Потомственная художница Рена Тагиева: Я не умею творить, не находясь в состоянии любви

В ее мастерской тихо, уютно и светло – свет струится сверху, из окна в крыше. Здесь царит порядок и в то же время – атмосфера творческой свободы: повсюду картины и книги, даже виноград лежит на блюде как-то особенно живописно, будто позирует. На кухне, в углу, мелодично закипает чайник.

АЗЕРТАДЖ побывал в гостях у Рены Тагиевой – потомственной художницы, удивительного мастера, который считает, что писать нужно не от головы, а от духа. Кстати, по словам нашей собеседницы, иногда сюжеты написанных ею работ воплощаются в жизнь…

- Рена ханым, вы художница в третьем поколении. Расскажите, пожалуйста, про вашего дедушку и про отца.

- Мой дедушка, Аббасали Тагиев, был художником. Он жил в Гяндже, пользовался уважением в творческой среде Гянджи. Отца, Айдына Тагиева, знали и уважали как талантливого художника и прекрасного монументалиста в Баку и за его пределами. Он учился в Петербурге в Академии имени Веры Мухиной, на монументальном отделении, а потом вернулся в Баку. Одна из его мозаичных работ украшала пятиэтажное здание райкома в Сальяне – к сожалению, эту мозаику снесли, не уберегли… Также в Физули была его тематическая мозаика – 19-метровая стела. Она была собрана в 90-е годы, но ее расстреляли, и от этого памятника тоже ничего не осталось… Сохранились какие-то небольшие работы в некоторых городах Азербайджана. Я, кстати, сейчас работаю в мастерской, которая досталась мне после отца. Мастерская наполнена его энергетикой. Я это всегда чувствовала – мне это помогает в продвижении собственного творчества.

- В какой момент вы поняли, что пойдете по стопам отца и деда?

- Я выросла среди красок. У нас была двухкомнатная квартира, и одна из комнат была папиной мастерской. (Смеется.) Тогда у отца еще не было отдельной мастерской. Я ползала среди красок. И даже бывало, когда папа уходил по делам, мама давала мне его палитру, выжимала туда его краски и разрешала на его работах чуть-чуть что-то подкрашивать. Но до прихода папы надо было все это стереть, кисти вымыть и положить на место. И когда он дал мне первый холстик, чтобы я попробовала технику масляной живописи, я уже прекрасно ею владела в малом возрасте. Вот так все и началось.

- Вы родились в Санкт-Петербурге, но учились уже в Баку, то есть прошли азербайджанскую школу живописи. Питер как-то повлиял на ваш художественный стиль?

- Тут скорее повлияла школа отца. У него была очень сильная школа. Его работы у меня до сих пор хранятся, мне еще предстоит организовать его выставку. И о нем узнают больше.

- К слову о выставках! Вы участвовали в международных выставках. Многие ваши работы находятся в частных коллекциях. В каких странах ваше творчество пользуется особым успехом?

- Я выставлялась в России и в Турции на совместных выставках. Мои работы есть в частных коллекциях в Азербайджане, США и в некоторых других странах. Теплее всего работы принимаются в США. Больше всего я с американцами работаю.

- А теперь обратный вопрос. Искусство какой страны вас саму впечатляет?

- Я не была в Мексике, но меня с детства привлекали работы мексиканских художников и монументалистов. Я выросла на книгах трех «китов»: это Хосе Клементе Ороско, Оскар Нимейер и Давид Сикейрос.

- Если ли какой-то символ или прием, который в вашем творчестве повторяется? Благодаря чему можно посмотреть на работу и сказать – это Рена Тагиева!

- Видите вот эти, так сказать, «преломления»? (Показывает.) Этот стиль называется «лучизм». Но я не привязана к нему. Искусствоведы, которые смотрели мои работы, сказали мне об этом. Мои работы, кстати, похожи на работы отца. Видимо, это все по крови передается. Просто колорит другой, темы другие. Я постоянно меняюсь, не хочу зацикливаться на каком-то определенном стиле, но в целом какая-то геометричность присутствует во всех работах. Это, возможно, исходит из внутреннего состояния, какой-то упорядоченности.

- Вы также обучались на факультете гобелена. Почему такой выбор был сделан?

- Живопись она так и так со мной была с самого детства. А гобелен – это еще одно направление, которое я могла изучить, и оно было мне интересно именно как декоративно-прикладное.

- Что это дало лично вам?

- Когда ты подходишь свободно к абстракции – это один стиль, когда ты работаешь над гобеленом – это продуманные работы на основе схематичности, которая есть в миниатюре и в ковре. У меня есть книги, на базе которых я развивала свой стиль поначалу. А теперь он уже непосредственно сформировался.

- А как вы пришли к графике?

- На мою графику повлиял Пикассо. Я просто влюблена в его работы и в его графику. Она настолько живая, непосредственная, что хочется дышать как он! Я пишу совершенно другие графические вещи, но техника моего исполнения опирается на его искусство и сейчас уже развивается по-своему.

- Во время нашей экскурсии по мастерской вы показали мне работу, которая буквально воплотилась в жизнь… Можно ли сказать, что в вашем творческом процессе есть что-то магическое, мистическое?

- Да. Дело в том, что я занимаюсь айкидо уже 17 лет. Это не просто спорт, он базируется на философии гармонии. Сами иероглифы «Ай» – это гармония, единство, любовь, «Ки» – это внутренняя энергия и «До» – это путь, по которому мы следуем. И то, что я 17 лет нахожусь под руководством мастера, естественно, влияет и на мое творчество. Даже вот, посмотрите, одна из работ висит (Показывает.) – это «город» иероглифа «Ай». Это наш дом, наш этаж с мастерскими, где рождается творчество. И творчество – это и есть любовь. Также в некоторых работах я использую иероглифы, и они несут смысловую нагрузку.

- А как получилось, что вы занялись айкидо?

- Меня не спорт интересовал на самом деле, я искала духовного учителя. И мне Всевышний его послал через айкидо. У меня есть сенсей – Фархад Алескеров, он президент Федерации айкидо, сильный мастер и духовный наставник. Он меня направляет, он меня вдохновляет. Основной лозунг айкидо – «Наивысшая победа – это победа над собой». Это постоянная работа над собой, над своим эго. То есть каждый новый день ты стараешься стать лучше, чем вчера – во всем. И в творчестве тоже. Айкидо учит гармонии, и это влияет на мою работу. Я не умею творить, не находясь в состоянии любви. Например, если взять портреты, то я не всех рисую. Я очень глубоко погружаюсь в модель в процессе рисования. Мне могут передаваться какие-то ее качества, настроение. Поэтому я редко кого-то рисую.

- То есть вы можете отказать?

- Да, могу. Если я чувствую от человека негатив, это идет против каких-то моих принципов, которых я сама придерживаюсь. Я сама обычно выбираю модель. Или, если клиент обращается, я могу его перенаправить к коллегам.

- Рена ханым, расскажите о ваших ближайших планах.

- Мне предстоит интересный путь. В какой-то момент я начала отказываться от материальных образов, больше шла за впечатлениями, за ощущениями, за атмосферой. Сейчас я понимаю, что нужно переходить на следующий уровень – аура аурой, но язык работ должен быть повествовательным. И под руководством моего сенсея я хочу освещать темы, которые окажутся во благо всего человечества. То есть это будет такое течение.

- Можно ли сказать, что это ваша миссия как художника?

- Да. Я уверена, что все мыслеформы, которые мы воспроизводим – они материализуются. То есть я буду кистью своего духовного учителя. То, чему он меня учит на духовном уровне, я буду выражать в физическом плане.

- Считаете ли вы, что искусство действительно может спасти мир?

- Считаю. В руках людей творчества есть такая возможность – изменить что-то в мире в лучшую сторону. Художник должен писать не от головы, а от духа. Он должен быть связан с высшими силами, со Всевышним. И нести людям свет.

После нашей беседы мы решаем провести эксперимент. Я облачаюсь в длинную белую рубашку, и Рена Тагиева расписывает ее прямо на мне – таким образом я становлюсь и моделью, и холстом одновременно. По словам художницы, раньше она расписывала только свою одежду (в ней, кстати, она и была на интервью). Во время этого невероятного процесса мы почти не разговаривали. Но после Рена Тагиева рассказала о том, что подбирала краски и узоры, чувствуя мою энергетику. Я же в свою очередь до сих пор пребываю под действием этого удивительного эксперимента и под впечатлением от моей необыкновенной собеседницы – художника, который поистине пишет от духа и чьи работы действительно воплощаются в жизнь.

Неделя.-2024.- 18 октября (№42).- С.19.