Страсти по "Алеко"

На сцене Театра оперы и балета состоялась премьера оперы С.Рахманинова

После череды премьерных постановок опер западноевропейских композиторов 3 декабря на сцене Азербайджанского академического театра оперы и балета состоялась премьера одной из самой известной и часто исполняемой на музыкальных театральных подмостках русской оперы "Алеко" Сергея Рахманинова. Просто трудно поверить, что опера на либретто В.И.Немировича-Данченко была написана композитором в возрасте 19 лет за две недели и явилась всего лишь дипломной работой Рахманинова при окончании композиторского факультета Московской консерватории. А, возможно, и этим объясняется успех оперы - юношеский романтизм способствовал реализации в музыкальную ткань оперы и предельного эмоционального накала, и мелодической щедрости, и искренности интонаций. Известно, что в основе оперы - поэма А.С. Пушкина "Цыганы", в которой причудливо переплелись вечные темы любви и ревности. Сюжет, которым позднее воспользовался Проспер Мериме, создавая свою знаменитую "Кармен" (французский писатель даже использовал в ней пушкинские строки - песню Земфиры). И хотя в либретто оперы поэма Пушкина сильно сокращена и местами изменена, основной конфликт - столкновение вольных, далеких от цивилизованного мира цыган с человеком "другого мира" - Алеко - был нетронут. Можно по-разному воспринимать историю Алеко, презревшего положением и богатством, а его бегство в цыганский табор ради любви к Земфире может видеться как сумасшествие, но не посочувствовать сильной и все же такой неприкаянной душе никак нельзя. Так же деликатно и при этом весьма оригинально пушкинская идея была воплощена в сценографии известного украинского режиссера Николая Третьяка уже не первый год, весьма плодотворно сотрудничающего с отечественным Театром оперы и балета. Для новой постановки Н.Третьяк выбрал путь лаконичных и конкретных эмоциональных обобщений. В ней не звучит "шум" цыганских страстей, вроде обязательного "Цыгане пестрою толпою", он вносит в спектакль, с позволения сказать, интимно-психологическую струю, облегчая доступ к скрытой душевной жизни героев, помогая понять мотивы их поступков. И в этом отношении честь и хвала и Николаю Третьяку, и художнику-постановщику Юсифу Бабаеву - вроде обошлись малым, без всяких постановочных и декоративных излишеств, а каков эффект! Вместо декораций - огромный экран, в котором проецируются картины природы: то вьющаяся вдаль дорога, символизирующая образ безостановочного пути как цыганского табора, так и жизненного бытия; то пейзажи, раскрывающие смену времени года, символизирующие и время пребывания Алеко в цыганском таборе. Весьма примечательна сценография в кульминации сценического действия. На заднем плане - огромный диск луны, невольной свидетельницы разыгравшейся трагедии. Именно ее постепенное перемещение с одного края на другой, в верхний угол с переходом в классическо-хрестоматийный кровавый рассвет, словно "разрезает" границу любви, которая переходит в ненависть, а это всегда чревато своими последствиями.

А впрочем, весь спектакль очаровал, и прежде всего музыкальной составляющей. Из солистов, бесспорно, лидируют мужчины. Самое яркое впечатление от Алеко в исполнении Авяза Абдуллаева. Сильный и яркий баритон певца, ясная дикция в сочетании с ярким драматическим талантом сделали партию главного героя оперы де-юре и де-факто центром всей постановки. Бесспорно, сказываются и хорошая вокальная школа, и большой опыт работы на оперной сцене. Удивительно тонкое, осмысленное исполнение. Казалось, певец прочувствовал каждую эмоцию, настроение, движение души своего героя - "старого грозного мужа", который мечется между своей, быть может, последней в жизни любовью к Земфире, и жгучей ревностью. Ну а ради только одного каватина "Весь табор спит" в его исполнении уже стоит прийти на спектакль - редкостный подарок меломанам. Второе яркое впечатление - это исполнение Акрамом Поладовым партии благородного Старика-цыгана. Все чинно (в плане игры), чисто (в плане вокала и дикции) и весьма выразительно. Лирический пронзительный бас А.Поладова жизненно бился и в пульсирующем соло: "И наши сени кочевые в пустынях не спаслись от бед...", и смиренно успокаивал в коде: "Прости! Да будет мир с тобою". Весьма редкий случай в оперной практике, когда имя главной героини - Земфира - совпадает с именем ее исполнительницы. В целом впечатление от исполнения Земфиры Исмайловой довольно хорошее. Обладательница довольно сильного сопрано З.Исмайлова создает типичный образ femmina fatale - роковой женщины, полностью уверенной в силе своей привлекательности. Особенно ярко исполнение З.Исмайловой проявилось ближе к финалу, когда чувства героев достигают своего апогея. Хотя своего рода бессарабская Кармен у певицы моментами получилась несколько импульсивной, даже слегка агрессивной - трактовка особого возражения не вызывала. Возможно, так и задумывалось, ведь только харизматичная личность, бросающая Алеко слова и посути понимающая, что бросает вызов смерти, может в полной мере проявить свободолюбивость цыганской сущности героини. Ну а своего рода "мини-открытием" постановки стало исполнение Азером Рзазаде лирической партии молодого цыгана. Об А.Рзазаде заговорили после его весьма успешного выступления в рамках III Габалинского музыкального фестиваля. Тогда же и выяснилось, что обладатель невероятно пластичного голоса А.Рзазаде, являясь лауреатом последнего международного конкурса вокалистов им. Бюльбюля и солистом Театра оперы и балета, успешно прошел отборочный тур и был зачислен студентом Музыкальной академии оперного искусства итальянского города Озимо. Если говорить непосредственно о выступлении А.Рзазаде в рахманиновской опере - вокальное исполнение получилось довольно выразительным и запоминающимся, ну а в плане актерского мастерства - несколько статичным (весьма трудно представить, что сильная и независимая Земфира смогла бы полюбить столь эмоционально-холодного цыгана). Безусловно, молодому солисту еще не хватает сценического опыта и актерского мастерства, но, думается, и это придет со временем. К бесспорным удачам нынешней постановки следует отнести звучание хора, сумевшего передать и негу цыганских мотивов вначале, и бурю страстей в финале (труд, и довольно кропотливый, хормейстера Севиль Гаджиевой). Отметим, что в постановке Н.Третьяка, участники хора - это не поющие статисты, а вовлеченный "поток" сценического действия, полноправный участник разыгравшейся драмы. Отметим весьма интересный режиссерский подход к финальной сцене, когда хор становится своего рода "живой стеной", навсегда ограждающей Алеко от мира цыган. А уж насколько хорошо была представлена танцевальная часть в постановке Медины Алиевой - и говорить нечего. Прошу прощение за каламбур, никакой "цыганщины" - настоящие очаровательные хореографические миниатюры - чувственные, трепетные, страстные, ставшие достойным танцевальным "обрамлением" спектакля. И Ялчин Адигезалов за дирижерским пультом весьма вдохновенно делал настоящую музыку с тонкой проработкой тембровых красок, которыми богата партитура Рахманинова, прекрасным звучанием струнной и деревянной духовой групп, еще раз продемонстрировав, что кристальный лиризм не чужд его натуре. А если говорить в целом о спектакле, нельзя не отметить тот факт, что для каждой новой постановки в театре находятся адекватные по силе и задачам исполнители, а это значит, что Театр оперы и балета на сегодняшний день один из самых лучших театральных трупп на отечественной сцене. Вот и нынешняя постановка подтвердила - в репертуаре театра появилась еще одна классическая опера с бурными страстями и яркими мелодиями. Да и премьерный состав, опираясь на качественный вокал и актерское исполнение главных героев, разыгрывавших мелодраматическую историю, покорил всех - и тех, кто ищет в театре развлечения, и тех, кто ходит туда за высоким искусством. А, впрочем, самый яркий показатель - это аншлаг в зале и поиск лишнего билета у кассы театра. А это, согласитесь, в наше время дорогого стоит.

Улькяр АЛИЕВА

Зеркало. – 2011. -6 декабря.- С. 3.