Мурад Ягизаров: Актер стареет без работы

Спешим удивить многочисленных поклонников народного артиста Азербайджана Мурада Ягизарова приятной новостью – в скором времени актер отметит свой 70-летний юбилей. Есть еще одна не менее приятная новость: столь солидный возрастной рубеж нипочем любимцу публики, который по-прежнему в прекрасной творческой форме и не намерен изменять любимой профессии. Третья приятная новость заключается в том, что в настоящее время актер работает над одной из главных ролей в спектакле «Роллс-ройс Ее Величества» по пьесе известного драматурга, народного писателя Азербайджана Максуда Ибрагимбекова, который на сцене Русского драматического театра (РДТ) имени Самеда Вургуна ставит главный режиссер театра, народный артист Александр Шаровский. Но и это еще не все. Об остальном мы решили сегодня поговорить с Мурадом Ягизаровым, по-прежнему популярным, востребованным (кстати, не только на родине), в атмосфере, так сказать, небольшого междусобойчика в канун юбилея.

– Многие зрители полагают, что вы, наконец, решили вернуться в свой родной Баку…

– Это в корне неверно. В Баку я не вернулся по той простой причине, что никуда из родного города не уезжал, во всяком случае, никогда не менял ни постоянного места жительства, ни гражданства.

– А можно об этом по-подробнее?

– Дело в том, что в свое время моя дочь получила образование в Мюнхене, там же создала семью и сегодня растит моего семилетнего внука Филиппа, который в этом году пойдет в первый класс. Я просто периодически навещаю их, вот, собственно, и все, чем объясняется мое периодическое отсутствие в Баку. Кстати, отъезд моей дочери пришелся на начало 90-х, когда большая часть русскоязычного населения уезжала из нашего города. Тогда же в интервью одной радиостанции я сказал, что у меня и в мыслях никогда не было смены гражданства, хотя помню, как многие в те годы при встрече со мной крутили пальцем у виска, мол, упускаешь такую возможность уехать из страны, тем более, что в Германии у меня был даже шанс неплохо устроиться.

В Германии я снялся в трех фильмах: «Шпеер и он», в роли главного обвинителя, старшего советника юстиции Рагинского. Картина повествует об одном из участников знаменитого Нюрнбергского процесса, рейхсминистре вооружений и военной промышленности Германии с 1943 по 1945 годы Альберте Шпеере. Он был единственным, кому присудили только 20 лет тюремного заключения. Второй фильм называется «Ундер фердахт» («Под подозрением»), в этом фильме я снялся в роли министра нефтяной промышленности Азербайджана Адама Малика. Третий фильм «Мекка» снял студент Кельнской киноакадемии, наш соотечественник Эльмар Иманов. В этой картине я играю друга главного героя, и вместе со мной снимался наш актер Шамиль Сулейманов. Помимо этого в Грузии я снялся в роли вора в законе в фильме величайшего актера и режиссера Гиули Чохонелидзе «Спираль», затем в еще одной грузинской картине «Антим Ивериано», где сыграл роль турецкого визиря.

Все это – будни актерской жизни, без которых я просто не мыслю своего существования.

– А как себя чувствует актер в 70 лет в отличие от людей другой профессии?

– Для актера 70 лет – это всего лишь один из этапов его профессиональной деятельности. Лично для меня это некий момент подведения итогов. С высоты этого возраста надо задуматься над тем, чего ты достиг за прожитые годы, но это вовсе не означает приближения старости. Актер стареет без работы, известно очень много случаев, когда, уйдя на пенсию, люди нашей профессии безнадежно теряют форму, а иные просто уходят из жизни.

– А что вам ближе, как актеру – театр или кино?

– Для актера эти профессии взаимодополняют друг друга. Если театр – это ежедневный тренинг, то кино – это и реклама, и возможность оценить собственную работу со стороны. К сожалению, в Азербайджане долгие годы был простой в кинопроизводстве, здесь я снялся лишь в фильме «Дронго» по сценарию Чингиза Абдуллаева в роли премьер-министра Азербайджана, и не более того. Я вообще не могу рассматривать актера в отрыве от этих двух важнейших жанров в творчестве. К примеру, сам я в кино пришел раньше, чем в театр. До своего сценического дебюта я успел сняться в фильмах «Мачеха», «На дальних берегах», «Маттэо Фальконе» и других кинолентах, и только после этого вышел на профессиональную сцену.

– Вы помните все свои роли?

– Ну, так сразу все вспомнить непросто, могу только сказать, что снялся в 36 фильмах, а на сцене создал 200 образов.

– Вернемся к началу 90-х, когда РДТ лишился части не только своей зрительской аудитории, но и труппы. С годами ситуация несколько улучшилась. Как вы считаете, за это время изменился ли столичный зритель в лучшую сторону?

– Да, безусловно. РДТ, если помните, был на грани закрытия, как совершенно ненужный на тот период русскоязычный театр. Ситуация была, мягко говоря, не из лучших, уехали многие наши ведущие актеры, представители бакинской интеллигенции, начался период массовой миграции в Баку жителей регионов. Все это, конечно, сильно подрывало наши шансы удержаться на плаву, но именно на том этапе директором театра был назначен Адалят Велиев, что помогло нам выжить в столь экстремальной ситуации. В какой-то мере, естественно, и нашему главному режиссеру Александру Шаровскому приходилось адаптировать к реалиям репертуар, но это была, так сказать, вынужденная посадка с целью привлечения зрителя. Можно смело сказать, что нам удалось пережить этот чудовищный период безвременья, и сегодня мы с одинаковым успехом играем и классику – Шекспира, Чехова – и современную драматургию, причем, лучшие ее образцы. И сегодня зрительный зал РДТ заполняется не только русскоязычной публикой. Кстати, на Южном Кавказе мы являемся единственным русским театром, что неоднократно отмечают в своих выступлениях российские критики, которые весьма положительно отзываются о работе нашего театра.

– Есть такое латинское изречение: «Большой город – большое одиночество». Как вы считаете, отражает ли оно реалии современного Баку?

– Не меньше других от одиночества страдаю и я, поскольку у меня с годами сильно сузился круг общения. Большую часть свободного времени провожу дома с книгами, у экрана телевизора или в общении с родственниками, друзьями. Но для меня в этой ситуации самым, пожалуй, надежным спасением являются рабочие будни: репетиции, съемки, встречи, гастроли… Мне даже страшно подумать, что этот огромный конвейер когда-нибудь остановится! Многие могут сказать, что тогда я, наконец-то, обрету покой, о котором мечтают многие люди моего возраста. Но, поверьте, для меня это равносильно остановке времени.

– Ну, в канун юбилея это не самый подходящий прогноз. Давайте надеяться, что он никогда не сбудется, и лучше поделитесь, как будете отмечать свой юбилей?

– Откровенно говоря, отмечать его побаиваюсь.

– Почему? Это же прекрасно: поздравления, тосты, подарки, адреса и многое другое, что может вас приятно удивить! Или вы больше любите дарить, чем принимать подарки?

– Вообще-то и то, и другое вызывает у меня обалденное чувство. Но в то же время мне кажется, что, отметив юбилей, я тем самым признаюсь Богу, что мне больше ничего не нужно в этой жизни. А ведь мне еще многого недостает: интересных ролей в театре и в кино, здоровья и счастья моих родных и близких, я хочу, чтобы внук мой вырос достойным и полезным людям человеком, чтобы наш народ никогда не знал войны, спокойно жил под чистым и ясным небом и ни при каких обстоятельствах не терял чувство собственного достоинства. Хочу, чтобы люди чаще и охотнее общались друг с другом и делали это не из меркантильных соображений, как это принято сегодня, а из любви и истинного уважения друг к другу, свято оберегая те моральные критерии, которые оставили нам наши предки.

– Итак, вы решили «зажать» юбилей.

– Нет, ни в коем случае! В день своего юбилея я непременно выйду на сцену родного РДТ и смело представлю на суд друзей и знакомых все, чего достиг в течение 70 лет.

ЛАЛА БАГИРЗАДЕ

Каспий.- 2009.- 29 апреля.- С. 8.