Эта странная "необъявленная" война

Выступление депутата Эльмиры Ахундовой на презентации книги Юрия Помпеева "Карабахский дневник" в Российской государственной библиотеке

1 марта в Российской государственной библиотеке состоялась презентация книги Юрия Помпеева "Карабахский дневник". На мероприятии, помимо прочих гостей, присутствовала депутат Милли Меджлиса Эльмира Ахундова, которая выступила, скажем так, "на заданную тему". Тема, как следует из названия книги, для нас весьма актуальна. Исходя из этого, мы сочли нужным опубликовать выступление азербайджанского депутата.

В первые годы конфликта вокруг Нагорного Карабаха ереванская газета "Коммунист" и степанакертская "Советский Карабах" изредка попадали в Баку, и я из любопытства просматривала их. Авторы многих публикаций назойливо варьировали тему "Великая Армения от моря и до моря", а одним из главных программных пунктов партии "Дашнакцутюн" являлось "воссоздание Армении в ее исторических границах". Что это за границы, я смогла убедиться, увидев как-то карту, которая в изобилии печаталась в Ереване и которой буквально был увешан весь Нагорный Карабах. Судя по этой карте, не только маленький Карабах, но и не менее половины Азербайджана, Грузии, части России, не говоря уже о турецких землях, должны быть отнесены к Армении.

Однако еще более знаменательной мне показалась мысль, высказанная в газете Армении "Хорурдайин Айастан" в начале 90-х годов прошлого века одним из идеологов и активнейших участников "Карабаха" Игорем Мурадяном. Оказывается, без Карабаха как своего рода мощной аграрной базы, края развитого земледелия и скотоводства Армении никогда не стать самостийной державой. Он прямо пишет: "Нагорный Карабах может обеспечить примерно 25-30% потребностей Армении в высококачественных плодах и ягодах, 25% производства в республике мяса и молока, треть производства зерна, значительную часть производства картофеля. Есть возможность превратить Арцах в табаководческую, винодельческую и шелководческую базу республики. Если же брать в целом... без сельскохозяйственных ресурсов Арцаха самостоятельность Армении невозможна... Арцах следует считать незаменимой сырьевой базой для строительной индустрии республики".

Вот где собака-то зарыта! Вот где истинная подоплека "карабахской проблемы", вдруг всплывшей на поверхность в первые годы горбачевской демократизации и гласности. Отнюдь не о народе Карабаха заботились те, кто опытной рукой направлял и щедро финансировал из-за рубежа эту затею; они пеклись о благодатных карабахских землях, о территориях, которым надлежало стать будущей житницей великого армянского государства. Иначе как объяснить тот факт, что, проявляя отеческую заботу о карабахских армянах (которых было немногим более 100 тысяч), лидеры движения за "миацум" так равнодушно отнеслись к судьбе 220 тысяч армян из Баку, десятков тысяч армян Сумгайыта, Гянджи, неоднократно обращавшихся к ним с просьбой не нагнетать отношений с Азербайджаном и не делать их заложниками в своих политических играх.

Неудивительно, что, покинув Баку, армяне в большинстве своем не прибегнули к покровительству "матери-Армении", а предпочли распылиться по бескрайним просторам Союза или пополнить ряды зарубежной диаспоры.

Между прочим, об этом же, о территориальной подоплеке "миацума", написал в своем письме председателю Комитета конституционного надзора СССР простой ленинградский рабочий Игорь Поярков. Его письмо, пишет Юрий Помпеев, было тогда опубликовано лишь газетой "Бакинский рабочий", да и то с серьезными купюрами. По мнению Пояркова, тупиковая ситуация в этом регионе создана не столько обезумевшими от национализма людьми, сколько беспринципностью органов власти СССР.

"Если им (армянам), - пишет Игорь Поярков, - в какой-то момент больше всех других прав на свете стало необходимым право на самоопределение нации, они свободно и в полной мере могут им воспользоваться, уезжая из НКАО в Армению! Почему же они этого не делают?

Они желают уехать в Армению вместе с территорией, на которой проживают. А без территории? Без территории они не хотят. Весьма сожалею, но совершенно очевидно, что этим людям все-таки важнее территория, на которой они проживают, чем самоопределение нации. Самоопределение армян уже есть. Сколько же раз одна нация пожелает самоопределяться?"

...Конфликт в Нагорном Карабахе не сразу перерос в широкомасштабную войну. Ей предшествовала война информационная и экономическая. В пропагандистской войне против соседа армянские идеологи использовали "двойной стандарт": в материалах, предназначенных для союзной и мировой общественности, слаженный хор ангажированных журналистов с настойчивостью внушал мысль о том, что в НКАО идет национально-освободительная борьба армянского народа. В материалах для "внутреннего пользования" на первый план выдвигалась пропаганда национальной исключительности и нетерпимости. В них, например, очень часто звучала мысль о мессианской роли армянского народа в истории человеческой цивилизации. При этом основной упор делался на то, что армянам очень не повезло с соседями, от которых, дескать, и происходят все их несчастья. Атмосфера ненависти ко всему, что связано с Азербайджаном, нагнеталась искусно и целенаправленно.

В этой пропагандистской войне азербайджанцы проиграли своему соседу по всем статьям. Во-первых, потому, что к войне этой не готовились и были застигнуты врасплох; во-вторых, потому, что не имели мощного лобби в союзной и зарубежной прессе; а в-третьих, руководители республики (особенно отличался этим А. Везиров) интерес собственного народа к тому, что творится в Карабахе и вокруг него, не очень-то поощряли. О жестоком изгнании 207 тысяч азербайджанцев из Армении писать в республиканской прессе долгое время запрещалось, чтобы "не подливать масла в огонь". В результате эта трагедия осталась почти незамеченной в стране, тем более что всех беженцев худо-бедно приютили в Азербайджане, и они не мозолили глаза российским чиновникам, не смущали сон сердобольных россиян.

И все же спустя два года после трагедии "Черного января" плотное кольцо информационной блокады вокруг Азербайджана было прорвано усилиями наших друзей и просто честными независимыми журналистами как в России, так и в дальнем зарубежье. С их помощью о трагедии в Ходжалы услышал весь мир, услышал и в едином порыве осудил это чудовищное злодеяние, занеся его навечно в список величайших военных преступлений ХХ столетия - наряду с Хатынью, Хиросимой, Сонгми. Анатоль Левен, журналист из Великобритании, чье объективное свидетельство было опубликовано в мартовском 1992 года номере журнала "Таймс", статья Томаса Гольца от 1 марта в газете "Санди таймс", корреспонденция собкора "Известий" Вадима Белых "Поезд крови и слез", свидетельства литовского журналиста Ричардаса Лапайтиса и многие другие. "Злодеяние в Ходжалы ничем нельзя оправдать в глазах мировой общественности", - сказал побывавший на лобном месте массового расстрела армянскими боевиками жителей Ходжалы журналист английской телекомпании "Франт лайн ньюс" Рори Патрикс. То есть Ходжалы стал тем водоразделом, после которого мировой общественности стали более ясны истинные цели организаторов кровавого карабахского марафона, и маятник международного мнения резко качнулся в сторону Азербайджана и его справедливых требований.

...Тогда же, в 1992 году, мы услышали имя ленинградца Юрия Помпеева. Писателя, публициста, ученого, который не в силах и далее выносить ангажированной лжи постперестроечной российской прессы, по образному выражению автора, "дурмана информационной белены", решил провести собственное журналистское расследование, чтобы понять, как, кем, какими методами задумывалась и какими способами была осуществлена ползучая аннексия Нагорного Карабаха.

Сказать, что его книга "Кровавый омут Карабаха" произвела на всех нас сильное впечатление, - значит не сказать ничего. Мы зачитывали ее до дыр, скупали в магазинах пачками, раздавая друзьям и знакомым, отсылая за рубеж, переправляя в различные информационные и стратегические центры. Нас поразили глубина проникновения в тему, объективный и беспристрастный анализ событий начиная с предыстории конфликта, обилие малоизвестных документальных свидетельств, цитаты из прессы, книг, политологических исследований, исторические реминисценции... И при всем этом книга читается на одном дыхании, она мозаична, но не эклектична, ибо весь этот огромный документальный материал объединяет чуткая, больная совесть истинного русского интеллигента, который не может быть равнодушным к чужой беде.

..

Зеркало. – 2010. – 10 марта. – С. 5.