Судьба генерала

Самед бек Мехмандаров

на фронтах Первой мировой войны

«Солдат должен походить на своего командира, офицер – на своего генерала. Если командир воинственный, то и солдат таков, если же офицер слаб, то и солдат бездарный». Самед бек Мехмандаров, генерал от артиллерии Выдающиеся военачальники Самед бек Мехмандаров и Алиага Шихлинский в восемнадцать лет впервые примерили солдатскую шинель, учились в Санкт-Петербурге, сражались в Порт-Артуре, на фронтах Первой мировой войны. В 1918 году доблестным генералам довелось участвовать в создании первых частей Национальной армии Азербайджанской Демократической Республики. Они удостоились высшего звания – полных генералов артиллерии.

Семья

Когда грянула Первая мировая война, Самед бек Мехмандаров был командующим 21-й пехотной дивизии, расквартированной во Владикавказе. Этому предшествовали служба на ответственных должностях в царской армии. После возвращения из японского плена он был назначен командующим 7-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады, позжзе – начальником артиллерии корпуса 3-й Сибирской армии.

1908 год принес Самед беку две большие радости – 13 июля ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а 18 ноября в городе Иркутске у него родился сын, которого он назвал необычным именем – Пир. Игорь (это имя он носил в последующей жизни) подвергался неслыханным мукам только из-за того, что являлся сыном генерала Мехмандарова.

– После смерти отца меня и мать стали часто вызывать на допросы в ЧК, – вспоминал Игорь во время беседы с ним в Баку в 1988 году. – Задавали много вопросов, пытали, стараясь выбить из нас «правдивые показания». И однажды, доведенный до отчаяния, я не удержался и прямо спросил – за что меня бьют, чего хотят от меня добиться? «Нет у меня ответов на ваши вопросы, не могу же я притворяться и лгать в угоду вам? Скажите, в чем моя вина?»– спросил я у палачей.

«Не выбрали себе хорошего родителя, – вот в чем ваша вина», – ответили мне они.

Странно, не правда ли, с каких это пор дети выбирают себе родителей?..

Чтобы спастись от жестоких преследований и изнурительных допросов, в 1930 году, после смерти Самед бека Мехмандарова, Елизавета Николаевна и Игорь вынужденно меняют место жительства и переезжают в Ленинград (ныне Санкт-Петербург – ред.). Но и здесь ЧК не оставляет их в покое.

«…В 1937 году семья Мехмандаровых высылается из Ленинграда в Саратов. Однако и здесь Игорь Мехмандаров не обрел спокойствия. Отсутствие элементарных условий для нормальной жизни, тяжелое материальное положение, ежедневные вызовы в НКВД делают положение семьи невыносимым. Несмотря на все это, палачи не унимаются. В 1941 году Е.Мехмандарову вместе с сыном вновь высылают на каторгу в Сибирь. Но Елизавета Николаевна погибает в дороге, в поезде, подвергшемся налету вражеских самолетов. А Игорь после ссылки продолжительное время живет в Калининграде. В 1977 году по приглашению руководства Азербайджана Игорь Мехмандаров впервые приезжает на родину отца – в Баку.

…На основании запроса, направленного Генеральной прокуратурой Азербайджан-

ской Республики в областные прокуратуры Санкт-Петербурга и Саратова, где жили в свое время Мехмандаровы, проводятся дополнительные проверки. После повторного изучения дел наконец были получены официальные оправдательные документы на Игоря Самед бек оглу Мехмандарова и его мать Елизавету Николаевну Мехмандарову. Хоть и с опозданием, но удалось смыть еще одно черное пятно из истории нашего народа.

Родина зовет

В один из теплых майских дней 1910 года славный сын азербайджанского народа Самед бек Мехмандаров после долгой разлуки с родиной возвращается в родные края – в качестве начальника артиллерии корпуса 1-й Кавказской армии в Тифлисе. 31 июля того же года Самед бек становится инспектором артиллерии этого корпуса, а 31 декабря 1913 года возглавляет 21-ю кавалерийскую дивизию.

Дивизия Самед бека Мехмандарова, сражавшаяся в Первую мировую войну в составе 3-го Кавказского армейского корпуса, завоевала огромную славу в русской армии. Особенно отличились под его командованием 81-й Абшеронский и 83-й Самурский кавалерийские полки. Назначенный 11 декабря 1914 года командиром корпуса 2-й Кавказской армии Самед бек Мехмандаров провел тяжелые, в то же время успешные бои с немецкими войсками на берегах реки Сане за населенные пункты Прасныша, Холма и Вильно. На протяжении всей войны возглавляемый им корпус не потерял ни одного орудия.

Близко знавший Самед бека майор Гаджиага Ибрагимбейли в брошюре «Самед бек Мехмандаров» (1946 год) с гордостью пишет: «Офицер, официально не получивший академического образования, мог достичь высоких званий лишь благодаря необычайному дарованию, огромной любви к военному делу, беспримерной отваге в боях и воинской сноровке, преданности клятве и глубокой порядочности. Самед бек Мехмандаров был из плеяды таких офицеров. Артиллеристу высшего класса Самед беку Мехмандарову могли позавидовать и выпускник артиллерийской академии, и каждый видный войсковой генерал».

Особую известность Самед бек Мехмандаров обрел после операции по уничтожению немцев в районе Лодзи 15 сентября 1914 года. Войска немецкого генерала Макензи, взяв мощным штурмом Ивангород, начали развивать наступление на Лодзь. Отступавшие русские войска оказались в сложном положении. Атаковавшие по всей линии фронта немцы пытались окружить часть противостоявших им русских соединений. Дивизия Самед бека Мехмандарова состояла из 81-го Абшеронского, 82-го Дагестанского, 83-го Самурского и 84-го Ширванского полков, каждый из которых имел свои боевые традиции.

Командующий корпусом, тяжело переживавший за судьбу вверенных ему частей, по телефонной связи справился у Мехмандарова о положении на фронте. В ответ в трубке по-военному четко прозвучало: «Положение тяжелое. Перехожу в наступление!».

В то время, как две русские дивизии в панике отступали, дивизия Мехмандарова нанесла по уверенно наступавшему врагу сокрушительные удары, заставив их отойти на исходные позиции. Спустя три дня после кровопролитных боев дивизия Самед бека Мехмандарова штурмовала Ивангород. Удачная операция под командованием Самед бека помешала планам немецкого генерала Макензи и спасла от позорного плена две русские дивизии.

Генерал Алиага Шихлинский, занимавший в ходе той операции должность инспектора по особым поручениям при Главной инспекции полевой артиллерии, позже писал:

«Я был вызван на Западный фронт для проверки состояния дел с тяжелыми полевыми орудиями, новыми для русской армии. Обойдя семь корпусов, я убедился, что только в корпусе Самед бека Мехмандарова правильно понято предназначение тяжелых орудий и они расставлены в соответствии с их функциями. Это было заслугой не корпусного орудийного инспектора, а результатом работы искусного артиллериста Мехмандарова».

Современники с большой симпатией отзываются о храбрости Самед бека Мехмандарова, о его приветливом обращении с подчиненными. Вот что пишет майор Гаджиага Ибрагимбейли: «В Первой мировой войне генерал Мехмандаров завоевал огромные почет и уважение. Безграничная удаль генерала, потрясающее хладнокровие в решающие и страшные минуты сражений снискали ему заслуженную славу в русской армии. Мехмандаров любит справедливых, добросовестных, правдивых людей, оказывает им поддержку, но он крайне беспощаден к бесчестным. Лично знавшие Мехмандарова единогласно утверждают, что все подчиненные боялись его как огня, однако любили генерала, беззаветно верили ему».

«Самед бек Мехмандаров одинаково хорошо относился к рядовым военнослужащим, в нужную минуту приходил на помощь каждому. Мехмандаров – редкостный артиллерист», – эти слова принадлежат командующему Краснознаменной Кавказской армией Иону Якиру, который собственноручно записал их в личное дело Самед бека, работавшего в 1925 году преподавателем Азербайджанского объединенного военного училища.

В годы революции жизнь Мехмандарова не отличалась безмятежностью. Представители новой власти не доверяли ему. Как резкая пощечина звучали слова «царский генерал», «мусаватский министр» в адрес Самед бека. О тех кошмарных днях сохранились два листка, написанные рукой Самед бека Мехмандарова 4 июня 1920 года. Заполненные по требованию большевиков «Листки заключенного» ныне хранятся в архиве Министерства национальной безопасности.

Анкета генерала

Низкорослый, с расчесанной надвое белой бородой.

Из-за маленьких размеров ноги носит обувь, сшитую из специальной кожи.

Рассказывают, что в 1923 году знаменитого генерала видели на улицах Баку. 67-летний полководец, бывший военный министр мусаватского правительства, пряча глаза от прохожих, орудовал метлой, а затем торопился в Азербайджанскую Чрезвычайную Комиссию. Следовало обязательно явиться, не опоздать на регистрацию. Пусть видят, он на месте, никуда не уехал, не убежал.

Говорят, так было, хотя в документах, которыми мы располагаем, об этом ничего не сказано. Долгое время бытовало мнение, что не очень-то важно знать свою историю, различные ее периоды, а если даже вникнуть в детали, разобраться во всех перипетиях, то «все равно мы ее, историю, правильно не воспримем». Но маленький лучик способен осветить истину, все темные закоулки, точно так же, как отлив вычищает подводные камни.

В октябре 1999 года исследования привели меня в архивы ЧК (ныне – МНБ – Министерство национальной безопасности). Здесь, среди анкет «бывших людей», хранится двойной листок, обесцвеченный временем и исписанный мелким почерком Мехмандарова. Двойной листок, отдающий гарью той эпохи…

Из анкеты неясно, как и где проходила военная служба Самед бека Садых оглу Мехмандарова. Но в колонке «награждения» читаем, что он был удостоен Георгиевского ордена III и IV степеней, золотого оружия, украшенного бриллиантом, ордена Станислава I, II и IV степеней, ордена Анны всех трех степеней, ордена Владимира II, III и IV степеней, орденов «Белый орел» и Александра Невского, и других. Понятное дело, ордена присуждались за примерную службу и героизм.

Далее в анкете следует масса вопросов.

– Последние звания и должность в старой армии?

– Полный генерал артиллерии, командир 2-го Кавказского корпуса.

– Где находились во время Февральской революции 1917 года?

– На германском фронте.

– А во время Октябрьской революции?

– В Петрограде, в Александровском комитете раненых, членом которого был избран в мае 1917 года.

В 1918 году 62-летнему генералу предлагают должность военного министра мусаватского правительства Азербайджанской Демократической Республики, и Мехмандаров принимает это предложение. 4 июня 1920 года он подвергается аресту и спустя два месяца вместе с генералом Алиагой Шихлинским отправляется в Москву. По прибытии в столицу генералов переправляют в Бутырскую тюрьму. Встречавший поезд на московском вокзале полномочный представитель Азербайджана Бехбуд бек Джаваншир посылает срочную телеграмму Нариману Нариманову: «Поезд, о котором вы говорили, прибыл, но генералов нет». Н.Нариманов по телефону связывается со Сталиным и просит вмешаться.

В настоящее время в архиве МНБ хранится копия письма Сталина, сохранившая жизнь генералам. 12 ноября 1920 года Сталин пишет тогдашнему первому заместителю председателя Всесоюзной Чрезвычайной Комиссии Г.Ягоде:

«Товарищ Ягода! После всесторонней проверки стало ясно, что азербайджанские генералы С.Мехмандаров и А.Шихлинский ни в чем не виноваты. Просим добиться их освобождения из тюрьмы. И.Сталин».

День рождения пришлось «отметить» в тюрьме. Через семь дней Самед бек Мехмандаров выходит на свободу и как член Постоянной артиллерийской комиссии направляется в распоряжение полевого штаба. Уже по прибытии в штаб Самед бек собственноручно пишет: «Провели еще одно следствие, не выдвинули никаких обвинений».

А как же иначе?! Не пролил русской крови, не выступал против большевиков, оставался верен воинской присяге. Возвысился от рядового до генерала, верой и правдой служил Отечеству. 18 ноября 1921 года по просьбе Нариманова и Гараева Самед бек Мехмандаров и Алиага Шихлинский возвращаются в Баку, в распоряжение Народного комиссариата по военно-морским делам.

В анкете, составленной в 1923 году, Самед бек указывает: «С настоящего времени являюсь порученцем и председателем комиссии по облигациям».

Известно, что эта работа поручалась лишь чистым на руку людям.

– Если вы симпатизировали Октябрьской революции, то в чем это выражалось? (Ваши убеждения на тот период?), – записано в анкете.

– Самый лучший ответ на этот вопрос – мой приказ, отданный азербайджанской армии 28 апреля – в день переворота. Этот приказ, а также телеграммы, направленные начальникам воинских частей, хранятся в штабном архиве, и они определяют мое отношение к Советской власти.

– Какой форме деятельности отдаете предпочтение?

– В моем возрасте – мирной и спокойной…

Тревожные дни

Как уже отмечалось выше, в 1923 году генерала Самед бека Мехмандарова видели с метлой в Баку. Кто же так унижал храброго военачальника, учившего солдат и офицеров владеть оружием? Была ли хоть частичка совести у человека, сыгравшего «злую шутку» с героем Порт-Артура и Первой мировой войны, слава которого перешагнула далеко за пределы России?

Вот что говорится по этому поводу в документе от 1920 года: «Красная Армия, можно сказать, напрочь потеряла боеспособность, состояла из армянских добровольцев под командованием дашнакских офицеров. Эти отряды грабили окрестные села, что вызывало к ним ненависть у мусульманского населения».

И вот эти «добровольцы» вернулись в Баку. Чтобы унизить Самед бека Мехмандарова в глазах народа, бросили на улицу человека, полтора года бывшего военным министром АДР. Враги хорошо знали, что народ любит Самед бека Мехмандарова и в его лице надеется на спасение от «добровольцев», принесших «свободу». Такая надежда проскальзывает в резолюциях, принятых на митингах населения Губы, Гусара, Хачмаза, Девечи: «Мы уверены, что наше правительство (АДР – Ш.Н.) будет сражаться на поле битвы до последнего воина и не отдаст в руки черных генералов наших женщин и девушек. Доблестный военный министр Мехмандаров, отличившийся в интересах Николая в окрестностях Порт-Артура, расчувствовался, побывав в нашем крае, и заверил, что готов до последней капли крови защищать нашу Родину, женщин и девушек, честь и достоинство наших матерей и сестер».

Но колесо истории словно повернулось вспять. В сражениях с армянами мы понесли огромные потери. Дашнаки – С.Шаумян, Т.Амиров, С.Лалаев, Б.Авакян и прочие, раздиравшие Азербайджан изнутри, напоминали волков в овечьей шкуре. Их бандитские формирования под покровом ночи врывались в дома мусульман, отбирали у сельчан оружие, зверски избивали сопротивлявшихся. Газета «Азербайджан» (№ 67, 1919 год) писала, что после отхода турецких войск с Кавказского фронта турецкие армяне, объединившись с кавказскими армянами, перешли в наступление, нанося предательские удары по турецким частям. С одной стороны действовали отряды Андроника, с другой – армянских генералов Дро, Гери, Мурада. Покинутые населением мусульманские села были разграблены и сожжены дотла. Именно в этот период с легкой руки Шаумяна и Авакяна начались шамахинские события. Письмо Шаумяна, связанное с этими событиями, случайным образом попало в руки коменданта Гянджи. Из письма ясно видна дашнакская сущность Шаумяна и Авакяна.

Все эти трагические события произошли в 1918-1919 годах. А в апреле 1920 года 40-тысячная Национальная армия Азербайджана не смогла противостоять 72-тысячной XI Красной Армии – в это самое время части азербайджанской армии, состоявшей из тридцати тысяч пехотинцев и десяти тысяч кавалеристов, сражались с бандитами Амазаспа и Андроника в Зангезуре, Карабахе, Газахе и других уездах.

Прибывший в Азербайджан вместе с частями XI Красной Армии будущий маршал С.Красовский пишет в своей книге «Жизнь в авиации» (стр. 70, 1960 год): «Когда XI Красная Армия подошла к станции Ялама, к границе Азербайджана, в Баку шло заседание мусаватского правительства. Когда глава правительства Насиб бек Юсифбеков спросил военного министра генерала Самед бека Мехмандарова о том, «сумеет ли мусаватская армия остановить вражеское наступление?», тот ответил вопросом на вопрос: «Какого врага вы имеете в виду? Дашнаков или меньшевиков? Если вы говорите о меньшевиках, то надежды есть. Если же вы имеете в виду XI Красную Армию, то наших сил хватит всего на одну минуту, господин министр. Мы не будем сражаться с большевиками!»

Таким образом XI Красная Армия, в составе которой находился и турецкий генерал Халил Паша, специально прибывший в Баку по просьбе Советов, не встретив сопротивления, 28 апреля 1920 года вошла в Баку. Халил Паша на всем пути следования из Дербента в Баку призывал население поддержать Советскую власть. В благодарность за это ЦИК РСФСР преподнес ему серебряный кинжал, который ныне хранится в военном музее Стамбула.

Шамистан Н.

Каспий. -2009. – 25 июля. – С.11.