал: «Женщины уже не волнуют».

– В нашем с ним интервью не уловила подтверждения этому...

– Это его «прекрасная спортивная форма». Наработанный опыт поведения, транслирующийся инерционно. Это был образ жизни!

Когда на улице ко мне обращаются əmi или dayı-dayı, или в театре – müəllim, я иногда вздрагиваю. Я пришел сюда 20-летним юношей и, бегая по сей день по коридорам, ощущаю, что живу в то время. Может, в этом и есть прелесть – чувствовать себя вне возраста.

– Лично для меня вы всегда ассоциируетесь с Театром русской драмы…

– Параллельно я выходил на сцену театра «Ибрус». Был период, когда я уходил из театра и работал в Союзе кинематографистов Азербайджана, но всегда «держал форму». Моей жизни присущ театр одного актера. Например, даже приобретение простого крана в магазине сантехники может превратиться в представление. Как только встречаю благодарного зрителя, начинаю работать «по специальности». Оправдываю, так сказать, звание лауреата конкурса артистов эстрады и всегда могу устроить мини-спектакль.

– Постоянная потребность театральной сцены?

– Несмотря на мое решение покинуть театр в 1984-м, я еще год выходил на его сцену, доигрывая свой репертуар. Но актерская деятельность продолжалась. Съемки в кинофильмах – кстати, именно тогда родился Табутик из «Человека в зеленых очках» (Yaşıl eynəkli adam). Был ведущим сольных концертов – например, конферировал молдавское турне Сархана Сархана, в том числе два его концерта в зале «Октомбрие». Вел первые конкурсы красоты в Азербайджане, работал конферансье больших шоу Севиндж Керимовой на цирковой арене. Это все была творческая работа! Впрочем, любая встреча или застолье не обходились без моих импровизаций.

Спустя некоторое время стал совмещать работу в Союзе кинематографистов и в театре, куда меня вновь пригласил Александр Шаровский. Однажды на спектакль с моим участием «Безумный день, или Сцены для ненормальных со зрителем» пришел известный актер и режиссер Тофик Мирзоев. По окончании его он заглянул в мою гримуборную и признался, что теперь понял, почему в каждой совместной компании он имел удовольствие видеть мои юмористические этюды.… Именно он назвал это так: «поддержание актерской формы».

– Какой бы персонаж вы ни играли, зритель ощущает нечто родное, близкое. Как при такой полярности образов удается сохранять самого себя внутри персонажа?

– Видимо, в этом секрет популярности того же Табутика, хотя его сложно отнести к людям с устойчивой психикой и ввести в разряд положительных персонажей. Однажды, направляясь с семьей в район, мы остановились уточнить дорогу до Масаллы. Один из местных жителей, указав рукой направление, попросил подвезти его.

По дороге он очень сокрушался: дома ему ни за что не поверят, что он ехал в одном автомобиле с Мабудом Магеррамовым, – и с жаром приглашал в гости на обед из «самого лучшего петушка». Наш вынужденный отказ его опечалил. Цитирую: «Когда мы включаем телевизор и видим вас, у нас ощущение что вы – свой, из нашего дома». Это было первое подобного рода признание от совершенно незнакомого человека, и оно меня удивило…

Возможно, это происходит благодаря харизме, как бы нескромно это ни прозвучало, а может, – нечто присущее актерской профессии, в которой со зрителем надо быть предельно честным...

Татьяна Иванаева

Каспий.-2022.- 25 июня.- С.15.