Зулейха Караева-Багирова: Папа был безумно честный и правдивый человек

В небольшом Доме-музее Кара Караева по-домашнему уютно. Фоном звучит музыка, наполняя пространство энергией великого Мастера. АЗЕРТАДЖ приходит сюда незадолго до знаменательной даты – дня рождения выдающегося композитора, ярчайшего представителя азербайджанской культуры. Нас встречает дочь Кара Абульфазовича - пианистка Зулейха Караева-Багирова. Перед тем, как начать нашу беседу, Зулейха ханым показывает залы, рассказывает о том, как здесь все было устроено раньше – в те времена, когда музей был домом, семейным гнездом.

- Зулейха ханым, что вы чувствуете, когда находитесь в этом доме?

- В этом доме жил мой дедушка. В этом доме жила моя бабушка. В этом доме родился мой папа. В этом доме родились большая часть нашей семьи. Мой брат старший родился здесь. Мы провели здесь все свое детство и всю свою юность. А сегодня это музей. И мы все сюда приходим как в государственное учреждение, двери которого всегда открыты для посетителей. Здесь всегда всем очень рады!

- О Кара Абульфазовиче очень много говорят, как о композиторе. Расскажите, каким он был папой, каким он был дома?

- Он очень был строг, он был очень дисциплинирован сам к себе. И то же самое требовал и от нас. Я родилась в коммунальной квартире. У нас было две смежные комнаты. В одной комнате мы все жили. Там были и кровати детские, и родительская кровать стояла, и ели мы там, и уроки делали - все в этой комнате. А вторая комната - была комната папы. В эту комнату просто так заходить было нельзя. Это был папин кабинет. Это был его мир, в котором он находился. И всегда двери были закрыты в эту комнату. Он очень много работал. И если бы он не был так дисциплинирован, наверное, он бы и не смог бы так много работать. Конечно, семья создавала ему все условия. Самое большое и ответственное, что могло лечь на наши плечи, это когда папа говорил: «Пройди ко мне в кабинет, нужно поговорить». В моей жизни у меня было два или три таких разговора. Это всегда было очень волнительно, потому что это был в какой-то степени экзамен морали перед отцом.

Когда мы с Фараджем были маленькие, папа нам рассказывал сказки. Героями сказок были брат и сестра. Они были непослушные, избалованные, шаловливые. То есть, полный антипод нам с Фараджем. Таким образом папа нам показывал, какими не надо быть. Это был воспитательный такой метод у него. Когда мы выросли и сказки закончились, он придумал совершенно другую игру – играть на фортепиано в четыре руки. Это была очень увлекательная игра, потому что двое играли, а третий стоял, переворачивал ноты, следил за музыкальным действием. Очень это было интересно. И мы по несколько часов с Фараджем играли.

- А вы или Фарадж Караевич когда-либо думали о том, чтобы пойти по другому пути? То есть, не быть музыкантами.

- Я не помню, чтобы у Фараджа такое было. Он учился на фортепианном отделении. И в какой-то момент папа почувствовал, что Фарадж должен быть композитором. И он его в школе еще перевел на теоретическое отделение для того, чтобы уже при поступлении в консерваторию, он бы выбрал композиторское отделение.

А у меня был такой момент, наверное, в восьмом классе. Я устала от занятий. Потому что, конечно, серьезно заниматься музыкой - трудно. Это требует очень большой работы, полной отдачи сил, железной дисциплины. И вот я папе сказала: «Папа, знаешь, у меня так хорошо с математикой получается… Я оставлю музыку и займусь серьезно математикой». Он подумал, подумал и говорит: «Хорошо, пожалуйста. Это тебе решать. Только у меня к тебе одна просьба. Ты устала от рояля, давай перейди сейчас на теоретическое отделение, позанимайся теорией. А через месяц мы с тобой поговорим, и если ты скажешь, что все же хочешь оставить музыку, мы тебя переведем в другую школу». Неделя мне была нужна (смеется). Я пришла к нему в кабинет и говорю: «Папа, ты знаешь, я так соскучилась по роялю. Переведи меня обратно на фортепианное отделение». На что он мне говорит: «А я знал, что так будет. Потому что музыка - это микроб! Если этот микроб попадает в душу человека, он уже его не оставит. Он будет все время давать ростки, прорастать».

- Какое произведение Кара Абульфазовича ваше самое любимое?

- Я всю его музыку люблю. Она мне очень близка. Каждое его произведение вызывает во мне определенную ассоциацию, потому что каждое его произведение связано с нашей жизнью. С той жизнью, страницу которую мы перевернули. Я, например, очень хорошо помню, как он писал «Дон Кихота». Ведь это начиналось с музыки для кинофильма «Дон Кихот». К Дмитрию Шостаковичу обратился режиссер Козинцев. Он много работал с Шостаковичем. А Шостакович был занят другим произведением, и у него не было времени. И он тогда сказал Козинцеву, что даст ему композитора, который в срок все сделает, напишет прекрасную музыку. И вот так появился у папы заказ на «Дон Кихота». Писал он его в Ленинграде. Это был 56-57-й год, зима: декабрь-январь, период Нового года, «Карнавальная ночь» вышла в тот год на экраны кинотеатров. Мы жили в гостинице «Астория». В этот год в Россию приезжал Ив Монтан и Симона Синьоре. Они тоже жили в «Астории». Мне было тогда лет 9. Я даже в лифте с Ив Монтаном проехалась один раз (Смеется). Папа работал по 10 часов в день. У нас был двухкомнатный номер. В одной комнате, как обычно и полагалось, у него стоял инструмент. А в другой комнате мы все жили. У него не было времени даже спуститься в ресторан пообедать. Ему приносили все в номер. А чтобы покурить – он ведь много курил - он вставал на стул, открывал форточку и курил в форточку. Вот до того ему было некогда!

Каждое его произведение у меня связано с такими чисто семейными воспоминаниями. Поэтому я люблю все, потому что я люблю то, что закончилось. Очень люблю.

- Зулейха ханым, каково это быть дочерью столь выдающегося человека?

- Я не ощущаю, что его выдающийся талант каким-то образом касается меня. Его заслуги, его творчество принадлежат ему. Это никогда не принадлежало мне. Я такой же свидетель, как и все остальные. А когда папы не стало… то тем более я не ощущаю, что это имеет ко мне какое-то особое отношение. Это не мое. Я только свидетель этому всего.

- Чему самому главному вас научил ваш отец Кара Абульфазович?

- Папа был безумно честный и правдивый человек. Он всегда говорил, обмануть и украсть – это одно и то же. Никогда не врите, всегда говорите правду! Только честность, правдивость, принципиальность по-настоящему украшают человека. И мы выросли с Фараджем именно такими. Вот чему он нас учил. Дисциплина, музыка, дом, занятия, игры в четыре руки – это просто сопутствовало жизни. А главное – это его честность, это его принципиальность, правдивость, то, что мы видели от него, и мы это с Фараджем взяли себе.

Неделя - 2025.- 7 февраля (№6).- С.19.