Мечты о прошлом и будущем

или «Счастливый билет» Сафы Мирзагасанова

Ведущий актер Русского драматического театра (РДТ) имени С.Вургуна, народный артист Азербайджана Сафа Мирзагасанов не так давно отметил свой полувековой юбилей. Лучшего повода для беседы с любимцем бакинского зрителя вряд ли можно представить, и потому мы решили договориться с актером о встрече в редакции газеты «Каспiй».

– Когда состоялось ваше первое знакомство с театром?

– Это случилось в раннем детстве. Я родился в Балакене, где мой отец на протяжении сорока лет был директором местного Дома культуры. В нашем районе часто гастролировали труппы драматических театров Баку и Гянджи, спектакли которых я, можно сказать, знал наизусть. Но это было именно знакомство, поскольку особого впечатления на меня игра актеров этих театров не производила. В детстве я больше увлекался кино, и началось это после моего знакомства с творчеством Людмилы Савельевой в фильме Бондарчука «Война и мир». Я был и остаюсь по сей день в восторге от работы этой талантливой актрисы, человека яркого и в то же время сдержанного, замкнутого, недоступного всем тем, кто создает мифы о жизни кинозвезд. По окончании средней школы приехал в Баку и поступил на актерское отделение Азербайджанского государственного института искусств имени М.А.Алиева (ныне Азербайджанский государственный университет культуры и искусства).

– Кто преподавал вам в этом вузе?

– С наставниками мне однозначно повезло, я учился в мастерской таких известных профессоров, как Рза Тахмасиб, Джаннет Селимова, Шафига Мамедова, и именно благодаря им мне впервые открылась истинная суть театрального искусства. С 1977 года, уже будучи студентом, я стал посещать бакинские театры, в том числе Русский драматический театр имени Самеда Вургуна, и понял, что мои первые, детские впечатления о театральном искусстве были ошибочными. С третьего курса я получил приглашение из РДТ и уже на сцене этого театра, играя свои первые роли, участвуя в массовках, понял, что театр – это нечто большее, чем кино, что это живое искусство, дающее возможность ежесекундного непосредственного контакта со зрителем, который, в сущности, является молчаливым участником того, что происходит на сцене. И вот с тех пор я уже более тридцати лет работаю на сцене РДТ и даже мысленно не могу представить себя в какой-либо другой профессии.

– Баку конца 70-х… Время высоких эталонов, которое вы, к счастью, застали и которое сегодня мы считаем безвозвратно потерянным. Давайте вместе «помечтаем о прошлом»…

– Охотно. Представьте себе студента, в сущности, молодого провинциального парня, который, ежедневно встречая в институте Рзу Тахмасиба, Окюму Гурбанову, Адиля Искендерова, Исмаила Дагестанлы, должен удержать равновесие. Затем он оказывается в других «предлагаемых обстоятельствах»: придя в РДТ, неожиданно попадает в единое духовное пространство с легендой азербайджанской сцены Верой Павловной Ширье или, скажем, с Константином Адамовым, Анатолием Фальковичем и другими корифеями сцены. Вы не представляете, с каким вниманием каждый из них подходил к молодым талантам!

– 50 лет – это возраст зрелости, достигнув которого некоторые считают, что в свое время ошиблись с выбором профессии. Вам это знакомо?

– Нисколько. В театр я влюбился раз и навсегда. Для меня каждый выход на сцену, независимо от характера или масштаба роли, всегда был воплощением мечты. Но в то же время уже сегодня с позиции своего полувекового юбилея я стал несколько иначе воспринимать свою профессию, жить больше разумом, нежели эмоциями, моментами сдерживать свое желание воплотить на сцене как можно больше образов. Я начал понимать, что если какую-то роль мне в свое время не дали, а сегодня я просто «вырос» из нее, значит, так было угодно Богу. Актерам зачастую свойственно переоценивать свои возможности, свой творческий потенциал. Я считаю, режиссеру всегда виднее, что актер сможет сыграть, а что нет.

– Вы знакомы зрителю по целой галерее разноплановых образов, но что-то из этого богатого разнообразия вам, наверное, ближе, не так ли?

– Я большой поклонник классики, в частности русской, – с огромным интересом играл в произведениях Чехова, Островского, Горького, в новом театральном сезоне выйду на сцену в роли Ивана Карамазова в спектакле «Братья Карамазовы» по одноименному роману Достоевского. Но это вовсе не означает, что я неохотно играю в пьесах современных авторов. Для меня важна сама роль и долгожданный момент живого общения со зрителем.

– А как сложились ваши отношения с кино?

– С кинематографом, можно сказать, я все еще на «вы». В свое время снялся в главной роли в фильме «Подвал» ныне покойного режиссера Давуда Иманова. Затем, спустя много лет, я сыграл небольшой эпизод в картине Эльдара Гулиева «Как прекрасен этот мир» и сравнительно недавно снялся в роли Талейрана – министра иностранных дел Франции и близкого союзника Наполеона Бонапарта в фильме Рамиза Фаталиева «Судьба государя». Вот, пожалуй, и все. Правда, от некоторых ролей пришлось отказаться, поскольку это мешало работе в театре, но я нисколько не жалею об этом.

– У вас нет такого ощущения, что сегодня вам чего-то не хватает в театре?

– Не могу сказать, что мне чего-то не хватает – это было бы неверно. Просто есть вещи, которых мне всегда мало. А это опять же классика: русская, зарубежная, национальная и, конечно же, современная драматургия, без которой привлечь зрителя достаточно непросто. Сегодня, возможно, я смог бы посетовать только на некоторую ограниченность выбора ролей. А я все время хочу играть, хочу, хочу, хочу… и так до бесконечности.

– Каким вы становитесь в процессе создания спектакля: послушным исполнителем или ярко выраженным индивидуалистом?

– Я убежден, что режиссер в процессе создания спектакля первичен и задача актера заключается лишь в том, чтобы достойно выполнить поставленную им задачу. Режиссер, если, конечно, он владеет профессией, всегда сможет убедить актера в правильности собственной трактовки, причем сделает это без ущерба для актерской индивидуальности.

– Вы много гастролировали. Как воспринимает РДТ, скажем, российская публика?

– Помню наши гастроли в трех городах России: Орле, Белгороде и Брянске, где мы играли чеховскую «Чайку» и «Смешанные чувства» американского драматурга Ричарда Баэра. Должен сказать, даже если это прозвучит и не очень скромно, что в ходе обсуждения спектакля «Чайка» один из московских критиков сказал о моей работе буквально следующее: «Как приятно слышать чистую русскую речь из уст актеров провинциального театра». Признаюсь, его слова окрылили меня настолько, что на банкете я просто вдрызг напился. Кстати, с не меньшим успехом мы играли «Чайку» и в Санкт-Петербурге на театральном фестивале «Балтийский дом».

– Как вы считаете, актер должен стремиться к удаче или ждать, когда она сама придет к нему?

– Стремиться к успеху может режиссер, композитор, поэт, художник, писатель – кто угодно, но только не актер. Судьба актера зависит исключительно от желания режиссера поручить ему ту или иную роль, способную сделать из него идола, которому будет поклоняться зритель. Но это либо происходит, либо нет, ведь есть немало поистине талантливых актеров, которым просто не удалось вытянуть «счастливый билет». Мне это удалось, за что я безмерно благодарен судьбе.

– Остается поблагодарить вас за беседу, поздравить с юбилеем, пожелать побольше «счастливых билетов» и еще…

– …и еще пожелайте мне не расставаться со сценой своего родного театра до последнего дня жизни. Пожелайте, чтобы со мной рядом всегда была моя семья, мои друзья, родные и, конечно же, дорогой моему сердцу зритель Русского драматического театра, которому я бесконечно благодарен.

За все!

Багирзаде Л.

Каспий. -2009. – 10 июля. – С.8.