Тайны мавзолея Низами в Гяндже

Вызывают большой интерес также предположения Александровича о периоде возникновения мавзолея. Поскольку не были найдены никакие надписи на могиле поэта, или они не дошли до наших дней, трудно говорить о точной дате постройки памятника.

Но, со ссылкой на труды академика В. Бартольда и книгу «История украшателя мира Аббаса» азербайджанского историка Искандера Мунши, Александрович однозначно утверждает о существовании гробницы в феврале 1606 года, в период военного похода Шаха Аббаса I в Гянджу. Потому что по достоверным информациям сефевидских летописцев, ставка Шаха Аббаса находилась недалеко от мавзолея Низами. И по свидетельству Мунши, там были не руины, не остатки былого величия, а настоящая усыпальница поэта.

По мнению Александровича мавзолей над могилой поэта был построен вскоре после его смерти, в первой половине ХIII века. Однако протомавзолей не сохранился в своем первозданном виде даже к 1606 году. За прошедшие десятилетия куполообразная постройка ремонтировалась, реставрировалась, даже не раз частично реконструировалась.

Судя по фундаменту, и исходя из традиций классического национального зодчества, Александрович определил первичный внешний вид мавзолея в форме правильного куба, с возвышающимся круглым куполом. Строительным материалом был красный обожженный кирпич местного производства. С архитектурной точки зрения гробница была довольно простая, без всяких излишеств. При исследовании внутренней поверхности Александрович не заметил ни одного элемента орнаментальных узоров. В этом отношении мавзолей Низами проигрывал даже традиционным «кюнбезям», часто встречавшимся на старых кладбищах. В то же время осколки голубого и фиолетового изразца внутри помещения не исключали мысль о первичной внутренней отделке построения.

Подчеркивая жалкое состояние мавзолея, Александрович внутренне не соглашался с мыслью, что современники могли построить над могилой поэта какое-то бессодержательное, непонятное надгробие. XIII век был периодом расцвета азербайджанско-тюркской архитектуры. В этот и последующие века в Азербайджане были построены комплекс Дворца Ширваншахов, а также ряд мавзолеев в Карабахе, Нахчыване. Все они выделялись оригинальностью и совершенством композиции, простотой и выразительностью, долголетием и фундаментальностью.

У исследователя возник логический вопрос: если существовали такие традиции и были такие мастера, почему над могилой Низами не был возведен отвечающий его величию и славе мавзолей? Если даже когда-то был возведен, он просто не выдержал испытания временем. По мнению автора, эту историческую несправедливость следовало обязательно устранить. Поэтому он был твердо уверен в том, что не текущий ремонт или реставрация, а возведение совершенно нового, достойного имени и величию Низами надгробного комплекса явилось бы подходящим решением вопроса и достойным увековечением памяти великого поэта на долгие столетия. При этом Александрович считал необходимым при строительстве нового мавзолея использование традиций и канонов для воссоздания атмосферы XIII века.

Александрович, исходя из реалий современной ему большевистской действительности, открыто не мог говорить, но в душе мечтал о возведении над могилой Низами, прославленного как Шейха поэзии, нравственно-духовной жизни своего народа культурно-религиозного и практического комплекса – текке, как это принято было в традиционной Османской архитектуре.

Развивая свою мысль, он писал: «Место погребения великого поэта расположено на бугорке возле дороги, ведущей из Гянджи на ст.Герань, место очень видное и сухое, с хорошим грунтом, около 2,5 километров от железнодорожной линии. Как уже было сказано выше, все пространство, окружающее мавзолей, усеяно массой бугорков, остатков древнего города; эти бугры особенно многочисленны по направлению к югу. Вообще же местность довольно пустынная, так как ближайшее жилье Гей Имам (так в тексте, имеется в виду тюрбе – мавзолей) находится на расстоянии около 1,5 километра и отделено от мавзолея железнодорожной насыпью, арыками и плантациями. Это необходимо учесть, так как очевидно, что в таком пустынном месте вновь воздвигнутая постройка будет невольно привлекать к себе внимание, и у случайных путников вполне естественно может возникнуть желание найти здесь временный приют».

Азербайджанское правительство вернулось к идее строительства нового мавзолея над могилой Низами только накануне Второй мировой войны, к 800-летию поэта, а построен он был уже после окончания войны – в 1947 году. Раскопки, проведенные в 1940 году, подтвердили многие выводы и наблюдения Александровича 25-летней давности.

Во время поездки в Гянджу Александрович и Азимбеков не ограничились только описанием тогдашнего состояния надгробия и внесением предложений для будущей реконструкции мавзолея Низами. Пользуясь случаем, они ознакомились и с другими историко-архитектурными памятниками древней и средневековой Гянджи. Например, как становится известным из сообщений Джемиль-бека, в начале 1920-х годов отдельные части крепостных стен еще сохранились в центре и на берегу Гянджачая.

Мавзолей над могилой Ибрагима (VIII век) – сына четвертого (в статье ошибочно указано как пятого) имама Мухаммед Багира (по цвету купола больше известного среди народа как Гёк Имам, или просто Имамзаде) и кладбище вокруг комплекса также не ускользнули от внимания приехавших из Баку ученых. Правда, они не обнаружили древних захоронений, относящихся к VIII веку. Однако сделали эстампажи с наиболее интересных надписей.

Мавзолей Низами. Фото 1970-х гг.

По дороге из Имамзаде в город, на правом берегу Гянджачая, на расстоянии около километра от города, был тщательно исследован еще один исторический памятник. Это был мавзолей над могилой неизвестного народного героя, прославленного под именем «Джомерд гассаб» (в статье использована версия персидского названия памятника – «Джеван-мерди-гассаб»). Предание говорит о каком-то неизвестном молодом мяснике, который с топором в руке мужественно защищал город от врагов, был убит и удостоился сооружения мавзолея над его могилой. Именно Джемиль Александрович в 1925 году впервые сообщил научной общественности Азербайджана о существовании этого памятника. А раскопки были произведены только в 1940 году археологической экспедицией под руководством А.Саламзаде.

Другой азербайджанский ученый И.Джафарзаде на основе народных преданий назвал неизвестного мясника современником четвертого халифа Али (605 – 656 гг.). Однако ничего конкретного не говорил о периоде сооружения мавзолея. По мнению же А.Саламзаде, мавзолей «Джомерд гассаб» был построен в XVII веке.

Дж.Александрович, которому удалось раньше двух известных специалистов изучить и описать исторический памятник, так же не относил его к глубокой древности. Построенный из красного кирпича в виде восьмигранника, мавзолей, по его мнению, был облицован изнутри изразцами голубого и кофейного цвета. Внутри не была обнаружена могила, или могильная плита. Само собой разумеется, что в Гяндже после мавзолея Низами самым значительным историческим памятником, привлекавшим внимание ученых, стала мечеть Шах Аббаса.

Александрович писал: «Это довольно большое здание, увенчанное огромным куполом. Надпись на воротах относит сооружение мечети к 1015 г. (1606 г.) хиджры. Четырехугольный двор с фонтаном перед входом в мечеть, огромные платаны-чинары (обмер одного дал окружность ствола в 7,45 метра), своеобразная жизнь во дворе мечети, – все это создает оригинальный восточный колорит. Два минарета, венчающие ворота, ведущие во двор мечети, имеют до верха по 64 ступени, они построены под стиль мечети, но дата их постройки значительно позднее – 1271 г. (1758 г.) хиджры».

При тщательном исследовании И.Азимбеков обнаружил еще одно, более раннее – 1156 г. хиджры (1745 г.) надгробие, надпись на котором гласила: «Здесь покоится достойный Усейн-Кули-Хан, сын покойного Кельб-Али-Хана Зияд оглу, из династии Каджар, бегляр-бек Гянджи и Карабаха».

В пристройке к мечети, играющей роль склепа, они обнаружили надгробный камень с надписью: «Это есть могила покойного, заслужившего милость Аллаха Мамед Кули хана, сына Мамед Али-бека, да помилует его Господь. Зильхидже, 1107 (1695) год хиджры».

Вызывает удивление, что среди захоронений в мечети и пристройке не встречается могила Гянджинского правителя Джавад-хана, героического защитника города против русских. Можно предположить, что это прежде всего было связано с определенной конфиденциальностью или носило характер определенной страховки в условиях российской империи и ее наследника – советской власти. Не случайно, что могила хана была обнаружена и благоустроена только после завоевания Азербайджаном независимости.

Статья «Гянджа и могила Низами» литовского татарина, талантливого научного (ученого) сотрудника Азархкомиссии Джемиля Александровича, была одним из первых образцов азербайджанского советского низамиведения.

Новое время.-2024.- 3 декабря (№334).- С.13.