Неизвестный Молла Насреддин

Неизвестный Молла Насреддин

Секрет успеха Джалила Мамедгулузаде

Молла Насреддин занимает особое, «независимое» положение сатирика, для которого нет запретных зон и недосягаемых для критики персонажей. Его сатирические выпады, как реакция на атмосферу времени, становятся частью целостного реалистического изображения. При этом особый метод изображения, когда от-

дельные детали вплетены в сатирико-юмористический контекст, опирается на более широкое эпическое пространство, где непочтительная ирония сливается с образом абсурдной эпохи. А человеческие качества – лицемерие, жестокость, глупость, чванство, которые Дж.Мамедгулузаде бичует в своих сатирических произведениях, перерастают в единый сатирический символ и включаются в грандиозную историческую фреску. Отсюда, отрицание Моллы Насреддина представляет собой отрицание отрицания – обстоятельство, по сути, позитивное.

Это приводило к новому пониманию комического, сатиры и юмора как универсальной формы познания, когда царившая общественно-историческая система представлялась гротескным сном, в котором действуют обычные и даже иногда хорошо всем знакомые люди, но с ними происходят невероятные перевоплощения. С этой точки зрения смысл и цель творчества молланасреддинцев выражались, прежде всего, путем комического изображения «господствующего мира», посредством глубокого отрицания этого мира, достигшего чудовищного абсурда. Данную позицию характеризуют чистота, слегка ироничная мудрость, парадоксальный взгляд на людей, вещи и события.

Умение мастеров «Молла Насреддина» проникать в глубинные пласты жизни народа, придавая им обновленные облик и смысл, позволяли выявлять потенциальные возможности общенародного азербайджанского менталитета и бытия. Описываемые молланасреддинцами в сатирических и юмористических тонах мельчайшие детали жизни и быта конкретных героев превращались в символы волнующих весь народ проблем. Их меткие выражения, отдельные колоритные типажи, бьющие «не в бровь, а в глаз» фельетоны и каламбуры становились бессмертными благодаря необыкновенной популярности в народе, заслуженно приобретая статус всенародных. Своим творчеством они словно высвобождали живые источники смеха – того смеха, который разрушает общественные дистанции, давая возможность воцариться празднеству смеха в этом тотально серьезном мире. Комическое в творчестве Дж.Мамедгулузаде и его друзей – словно духовная исповедь, носящая оттенок автохарактеристики. Занимательность сюжетов, выразительность языка, драматизм, умение выражать при помощи комических средств самые глубокие идеи, строить пафос большого звучания на маленьком событии сделали творчество молланасреддинцев любимым и близким народу – не только в Азербайджане, но и далеко за его пределами.

Как следствие, журнал «Молла Насреддин» в наше время – не только история, но и современность. Огромно идейно-эстетическое значение журнала сегодня, когда его традиции и авторитет словно призывают писателей и драматургов, а заодно и читателей со зрителями к полнокровному, правдивому отражению действительности, учат выявлять и осмыслять негативные явления в жизни. А еще тому, чтобы «герои нашего времени», их авторы и создатели жили заботами своей страны, жизнью, наполненной напряженным трудом, неустанной борьбой за торжество справедливости и правды. Из волшебства и поэтичности народной комики Молла Насреддин словно выплавляет образ нашего соотечественника, постоянно открытый для обновленного мировосприятия. Тени бессмертных героев Джалила Мамедгулузаде – как положительных, так и отрицательных – мы ежедневно встречаем рядом с собой и сегодня, а иногда украдкой открываем их и в самих себе, изо всех сил стараясь исправиться. «О, мои братья мусульмане! – писал по этому поводу Дж.Мамедгулузаде в первом номере «Молла Насреддина». – Если вы захотите узнать, над кем смеетесь, поставьте перед собою зеркало и внимательно всмотритесь в свое изображение».

Необходимым условием правильного понимания творческих идей и целей молланасреддинцев является не только ясное представление о природе и специфике комического, сатиры и юмора в контексте противоречивого пореволюционного периода, но самого своеобразия поэтики легендарного журнала «Молла Насреддин». Традиции преемственности и новаторства наглядно продемонстрированы уже на примере самого названия журнала и псевдонима его создателя, что свидетельствует о творческих истоках и идейном вдохновителе наших сатириков и юмористов. Исследователи отмечают, что выбор маски легендарного Моллы Насреддина не только определил кредо молланасреддинцев, но и придал знаменитому на Востоке древнему образу новое содержание, обогатив народные представления о нем, народное понимание мудрости и всесильности его смеха. Ирония и сарказм, внутренний сатирический монолог, памфлет, пародия, юмористические заготовки, гротесковые портреты, – вот далеко не полный перечень художественно-выразительных средств и свойств «Молла Насреддина».

Углубленное воспроизведение сущности жизни, раскрытие ее разнообразных сторон составляло одну из главных целей молланасреддинцев, которые не просто фиксировали недостатки, но сглаживали достоинства, проникая в их взаимосвязь с целым сложным комплексом социальных, экзистенциально-психологических и конкретно-исторических явлений эпохи. На первый взгляд, парадоксально, в их творчестве за мнимым распознается подлинное, за вечным – сиюминутное, за смешным – грустное и наоборот. Такой смех представал своеобразным критерием, определяющим скрытые свойства явлений, их эстетический, духовно-нравственный, философско-культурологический смысл.

Этим объясняется и то, что у молланасреддинцев наблюдается очевидный перевес в сторону «наступательного творчества» – именно такого, которое смехом пытается «исправлять нравы», демонстрируя отсутствие добродетелей и настоятельную необходимость их повсеместного возрождения. Видя внешние дисгармоничность и безобразие, они не свидетельствовали, а боролись против имеющихся пороков и недостатков. Пародируя односложно серьезную жизнь, прощупывая и очерчивая ее границы, выявляя ее смешные стороны, характерно-типическое «лицо», они подспудно и неуклонно обретали самостоятельность от этих серьезности и односторонности. Раздвинув внутренние временные и пространственные рамки своих комических произведений, отказавшись от перегруженности их абстрактными масками, молланасреддинцы таким образом углубляли ассоциативность народного мышления. Отсюда становится очевидно, что их идеи, творчество в целом так далеки от общераспространенных суррогатов и клише, хотя, на первый взгляд, олицетворяли и выражали то, что волновало законодателей «свободных и голодных» во все времена. Но важно при любой идентификации не проглядеть главного – «скрытый центр», как писал Х.Борхес, философскую и экзистенциальную цель творчества. Если призадуматься, все, чему учили нас молланасреддинцы, внутри нас самих – обретение слова, своего стиля, соответствующего места в национальной и мировой культуре.

Молланасреддинцев не покидала мысль, что люди «не так живут». Пристальное внимание к актуальным проблемам позволяло Дж.Мамедгулузаде и его коллегам и друзьям постоянно расширять границы исследования человека, его морально-нравственных качеств, запечатлевая и пересоздавая все новые явления, которые рождала действительность, таким образом доказывая, что в жизни невозможны как беспристрастие, так и чрезмерная серьезность, как, впрочем, и чувство ненависти, которое никак не может являться двигателем истории. В целом, творчество молланасреддинцев вечно-современно тем, что, в первую очередь, связано с человеком и направлено на самого человека – его ум и душу, фантазию и волю, способность мыслить и потребность действовать в обществе, ведь все это существует неразделимо. Их девизом было искусство, связанное с бьющей ключом жизнью, претворенной в художественный образ. Здесь, на этой плоскости «живого искусства», неизменно рождался и дух социального критицизма, сатиры и насмешки, свойственный молланасреддинцам. Как истинный народный герой, Мирза Джалил умеет сам смеяться и знает, как заставить смеяться нас – над миром и самими собой. Однако он не диктует, как должны себя вести и жить люди, а лишь показывает, как ужасен порядок, к которому они притерпелись, как это забавно, и как печально, что они сами того не замечают. Дж.Мамедгулузаде – писатель, у которого смех рождает и сатиру, и гротеск, и юмор, даже черный. Он не учитель и не пророк, он радуется вместе с читателем, он друг читателя, но он не развлекает, а увлекает своим смехом с горькой подкладкой. Отсюда, каждая его вещь – на самом деле модель общества, эдакая смеховая аналитика.

Анализируя культурные традиции, заложенные Моллой Насреддином, можно отметить, что его творчество позволяет себе шутить над собой. Как знать, не появляется ли улыбка всегда там, где вера уступает место истине, а вероучение – мудрости? Молла Насреддин никогда не задумывался о том, как и для кого пишет свои сатирические произведения. Все возникало из внутренней потребности и социальной ситуации, которые направляли талант и способности сатирика. Отсюда, стиль Дж.Мамедгулузаде – «идеальный», т.е. открытый, не замкнутый в себе, эмоционально притягательный, изначально адресованный читателю – современному и еще не состоявшемуся: грядущему. Дж.Мамедгулузаде «идеален» в том смысле, что и жизненен, и художественно отточен – как в целом, так и в мельчайших деталях; в этом секрет огромной социально-духовной силы его смеха и мировоззрения в целом. Вот почему реализм Моллы Насреддина нельзя назвать чистым образцом социалистического реализма. Такой комизм, тождественный правде жизни, довлеет самому себе, раскрываясь и развиваясь в русле универсальной истины, самодвижущейся системы бытия. Доступность и простота его сатирических произведений и героев (за которыми, как и за всем гениальным, скрывается глубочайший философский подтекст) облегчает восприятие идей, несущих в себе вечный смысл.

У комедийной критики во всех ее разновидностях и во все времена существует главная функция – путем уничтожения недостатков и пороков современного общества она должна объединять под знаменем улыбки и смеха непреходящие человеческие ценности. Будучи бескомпромиссными и неуступчивыми, сатира и юмор способны внезапно среди повседневной житейской сутолоки увидеть контуры прекрасного будущего как залог того, что добро и правда неистребимы. Дж.Мамедгулузаде, хорошо зная жизнь, умело обобщая ее типические явления в ярких индивидуальных образах, мастерски владея народным языком, широко использовал фольклор. В высшей степени его волнует проблема духовных традиций, фольклорного смеха, лейтмотивом звучащего в искрометных памфлетах и фельетонах. Как следствие, комическое в его творчестве развивается как система народных ценностных ориентиров, элементов обобщенно-народного менталитета. «Художественное искусство «Молла Насреддина» столь же просто, сколь гениально. Его простота проистекает из гениальности художественного дара, а его гений – из мудрого мышления нашего народа», – писал известный азербайджанский писатель М.Гусейн. «Основная обязанность каждого писателя – это служение своему Отечеству за его счастливое настоящее и будущее. Это должно быть идеалом для каждого грамотного человека, интеллигента, кому дорога судьба своего народа», – говорил сам Молла Насреддин.

В творчестве Дж.Мамедгулузаде, М.А.Сабира, А.Ахвердова, А.Назми и других молланасреддинцев все более актуализируются проблемы жизни и быта народа, которые они решали по-своему. Их любовная привязанность к родной истории и народу противостояли плоской, стертой, денационализированной повседневности. Их реализм, по сути, одерживал победу не над материей, а над духом же. Дух немногих – над духом всех остальных. В правильном соотношении этих двух качеств рождалось третье: то, что принято называть гражданственностью. И.Гасымов писал: «… поэтические манифесты сочетались с активным гражданским поведением художников слова, с участием их в переустройстве общественных отношений…».

Говоря о деятельности Джалила Мамедгулузаде как писателя, журналиста, общественного деятеля, просветителя, подвижника и главное – патриота, М.Джафар определяет его главные творческие идеи как пафос гуманизма, интернационализма, духовного единения, братства и солидарности народов, борьбы против национального гнета, порождавшего косность, невежество и ограниченность, за просвещение и культуру. Как известно, Мирза Джалил прославился не только своими сатирическими произведениями. Он самоотверженно боролся и за чистоту азербайджанского языка, за изменение азербайджанского алфавита, явившись народным просветителем в подлинном смысле этого слова. Таким образом, всем своим творчеством он напрямую участвовал в создании хроники современности, процессах познания социально-политических и нравственных проблем, воспитания личности своих соотечественников и читателей, формирования их активной жизненной позиции. Как высшая ценность, в его творчестве провозглашалась борьба человека за сохранение собственного достоинства, в какой бы трудной ситуации он ни оказался…

В жизни мы, порой, сталкиваемся с настолько абсурдными явлениями и процессами, что, как говорится, уже не хватает сил и соответствующих слов (или выражений) для их очевидного опровержения, а остается только... рассмеяться. Но так уж случается, что талантливые юмористы и сатирики ярче видят недостатки и острее их воспринимают, чем обыкновенные люди. И, как это ни покажется парадоксальным, им самим вовсе не смешно, когда, обличая под маской юмористического и сатирического творчества общественные пороки, они изливают душу в своих искрящихся фельетонах и злободневных репортажах. Великим комедиографам нередко свойственно перемежать серьезное (социально-значительное) с алогично забавным, абсурдным, как бы шутливо незначительным, выявляя тем самым компенсаторную, восстанавливающую, целительную функцию смеха, где наглядно сказывается генетическая связь сатиры с реальной жизнью, ее противоречиями и контрастами. Движимые вечным чувством неудовлетворенности жизнью, они, таким образом, всегда остаются «бомбой замедленного действия» для сильных мира сего – будь то монархи или демократы, буржуа или коммунисты, одновременно являясь тем рычагом прогресса, который, отвергая настоящее, усиленно торопит будущее.

Парадокс же заключается в том, что чем больше абстрагируется творец от действительности, тем полнее он эту действительность выражает. И поэтому не удивительно, что Дж.Мамедгулузаде так и не смог полностью воспринять и приобщиться к большевизму, «как самой передовой силе современности». В его судьбе, так же, как и в жизни героев его произведений, радость шла рука об руку с печалью, счастье – с горем, а смех – со слезами. О непростой судьбе нашего лучезарного сатирика свидетельствует хотя бы такой показательный штрих, что даже несмотря на то, что у него была своя типография, при жизни Джалила Мамедгулузаде на родине было издано считанное количество его литературных произведений. Первое значительное произведение Дж.Мамедгулузаде – повесть «Пропажа осла» (из цикла «События в селении Данабаш») – было написано в 1894 году, а опубликовано лишь в 1936-м, после смерти писателя.

Очевидно, дело в том, что Джалил Мамедгулузаде, резко выступая против угнетателей всех мастей и общественно-политических строев, так и не сумел смириться с молохом социалистической революции, «не до конца понял», как писали тогда. Всячески преследуемый и атакуемый за свой едкий и справедливый смех как со стороны «левых», так и «правых», Молла Насреддин XX века не получил должного признания и от властей «счастливых и голодных». Вот и в своей бакинской квартире выдающийся сатирик поселился после возвращения из вынужденной «ссылки» в Тебриз, где увидели свет восемь номеров «Молла Насреддина», а их главный идейный вдохновитель, помимо прочего, принимал активное участие в национально-освободительном движении Южного Азербайджана. За подобное «вероломство» Джалил Мамедгулузаде был объявлен «персоной нон грата» в Тебризе, а после смерти писателя его сыну Энверу, эмигрировавшему в Иран, пришлось даже сменить по этой причине славную «демократическую» фамилию отца на «бекскую» по матери – Джаваншир, боясь преследований и гонений со стороны правящих ортодоксов. Другого сына писателя – Митхата – постигла и вовсе трагическая участь – ранняя смерть от туберкулеза. В расцвете лет скончались и первые две жены Дж.Мамедгулузаде – Халима ханум и Зейнабага ханум. Но все это до поры до времени оставалось за кадрами исторической летописи, как за потаенной дверью веселой сказки, поведанной мудрецом Моллой Насреддином.

По иронии судьбы (а быть может, по закономерности, ведь народный писатель критиковал и высмеивал, в первую очередь, пороки людские, а не генетическое происхождение подлинных героев, иные из которых являлись выходцами из аристократических семей) его последней, третьей по счету и самой любимой женой, той, с которой он и прожил в Баку последние десять лет, была дочь карабахского бека из рода Джаваншир – красавица и умница Гамида ханум, которая не только надежно поддерживала мужа в финансовом отношении, но и с достоинством воспринимала все вольности его характера (по свидетельству очевидцев, он любил шумные компании и эффектных женщин). После смерти мужа Гамида ханум написала о нем ценные воспоминания-мемуары, прожив в их бакинской квартире вплоть до конца семидесятых годов, когда власти решили превратить квартиру в музей. Но если квартира Джалила Мамедгулузаде и получила тогда статус Дома-музея, то только после возвращения к власти Гейдара Алиева – большого ценителя и почитателя таланта Молла Насреддина, состоялось открытие экспозиции в 1994 году, благодаря чему жизнедеятельность Джалила Мамедгулузаде, память о нем обрели свое достойное отражение.

Ибрагимова Дж.

Каспий. -2009. – 11 июля. – С.11.