Тайна творчества Кямала Абдуллы

Размышления о смысле и сути бытия

Древняя сентенция «Театр начинается с вешалки» ныне во многом устарела – ведь современные театральные представления все чаще исполняются на импровизированных сценах, где нет ни вешалок, ни дверей, возле которых они должны стоять: «на пленэре», в тесном кругу зрителей и даже…

в подземках метро. А сам сюжет спектаклей, по сути, является сотворчеством автора, артистов и зрителей, всякий раз завершающимся по-разному, в зависимости от настроения и «злобы дня».

Новый драматургический сборник под символическим названием «Все мои печали…» (Баку, издательско-полиграфический центр «Мутарджим», 2009) видного азербайджанского филолога и философа, поэта, драматурга и общественного деятеля, заслуженного деятеля науки республики, член-корреспондента Национальной академии наук Азербайджана, профессора Кямала Абдуллы «пьесами» в традиционном смысле слова назвать трудно: скорее, это поэтические размышления о смысле и сути бытия.

Изданная на высоком полиграфическом уровне, замечательная по изысканному дизайну, книга предназначена для самого широкого круга читателей. Как сказано в краткой аннотации к сборнику, «духовные поиски человека, вечное и бренное, человек в контексте времени – исторического и сакрального – вот небольшой перечень тех философских проблем, которые затрагиваются в этих пьесах, сценически воплощенных в театрах Азербайджана, Турции, Грузии, Эстонии»… Сборник включает девять произведений, написанных в разные годы: «Ангел», «Дух», «Раз, два – слышу едва…», «Ночи, полные дождя», «Ты – плохой мальчик!», «Кто сказал, что птица Симург бывает на самом деле?», «Словно бы с опаской», «Шах Исмаил, или Все, возлюбившие тебя, давно уже здесь!, «Шпион».

В предисловии к книге известный режиссер, заслуженный деятель искусств, профессор Вагиф Ибрагимоглу отмечает, что «…девять пьес Кямала Абдуллы – это всего лишь девять из множества других «печалей» современного азербайджанского интеллигента, чуткого к зовам (вызовам) всех форм Времени: исторического… вечного… социально-психологического… субъективно-психологического… относительного… астрономического и поэтического… Мы говорим о пьесах Кямала Абдуллы и посему неизбежно должны хотя бы коснуться его индивидуального драматургического метода. Сделать это мы обязаны еще и потому, что Кямал Абдулла известен и как серьезный прозаик, и как оригинальный поэт и переводчик поэтов русского Серебряного века. Вскользь упомянем и его изыскания в научной сфере филологии и вернемся к заявленной теме… Итак, предметом драматургической поэтики Кямала Абдуллы, непосредственно и органично связанным со всем его литературным творчеством, видится тайна»...

В самом деле, в творчестве Кямала Абдуллы мы ощущаем особую метафоричность – не визуальную, а интеллектуальную, не конкретную, а абстрактную. По стилистическому направлению оно является постмодернистским, охватывающим и поэзию, и драматургию, и беллетристику, и научно-исследовательские опусы. С первого взгляда его произведения чрезвычайно многообразны и многожанровы, но по сути – монолитно цельны. Несмотря на разноплановость, все произведения словно соподчинены единому внутреннему содержанию и в итоге создают единое лирико-эпическое полотно. Быстрые смены действия, многообразие и насыщенность движения на гипотетической сцене, легкость диалогов, обмена репликами, фееричность декоративного оформления, остроумие и рациональная «прозрачность» речи действующих лиц... Яркие и образные драматургические произведения Кямала Абдуллы предстают своего рода литературным киносценарием, настолько зримо, визуально, «монтажно» сменяют друг друга события и персонажи – словно кадры кинохроники или сюжеты судьбы; при этом значимую роль в пьесах играют детали, даже самые незначительные, наряду с главными, «раскрывая» второстепенные персонажи. Пьесы занимательны по описываемым в них событиям, деталям быта, глубоки по своему остросоциальному содержанию, все они чрезвычайно проникновенны и лиричны. Причем, каждая из них содержит тонкий психологический подтекст, характеризующий отдельных героев и мораль произведения в целом. К слову, помимо прочих методов и средств автор щедро использует гротескно-сатирические приемы в передаче и описании героев и ситуаций. Колорит и особенности азербайджанского менталитета – от тонкого психологизма до своеобразия исторического развития – как нельзя лучше передает драматургия Кямала Абдуллы: в основе своей, патриархальная и одновременно современная – многообразная, единая.

Так что важно при любой дифференциации не проглядеть главного – «скрытый центр», как писал Х.Борхес, философскую и художественную цель бытия. Ведь сущность постмодернизма – это не только игра, изобретающая игру, но и попытка преодолеть катастрофическую разобщенность человека и мира. Способом же данного преодоления является творчество. Произведения Кямала Абдуллы – само творчество, взятое в его виртуальном преломлении: столь же фантастичное, сколь реалистическое. В них художник-культуролог доискивается скрытых смыслов и прослеживает образные метаморфозы, находясь в постоянном творческом процессе, интеллектуально-духовном поиске. Его путь – поэтических сравнений, постоянных художественных открытий. По сути, это метафора личности, познающей самое себя. Объектом же повествования все чаще становится человек, вброшенный в поражающий, недоступный его пониманию мир. Параллельно совершается переход от привычной реальности к той, которую можно назвать иным, альтернативным уровнем измерения. Здесь не просто визуализируется мораль, она постоянно подвергается апробации – проверяются на деле ее подлинность и самоценность.

И с этой точки зрения пьесы Кямала Абдуллы глубоко поучительны и гуманистичны. Их мораль заключается в том, что нельзя жить, не решив для себя основополагающих вопросов: о Боге и дьяволе, о свободе и бессмертии, о судьбе человека и человечества, собственных месте и роли в этом мире. Ведь происходящая на Земле вечная борьба не просто «фиксируется» сознанием, теоретическими построениями апокалипсиса, релятивистским пессимизмом, но отражается непосредственно в человеческом сердце, тревожа его душу; данная закономерность и определяет «вечные ценности». При этом идея обывательской психологии в контексте опровержения ее Абсолютом, идея Бога как осмысления человечеством своего подлинного предназначения, идея бренности мелочного, расчетливого существования предстают исконно присущими человеку и выступающими в обликах рока, духа, откровений судьбы или пожизненного призвания... Впрочем, это касается лишь тех из нас, кто внутренне готов к благотворным переменам. У иных же подобные чудесные метаморфозы еще впереди.

Общеизвестно, что наша повседневная жизнь издревле ограничивается не слишком длинным перечнем прописных «фундаментальных истин», очерчивающих ее общепринятый «горизонт». Но сюжеты пьес Кямала Абдуллы выводят читателей, как и самих героев, на поистине судьбоносный уровень. Ведь в незатейливой и одновременно столь сложной (а для кого-то и непостижимой) морали добра, прощения и вспомоществования (как, например, в пьесе «Шпион») слишком много мудрости простого человеческого счастья. Автор не отвлекается на детали рассуждений, не мелочится, теряя в остроте, а ведет читателя по главной линии повествования – очищения души, прозрения жизненного смысла. Об этом, в частности, и пьесы «Ангел», «Ночи, полные дождя», «Ты – плохой мальчик!». Драматургическое творчество Кямала Абдуллы – словно сгусток раздумий и переживаний, далеких от общедоступных пособий, хоть и концентрирующих свое внимание на том, что волнует всех и во все времена: экзистенциальной идее о жизни и смерти, вечном противостоянии и единстве мужчины и женщины, парадоксах любви и ненависти, вечности и мгновения… Как писал Х.Борхес, «число сюжетов и метафор, порожденных человеческим воображением, ограничено, но эти вымышленные истории могут стать всем для всех, как Апостол». Только осуществившись в качестве «всего для всех», пророк обретает надежду и шанс стать самим собой. И тогда вся сложность мира, запутанность, мучительность противоречий, кипение страстей и разума, идейная тупиковость философии бытия, психологическая глубина и одержимость, самокритичность, вплоть до самоотрицания ищущей мысли и бурлящих чувств, – вся эта немыслимая разнородность сосредотачивается вокруг единого нравственного центра: противостояния добра и зла.

Таким образом, театральность пьес Кямала Абдуллы становится все более выразительной в динамике человеческой души. Ведь сущность постмодернизма, как известно, не только игра, изобретающая игру, но и попытка преодолеть катастрофическую разобщенность основополагающих понятий и истин, нюансов и оттенков, теней и полутонов. Судьба любого художественного или философского постмодернистского произведения имманентна ему самому: всякий текст (декодируясь вновь и вновь в ходе странствий в «возможных мирах» индивидуальных и коллективных восприятий, представлений и реконструкций) способен обретать самые неожиданные и ранее неочевидные содержания и ассоциации. Повторение их невозможно, поскольку реципиент всегда замкнут в «саду расходящихся троп» (Х.Борхес), в лабиринте перманентно умножающихся призрачных пространств и времен. Вместе с тем, это и не абстрактное философствование, направленное на установление истины в конечной инстанции, где-то вне «пределов досягаемости». Место действия книг Кямала Абдуллы – свободное эстетические пространство, где осуществляется постоянный поиск смысла бытия.

Подлинное постмодернистское творчество – творчество демократии, бескрайнего плюрализма, неограниченных границ… И с этой точки зрения «плюрализм творчества», сформированный постмодернизмом, его бессистемность и хаотическая мозаика, подчас представляют собой единственно объективное воспроизведение фрагментарности наших представлений и одновременно всемогущества искусства, стремящегося постичь тайну бытия. Вместе с тем, автор не перевоплощается сам в феерии фантазий, вовлекая нас в орбиту своих удивительных сказок. А неизменно стоит над ними, словно являясь медиатором между «тем» миром, и «этим», скручивая своих героев и анти-героев в затейливые узелки, «белое» – в «черное», гордость – в наивность, а веру – в безверие, и наоборот. Происходит смещение во времени-пространстве. Вспоминается пастернаковское «сплетенья рук, сплетенья ног, судьбы сплетенья...». История объединяется с филологией и философией, правда – с вымыслом, быль – с небылью, сны – с явью. Но разве подобные «сказки» не случаются ежедневно с каждым из нас, по сути, превращаясь в тривиальную быль? И разве эти «сказки» не продолжаются сегодня и не будут существовать всегда?.. Они навечно остаются актуальными – но только в оптимистическом ключе, берущем верх над рутиной и химерой. А это уже серьезный повод для размышлений, ведь мы живем до тех пор, пока способны задавать вопросы, отвечая на них, и жизнь наша полна настолько, насколько они злободневны и значимы. Таким образом, закономерностью произведений Кямала Абдуллы является превращение множества понятий в единую сущность, совершающуюся в двух плоскостях – социальном пространстве и социальном времени, обусловленных пространственными и временными изменениями, объективными и субъективными влияниями.

Мышление – процесс необычайно захватывающий и одновременно прагматичный. Он напоминает путешествие во времени и пространстве. В своих книгах Кямал Абдулла постоянно как бы испытывает самого себя и собеседника на интеллект и широту кругозора. В этом особая цель – совместный поиск истины. По сути, в пьесах Кямала Абдуллы сделана попытка на миниатюрном временном пространстве раскрыть грандиозную картину поиска Истины. Но этот поиск бесконечен, ведь Истина – непостижима. И в этом смысле подлинным открытием для нас становятся откровения самого автора. На фоне великих событий познания Истины развивается действие всех его произведений. На тему вечного противостояния добра-зла разворачивается «бытовое повествование», ярко и точно характеризуя и дополняя лейтмотив сюжетов. Момент ожидания (вот только чего?) присутствует во всех пьесах Кямала Абдуллы; наверное, это и есть Истина. Ведь ожидаем мы в течение всей своей жизни. Каждый – разного: кто – зарплаты в конце месяца, кто – разрешения на защиту докторской диссертации, кто – очередного дорогого подарка от закадычного друга жизни, кто – страшного диагноза врачей, а еще – все вместе и каждый в отдельности – главного жизненного итога: смерти… Такого итога своей судьбы ждет Капитан из пьесы «Кто сказал, что птица Симург бывает на самом деле?», или, словами самого капитана, – «Дорогу, укажите дорогу, иначе…». Смерти ждут и герои пьесы «Ангел», и обреченные влюбленные из пьесы «Ты – плохой мальчик!».

Как известно, постмодернизм оперирует любыми формами и стилями прошлого в обновленном ключе; и также беспрепятственно он обращается к вневременным сюжетам и вечным темам. Своеобразное «включение» эстетических идей прошлого в систему современной культуры многопланово, оно осуществляется в различных формах и на различных уровнях. Как следствие – многие произведения Кямала Абдуллы построены на интерпретированных по-новому сюжетах и персонажах, как реальных, так и вымышленных, что сказывается и в напряженном ритме повествования, и в почти фактурной атмосфере исторического антуража. Данные мотивы ощутимы в таких пьесах Кямала Абдуллы, как «Шах Исмаил, или Любящие тебя все здесь…», «Словно бы с опаской», «Кто сказал, что птица Симург бывает на самом деле?», «Шпион». Кямал Абдулла правдиво и образно черпает вдохновение и одухотворение в величии и цельности народных образов. Своеобразное «включение» эстетических идей прошлого в систему современных философии и культуры многопланово, оно осуществляется в различных формах и на различных уровнях. Прекрасные сказочные и героические сюжеты, познавательные, прежде всего, с этнографической точки зрения, реалистическое описание обычаев азербайджанского народа, пафоса созидательного труда и даже рутины повседневности – все здесь имеет место. В целом, произведения, представленные в сборнике «Все мои печали…», едины в том, что называется отражением «национального духа», менталитета азербайджанского народа; при этом акцент сделан на изображении «мелочей жизни» в вечном круговороте бытия.

Тем самым Кямал Абдулла доказывает, что для эпохи глобализации характерно диалектическое развитие и претворение наследия народа, мотивами которого пронизана вся история цивилизации. По мысли драматурга, стиль и дух «старины глубокой» направлены к познанию и исцелению людей: их ума и сердца, фантазии и воли, способности мыслить и потребности действовать, помогая раскрывать и осмыслять самые глубокие понятия и ценности. Поэтому сама суть, траектория движения из прошлого – к будущему соответствует развитию современного общества. Насколько же непросто мастерски передать доподлинный смысл и тончайшие флюиды атмосферы и колорита подобной связи и взаимозависимости времен! С этой точки зрения герои произведений Кямала Абдуллы мобильны и динамичны в своем пространственно-временном измерении и все, как один, народны. Движение такого творчества соответствует мироощущению современного человека, когда самопостижение реальных героев и процессов все чаще происходит ассоциативно, спонтанно, несоразмерно с высокими и далекими идеалами, и одновременно, хотя бы путем противопоставления, но все чаще – преемственности, тесно связано с ними.

Своим творчеством Кямал Абдулла помогает нам не только постичь национальную азербайджанскую поэтику (откуда, в первую очередь, и сам черпает вдохновение и силы), но и философскую суть древней Страны огней. Обрамляющие основной сюжет сочные народные высказывания и реплики, несомненно, колоритно дополняют основное действие, создавая особое настроение и выражая несомненное торжество вечного, а значит, верного в коловращении сиюминутного и преходящего. А вера и оптимизм в «демократическом преломлении», в свою очередь, берут верх над повествовательностью и созерцанием, символизирующими некий потусторонний подтекст. Таким образом, черно-белое сукно основного сюжета пьес дополняет и по-своему преобразует бахрома «коллективных вкраплений»; в целом же получается интересный драматургический конгломерат.

Тем самым, демонстрируя универсальный взгляд на такое пестрое явление, как народная культура, автор позволяет проследить процесс данного развития в контексте «прошлое-настоящее-будущее», характеризуя самобытность азербайджанской национальной культуры, ее самость. В его пьесах сквозь древние сюжеты и имена словно просвечивает, проступает современный и такой близкий драматургу мир. Так что категория памяти выступает здесь все больше в действенном, «прикладном» смысле. Об этом – и пьеса «Раз, два – слышу едва…», в жанре, как обозначил его сам автор, «Драмы в пяти картинах из жизни двоих, тщетно пытающихся понять и обрести друг друга», где очевидно, что героиня тяготится своим положением, но не только этим, а и теми, что остались в прошлом, стали историей, тенью забытья, между тем, прочно храня их в памяти, что, в свою очередь, скрывает множество подсознательных ассоциаций и подкорковых ощущений, тесно связанных с ее прошлой жизнью. Таким образом, в мире героини память выпускает на волю свои давние мечты, и те материализуются и живут, фактически, вместо нее самой. В развернутой метафоре этих ежеминутных спусков в подвалы памяти ощутима попытка Духа ускользнуть от грубого давления суровой действительности, в чем и проявляется его творческая увядающая энергия.

В целом же образ Духа, поглощаемый тьмой, как и он сам, производит жутковатое впечатление, подобно его памяти – таинственной и непредсказуемой, сумрачной и контрастной, выхватывающей из укромных уголков отслужившей жизни столь же важные, сколь ничтожные эпизоды. При этом память оперирует любыми формами и стилями прошлого в оригинальном ключе, перевоплощаясь во вневременные сюжеты и вечные темы. Все банальные понятия проходят в этой «жизни в жизни» не просто глубокую метаморфозу, а как бы возвращаются с «другой стороны», под знаком «транс». Реальное и фантастическое отражаются друг в друге как в зеркалах, или незаметно перетекают друг в друга как ходы в лабиринте – результатом духовных поисков и заблуждений автора и его героев, а параллельно, читателей-зрителей. Таким образом, читатели и герои произведений Кямала Абдуллы становятся прочно связанными между собой единой незримой нитью, где, наверное, не существует граней между вымыслом и реальностью. Главная идея Кямала Абдуллы состоит в том, что любовь, как высшее чувство на земле, необходимо рассматривать в качестве основы нашей жизни – нечто целостное, неразрушимое; она движется в контексте многовековой истории и культуры, приобретает внешне различные формы, но при этом внутренней своей единой сути не теряет.

Перевоплощения, реинкарнация – кажется, такое бывает лишь на страницах пост-

модернистских произведений Камала Абдуллы. Но, вглядевшись в окружающую жизнь, мы понимаем, что это – сплошь и рядом: и заветные мечты, и их, все чаще, роковая нереализация... Таким образом, автор словно пародирует ситуацию человечества, обреченного на существование в этом мире и ищущего разрешения загадки своего бытия или, скорее, отказавшегося от ее разрешения, поскольку... единственные ключи, которыми оно располагает (реальность пространства, времени и материи), оказываются бесполезными. При этом пародийные мотивы обретают глубинно-философский характер. Краски в них порой сгущены до предела гиперболы, а мрачный и потусторонний инфернальный фон лишь оттеняет и дополняет иронию главной идеи, согласно которой жизнь нельзя охарактеризовать в лаконичных черно-белых тонах, а каждый из нас – со своим характером, болью, образом жизни, поведения и окружения – не бывает лишь тем или другим.

Пьесы Кямала Абдуллы во многом символичны; их главная мораль в том, что человек не должен страшиться испытаний, даже самых страшных, включая смерть, подчиняясь велению судьбы. Отсюда – и полемический стиль и смысл всего его творчества, ведь Кямал Абдулла никогда не дает готовых ответов своим зрителям и читателям, его кредо – повод для размышлений, абрис сюжета или условная мораль, остальное же – индивидуальная работа каждого из нас: уровня интеллекта, настроя души… На фоне данных умозрений решается довольно сложный сюжет, основанный на том, что все в нашей жизни амбивалентно и не имеет единого кода, построено на взаимоотражениях и переиначиваниях, зыбко и условно; когда, подчас, не человек говорит языком, а язык – человеком, не человек играет в игру, а игра играет человеком, не мы празднуем праздник, а он реализует свои ритуалы через нас и с помощью нас. Это путь поэтических сравнений, постоянных спонтанных открытий, что так характерны для постмодернистских произведений, да и, в принципе, всей нашей вымышленной, вплоть до реалистичности, жизни.

…Мы живем в мире бесконечных превращений, где нет такого мгновения, чтобы они были приостановлены, ибо ими руководит само время; в этом и заключается диалектика человеческого бытия. Способность человеческого бытия создавать пpоцессы метафоpизации закладывает фундамент все новых духовных антиномий. И с этой точки зрения театр, при всей своей вымышленности и условности, – лишь зеркальное, хоть и подчас чуть искривленное и преувеличенное отражение реальной жизни. Быть может, с этим связано то, что Кямал Абдулла словно недосказывает окончание своих пьес, все чаще ставя читателей, как и собственных героев, перед фактом «развязки», предоставляя произвольную возможность, в силу особенностей мышления и мировоззрения, самостоятельно «достраивать», формулировать финал, таким образом, как бы разрушая средостение между реальной и воображаемой жизнью, заставляя испытать головокружительное ощущение, что в этом «безумном, безумном, безумном мире» все может случиться. Свобода духа, свобода творчества, свобода личности – вот что определяет творческое кредо Кямала Абдуллы. Есть и другая, пожалуй, еще более прочная основа внутреннего единства его творчества. Его приверженность восточной культуре и его рафинированный европеизм равно противостоят плоской, стертой, денационализированной повседневности. Здесь нам слышатся и отголоски «грозного юмора» Абдурагимбека Ахвердова, и «мистический реализм» Хорхе Луиса Борхеса и Франца Кафки, и «семиотический символизм» Умберто Эко, а в научных изысканиях – сакральные откровения Ольги Фрейденберг и Михаила Бахтина.

Как следствие, творчество Кямала Абдуллы давно вышло за пределы Азербайджана. Знакомясь с его сочинениями, мы всякий раз убеждаемся в том, что, невзирая на времена и нравы, извечные высокие понятия не только не диссонируют с мировосприятием людей – разных эпох и государств, возрастов и социальных сословий, но напротив, гармонично их дополняют и развивают. Примечательной чертой творчества Кямала Абдуллы является стилевая многоликость, и с этой точки зрения каждая новая книга, емко и ярко отражающая умонастроения и мироощущения автора, открывает нам новые грани его таланта. Для его сочинений характерны поворот от «внешнего» к «внутреннему», от повседневного к глобальному, от пессимистического к вдохновляющему, с тяготением к монументальности образов и обращением к народным мотивам и символам, характеризуя превалирование созерцательного – над прагматичным, а экспериментального – над традиционным, ранее апробированным. Его произведения – яркие явления национальных искусства и науки, играющие активную роль в духовной жизни не только нашей страны, но и далеко за ее пределами. У него огромная читательская аудитория – весь мир. В бакинских и московских, а с недавних пор и европейских изданиях один за другим появляются книги талантливого азербайджанского автора, которые сразу же становятся объектом пристального внимания читателей и критиков, критерием достижений современной азербайджанской культуры. «Все огни – огонь» – писал Х.Кортасар. Для Кямала Абдуллы все жизни людей – одна жизнь, вершащая разные истории (новеллы, рассказы, пьесы, бесчисленные афоризмы, все новые научно-исследовательские и образовательно-воспитательные трактаты) и имеющая единые истоки и единые горизонты, имя которым – творчество.

Представляя в своих произведениях образ нового человека, нашего соотечественника, постоянно открытый для обновленного мировосприятия, Кямал Абдулла побуждает нас к глубоким раздумьям, ощущению ответственности за все сущее на земле. Его мастерство и опыт, творческая индивидуальность и научно-исследовательский дар, отличающиеся, в первую очередь, чувством стиля и слога, самобытной трактовкой исследуемых тем и образов, превосходное знание и понимание мира азербайджанских философии и культуры характеризуют представленные в его новой книге «Все мои печали…» драматургические произведения как, несомненно, знаковое явление национальной драматургии. Его творчество масштабно – как по форме, так и по содержанию. Сложный философско-психологический подтекст произведений Кямала Абдуллы предполагает не только вдумчивое, творческое их осмысление «подготовленным» зрителем и читателем, но, в первую очередь, ответственную работу исполнительских коллективов. Поэтому, несмотря на то, что к постановке пьес Кямала Абдуллы обращаются многие театральные труппы, и не только в нашей стране, по-настоящему удачными можно назвать лишь некоторые из них. Несомненно, все новые сценические решения его замечательных произведений станут важным запоминающимся событием, знаменательным как для культурной жизни Азербайджана, так и тех стран, где они состоятся.

Ибрагимова Дж.

Каспий. -2009. - 6 июня. -С.9,10.