Михайло и его соратники

В далеком 1975 году в передаче «Никто не забыт…», которую в то время я вел на Республиканском телевидении, зачитав письмо учителя Зейнаддинской сельской средней школы Нахчывана Аскера Алиева: «Наш односельчанин Садых Надирли был близким другом и соратником легендарного партизана, Героя Советского Союза Мехти Гусейнзаде. Оставшиеся в живых друзья Мехти – Джавад Хакимли, Микаил Гулубеков, Фаррух Султанов, Гадир Искендеров, Рза Оруджев и другие неоднократно называли в своих воспоминаниях имя Садыха Надирли, рассказывали о его роли в подпольной организации», я обратился к здравствующим в то время соратникам Надирли с просьбой поделиться дополнительными о нем сведениями. Спустя несколько дней в редакцию из Товуза позвонил один из активистов организации – ныне покойный Фаррух Султанов. Я непременно решил встретиться с бывшим партизаном.

Когда началась война, Фаррух сдавал выпускные экзамены в Гянджинском медтехникуме. Не успев получить диплом, он отправился на фронт. Лейтенант медицинской службы Султанов оказывал помощь раненым на самой передовой. В 1941 году за отличие в бою под Симферополем его лично благодарил командующий армии генерал И.Петров. В эти дни товарищи по оружию приняли его в ряды КПСС, ему было присвоено звание старшего лейтенанта.

Газета «Коммунист» от 7 ноября 1942 года в статье «Под свирепым огнем» писала о мужестве старшего лейтенанта Султанова: «Военный фельдшер Н-ской части, бывший студент Кировабадского медицинского техникума Фаррух Султанов всегда на передовой. Вместе с бойцами он мужественно отражает атаки фашистов. На счету Султанова не один десяток уничтоженных гитлеровцев. За отличие в бою Фаррух Султанов представлен к правительственной награде».

В том же 1942-м враг с большой силой обрушился на важный по стратегическому значению город Севастополь. Взвод, в котором служил старший лейтенант Султанов, одним из первых вступил в бой с фашистскими танками. Фаррух и восемь его раненых боевых товарищей чудом уцелели, остальные, в том числе командир дивизии подполковник Скутельник, погибли смертью храбрых. Очнулся Фаррух в плену у врага. После семи месяцев, проведенных в немецких концлагерях, обессиленного больного Фарруха вместе с остальными военнопленными немцы переправили в Германию.

– В 1943-м, в лагере для военнопленных в поселке Штранс я познакомился с Мехти Гусейнзаде, – рассказывает он. – Это был отважный, бесстрашный парень, он вселял веру и надежду в людей. Мы вели агитацию среди двадцати трех тысяч пленных. Создали подпольную организацию, которую возглавил Мехти. Среди руководителей групп были Джавад Хакимли, Садых Надирли, Микаил Гулубеков, Гасым Амрахов и другие наши соотечественники.

Задача состояла в том, чтобы прим-

кнуть к местным партизанам. В ноябре 1943 года нас вывезли в поселок Опчина, что недалеко от города Триест в Северной Италии, для строительства огневых укреплений. Стало немного «посвободнее». Немцы доверяли Мехти и Джаваду ходить в поселок. Так им удалось войти в контакт с местными партизанами. Вскоре решением подпольной организации Мехти, Джавад и Асад ушли к партизанам. Мы же – Садых Надирли, Гасым Амрахов и я – остались в лагере и регулярно информировали партизан о действиях немцев, готовили план массового побега. По нашим сводкам Мехти и партизаны взрывали кинотеатры, мосты, бордели, рестораны, пускали под откос вражеские эшелоны.

С товарищами из партизанского отряда мы встречались в заранее условленных местах.

– А что вы помните о Садыхе Надирли? – спрашиваю я у Фарруха.

– Садых, как и Мехти, был смелым, отважным бойцом. Помню, стояла осень 1943 года. Мне предстояло доставить в один из лагерей листовки, озаглавленные «Другу, потерявшему права». Текст написал Мехти. В ней говорилось о скором поражении немецких фашистов, успешном наступлении советских войск по всему фронту, а также содержался призыв к военнопленным вступить в решающую битву с фашистами. В конце листовки стояла подпись: «Михайло Гурбетзаде», что означало «человек, живущий на чужбине».

Получив от Мехти более двухсот листовок и дополнительное задание, я направился в лагерь. В тот день нашим паролем были слова «Волны Каспия», для страховки пароль каждой встречи менялся. Было темно, шел проливной дождь. Курок пистолета, который я спрятал в правом рукаве пиджака, был на взводе. Оставалось совсем немного до условленного места, как вдруг в глаза ударил яркий свет и чей-то голос заорал: Hende hoch! («Руки вверх!»). Я замер. Малейшее движение, и меня расстреляли бы на месте. Щелкнул затвор автомата.

Вот и конец, подумал я, и вся жизнь в мгновение предстала перед глазами. Медленно поднимая руки, я пытался вытащить пистолет. Но немец снова заорал: «Пароль?!» В это время позади меня послышался чей-то голос: «Волны Каспия», и сразу вслед за этим раздался выстрел, который уложил фашиста. Я был в растерянности.

– Фаррух, – послышался родной голос, – это я, Надирли!

И только тогда я понял, что стою в условленном месте встречи с Надирли.

Садых, как и Мехти, был беспощаден к фашистам. Его имя с особым уважением произносили жители Словакии и Югославии, и с ужасом – немцы. Родом он был из Нахчыванского села Зейнаддин. На счету этого бесстрашного парня были сотни убитых немцев, взорванных с его участием объектов.

– А как сложилась дальнейшая судьба Надирли?

– В конце марта 1944 года был разработан план побега более двух тысяч военнопленных азербайджанцев. Операцию нужно было осуществить любой ценой. Догадываясь о наших планах, фашисты стали разбрасывать пленных по разным лагерям. Перед самым началом операции Надирли и некоторых наших товарищей арестовали. В ту роковую ночь Надирли пошел на встречу со словенской девушкой Саввой (настоящее имя Анжелики в фильме «На дальних берегах» режиссера Тофика Тагизаде). На обратном пути немцы схватили его. В отряде, как выяснилось позже, был предатель. Надирли и его заместителя – Мамедагу Назирова – страшно пытали. Однако оба они не проронили ни слова о подпольной организации, ее членах. Последними словами Садыха были: «Прощайте, братья! Если останетесь в живых, передайте от меня привет матери и Родине».

После случившегося наших плененных соотечественников под строгим конвоем отправили к берегам Тирренского моря. В пути 170 наших земляков под началом Фарруха Султанова, уничтожив фашистов, пустили под откос вражеский эшелон. Затем, примкнув к американским войскам, воевали с немецкими захватчиками.

Передо мной характеристика, выданная на имя Султанова в 1944 году партизанской организацией. «Выдана товарищу Фарруху Султанову, родившемуся в 1923 году в Товузском районе Азербайджанской ССР. В рядах подпольной организации он проявил себя дисциплинированным, бесстрашным и храбрым воином. Отлично справляется с боевыми поручениями. Имеет многочисленные награды».

Кстати, Фаррух Султанов – близкий родственник видного государственного деятеля Гамида Султанова. Его старший брат Ханоглан Султанов в годы Второй мировой войны воевал за освобождение Сталинграда и Польши. До войны был чемпионом республики по вольной борьбе.

– Ну а с Мехти вы потом виделись?

– К сожалению, нет. Мне больше не посчастливилось встретиться с Мехти. Дальнейшую его судьбу подробно знает Джавад Хакимли. Они до конца были вместе.



Автострада, простирающаяся по холмистым склонам, не доходя до горы Геязан, сворачивает в сторону ложбины Лори. Солнце почти уже скрылось за горой Лалвар, когда наша машина остановилась на самой макушке Черной скалы. Отсюда открывается неописуемая панорама на лесистые горы, глубокие ущелья и сочно-зеленые альпийские луга. От села Ламбели, что граничит с Грузией и Арменией, нас отделяли какие-то десять-пятнадцать километров.

Михайло и Джавад – эти имена одинаково дороги мне еще с детства. Когда в 1957 году весть о присвоении Мехти Гусейнзаде звания Героя Советского Союза молниеносно разлетелась по всей стране, его имя передавалось из уст в уста. Даже самый наш строгий учитель математики Гияс Гаджиев в виде исключения посвятил урок дружбе своего односельчанина Джавада и Мехти.

В пути я еще раз попытался переспросить Фарруха Султанова о том, как выглядит Джавад.

– Среднего роста, с быстрой ходьбой и острый на язык, – одной фразой описал он своего друга.

На самом деле Джавад Хакимли, ныне покойный, ничем особенным не отличался. Слушаешь его рассказ о Мехти и завидуешь его памяти. Чрезвычайно скромен, что ни спросишь, обязательно рассказывает о Мехти и других своих боевых друзьях.

У бывшего партизана богатый архив. Джавад бережно хранит редкие фотоснимки Мехти, сделанные в плену, рукописи его воззваний, стихи. В одной из папок мое внимание привлек пожелтевший от времени лист следующего содержания: «Дорогие товарищи! Свобода и время мести, которые мы с нетерпением ждали, наступили. Теперь слово за вами. Вам необходимо быть в назначенное время в заранее точно определенном месте. О них вам скажет человек, который вручит письмо. Задержка и откладывание побега будут караться смертью. Отряды партизанских объединений обязательно обеспечат вам переход на сторону партизан.

Прочти, передай товарищу.

Земляки

«Смерть фашизму – свобода народу!»

Текст листовки на азербайджанском и русском языках составлен Мехти и Джавадом.

– Еще в лагере для военнопленных Мехти собрал вокруг себя единомышленников – смелых, храбрых людей, каждого из которых, в целях конспирации, нарек подпольной кличкой, – рассказывает Джавад Хакимли. – Таги Али-заде, к примеру, он прозвал Иваном Черным, меня – Гарасаккал (Чернобородый), Фарруха Султанова – Федей. Особо уважал Мехти югослава Марио, славянина Сара, немца Фрица. Но Фрица, почему-то я недолюбливал и об этом как-то предупредил Мехти: «Амиоглу, (так мы обращались друг к другу, и все думали, что мы родственники), сколько волка не корми, все в лес смотрит. Не нравится он мне». Мехти же, улыбаясь, ответил: «Он замечательный парень».

Фриц и в самом деле до конца оказался преданным нашему общему делу. Это уже потом мы узнали, что его отец был австрийским коммунистом.

– Говорят, что Мехти восхищался отвагой Ивана Черного – Таги Али-заде, Анвера Мамедова. Вам известно что-нибудь об их судьбе?

– Таги был совсем юным. Ему, бакинцу, было всего каких-то двадцать лет. Числился в разведгруппе. В одиночку выполнял самые опасные и сложные задания – взрывал мосты, бесшумно «убирал» постовых. За голову Ивана Черного, как и Мехти, фашисты обещали денежное вознаграждение в 500 тысяч лир. Однако нем-

цам схватить его никак не удавалось.

В 1944-м, во время операции в селе Ренче вблиз Горицы, фашисты напали на след Таги. Немцы и власовцы окружили село. Приняв власовцев за своих, Таги вышел к ним, а те, схватив его, передали в руки палачей. Местные жители пытались убедить фашистов в том, что он их односельчанин, но немцы были неумолимы. Они подвергли отважного партизана чудовищным пыткам, требуя выдать местонахождение Мехти и других партизан. Но он до конца молчал. Нам с трудом удалось отбить его тело.

Особо отличился в операциях «Гудович» и «Витоли» другой наш земляк – командир роты Анвер Мамедов. Только в одном бою Анвер уничтожил около сорока фашистов. После войны мы часто встречались с ним. Жил он в селе Умудлу Агдамского района.

– А помните ли вы Садыха Надирли?

– Со старшим лейтенантом Надирли мы познакомились еще в 42-ом, в Украине. Судьба свела нас во второй раз уже в Германии, в лагере для военнопленных. Садых пользовался особой благосклонностью украинки Жени Запорожец. Втроем мы налаживали работу в подполье.

«Люблю надежных людей, часто повторял Садых, после войны обязательно найду Женю и буду с ней дружить до гроба».

В феврале 1944-го Садых Надирли помог нам присоединиться к партизанам. После распределения функций между руководителями подпольной организации сам он остался в лагере и организовал побег пленных азербайджанцев. Он извещал нас о планах немецкого командования, вражеских эшелонах, складах с боеприпасами. В марте 1944-го Надирли разработал окончательный план побега к партизанам. Уточнив время и место встречи с партизанами, ознакомил с планом своих близких соратников. Рано утром 16 марта, после тревоги, группа пленных должна была обезвредить немецких постовых, вооружиться и примкнуть к партизанам. Но операция сорвалась – Надирли, возвращавшегося со встречи со связистом, от которого он получил необходимые документы и пропуска, был схвачен. В начале войны Джавад Хакимли, как и его боевой товарищ Фаррух Султанов, участвовал в боях за освобождение Крыма. Полк, в котором служил начальник штаба батальона Джавад Хакимли, мужественно держал оборону Перекопского пролива. Против двух советских полков фашисты бросили семь вооруженных до зубов дивизий, в том числе две эсесовские. В одном из сражений за Перекоп, в марте 42-го, наш земляк был тяжело ранен и получил контузию.

– Ежедневно фашисты знакомили нас с сообщениями газет, которые обычно зачитывал кто-то из офицеров, – продолжает Джавад. – Мехти, хорошо владеющий французским и немецким языками, все это переводил нам. Например, если фашист говорил о том, что один немецкий танк подорвал пятнадцать русских машин, или, скажем, один их самолет сбил пять наших, а одна рота гитлеровцев уничтожила русский батальон, Мехти переводил все это с точностью наоборот. И каждый раз призывал нас не терять веру в победу.

Интересные эпизоды о героизме Мехти и его соратников рассказывают их бое-

вые друзья. Один из них – Давид Татуашвили из Тбилиси. Бывший командир второго взвода Татуашвили вместе с Мехти участвовал в тяжелых операциях. Мы разговорились с ним в дороге из Ламбели в столицу Грузии.

– Кто не слышал о подвигах Мехти? – говорит Давид Дмитриевич. – Его имя наводило ужас во всей оккупированной фашистами Европе. Мне посчастливилось сражаться вместе с Мехти. Наши партизанские друзья хорошо помнят о том, как в каждом номере иностранных газет и журналов рассказывалось о подвигах Михайло или печатались угрозы в его адрес. Мехти не любил когда его персоне уделяли много внимания. Как обычно, прочитав о себе, он откладывал газету в сторону и говорил: «Ерунда!» Знаете, в жизни человек когда-то за что-то обязательно остается в долгу перед кем-то. Я своей жизнью обязан славному сыну азербайджанского народа Михайло, неоднократно спасавшему меня от смерти. Мехти, не раз рискуя собственной жизнью, приходил на помощь товарищам по оружию. Порой казалось, что пуля его не берет. И сейчас, когда вспоминаю боевые эпизоды с участием Михайло, меня охватывает страх. Михайло был гордостью всей Страны Советов. Первый надгробный памятник для него высек Джавад Хакимли, а гроб смастерил я. Несмотря на слезы, застилавшие мои глаза, я выстругал звезду. И понял, что Михайло отныне превратился в неугасаемую, вечно горящую звезду.

Джавад Хакимли поддерживает связи с бывшими своими боевыми товарищами. Перебираю письма, которые бережно хранит бывший партизан. География адресов самая что называется широкая. Григорий Жиляев из города Люберцы Московской области, Анатолий Дьяченко из Николаева, Микаил Гулубеков из Гянджи, Рза Оруджев из Баку, Виктор Пономаренко из Крыма, Гадир Искендеров из Гейчая, Вели Лезгиев из Газаха и десятки других партизан обращаются к Джаваду Хакимли с различными просьбами: кто за «пайком» из его неизменной памяти, кто просит подтверждения того что они вместе партизанили…

Окончание следует

Шамистан НАЗИРЛИ

Каспий.- 2009.- 21 ноября.- С. 9.