Шушинка Хуршидбану Натаван - воплощение образа грустной матери в азербайджанской литератур

Хуршидбану Натаван – один из мастеров слова, занимающих заметное место в истории азербайджанской литературы. Художница, глубоко знакомая с разными видами искусства, писала и творила согласно восточным поэтическим традициям, призывала к духовной чистоте и вселяла чувство любви и веры в истину, оставив после себя богатое наследие изящной лирики и яркие художественные цвета.

О праздновании 190-летия Хуршидбану Натаван

Указ Президента Азербайджанской Республики от 14 марта 2022 года

Среди известных деятелей азербайджанской литературы особое место и значение занимают женщины-поэты. Мехсети Гянджеви, госпожа Хейран Дунбули, Фатма госпожа Камина, Агабеим Ага, Хуршидбану Натаван, Нигяр Рафибейли, Мадина Гулгун, Мирварид Дилбази и др. оставили свой след в нашей литературной истории своим оригинальным стилем и нежными стихами. Каждая из них не только поэт в своих произведениях, но и женщина, преданная своей любви и семье, заботливая мать своих детей, нетерпимая мать, несущая боль земли, родины, и руку на своих нежных плечах, полную печали, полные тайн, один глаз смеется, когда один глаз плачет, и близнец, рожденный с радостью и печалью. они выступают как образ азербайджанской женщины, грудь которой разрезана рубаем», «чей голос - боль небес и земля». Каждая из них – персонаж, судьба, женщина, увековечившая свои судьбы и живущая в поэзии, умеющая видеть, жить и переживать все стороны мира.

Хуршидбану Натаван, жившая и творившая в 19 веке, питала душу Физули, автор искренних, грустных чувств, скорбная поэтесса классической поэзии, критически относившимся к общественному строю, времени и миру и превращавшим свою личную печаль в общественную. В её стихах преобладает глубокий лиризм, гармония грусти беспокойного духа, материнского страдания. Псевдоним поэтессы, пишущей и творящей под псевдонимом «Натаван», как бы выражает ее жизненный путь, перенесенные лишения и нищета. «Натаван», употребляемое в значениях «без помощи», «без крыши», «без защиты», посвящено Хуршидбану – «дурри-йекта», «от благородства и красоты к знанию и совершенству, … с естественным поэзия, похвала-тахсир каждой части «достойно» (Дж. Тагиев) Хан перекладывает тяжесть тяжелой работы своего времени на плечи дочери. В исследовании подчеркивается, что Хуршидбану также писала стихи под псевдонимом «Натамам». Мы можем связать это с жизненной и личной трагедией поэтессы. "...Это было очень уместно и для переживаемых им скорбей, и для творчества, отражавшего эти печали. Безвременный уход одного сына из мира, разлука с ним другого, вражда детей матери и отца друг к другу из-за имущества и неспособность совершить то, чего они хотели добиться, создали круг незавершенности в судьбе ханской дочери».

Хуршидбану, родившаяся в ханской семье, приняла на себя всю тяжесть дворца после смерти своего отца Мехдигулу-хана. Образованная, культурная и доброжелательная, ханская девушка вела хозяйственные дела ханства, разводила первопородных карабахских лошадей, занималась благотворительностью. Хуршидбану, имевшая большой авторитет среди современников, также возглавляла литературное собрание «Маджлиси-унс», и своими нежными проникновенными газе-лями завоевала симпатии современников. Поэты Гянджи, Ширвана, Нухи, Губы и Баку уважали Натаван как главу собрания и как поэтессу. В 19 веке она была поэтессой, гордившейся не только тем, что она наследница ханства, но и своим именем, происхождением и личностью.

Хуршидбану Натаван, начавшая свой творческий путь в 50-х годах XIX века, подписала азербайджанскую литературу как воплощение образа «грустной матери». Хуршидбану, имеющая двоих детей от первого мужа Хасай-хана Усмиева - Мехдигулу и Ханбику, и пятерых детей (троих сыновей и двух дочерей) от второй жены Сеида Гусейна, была матерью, которая как листок дула на своих детей и любила их всей душой. Великая любовь. В источниках упоминается о тоске Хуршидбану по детям, что поэтесса какое-то время думала о бездетности, прошла множество лечений и даже заболела. «Хуршидбану какое-то время не хотела иметь ребенка, и из-за этого Ол Наджиба опечалилась, и в надежде родить ребенка сделала себе несколько процедур и заболела. ...Из письма, написанного покойным Мирзой Фатали Ахундзаде Закиру по этому поводу, видно, что Хуршидбану беим некоторое время страдал в составе своих детей». Адиб (М.Ф.Ахундзаде - Н.А.) чувствует себя виноватым в том, что Натаван с каждым днем чахнет из-за бездетности, а он не навещает ее и не интересуется ее состоянием. По-видимому, ее современники М.Ф.Ахундзаде и Закир знали о болезни поэтессы и сочувствовали ей. В одном из своих стихотворений Гасым бек Закир, считающий Хуршидбану «созвездием счастья», желает ему подарить ей ребенка от Бога, быть «помощницей Хусейна и Хасана». Бог благословил Хуршидбану, подарившую радость Мехдигулу-хану примерно через 25 лет, вкусить тоску родителей по ребенку.

Из писем современников мы еще раз видим, что Хуршидбану была женщиной, любившей быть матерью. Ханство, власть, собственность не могут заставить его забыть высшее положение, которому принадлежит женщина, - чувство материнства. После пяти лет тоски Хуршидбану родила первенца – Мехдигулу, которого назвали в честь отца. Мехдигулу был молодым человеком с поэтической натурой, как и его мать. Мехдигулу, один из образованных юношей своего времени, писал стихи под псевдонимом «Вафа» и дослужился до генерала.

Основными темами газелей поэтессы, писавшей лирические стихи, были боль разлуки, любовь к жизни, тревога человеческого сердца, природная красота, огонь детей. В каждой строчке её многочисленных стихов слышно биение сердца огорченной матери, чье сердце разбито тоской по ребенку. Мехдигулу – сын, названный в честь отца, последовал за крамолой карабахской знати и покинул дворец, оставив на дорогах глаза матери. Хуршидбану беспокоил тот факт, что от нее ушел первый ребенок и она день и ночь смеялась над разлукой сына. В своей газели «Олайды» (Было бы») поэтесса обращается к Богу и жалуется на свою судьбу за то, что сожгла его в огне Хиджрана

Тот факт, что первый, кого она ждала годами, кого она вырастила и вскормила, покидает ее, ломает матери спину, делает ее робкой перед друзьями и робкой перед врагами. «В своих газелях он горько сетует на «тяжелую работу века» и неверность «мира», он не хочет больше жить после потери дорогого сына, проводит дни, тоскуя и мечтая о своем сын». В «Я умираю», «Эй, прах», «Почему не придёт», «Ну уходи» и других газелях преобладают мотивы печали, тоски и отчаяния, возникающие в связи с разлукой Мехдигулу. Заман Аскерли пишет: «В этих стихах (посвященных его сыну Мехдигулу – Н.А.) Натаван возводит святую материнско-сыновую любовь на уровень любовно-любовных былин, и впервые в истории ближневосточной литературы женщина-мать – самоотверженная женщина, которая жерт¬вует всем, даже своей личной жизнью, чтобы иметь детей. Любовник поднимается на вершину». Поэт сравнивает себя с Хазрат Якуб, опечаленной разделением из-за разлуки сына, с Зулейхой, опечаленной разлукой Юсифа, с соловьем, опечаленным видом цветов в саду, и протесты. Сама мать ослепла, и ее рост согнулся из-за тоски по кипарисовому росту сына.

«Умираю» — художественное выражение чувств поэтессы, потрясенных разлукой с сыном, и глубокой любви к ребенку, таких как смятение, разлука, тоска и страдание.

Строка Натаван, ставшая афоризмом: «Ни твоя семья не была такой, ни твоя хиджра не была такой», также связана с разлукой Мехдигулу.

Второй трагедией, постигшей Хуршидбану, стала безвременная смерть сына Сеида Хусейна Мир Аббаса от второго мужа в возрасте 17 лет. Вдобавок к горю матери, которая уже борется с потерей одного сына, потеря другого сына приносит груз, бремя, которое она не может вынести. Поэтесса, чья грудь обожжена потерей сына, находит утешение только в том, что проливает слезы и плачет о сыне. Эти причитания стали настолько популярными, что современники написали ему дань уважения. Если в газели «Если бы» мы слышим протесты и жалобы мятежной матери, не желающей покоряться судьбе, то в газели «Унесенные» мы слышим стоны матери, сгорбленной и вынужденной примириться с ее судьба.

Из газели известно, что сын Натаван скончался весной, будучи еще молодым. С его смертью не распустились весенние цветы и стало грустно. Сердце матери, потерявшей сына, бьется от горя и печали; её сын никогда не был любим, не наслаждался и не видел радости в этой жизни. От разлуки сон матери потянулся к трону, и сны ее обратились к хазану. Мать, не выдержавшая тоски сына, обессилела от пролитых слез. Каждый день поэтесса, чье сердце обращается в кровь, приходит на могилу сына и оплакивает ее, но сын об этом не знает.

Особое место в творчестве Натаван занимают «Не уходи», «Ушёл», «Без тебя», «Жаль», «Прощай», «Ради сына» и другие газели, посвященные смерти Мир Аббаса. «Материнская любовь, материнская боль, материнский крик в стихотворениях, написанных с высоким артистизмом, из субъективности и индивидуальной характеристики превращаются в обобщенное восхваление материнской беды и женской трагедии. В стихах плачет не одна мать, а много матерей. Их заставляет плакать не только детская беда, а множество бед, это «жестокий круг», который заставляет возвращаться в океан кровавые слезы матерей и женщин, бесправных в старом обществе. «...Эти стихи привлекали внимание многих мастеров слова XIX века своим художественным содержанием и поэтической красотой, Сеид Азим Ширвани, Агали бек Насех, Молла ага Бихуд, Абулхасан Вагиф, Ибрагим бек Азер и другие азербайджанские поэты испытали влияние стихов “Поплачет», стихи «Жаль», «Не уходи», «Без тебя», «Умираю», «Соловей», «Почему не придёт» и писали отклики на них.

В газели «Жаль» поэтесса стыдится того, что ее цветкотелый сын един с черноземом, а мать, уподобляющая сына бутону, распустившемуся весной и которому завидует луг, грустит, что решили остаться в подполье. Али, расстроенный всем, примирившийся с горьким писанием судьбы, умоляет землю лелеять свет ее очей. Печаль цветочного тела сына поэта, смешавшегося с землей, была в то же время критическим отношением к миру, времени, общественному строю.

Натаван, скорбящая мать, не вынесшая смерти своего неудавшегося ребенка, последние годы жизни проводит в слезах, в пессимистическом настроении пишет стихи. Друзья по переписке пишут ей утешительные письма, они хотят утешить его израненное сердце и разделить её горе. Однако сердце раненой матери никак не успокоить, глаза ее закрыты от плача, мир не виден ее глазам, рука холодна от всего. Уход ее старшего сына Мехдигулу из-за крамолы, смерть 16-летнего Мир Аббаса убивает любовь к жизни поэтессы, ломает ей хребет, и она больше никогда не улыбается. Дело доходит до того, что ханская дочь отдает в залог свое имущество и достояние. Натаван написал последние дни своей жизни, время разлуки в газели «Прощай». Эмоции больного, бессильного, но жизнелюбивого человека звучат как завещание человечности. Поняв, что он ушел из мира с сожалением, тревогой и сожалением, надежда поэта совершенно не оправдалась. Она знает, что, хочет она того или нет, пришло время покинуть этот мир, но её противники не дали ей заблудиться, её жизнь прошла в мечтах и слезах.

Самед Вургун писал: «В этих горьких строках нашего поэта мы видим, как узок феодальный мир для думающих и чувствующих людей. Их горе есть одна из форм протеста против социальной несправедливости, рабства человека и унижения его достоинства».

В 1897 году сын Натаван погиб при пожаре. На самом деле в стихах, написанных ею на смерть сына, звучали звуки боли, огорчений, душевных потрясений, протестов против эпохи, бунта, который долгие годы рос в корнях поэтессы. Смерть Мир Аббаса – горе ребенка – выразила общест¬венную скорбь поэтессы, а ее личная скорбь усугубила обществен¬ную скорбь.

Хотя прошло много лет, образ Натаван в азербайджанской литера¬туре предстает как грустная, обезумевшая мать, познавшая темный мир вслед за сыном, возвышающая свой голос протеста против эпохи. В классической реалистической поэзии творчество поэтессы, в полной мере отражающее внутреннее смятение человека, психологическое состояние, жизнь со всеми ее противоречиями, является богатым источником, детально отражающим человеческую духовность и женскую психологию.

Назиля Абдуллазаде

Доцент Азербайджанского государственного

педагогического университета

Новое время.-2022. - 15 ноября. - С.11.